«Пересказки, часть 37яя, о… детях-отцах и отцах-дедах» (Глава 37)

из сборника: «Записная книжка»
Часть №37:

– Пересказки?
– Да!
– Опять?
– Снова!..
– ???
– Накопилось, понимаешь ли, пока был занят «Забытыми морскими небылицами», да целой серией очередных «Удивлений …». А что?
– Да, ничего, конечно!.. Слово смешное… Нет такого слова в русском словаре.
– Конечно, нет.
– ???
– Но так бывает… иногда, когда любое другое не подходит, будет не точным, хотя, конечно, и не претендую быть, как…
– Ну и что оно означает?
– Видишь ли, на самом деле всё в нашей жизни это постоянное повторение хорошо забытого старого только на новом современном уровне. Помнишь, как у Екклесиаста?..
– Вот только не надо, мол, «…что было, то и будет… и всё суета сует и… томленье духа»! Помню, всё, помню! И что с того?
– Так вот: Пересказка – это просто сегодняшнее удивление чьими-то, обычно, хорошо известными мыслями прежних лет, записанное здесь и сейчас в ракурсе собственного сомнения ими, поиска в них… Истины и мечты. В общем, это простой перенос хорошо забытых, но, безусловно, известных слов в собственное мироощущение с целью определить «зовут» ли они сегодня к свершениям или нет!
…Итак, к делу: эта Пересказка о неподражаемых по размаху поднимаемой проблематики мыслях Павла Санаева в широко известной книге «Похороните меня за плинтусом», прочитанной впервые, кажется, ещё в далеком 1994 году. Но подаривших вдруг теперь, спустя двадцать пять лет, поистине революционные удивления после их случайного повторного прочтения, как обычно, в Пути, в отпуске…
Почему спустя двадцать пять лет?.. Что за неподражаемая по размаху проблематика такая?.. Куда она зовёт и зовёт ли вообще?.. И какие, черт возьми, революционные удивления она способна подарить?
Про то и будет эта тридцать седьмая Пересказка.
Но обо всем по порядку.
…Мы все из школьной классической литературы, разного рода популярных ныне психологических шоу, современных бестселлеров, многочисленных рассуждений модных ныне практикующих и не очень врачевателей-увещевателей душ человеческих со всевозможных экранов телевизоров и смартфонов так много раз слышали о проблемах «Отцов и детей», что и удивляться, кажется, уже нечему! Но о существовании более глубокой трехступенчатой или лучше трехуровневой проблемы взаимоотношения «детей-внуков, отцов-детей и… дедов-отцов», да ещё чтобы отцы-дети и дети-внуки выступали единым фронтом против старшего, можно даже сказать, старого поколения, как-то, вот так, до сих пор, не приходилось слышать.
Вот то-то, поистине, и удивительно!
Очень!
А они, эти проблемы оказывается-таки, есть, да ещё как… есть!
…Почему спустя двадцать пять лет?
Ну, тут-то как раз всё очень просто: наш первый внук родился лишь десять лет назад и, соответственно, в 1994-ом, когда мысли автора впервые взорвали уже изрядно потрёпанный незабвенной Перестройкой мир вокруг нас, они ещё не казались такими уж гениально разрушительными и удивительными…
К тому ж боль главного героя «…плинтуса», рождённая банальной борьбой двух его самых родных женщин, тогда, да, пожалуй, и теперь, – нужно дочитать «Хроники Раздолбая», чтоб окончательно понять это! – видится весьма натянутой, выдуманной, фальшивой на фоне боли, к примеру, книги «Чур, не игра!» Макса Бременера…
Та книга, попавшая тогда мне в руки впервые, – на все времена!
Её… не перескажешь!
Так бывает.
Но здесь не о ней.
…Теперь про революционные удивления, выводы и не только на основании мыслей героев «… плинтуса»…
Это правда, – все дети с периода отрочества до полного взросления любят своих отцов и дедов тем сильней, чем дальше те от их внутреннего мира находятся и, притом, отцов… всегда больше дедов.
…Разве это новость?..
Это правда, – дети, получившие от своих отцов счастливое беззаботное детство, войдя в период отрочества, ой как нескоро, а иногда… никогда, не выходят из того приятного состояния добровольно.
…Но это-то как раз к «…плинтусу» не совсем относится, больше к первой главе «Хроник Раздолбая»…
Это правда, – отцы-дети тем сильнее любят своих отцов-дедов, чем те меньше ревностно относятся к их законному праву творить свою судьбу самим.
…Это открытие!
Его нужно запомнить. Пригодится каждому… со временем.
Но оно ещё вовсе нереволюционное…
Это правда, – Отцы-деды тем сильнее любят и детей-отцов, и внуков-детей, чем сильнее те просто интересуются их прошлой жизнью и чем более снисходительно те относятся к их старческим причудам, глупостям.
…А вот это… и есть революционное удивление.
Жаль только, что оно не пришло в головы действующим лицам книги

