«Разрешите представиться»

Рукопись-черновик третьего рассказа в книгу: «Антилопа».
Критика и найденные орфографические и стилистические ошибки в тексте приветствуются, которые прошу направить администратору группы «Питер из окна автомобиля» на любом удобном ресурсе (ВК, ОК, ФБ), либо оставить прямо под текстом.

     …- Ну, вот, а теперь действительно здравствуй, Антилопа, – уверенно выдыхает Феликс, выйдя вслед за боцманом на ют тральщика, – давай, что ли, знакомиться по-настоящему!
     Корабль, будто услышал мысли нового «седока», вдруг замирает на секунду, повиснув на натянутых швартовых, а затем, словно в знак согласия, шумно хлопает пластмассовым «пузом» об очередную набегающую волну. Лейтенант, как бывалый моряк, уверенно переступает с ноги на ногу в такт движения волны и, подражая впереди идущему матросу, неспешно движется на корму, где в верхней точке подъема палубы легко перепрыгивает вслед за ним на широкий кранец стенки.
     — Будем считать, познакомились, – не оборачиваясь, одними губами шепчет новый командир Антилопы и почти бегом спешит в комнату гостей на контрольно-пропускной пункт базы, где его заждалась жена.
     Весёлое получилось знакомство: подвернутая нога, шишка на лбу, потерянная сумка с вещами, а, впрочем, всё нормально, могло быть и хуже, к тому ж нога почти прошла, шишка не мешает, сумку не жалко – туда теща, кажется, дежурный комплект постельного белья уложила. Ну, какое к лешему теперь белье, когда не то чтоб комната, даже кровать на ночь им с женой пока ещё не предвидеться. В общем, Феликсу не до… всякой ерунды, пришло время подумать о главном, о доме!
     — Как ты?.. – неуклюже обняв жену под строгими взглядами дежурной службы КПП, как можно беззаботней выдыхает он, предусмотрительно прикрыв шишку фуражкой.
     — Всё хорошо, – нарочито уверенно шепчет та и, углядев-таки лоб мужа, действительно забывает обо всех своих неурядицах и неудобствах, полученных в течение последних тридцати шести часов дорожной жизни. – Валера, что случилось?
     — Да это так, – беззаботно машет рукой Феликс, проследив за беспокойным взглядом любимой, – мелочи жизни – с кораблем познакомился, вот и стукнулся пару раз в темноте, но зато, – загадочно уводит разговор от неприятной темы, –  Ларуню встретил, а это… добрый знак.
     — Какую ещё Ларуню? – осторожно приложив холодную ладошку к посиневшей шишке мужа, потешно негодует жена.
     — Ну, как же, – забыв про посторонних, нежно целует её  глаза Феликс, – Ларуня Африкановна с Юрковского, помнишь, я ж рассказывал про крысу… африканскую, встреченную здесь в Минной гавани во время летней практики в позапрошлом году на морском тральщике.
     Измученная необычными хлопотами дня восемнадцатилетняя девчушка под забавный рассказ мужа о малосимпатичном животном, пока они, обнявшись, неспешно движутся в сторону невзрачной четырехэтажной гостиницы, расположенной недалеко от гавани и примеченной Феликсом ещё утром, мало-помалу успокаивается. Стариков же под весёлую и непринужденную болтовню – за курсантские годы этому он хорошо научился – про Ларуню, а затем и про знакомство с Антилопой, напряженно обдумывает, что сказать любимой об отсутствии в базе жилого фонда и о перспективах сегодняшней ночи. Вообще-то такое положение вещей не стало большой неожиданностью для него, но надежда все ж была на иное развитие ситуации, она, как известно, умирает последней.
     — Что же делать, что? – с несокрушимой силой навис в мыслях его вездесущий вопрос нашей жизни, когда рассказ его весёлый подошёл к концу.
     — И кто виноват? – словно подслушав мысли мужа, по классике жанра, неожиданно восклицает жена.
     — Ты это… о чем? – Испуганно таращит на неё глаза Феликс.
     — Ну, как же? – удивляется та, – об этих самых, как ты там сказал «заходнях», что ли, на кораблики, которых почему-то не оказалось на месте.
