Брандвахта. Эпизод пятый разворотный

«Разворот или лево руля»
Рассказ-рукопись (черновик)   сборника «Антилопа» в книгу:
«Забытые морские небылицы».
Поэтому автор приносит извинения  за вполне вероятные ошибки, при нахождении которых просит отправить их по адресу для исправления:
https://vk.com/club121582864

     …Как сейчас это… помню: 1987 год, Балтика, начало декабря.
     Льда, увы, ещё нет.
     Дождь.
     Очень сильный ветер.
     Время около 16-00…

     Командир рейдового тральщика, ласково прозванного моряками за уникальные ходовые качества «Антилопой», лейтенант Стариков Олег Феликсович, проще Феликс, как все его называют со времен появления в его легендарном имени приставки в виде не менее легендарного отчества, восьмой час стоит на ходовом мостике, точней… висит за бортом.
     Его корабль по-прежнему ведет тяжелый изнуряющий бой с разбушевавшимся западным циклоном на фарватере дальней запасной гавани базы в нескольких кабельтов от его приемного буя, глубоко выброшенного в море для ограждения опасной подводной каменной гряды, ушедшей далеко на север от высокого скалистого мыса большой земли. С другой стороны фарватера небольшой остров со своими многочисленными песчаными косами и отмелями. Здесь опасно экспериментировать с навигационными курсами, но именно сюда, в узкий проход между двумя мысами (земли и острова) лежит путь рейдового тральщика в назначенную безопасную точку брандвахты.
     Сегодня… пятница!
     В 17-00 Антилопа должна заступить на брандвахту, из-за быстро надвигающего шторма командиру ещё на рассвете поставили задачу срочно выйти в заданную безопасную точку дежурства. Так случилось, что пока рейдовый тральщик покидал родную гавань, пришла первая волна надвигающейся бури, на выходе с рейда – вторая, а при подходе к заветному фарватеру для поворота на заданный курс в тихую бухту у входа в эту «чертову» резервную гавань – третья. Ещё два часа назад в базе объявили штормовое предупреждение первой… высшей ступени готовности кораблей к борьбе за живучесть: «Ветер-1».
     Море превысило предельные для рейдового тральщика пять баллов, а ветер – достиг двадцати одного метра в секунду, порывы до двадцати пяти. В кубрике и якорном отсеке десять минут назад обнаружена вода, под ударами встречных волн не выдержала якорная плита, дала течь. Боцман и электрик всеми имеющимися способами осуществляют откачку воды.
     Антилопа идет удобным для себя курсом 120 градусов по волне, дабы дать передышку экипажу. Но время пришло: пора разворачиваться, — прямо по курсу скалистый берег и опасная подводная каменная гряда! Точное расстояние до них в сложившейся ситуации командир определить не может, а значит дальше приближаться к ним нельзя. Но так не хочется разворачиваться и идти в открытое море северней заветного мыса незнакомого острова, подставляя волне неправильную левую скулу корабля, дабы не дать окончательно выбить якорную якоря на правой. Такой маневр заметно увеличит расстояние до милой тихой заветной бухты в конце фарватера за островом напротив запасной гавани, но иначе нельзя, правильный фарватерный курс в сто восемьдесят градусов добьёт рейдовый тральщик, точнёхонько развернув его траверзом (перпендикулярно) к волне. Только теперь лейтенант понял, о чём предупреждал его начальник штаба, ведя неистовый мужской разговор со штабным офицером базы.

     …- Внимание по кораблю, — звучит спокойный, уверенный, раскатистый и по-прежнему грозный голос командира, верный признак его предельной концентрации, — приготовиться к развороту…
     Антилопа замирает в предвкушении неизбежной новой яростной атаки волн на свой израненный бак.
     — БП-1, Мостик.
     — Е-есть, БП-1, — обречено тянет рулевой, матрос Федька Моисеев
     — Право… отставить, лево руля, — тяжело вздохнув, командует лейтенант, мысленно высчитывая курс, на который ему предстоит выйти, чтоб пройти меж двух зол: не дать волне атаковать праву скулу, но при этом не углубиться глубоко в море на север, потеряв из вида фарватер и, как следствие, возможность спуститься по нему змейкой.
     Экипаж льнёт к динамикам громкоговорящей связи. Моряки понимают, что от их курса теперь зависит многое, ах как многое… всё!
     Надо бы вернуться на… двести семьдесят, прямо в пасть не на шутку развеселившейся и давно перелетающей через бак, рубку и даже мостик волне. Так ближе, быстрей, надежней: и с точки зрения навигации, и с точки зрения остойчивости корабля, но что станется с трещиной в якорном отсеке, о которой знают пока только трое.
     — Курс… двести девяносто.
     — Есть двести девяноста, — удивляется рулевой, и… Антилопа валится на левый борт, быстро разворачивая свою левую живую скулу навстречу летящим гигантам…

