В промежутке*

Йен уселся в ванну, небольшую, неглубокую, на одного его, шатена невысокого. Патлы он недолюбливал и свои коричневые по лопатки пряди чесанием и витаминами оберегал, используя маски на основе лекарственного растительного сырья и натуральные щетиною расчёски. Температура воды чуть выше тонизирующей нормы и соли в ней чуть больше, ему приятно двигать пальцами стопы и полностью всей площадью ступни не ровные в краях, не растворённые ещё крупинки. Волосы распущены и отдыхают от насилия над ними, притеснения, сцепления и угнетения до состояния обыкновенного хвоста. Ноги полусогнуты в коленях, «подкову» к шее — и лежать заведомо удобней. Комнатка для размышлений малогабаритная, приглушённая цветом и светом, а яркость подключается двумя вертикальными и параллельными светодиодными лампами по зеркалу над умывальником в течение бритья либо же просто ясность вразумляя. Рука накапала в лицо голубоватой с гранулы водицей. Он выслушал заказ и чтиво после удалит, а вещи соберёт он завтра, отоспавшись. Йен имеет титан банана конусом в брови, некрупный нос и привлекательные губы; широко посаженные медно-карие глаза и своенравную улыбку; пушок в груди и поросль в конечностях; эпизодические заработки и где-то избежавшую условного осуждения шкуру; среднеазиатскую черепаху с террариумом и внебрачного восьмилетнего сына, перекармливающего черепаху по выходным и праздничным дням. Магнолия стучится в худенькую дверь.-Йен, я тебя не совсем поняла. Надолго ты удрать собрался?-Он верностью и ранее не отличался, поэтому она рассеянна слегка. Три месяца бесчинствует в его доставшейся дарением квартирке, однокомнатной, угловой, с балкончиком и молчаливыми соседскими парами, выкармливающими выводок детишек шебутных. Его завидная конфигурацией подружка — цветочек и ей бы лишь цвести. Безработная, беспринципная, безнадёжная неумеха двадцати двух лет, порвавшая с беспардонным пошлым девочки по выбору за его прелестные её властителю отломки. Она ничего не умеет делать, при ней бардак обрёл их всех, и он устал, ему разборками не спится, Магнолия буянит там да сям. Йену двадцать восемь молодецких и двадцать девять лет отбарабанит за горами.-Заходи, Этна.-Пока вода не остыла? Ты же в «тазике». И ты запер дверь.-Он оглядывается: на морок, что ли, запирался?-Чёрт. Незадача.-Приподнимается и тянется, впуская крепкоголовую шатенку. Садящуюся на эмалированный краешек и соскальзывающую как бы в донышко. Неспешными концами некоторых пальцев он трогает не влажное бедро.-Что же ты передумала? Никто из берегов не выйдет.-Она обжала эти члены от ладони пятёркой сил своих, и Дарси, черепаха, булькнула в тепло.-Мэг!-Нахохоталась, раскруживши «купальщицу» за управляемый шалуньей панцирь, вынула и приземлила в полусферу ракушки умывальной, погладила и полюбила с поцелуйчик карапакс, выпячивая и ему в любовь полнейшие и в контуре чернейшего карандаша дразнилки, на коленках к парню подползая, бестия голубоглазая, кудрявая невпроворот. Магнолия с лихвою окупалась, он не жалел о суетне за-ради Магмы Мэг. Изгибистая линия по её сноровистым губам, проверено, от давки не сотрётся, без привкуса и на мандраж вкусна.-Облизнись, крошка, ты вся в кусочках Дарси.-Дарси..-Раскатала его просьбу штангой языка, золотой, не такой, как у Йена, но в тех же самых продырявленных четырежды местах: известных двух и далее не столь и целиком интимных. При первой близости с длиною в час они минуты, перекрёстные улыбкой, друг другу посвятили в сходствах; спустя другие схожие часы он предложил, чему она не улыбалась. «Что же ты сестрицам не предлагал, которых до меня попользовал, папочка у нас один» «Я не сердцеед, Магнолия, бабник, может, кое-где. Я больше не хочу выбирать и знаю, как договориться» «А я не приспособлена для быта, у меня бездумье» «Мэг, детка, начнёшь задыхаться — на пути не встану, просто посмотри из окна своего дома и попробуй разглядеть себя на улице: кто-то из вас гарантированно отвернётся, видеть надоест» -Он же черепах.-И что?-Сперва намокают её пальчики, создав водоворот, затем и кисть, а там и вся рука по локоть, занижая положение мужского тела в глубь и завышая это чувство его подлинного достоинства. Дарси больше не скребётся. Ничего и никого не слышно.

Магнолия накручивает вилочкой спагетти, отламывает хлеб, разламывает надвое гигантскую сосиску. Йен ей оставил деньги, не карту, простецкие по силище бумажки, да будет ли она на них питаться? В программе неумолчных телепередач.-Минимум на две недели.-Жидкий кетчуп с переработанного в сочную колбаску мяса плачется ему в картошку фри.-А пацан будет сюда приходить?-Когда появлялся Марк, подруге отца нездоровилось и малец держался поодаль от «захворавшей».-Нет, отдыхай. На период моего отсутствия она постарается справиться с ним сама.-Ей никто не помогает? Так и не нашла плечо в отместку?-Йен отпил сока, томатного и прохладного, не разбавляя солью, иначе проберёт.-У неё много кобельков, но она всех отшивает. Ребёнку нужен папа, а не посторонний, приходящий только к маме, визитёр. Детка, не забывай о черепахе, заказывай еду на дом, набрать пару цифр несложно.-Сосиска тычется, вздувая щёку изнутри, Магнолия обмазывает после ею губы.-А любовь? Куда с неё бунтарке Мэг деваться?-Он кивает, целенаправленно серьёзный, туда малой держался также далеко. Папа так сказал.-Тебе мало? Выбор-то огромный. Бери и представляй. Наш книжный шкаф забит талмудами любви.-Она жуёт, расправилась с одной из половинок, вторую измельчает нож.-Ты тоже кое-что представляй, когда тебе внезапно станет очень много, а выбора вокруг будет крайне мало. Козлик. Я сдеру с тебя шкуру. Если влезешь на козу. Я тебя урежу.

Погода подкачала и рейс перенесли на два, умаявших его, часа. Мобильник, из подсказки, брошен дома, за сотни миль, морских и сухопутных, этот серийный номер с вами не пройдёт. Посланца по прибытии подкараулят и кой-куда и довезут, а там — вы сами в помощь вам.

-Куда идти?-Курьер, немолодой и неопрятный бука, причмокнув, щетину подбородка перочинным прочесал; достал из-под шапки, изъеденной молью, повязку и ей левый глаз пережал.-А на кого я сейчас похож?-На одноглазого.-Вот туда и катись. Им не живётся в оба глаза. Иди лесом, да колеи держись, она от их скотины; где-то через пару миль заслышишь реку, ты вброд пересеки, неглубоки те воды; стволы начнут сгущаться, но после оскудеют, пред самою расщелиной расступятся они; не зажигай в ней свет, а мрак там даже в солнце, ползи в потёмках; завидишь что-то — знать, пришёл.-Урчит мотор его корыта, ворчит рискующий шофёр.-Тебя довезли, куда было уплачено, а далее не ходит городской. Ни человек. Ни стимул.

(«звёздочка -*-» разветвление «Начальной стадии»)