     — А-а, – облегченно тянет новоиспеченный командир. Оказывается, размышляя о предстоящем разговоре с администратором гостиницы, он не заметил, как после рассказа об Юрковского перешёл на встречу с летающей по волнам Антилопой. – Ты знаешь, – рассеяно продолжает он, – никто не виноват, просто ветер усилился, здесь в городе почти не чувствуется это, объявили штормовое предупреждение, вот и пришлось снять трапы с кораблей, чтоб не попадали за борт.
     — Поня-атно, – улыбается успокоенная Малышка, заходя за мужем в небольшой, но аккуратный, плотно уставленный комнатными цветами холл, по-видимому, заводской гостиницы.
     — Здравствуйте, молодые люди, – приветствует немолодая интеллигентного вида дама в строгом темно-синем костюме, не без интереса рассматривая их из-за высокой стойки. –  Вы к кому?
      - Здравия желаю, – машинально реагирует Феликс и, усадив жену на низенький мягкий диванчик, одиноко стоящий посредине холла, подходит к ней, – будьте добры, нам с женой однокомнатный номер на неделю.
     — Однокомнатный? – чуть заметно искрятся глаза администратора.
     — Так точно! – уверенно кивает Валерий.
     — На неделю?
     — Да! – громко повторяет он.
     — У вас, молодой человек, «бронь»? – с некоторым колоритным прибалтийским акцентом и абсолютно безэмоционально давит дама.
     — Нет, – смущается тот.
     — И что такое «бронь» даже не догадываетесь?
     — Угу, — грустно кивает Стариков.
     — Тогда, товарищ лейтенант, – не без иронии, но всё ж незлорадно, продолжает она, – мест нет, ни на недельку, ни на день, ни даже на ночь.
     — Поня-атно, – сникает Феликс, – тогда подскажите, пожалуйста, как добраться до ближайшей гостиницы?
     — Да вы что, молодой человек, с луны свалились что ли? Все гостиницы в городе ведомственные, без предварительного записи в дирекции или специального разрешения на использование резерва от спецслужб вас никто и на порог не пустит, – строго чеканит администраторша. – Не теряйте время даром, немедленно шагайте в частный сектор, да поторопитесь, чуть позже никто вам и дверь не откроет.
     — Как это… в частный сектор? – с надеждой вскидывает глаза Феликс.
     — Как? Как? Как все! Заходите во двор и спрашиваете всех, кто попался навстречу. Вокруг гавани «пятиэтажек» целый квартал, старый фонд, а значит, на ночь за небольшую плату всегда найдется кто-нибудь, – вдруг совсем даже небезэмоционально и совершенно без акцента наставляет повидавшая жизнь дама, – а уж там, утром что-нибудь придумаете на следующий день.
     — Есть, товарищ командир! Спасибо, – искренне благодарит Феликс, – все понял, утро вечера мудреней, –  и, подхватив жену, торопится на улицу.
     На незнакомой улице людно, весело, ярко горят желтые уличные фонари, погода, несмотря на конец сентября и разыгравшийся штормовой ветер, здесь вполне комфортная, теплая. Во дворах много прогуливающихся: молодые пары с колясками по тротуарам, детишки, сбившись стайками, на дворовых площадках, а вездесущие старушки, на своих скамейках-тронах посреди дворов, зорко наблюдая за происходящим в округе.
     — О! – Поправляет фуражку Феликс. – Эврика! Я пошёл.
     — Куда? – удивляется жена, проследив за его взглядом в центр первого попавшегося им двора.
     — К коменданту?
     — Какому ещё коменданту? – смеется жена. – Ты после знакомства с Антилопой хорошо себя чувствуешь?
     — Хорошо. Очень хорошо, – хорохорится Стариков и уверенным шагом движется в самую гущу бабушек-старушек. – Здравия желаю почтенному собранию старожил вашего замечательного двора.
     — Ну, что ж и тебе не хворать, матросик, – бойко рапортует в ответ самая, кажется, невысокая, невзрачная, и, придирчиво глянув на шишку на его лбу, строго спрашивает, – кого надо?
     — Разрешите представиться, товарищ комендант и уважаемые члены совета старейшин двора, – спрятав, на сколько это возможно шишку под фуражку, рапортует Стариков.
