Охотник (Глава 2)

Ник уже полчаса не мигая смотрел на экран ноутбука. Оттуда на него с чистого белого листа смотрел прыгающий курсор.

— Ну давай, поймай меня, заставь нарисовать хоть одну буковку.

Тоненькая черточка дразнилась и смеялась над начинающим писателем.

— Ну что же ты, неужели успел забыть, как это делается? Успех первой книги так сильно вскружил голову, что из нее вылетели все слова?

Она продолжала ехидничать и злить, но в этом было что-то правдивое, что-то, в чем он сам себе не хотел признаваться. Прочь эти мысли, надо что-то делать. Что там советуют для избавления от страха чистого листа? «Если не знаете, что написать, то так и пишите».

[Я не знаю, что написать.]

— Это и так понятно, мог и не уточнять.

Курсор продолжал насмешливо мигать в конце глупой ненужной фразы. Пять слов. Всего лишь пять слов, которые даже не он придумал. Вот и все, что удалось выдавить за последние полгода из опустошенной головы. Ник захлопнул крышку ноутбука и протер глаза. Вдохновение это роскошь, но у него не было даже ее сотой части.

Его первая книга имела неожиданно крупный успех и у читателей, и у критиков. Презентации, гонорары, интервью, автографы. Раньше о таком он мог только мечтать, при чем осторожно, не сознаваясь в этом даже самому себе. Первые месяцы Ник купался в лучах славы и наслаждался личной победой. Но потом люди начали все чаще и все серьезнее спрашивать о том, будет ли продолжение, стоит ли на очереди новый роман, и когда ждать его выхода в свет. А у него не было ничего. Ни строчки, ни мимолетной идеи. Лишь смеющийся прыгающий курсор в белой пелене.

Ник вспомнил о том, что, когда он только сел за написание первой книги, в дом залетела птица. Она была не больше воробья, черные с белыми пятнышками крылья выделялись на ярко-оранжевом оперении, голову украшал такой-же яркий веерок, нависающий над маленьким желтым клювом. От нее исходило тепло и уверенность в том, что у него все получится. Слова шли сами собой, сплетаясь в прочную канву истории, без единой проволочки. Птица прилетала каждый день, а когда была поставлена последняя точка, улетела и больше не возвращалась.

Бывалые писатели говорили, что это была одна из муз, очень редкое явление. Когда-то их было много, они жили в садах Вдохновения и каждый мог прийти туда и написать гениальный роман, великолепную музыку или шедевр живописи. Но было правило, в сады можно было зайти лишь раз в жизни и только при условии, что раньше человек уже занимался творчеством, иначе был риск сойти с ума от переизбытка вдохновения, а после от его резкого исчезновения.

Но, разумеется, не все готовы были соблюдать правила. Появились охотники, ловившие птиц и продававшие их маловыдающимся творцам. Те держали маленьких оранжевых пташек в клетках на письменных столах, крышках роялей, рядом с мольбертами. И писали-писали-писали… Но музы не могут долго жить в неволе без своих любимых деревьев и цветов. Вскоре их осталось так мало, что сады Вдохновения закрыли для посетителей и выставили охрану по всему периметру. То, что одна из муз прилетала к Нику все время, пока он писал книгу, было настоящим чудом.

Ему нужна эта птица. Надо поставить приманку или пробраться в сады, или найти охотника. Хоть что-нибудь!

Следующие две недели Ник ходил сам не свой. Он не открывал ноутбук, не пытался писать, не размышлял над новой идеей. Все, о чем он мог думать – как раздобыть музу.

Вариант с приманкой отпал в первый же день. Про этих птиц ничего не известно, а понять, что у него было особенного, когда она прилетела к нему в первый раз, он так и не смог. То был совершенно обычный день, не предвещавший ничего из ряда вон выходящего.

Попытка пробраться в сады казалась чистым безрассудством. За эти четырнадцать дней Ник изучил их периметр вдоль и поперек. Охрана была надежнее, чем у президента. Он успел привлечь их внимание к себе три раза и только каким-то чудом избежал ареста.

Оставалось только одно – найти охотника. Сейчас с этим туго, но если постараться… Он готов заплатить любую цену, она не имеет значения. Для Ника важно было только получить вдохновение для новой книги, остальное его не заботило.

Охотника он нашел спустя пять дней с помощью теневого рупора, который до этого выменял у бродяги за пиццу. Использовать его было опасно, но и услуги охотников незаконны, а значит искать их через объявления на столбах глупо. Ценой стала половина доходов от продаж новой книги. Это была такая мелочь, что Ник без раздумий согласился. На следующий день на его письменном столе стояла клетка с маленькой оранжевой пташкой.

Птица металась по клетке и жалобно щебетала, но он старался не обращать на это внимания. Пусть уже не с той легкостью, как раньше, но слова снова полились из-под его пальцев, сюжет закручивался в замысловатый узор, курсор едва успевал перемещаться по странице и вырисовывать новые буквы. Ник снова погрузился в творческий процесс.

В беспрерывном потоке вдохновения прошло три дня. История уже дошла до своей кульминации, когда он почувствовал, что что-то изменилось. Тишина звенела в комнате. Ник посмотрел на клетку, птица молча сидела на усыпанном яркими перьями дне, опустив клюв и закрыв глаза. Она была еще жива, но он чувствовал, что это ненадолго, если не выпустить бедное создание на волю.

Что же делать? Книга почти дописана, но муза не доживет до последней точки. Выпустить? Но кто он без ее ободряющего тепла? Всего лишь жалкое подобие писателя.

Зрелище было душераздирающее, он больше не мог смотреть на то, как страдает маленькая пташка. Ник открыл клетку, осторожно взял птицу в руки и поднес к распахнутому окну. Лучи подсветили оранжевые перышки, сделав их еще ярче. Птица подняла голову, чирикнула пару раз, расправила крылья и улетела.

Постояв еще немного у окна, он вернулся к столу. На новом листе в текстовом редакторе мигал курсор.

— Ну давай, поймай меня, заставь нарисовать хоть одну буковку. Что, не можешь ничего без той птички?

Писатель закрыл документ и удалил книгу, написанную благодаря страданиям невинного существа. Он понял, что настоящее, чистое вдохновение зарабатывается совсем другим путем.

Новый роман появился на свет через полтора года. История не всегда с легкостью позволяла себя рассказывать, но упорство и труд сделали свое дело. «Охота на музу» Ника С. произвела не меньший фурор на читателей и критиков, чем его первое произведение. Что же до оранжевой пташки, то она изредка пролетала мимо его окна, но никогда не задерживалась. Писателю же этого было вполне достаточно, чтобы знать, что с его музой все в порядке.