     Ад возвращается!..
     Видели ли вы, как каждая четвертая (а вовсе даже не девятая) волна накрывает корабль с головой, словно вбирая его внутрь себя, вжимая, проглатывая?
     А там, там, в глубине он вдруг замирает, засыпает, умирает, продолжая нерешительно дрожать всем своим пластмассовым, безусловно, всё ещё живым корпусом почти целых десть секунд!.. Затем, наконец, опомнившись, неожиданно оживает, просыпается, вздрагивает, осуществляя быстрое резкое восхождение на поверхность, чтоб после, спустя ещё пару троек секунд снова разогнать амплитуду восьми образного качения во все стороны одновременно, до очередного «четвертого-девятого» вала, который вновь накроет его с головой.

     …- Мостик, БП-1, курс двести девяносто, — прерывает рулевой неистово-восторженное созерцание Феликса поистине неподражаемой по своей красоте бушующей стальной Балтики.
     — Е-е-есть, БП-1, — икает он в ответ и, с трудом справившись с подкатившим приступом тошноты, командует, — БП-5, п-полный вперед!
     — Есть, полный вперед.
     — БП-2, п-пересечение створа доложить.
     — Есть, пересечение створа фарватера доложить.

     …Экипаж инстинктивно жмется к палубе, даже командир, присев на корточки, спиной прижимается к переборке рядом с «Каштаном», но с «бананом» (микрофоном) никто не расстается, каждый готов действовать немедленно. Конечно внизу на уровне ватерлинии, где-нибудь посреди корабля, к примеру, в ГРЩ или ПУТе, качка много меньше и все знают это, но никто не покидает свой боевой пост.
     Насосы, развернутые боцманом и электриком в кубрике и камбузе, кажется, справляются с притоком воды в трюма, во всяком случае, нос Антилопы значительно веселей начал выпрыгивать из воды, перестав так явно зарываться во все волны подряд. Цикл ухода корабля под воду, кажется, несколько удлинился, как минимум на одного лысого «циклопа».
     Почему лысого? – так ведь пена давно летит сплошной стеной над волной, даже не пытаясь, пасть в длинные шипящие языки перед гребнем, как прежде, кипя над ним и шипя прямо в воздухе.
     Не знаю, кто и зачем придумал эту байку про «девятый вал»?
     Там, в эпицентре стихии, когда волны соизмеримы с размером корабля и даже превышают его, все водяные валы видятся девятыми. Возможно, автор байки как раз и имел в виду не размер волны, а её порядковый номер, когда амплитуда раскачки корабля, становится от волны к волне наибольшей, ударной, после которой он падает под волну в нокауте, чтоб затем непременно подняться. Но понятно, что для каждого корабля, да и моря этот цикл, безусловно, свой, ведь они-то, корабли и моря очень индивидуальны и… непохожи друг на друга, каждый со своим характером и норовом.
     Они… живые!..

     — Мостик, БП-2, — прорывается сквозь грохот очередной «четвертой-девятой» радиометрист, бывший курсант третьего курса Толя Шарапов, — пересекаем створ фарватера.
     — Понял, БП-2, п-понял, — даже не хрипит, шипит Феликс, — с-следи за в-временем, держим курс пятнадцать минут.
     — Есть пятнадцать минут.
     — Почему пятнадцать минут? Зачем? Пора поворачивать, домой, в бухту, — думает рулевой, Федька Моисеев, с трудом удерживая  корабль на заданном неудобном курсе.
     — Нужен, нужен запас расстояния и времени, — словно в ответ размышляет Феликс, вновь повиснув на леерах за бортом, — нужен запас расстояния от фарватера, как можно больший, чтоб затем, повернув на обратный курс по волне, сгладить… максимально сгладить угол атаки волны при заходе вниз, в бухту, лагом к волне. Вот тогда Антилопа справится с боковой качкой, да и якорную плиту не сорвет окончательно. А в противном случае, — всё! конец! — никакие насосы не помогут.

