#30 (Глава 30)

…и больше всего на свете я любил прогулки с отцом. Вдвоем. Это случалось редко, но каждая была для меня, как праздник. Идем вдоль берега Иссык-Куля. Босиком по песку. У самой кромки воды. Отец идет молча, о чем-то думает. Курит. Я украдкой посматриваю на него. Мне всегда было интересно, о чем он думает? Он всегда был серьезен и собран. Смеялся редко, чаще всего с книгой в руках. Так было с Цвейгом, Чеховым и Гоголем. Я, когда отец смелся, бросался к нему в комнату, запрыгивал на диван и старался запомнить не только автора, который сумел развеселить моего отца, но и страницу! На следующий день, когда родители на работе, а я возвращался из школы, я доставал эту книгу и открывал нужную страницу. Читал. Пытался понять, что ж там смешного? Не понимал. Много позже, как-то в аэропорту, ожидая самолет, я купил рассказы Чехова. Начал читать и стал смеяться. Я хохотал. Рядом сидела женщина она летела из Краснодара в Петербург к сыну в гости. Вот она повернулась ко мне и спросила:

— Что читаете?
— Чехов. – Я показал женщине обложку книги. Она удивлено на меня посмотрела, даже с каким-то недоверием.
— Чехов?
— Антон Павлович. – кивнул я, все еще улыбаясь широко.
— Да? У Чехова бывает так смешно?
— Бывает и даже очень.

Женщина отвернулась. Я продолжил чтение и снова захохотал… папа, мой дорогой, мой любимый, папа. Я так и не спросил тебя, о чем ты все время так крепко думал. Там, на берегу Иссык-Куля, когда мы шли с тобой в село Тамчи за черешней и мороженым, мне очень хотелось взять тебя за руку и спросить:

— Пап, о чем ты сейчас думаешь?

Но я не спросил. Мы пришли в село, там небольшой сельский рынок. Ты купил мне ветку черешни. Мало, кто знает или помнит, но там продавали не килограммами, а ветками, то есть на длинную ветку надевали ягоды черешни и в итоге получалась огромная гроздь! Как виноградная, но из черешни гроздь! Нигде больше в мире я не видел, чтобы так продавали черешню.
Много-много лет позже, тебя и мамы уже не было, а меня била жизнь под дых, я купил билет на самолет и улетел на Иссык-Куль. Я приехал на Иссык-Куль. Я сел на берег и стал смотреть вдаль, я надеялся увидеть там твою лодку. Но ее не было. Я пошел по берегу в Тамчи. И там на рынке, также продавали ветками черешню. Я подошел к продавщице, старой улыбчивой киргизке, она протянула мне ветку, я взял ветку и вдруг не смог сдержать слез. Киргизка обошла прилавок и обняла меня. Она что-то говорила мне по-киргизски, но я не понимал, она ладонью, отерла мне слезы. Обняла… я шел по берегу обратно в наш пансионат, ел черешню, а косточки бросал в озеро, как тогда в детстве, я думал, что когда мы приедет на следующий год, в озере будет черешневый сад.
Сейчас, пап, у меня дом и весь участок я высадил черешней. Когда весной они цветут, я думаю о тебе, пап. А еще я помню, и спасибо тебе за это, как мы как-то однажды ушли ночевать на дикий пляж. Ты бросил на песок одеяло, развел костер и мы долго-долго смотрели на звезды. Ты показывал мне созвездия и Полярную звезду. Ты объяснял мне, как ориентируется по этой звезде путешественники и мореходы, я ничего не понял тогда, да и сейчас мало что в этом смыслю. Но где бы я ни был, я ночью ищу эту звезду на небе. Когда мне больно, я закрываю глаза и оказываюсь на берегу Иссык-Куля, на том, своем месте и смотрю на твою лодку. Я жду тебя, пап… и я знаю, что ты меня тоже ждешь.

— Алле! Привет! Ты меня слышишь? Что? Еду, еду! Еще километров триста. Да подожди ты! Я же по делу тебе звоню! Давай быстрее, а то тут связь гуляет! В общем, я хочу сына! Ну и что что тебе почти сорок! Роди мне еще сына! Я назову его Давидом! Нет! Это Давид и ни кто иной! Все, буду часов в пять утра, жди! – Я отключаю звонок. Закуриваю и прибавляю скорости. К черту штрафы! Надо скорее домой!

Я возвращался на машине из Москвы, где был по делам, домой в Петербург. Если это лето, я стараюсь всегда в Москву рвануть на машине. Люблю проветриться. Подумать о том, о сем в дороге. Побыть одному это роскошь! А тут, я ехал уже домой. И тут вдруг я почувствовал, что Всевышний дает мне еще ребенка. Странно, но я всегда знал, кто родится, мальчик или девочка. И точно знал имя. Так было со всеми моими детьми. И этот раз не стал исключением. Как только я переступил порог дома, я тут же потащил жену в постель… мы стояли на балкончике и курили.

— Привет, Давид! – Я обнял жену и положил ладони ей на живот.
— Ты иногда странный такой. Вот уже двадцать лет, как мы вместе, а ты нет-нет, да удивишь меня.
— Может поэтому мы и вместе уже двадцать лет, что я нет-нет, да удивлю тебя? – Я поцеловал жену. Мы пошли спать.

А через какое-то время жена прислала мне фото – положительный тест на беременность. Я прошептал: привет, мой Давид.
Прошло еще какое-то время и нам сообщили пол будущего ребенка, это мальчик. Кто бы сомневался! Жена всю дорогу домой удивлено посматривала на меня.
Мы оба с ней, что называется, «с еврейскими корнями», оба кареглазые, смуглые. Дочка туда же! Моя сефардочка, как я ее называю, когда хочу подлизаться к дочке. Какие у нее локоны! Ей вся школа завидует. И мы ждали Давида тоже сефарда. Но, Господь дал нам ашеназика! Он копия моей мамы! Огромные голубые глаза, серьёзный такой вдумчивый взгляд! И роскошные с янтарным отливом волосы. Эта книга для вас мои, хорошие. Я скоро все забуду, но вы должны знать кто ваши предки, ваши родители, бабушки и дедушки, родители. Потому как вы это мы и они. Знайте, это очень важно. Это знание, как та Полярная путеводная звезда. Вы не собьетесь с пути и придете туда, куда так стремитесь