     — Представляйтесь, – по-строевому верно и четко, принимая шутливую интонацию лейтенанта, командует та, вдруг приосанившись на своем «троне» и от того помолодев.
     — Командир рейдового тральщика 229 лейтенант Стариков, прибыл в военно-морскую базу к постоянному месту службы совместно с семьёй, в сложных штормовых условиях успешно прошёл боевое знакомство с кораблём, – Феликс для наглядности трет посиневшую шишку на лбу, – в настоящее время занят поиском временной жилплощади для жены.
     — По-ня-атно, – удовлетворенно тянет польщенная докладом комендантша и, обращаясь к остальным в той же шутливо-командной манере, спрашивает, – ну что, товарищи уважаемые члены совета старейшин двора, какие будут на сей счет предложения?
     Заинтригованные необычной формой просьбы незнакомого молодого человека почтенные дамы, хорошо сами познавшие суровую правду послевоенной кочевой жизни, вдруг посерьезнели, внутренне подобрались, посуровели. Они немедленно приступают к обсуждению поставленной задачи, проникшись искренней симпатией к необычному лейтенанту и его заметно уставшей малышки-супруги, поочередно перебирая, казалось, каждого жителя дома, двора, и чем дольше и настойчивей они делают это, тем отчетливей и безысходней приходят к выводу, что предложить-то им собственно совершенно некого. В конце сентября многочисленные обитатели маленьких «квартир-хрущевок» возвращаются с летних каникул и отпусков домой, период после отпускного безденежья у большинства тоже уже позади, а значит никто не захочет тесниться в своих квартирах. Но им, этим почтенным старушкам, так хочется помочь смышленому лейтенанту, умудрившемуся попасть в их никогда не остывающее материнское сердце, что в ход идут все ближние и дальние родственники, а также знакомые и знакомые знакомых.
     Феликсу же ничего не остаётся, как молча и с глубокой надеждой смотреть взглядом подросшего, но несмышленого телёнка, надеясь на них, доверия им и одновременно понимая, что вмешиваться в диалог настоящих профессионалов-психологов человеческих судеб этого микрорайона бесполезно. Он ни на секунду не сомневается в благоприятном для себя исходе их поиска и в принципе даже не задумывается о том, что именно сейчас и здесь решается его дальнейшая судьба, ну если и не всей жизни, то уж карьеры точно.
     Ну, а то, как же иначе?
     Неужели он, настоящий русский офицер, оставит свою половину одну на улицах незнакомого города. Ну, какой он после этого будет офицер, мужчина? Это ли не значит предать? И предать кого, саму Родину, потому как любимая любящая половинка твоя – это и есть Родина. Разве не так? Искренне жаль того, кто не понимает этого! Да он скорей оставит всё-всё на этом свете, саму жизнь и уж тем более карьеру, но не оставит свою девчонку пока не устроит её. В конце-то концов, он же не какой-то там армейский офицер Шанечка (главный герой фильма Станислава Говорухина «Благословите женщину»), который только и делал, что ничего не делал для своей семьи, бросая и жену, и неродившегося сына своего, в сложных житейских ситуациях на произвол судьбы, прикрываясь удобным во все времена словом – «служба».
     — Знаешь, командир, есть-таки один вариантик, – облегченно выдыхает, наконец, одна из старушек, – в пятом доме по нашей улице Нахимова, в первом подъезде на четвертом этаже живет подруга моей сестры Нина Егоровна. Так вот у неё вчера сын уехал на два месяца в командировку, а она не любит оставаться дома одна. Хотя она и не просила найти квартирантов, но ты, родимый, всё ж иди к ней, скажи, что от Лилии Семеновны, думаю, она всё поймет.
     Феликс счастлив, улыбается, жмет натруженные руки бабушек, те радуются вместе с ним, что-то говорят,  советуют, смеются. Спустя минуту он, как мальчишка, не сдерживаясь, бежит к жене, оставшейся в начале дорожки на входе во двор и, неожиданно легко подхватив её при всех на руки, звонко целует прямо в носик.
     Вечер. Окончательно стемнело.
     Середина сентября.
     Конец восьмидесятых.
     Где-то на Балтике…

https://proza.ru/2021/02/04/563