     …Почти восемь часов после выхода в море позади, хотя первоначально для прибытия в точку было спланировано лишь два.
     База молчит…
     Странно…
     Ни одного запроса…
     Видно с ужасом наблюдают потуги Антилопы на радаре. Но что делать, возвращать её уже поздно, через тридцать минут, командир должен доложить о заступлении в дежурство, через тридцать, ровно в 17-00.
     Ждут.
     Все ждут.
     Но – как повернуть?
     Командир тянет, прикидывая расстояние, рассматривая ориентиры, хочет зайти в бухту с первого раза, с одним разворотом, всё-таки опасно ещё раз выходить на волну с такой якорной плитой…

     — Мостик, БП-2, — перекрикивает песню моря радиометрист, он же второй штурман-рулевой, бывший курсант, — время! Прошло пятнадцать минут.
     Феликс не отвечает, внимательно всматриваясь куда-то вглубь уходящей к горизонту спасительной бухты между скалистым мысом большой земли и одиноким необитаемым островом.
     Боже мой, какой же он всё-таки узкий этот фарватер!
     И что это, что?
     Два моргающих теплых желтых огня маяков створа лишь чуть-чуть склонили голову на бок. Мало, эх, как мало отошли от створа, максимум на два кабельтова.
     — Мостик, БП-2, — волнуется Толя, с мольбой в голосе взывая, — Мостик, мы не двигаемся, почти стоим на месте.
     — Вижу, БП-2, вижу, — выдыхает лейтенант.

     …Удивительно: обе машины работают на полный ход на пределе своих возможностей, а Антилопа практически встала напротив спасительного фарватера  не в силах сдвинуться с места и не в состоянии повернуть на заданный к ней курс.
     Что же делать?
     Ах, до чего ж знакомый вопрос!
     Попробовать повернуть без скорости? — но даже если корабль и не перевернётся,  попав лагом на волну, то теперь уже точно волна утащить его на камни.
     Или может все же рискнуть, добавив сотню оборотов на каждую машину сверх разрешённого? — вдруг выдюжит, вытащит!..

     — Мостик, БП-2, — взывает радиометрист, — прошло ещё пятнадцать минут.
     — Рано, Толя, рано! – рвет его завывания командир, — что с фарватером?
     — Сдвинулись на один кабельтов, — спустя несколько секунд докладывает Шарапов.
     — По-нял, — негодуя, ревёт лейтенант, — БП-5, Мостик.
     — Е-есть, Мостик, — не сразу отзывается механик.
     — Самый полный вперед.
     — Есть самый полный, — кричит испуганный молодой матрос Горбодей.
     — Рома, даёшь самый-самый полный, сколько вытянет, — спокойно, с иронией, словно и нет никакого шторма, шелестит голос командира, — ты понял меня?
     — Понял, товарищ командир.

     Антилопа кряхтит, но… чертит, чертит заданный Феликсом курс наперекор обезумевшим от восторга волнам по траектории боевой восьмерки. Створ, к счастью наконец-то клонит голову к горизонту и через десять минут вовсе скрывается из виду.
     Пора.
     Пора.
     Пора!
     Есть запас, как минимум… в милю или даже две.

     …- БП-1, Мостик!
     — Есть, БП-1!
     — Лево руля, курс… сто тридцать пять.
     — Есть, лево руля. Есть сто тридцать пять…

     Автор приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных ситуаций, дабы не желает обидеть кого-либо своим невинным желанием слегка приукрасить некогда запавшие в его памяти житейские ситуации. Все описанные здесь события, диалоги, действующие лица, безусловно, вымышленные, потому как рассказ является художественным и не в коем случае не претендует на документальность.
     Взято из дневников периода 1987-1991гг., сокращено, откорректировано и получено глубокое удовлетворение встречей с героями этого рассказа, до сих пор живущих в авторских, а теперь, кажется, и твоих мыслях — 15.09.2017г.
     Автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение выслушать всё это в сто первый раз.
     Продолжение следует, в следующую пятницу…

https://proza.ru/2017/09/15/1476