8 (Глава 8)

Глава 8
Лорес расчесывала костяным гребнем спутавшиеся за ночь длинные золотистые волосы. Маленький лучик восходящего солнца, пробившийся сквозь неплотные ставни, щекотал ее щеку. Однако все тепло, принесенное утренним гостем, стиралось катящимися из глаз крупными слезами. Тонкий алый румянец, с детских, беззаботных, лет поселившийся на ее щеках, как будто стек от горя. Да и само лицо, еще недавно пышущее молодостью, побледнело и осунулось. Не с проста так изменилась Лорес, постарев за несколько недель. В дом к ней пришла беда.
Она пришла одним холодным вечером в обнимку с ее любимым супругом. Не сразу Лорес поняла, что же изменилось в Охотнике. Долго присматривалась. И лишь накрывая стол к ужину, увидала, что глаза мужа изменились до неузнаваемости. Излучающие ранее спокойствие и силу, теперь они походили на глаза затравленного зверя. Как будто бесцветная пленка застилала их, отчего взгляд Охотника не излучал ничего, а наоборот, казалось, засасывал все вокруг. Мелкие черные водовороты кружили в них. Увидела это Лорес, и сердце ее свернулось, подобно барсуку в холодной норе.
С тех пор покой исчез из дома Лорес. Охотник да самой ночи стал задерживаться в лесу. Раздраженный и сухой, как иссохший пень, возвращался он с охоты. Не слушал истории сыновей, которыми раньше коротал вечера. Ни слова не говоря, падал он на кровать и засыпал неспокойным сном. По ночам, бывало, вскакивал он на кровати, мокрый от холодного пота, и лишь переведя дыхание, ложился обратно, и только заснув, начинал в исступлении чеканить слова: «Горностай, голубой горностай».
Ни ласки, ни добрые слова не могли успокоить Охотника. То и дело он трогал руками грудь, где укрывал под рубахой новую драгоценность. Как не пыталась Лорес узнать, что же утаивает супруг, ничего у нее не получалось. Однажды ночью, она увидела все-таки торчащий из-под рубахи черный металлический амулет, напоминавший звезду, и почувствовала она незримую связь между ним и чем-то, светящим с неба. Вышла она на улицу, пытаясь вглядеться в ночное небо, но ничего не увидела. Утром, на все вопросы о вещи на груди, она получала только молчаливое тяжелое безразличие.
Как — то ночью застала она Охотника, сидящего перед пылающим камином. Точно деревянный истукан, бессмысленным взглядом смотрел он на пляшущие языки пламени. Губы его раскрывались и закрывались, будто он говорил с кем-то, невидимым глазу. Только уловив появление супруги, Охотник встал и, как всегда молча, направился в кровать.
Лорес начала бояться мужа. Вспышки беспричинного гнева обрушились на нее. Одно неловкое действие или резкое движение заставляли его вздрагивать. Он начал делать то, что раньше не позволял себе никогда – ругать детей. Ругал он их, потому что сыновья, занятые плетением огромного количества ловушек, порой не успевали собрать нужное количество. И каждый день он требовал от них все их все больше и больше. Сам же Охотник помимо леса, стал пропадать в деревне, жителей которых всегда недолюбливал. Возвратившись, очередной раз перепившим горячего пива, пьяным засыпал прямо на полу. Таким стал Охотник, ранее презрительно относившийся к спиртному.
Прошлым же вечером, к тому времени уже сильно исхудавший, потерявший былую стать, вернулся ее муж с очередной охоты. Как обычно, молча, вошел в дом. Старый пес, его ближайший друг, Свест, жалким неуверенным шагом тащился следом. Как и Лорес, пес не понимал, что произошло с хозяином. В последнее время он ни разу не слышал хорошего слова в свой адрес, лишь одни пинки и зуботычины доставались ему. Вот и в этот раз, хозяин что есть мочи пнул бедного пса, от чего тот, визжа, умчался под крыльцо. Затем, что-то задумав, пулей помчался в лес. Вернувшись через некоторое время, принес он в зубах пойманного в лесу горностая. На его радостный лай вышел из дома раздраженный Охотник.
— Что ты лаешь, как очумелый? – злобно спросил Охотник, глядя на пса.
Свест, радостно махая хвостом, указал на пойманного горностая.
— Чему ты радуешься грязное животное, это снова не то, что нужно мне. Ах да, я позабыл, ты не разбираешь цвета, — и этими словами зашел в дом.
Когда Охотник быстрыми шагами дошел до стены и снял с него ружье, у Лорес внутри все похолодело от страха. Она кинулась вслед выходящему за порог супругу.
— Стой, Охотник, что же ты делаешь? – не успела она выкрикнуть это, как грянул выстрел.
На выстрел из дома выскочили дети. На улице увидели они стоящего у мертвого пса отца с ружьем и сидящую на коленях мать. Слезы хлынули из детских глаз, когда они увидели погибшего любимца.
— Что же ты творишь, безумец? – закричала на мужа Лорес, вставая с колен.
— От него все равно не было никакой пользы, Лорес, – холодно сказал Охотник.
— Как ты можешь такое говорить? Он с тобой прошел и бурю и дождь, и жару и холод, верен был как никто другой! – слезы тугим шарфом сдавили горло Лорес, и хлынули на снег горьким плачем.
— Чего тебе надо, Охотник? Зачем ты губишь все вокруг? Беззащитных зверей в ловушках, детей, меня, себя? Для чего тебе этот голубой горностай? Зачем погубил верного друга?
— Этот горностай — богатство. Этот горностай, Лорес, учеба для Бера, ружье для Чори, новая одежда для тебя. Как ты этого не понимаешь? – процедил Охотник.
В этот момент, смотря на плачущих жену и детей, выжившая в безумии водоворота желаний и злобы, жалость тонкой струной задребезжала в глазах Охотника. Прежняя доброта заиграла в них, спала пелена. Глухой плач вырвался из груди Охотника, когда увидал он мертвого пса.
— Что же я натворил? Ах ты, злодей, проклятый колдун, — с этими словами Охотник начал снимать с шеи амулет. Но невиданная сила окрутила шею мужчины цепочкой амулета. Неожиданно он взлетел над землей, и что есть мочи помчался к лесу, потащив за собой Охотника. Тщетно были попытки Лорес догнать мужа, и скоро они скрылись в темноте чащи.
Несомненно, черное колдовство овладело е мужем. Оно же утащило его в глубину леса, из которого ему не выбраться без ее помощи. Расчесав, наконец, волосы, и свернув их на голове аккуратными кольцами, она спрятала в саму сердцевину волшебную спицу, которая досталась ей от матери. Эта спица была опасна для нечистой силы, что в древности водилась в этих местах, и по всей видимости пробудилась вновь, поработив ее мужа.
Наказав детям запереться и никому не открывать дверь, Лорес вышла из дома и быстрым шагом направилась в сторону деревни.