Я проснулся.

Раздался самый неприятный звук и я открыл глаза.
— Еще один день, чувак. Еще один день. – сказал я себе фразу, уже давно ставшую мантрой.
Сейчас я сделаю примитивные утренние дела. Было бы хорошо, если бы примитивным было только утро.
Лениво застегивая рубашку, давлюсь бутербродом.
Хлеб пахнет плесенью, но почему-то меня это не особо напрягло.

На улице холодно. Зима. А я забыл.
Закурил сигарету, закашлялся. Вместе с дымом вдохнул сухой воздух. Не особо приятное ощущение, но взбодрило.
Вообще, я не тот человек, который любит определенное время года. Больше скажу, мне по*бать. Единственная разница – количество одежды и нытье вокруг, меняющееся вместе с погодой. Но если задуматься над этим вопросом, зима мне по кайфу. Нет ленивого перемещения людей вокруг, все боятся отморозить N-ые места.
Докурив сигарету, я понял, что руке холодно. Очень холодно. Стало приятно от этого чувства. Вообще, приятно что-либо чувствовать, даже холод. Нет, я не из тех, кто в определенный момент заделался по**истом и циником, а потом вошел в эту роль безвозвратно. Я бы рад испытывать эмоции почаще, соприкасаясь с ситуациями, выводящими из зоны комфорта, но нет. Мир мне непонятен, возможно, поэтому многие вещи проходят мимо.
Я открыл дверь офиса, поднялся на горячо любимый третий этаж. Вроде, со мной поздоровалась секретарша, но я не заметил. Практически все коллеги считают меня странным и грубым, но я просто не придаю значения тем вещам, которым придают они. Стоит ли?
— Андрей, ну-ка стой! – до тошноты знакомый голос.
Я встал. Виталик с гордым видом подошел ко мне. Лицо красное, изо рта несет перегаром. Как обычно.
— Сколько сейчас времени? – задал тот риторический вопрос, который должен подвести к какой-то развязке. Почему бы сразу не перейти к делу? Нравится же людям тянуть резину.
— Виталий Георгич, у тебя часы на руке. Посмотри. – как мне кажется, я ответил вполне спокойно и не грубо, но его это взбесило.
— Андрюша, — с фальшивой нежностью сказал он, — со мной нужно на «Вы» обращаться, разве мама не учила? А время без десяти девять. Я просил тебя приехать раньше, имей уважение, в конце-то концов!
Просто так он не съ**ется. Я попытался взять себя в руки, вспомнить то, что Виталик для меня сделал и вообще, мужик он нормальный. Но этого хватило на секунду благодарности, которую я не успел выразить.
— Витааалик, насчет воспитания поговоришь напрямую с Еленой Александровной вечером. Во сколько рабочий день начинается, кстати?
Он выдохнул.
— Хрен с тобой, хоть к положенному времени не опоздал, но я прошу от тебя понимания и уважения… – он хотел добавить что-то еще, но я его перебил.
— Да, Виталий Георгич, я все понял. Впредь буду учтивее. – Сказал я, дабы быстрее отделаться. Но в этот момент перестал себя контролировать, решив продолжить «игру», и поклонился ему, натянуто улыбнувшись.
Он тихо выругался, но я уже шел к рабочему месту.
Сел за стол. Взгляд упал на новогодний шар со снеговиком внутри.
А я и забыл. Скоро.
Люблю это помутнение, когда люди в предвкушении праздника становятся добрыми и приветливыми. Будто предновогодняя неделя всех сближает, делая приторно-дружелюбными. Может, для этого и созданы и праздники.
Стало уныло. Зашел в туалет, забил косяк.
— Тебя делиться не учили? – хмурый голос сзади прошелся мурашками по телу.
— Ну идем со мной, че. – Я решил не теряться, ответил расслабленно. Это был Костя, сисадмин.
Мы вышли на улицу, свернули за угол, раскурились.
— Че, как ты? – из вежливости спросил он. Ему неинтересно, но мы попали в такую ситуацию, когда стоит что-нибудь сказать.
— Порядок, вроде. – ответил я. Он начал меня раздражать. Ни с чего, просто так. Захотелось двинуть ему в челюсть, но это желание пропало быстро.