Ну, и последнее, о том, куда зовёт, и зовёт ли вообще эта неподражаемая по размаху революционная проблематика?
Да, пожалуй, что таки зовёт…
Всё в конечном итоге куда-нибудь зовёт, ведёт, приводит, вот только, к сожалению, как известно, не все дороги ведут в… «…храм!», к Истине.
Но, безусловно, именно в этой дороге кроется маленькая большая мечта: «…жизнь никогда не позволила бы счастью заводить свои правила, она устанавливала свои…», а когда «…убежал от жизни, …она осталась внутри… и не давала занять счастью своё место, а прежнего места у счастья уже не было…».
И в ней, в этой мечте, пожалуй, и кроется ускользающая на протяжении всего этого долгого повествования… Истина! Вот только жаль, бесконечно жаль, что та мечта о совпадении жизни и счастья, – вообще-то так не бывает, хотя б потому что «…лишь тот достоин счастья и свободы, кто каждый миг за них идёт на бой»! – не сподвигают в романе ни одного персонажа к сомнению и поиску её.
Увы!
Нет поиска!
Есть просто желание о большой светлой мечте.
Одной на всех и… каждому свою.
«…
– Что за язык у тебя…? Что ни слово, то как жаба изо рта выпадает. Чем же я тебя обидела так?
– Обидела тем, что всю жизнь я тебе отдала, надеялась – ты человеком станешь. Нитку последнюю снимала… Все надежды мои псу под хвост!
…»
Впрочем, стоп!.. Есть-таки в книге…
…у одного, почти незаметного героя и сомнение: «…да что мы … говорим: такая жена, сякая – сорок лет прожито, какую Бог послал, такая есть»; и поиск: «…в гостиницу приеду, позвоню. Узнаю, что с ней всё в порядке, и сплю спокойно», и настоящая мечта: «…что я делаю, старый дурак? Куда я от них уйти могу? …там … конфеты были, дай парочку, бабке возьму».
Это ль не совпадение жизни и счастья, которые ищет автор, точней главный герой повествования, – в книге удивительным образом теряется ощущение разницы между ними! – только сдобренные каждодневным боем за их совпадение… с собой.
С собой!
Он единственный там, кто способен поступаться, жертвовать во имя… другого, близкого. А это и есть бой, подвиг, хотя и зовётся у кого-то почему-то бесхребетностью или того хуже – «подкаблучничеством».
Все ж остальные «герои» родственного и бесспорно бесконечно любящего друг друга в трёх поколениях «треугольника» оказались не способны на… подвиг.
Увы!
Это ли желал показать автор, главный герой? – повторюсь, пока читаешь этот гениальный живой текст, теряется ощущение разницы между ними, хотя она, безусловно, есть… и немалая! – Бог весть.
Но итог драмы был очевиден с первых страниц её:
«…было удивительно, как быстро зарастает казавшая такой глубокой яма. Плакала мама, плакал дедушка, испуганно жался к маме я – хоронили бабушку».
И как же всё-таки бесконечно жаль, что такую глубокую яму могли вырыть близкие, в сущности, и очень похожие друг на друга люди, не сумевшие совладать с собой, зарыв её, лишь полным крахом своих взаимоотношений друг с другом.
…Что дальше?..
Просто жизнь, Жизнь с новым бесконечным боем за право быть свободным и счастливым, точнее… либо свободным, либо счастливым! Потому как равновесия между ними нет и быть не может, есть лишь тонкая грань баланса между ними, называемого гармонией души за которую и приходится каждому из нас «…каждый день идти на бой».
В целом книга зовет… как минимум в назидание ей не стать подобным тем, рвущим всё и вся на Пути своем ради собственного счастья. Чтобы «…не было потом мучительно больно …» (из Николая Островского) «…убегать от жизни, …которая, оставаясь внутри… не даёт занять счастью своё место…» и чтобы «…прежнее место у счастья…» всегда оставалось.

Не думай, что ты светоч мысли,
иль идеал любой всему и вся,
ты просто знай, что в этой жизни,
мы слышим, право, только лишь себя!
И в этом мрачном монологе
мы все идём одним кривым Путем,
порой, проглатывая слоги,
обидевшись на всех, орём, ревём,
и лишь однажды прозреваем,
услышав шелест утренней травы,
жаль только, в миг тот умираем,
иль умирает тот, с кем спорим мы…
А что там за чертой? – не важно!
И ты, и я пока, как говорится, здесь,
но знаю точно очень страшно
уйти из Мира, не дослушав весь
Его Покой и Неизбежность,
в которых Он… нам не чета с тобой,
но всё же так мечтаю Вечность
услышать через голос свой порой.
Услышать и… просить, – о, Боже! –
возможно, первый раз не за себя,
просить за ту, что всех дороже,
и даже жизни, и… «Всего и Вся»!

Автор благодарит своего критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь.
17.09.2019года.