…

Я сидел в офисном кресле, которое стоит в разы больше аренды моего жилья. Забавная картинка вырисовывается перед глазами, когда я вспоминаю хронологию событий своей жизни.
В кабинет зашла азиатка со шрамом на коленке. Похож на знак «альфа». Может, это не шрам, а клеймо?
Она выжидающе смотрела на меня.
Я впился взглядом. «Ну, давай поиграем в гляделки».
Она начала нервничать, оглядываться по сторонам.
— Быстро ты. Впрочем, как и большинство других девушек.
Ее это явно взбесило, но вряд ли она поняла о чем я. Некоторое время она тупо осматривала кабинет.
— Где Виталий Георгиевич? – этот вопрос должен был прозвучать четыре минуты назад, как только она зашла в кабинет.
— Как видишь, здесь его нет.
— А где он? – Кажется, что мы с ней в этом кабинете вечность. И эту вечность она задает мне глупые вопросы, а я смотрю на ее коленку, думая, откуда этот шрам.
— Может, поищем его? – предложил я, примечая интонацией ее сексуальность и раздражающую тупость. Думаю, этого она тоже не поняла. Я бы точно не понял.
Она собралась уходить.
— Подожди, Ким Чонг. – Я назвал ее рандомным корейским именем. Она обернулась, снова раздраженная. Истеричка. – Что у тебя на коленке?
— Иди к черту! – Она хлопнула дверью. Мне стало лучше.
Могут ли работники офиса так себя вести? Хм… Как я – точно нет, а как она?
Я смотрел на аквариум с искусственными рыбками. Снова открылась дверь, зашел Виталик.
— Тебя искала азиатка со шрамом на коленке.
— Ясно. Зачем пришел? – спросил он, сев на диван. Неужели я настолько о**евший, что он не попросит освободить его место? Эта мысль ударила в голову. Мне захотелось встать, попросить прощения за свое поведение и поблагодарить за всё.
Я встал возле аквариума и… Всё закончилось. Видимо, нужно было выбрать одно из трех.
— Забрать зарплату за два месяца и уволиться. – Я не собирался увольняться, но мне захотелось что-нибудь сказать. Зачем я зашел в его кабинет?
Он выдал деньги, потребовал заявление.
Ему плевать, что меня нужно рассчитать лишь за две недели, ведь сейчас неплохой шанс отделаться от мелкого ублюдка, не поссорившись с матерью.
Пока я писал заявление, тысячу раз успел пожалеть о решении. Нет, мне плевать на рабочее место, у меня устала рука и я поплыл.
Текст начал бегать перед глазами.

…

Я вышел на улицу, закурив сигарету.
На лице засияла улыбка, увидел надпись «yaliubliutebya, жизнь.» В этот момент я ее полюбил. Так странно испытывать это чувство снова.
До дома моя любовь к жизни не дожила.
Включил музыку и сел на пол.
…
Не понимаю, что происходит. Темно, холодно и звуки смешались в противную жижу, бьющую по ушам. Я различил стук в дверь и звонок. Какой кретин звонит и стучит одновременно?
Подошел к двери.
Слышу голоса. Бл*, ясно.
Открыл дверь, ввалились два тела.
— Мы уже минут 15 долбимся, за*бал. – Недовольно сказал Илья, пожав мне руку. Я ничего не понимал, хотелось снова лечь, но уже на кровать.
— Ты че такой умотанный, Андрюх? – Никита.
Я не ответил, ушел в ванную.
Шум воды, освещение, как в больнице. Снова нахлынули воспоминания, я облил себя водой, сжал голову руками. Хотелось боли. Физической.
Когда съедаешь себя изнутри, становится невыносимо. Это приходит само, в эти моменты хочется жестокости. Разбить кулаки, лицо, испытать боль. Сейчас я не мог этого сделать. Начну ху*рить стену – вопросы. Начну бить их… Не, не то, приятели всё-таки.
Я пару раз ударил по стене, облил голову ледяной водой. Теперь можно жить.
Зашел в комнату, много дыма.
— Ааа… че делал? – спросил Илья и закашлялся.
— Голову мыл. – забрал у него бонг.
— А что за грохот? – Никита лежал на ковре и смотрел в потолок, улыбаясь.
— Соседи, наверное. – я пожал плечами и ушел на кухню.

Снова ощутил вечность, сидя на стуле. Кто-то прошел на кухню и встал у окна.
— Что будет, если дегуманизировать общество, как думаешь? – Никита любил подобные вопросы.
— Я думаю, это уже происходит. Посмотри на нас, на людей вокруг. Через сотку лет не останется гуманных людей, даже намека. Хотя… Гитлер прямым текстом говорил о дегуманизации, и к чему это привело?
Мы общались долго, а может, нет. В зависимости от ощущения времени, но часы показывали шестой час, о чем-то это говорило.
Ввалился Илья, лениво протирая глаза.
— Я вот думаю, может снимать одну квартиру на всех, купить здорового пса и выгуливать по очереди?
Хотелось возмущаться, но это Илья. Ему можно.
— Какой породы? – я крутанул бутылку Бада, дал ему попить.
— Ну, может ретвирера какого-нибудь? Или боксера… — задумчиво предлагал тот.
— Я бы лайку замутил. – Предложил Никита.
— Так-то тема… — Поддержал я. Господи, серьезно? Почему мне нравится эта идея?
— Ну че, поедем за собакой? – Обрадовался белобрысый. Внешность Ильи казалась мне странной тем, что она обычная. Светлые волосы, бледная кожа и синяки под безжизненно-серыми глазами, появившиеся классе в девятом и не сходившие с тех самых пор.
— Половина шестого, гон. – Сухо ответил Никита. Волосы чуть темнее, но это не так заметно, когда стрижка под 0.6. Глаза непонятного цвета, я никогда особо не вглядывался, но стоило бы, шестой год знакомы. Тоже бледный, татуха на шее в виде мельницы напоминала чувака из GTA.