Новый альбом ноябрьских композиций со стеклянными кружками пива в руках

Это была огромная грузовая машина. Или это была внезапная дружеская встреча прямо посреди буднего дня. Лёня с удивлением отметил, что заканчивает одновременно двадцать шесть дел, а новых почему-то нет. Жители города вдруг как будто замерли в своей строительно-правовой активности, и всё как-то больше подолгу наблюдали за падением отдышавших ноябрьских листьев. Может потому, что в ноябре их осталось уже совсем немного. Было непонятно, продлился ли Лок Даун или нет, но все зафиксировали резкое снижение рабочей деятельности.
Игорь вечером пил чай в уличном кресле на своём дворике, усыпанном опавшей листвой, и не мог никак для себя уяснить, работал он сегодня или нет. Утром шёл на работу, точно. Дальше вспомнилось отражение своего задумчивого выражения лица в зеркале над умывальником – значит мыл руки после пациента. Ничего дальше не выходит вспомнить, как не силься. И вот он в кресле на своём дворике, усыпанном жухлеющей листвой, пьёт горячий чай с лимоном в дореволюционном, красивом своей древностью подстаканнике. Так работал он сегодня или нет?!!!
У Вовы все графики на всех его четырёх мониторах сползли к лакированному столу и смешались со шторами, что нельзя было отличить все эти полоски. А за шторами была осень. Она всколыхнула прохладным дуновением сквозняка из приоткрытой форточки вихор у него на голове, и покинула квартиру через открывшуюся без стука дверь, за которой стоял Сергей:
— Ты сделал ПЦР, Вова?
— Нет, а нужно?
— Если твоя работа не связана с разными социальными манипуляциями, то наверно нет.
— Она не связана теперь даже с графиками, видишь? Сможешь отличить мониторы от шторы?
— Сейчас попытаюсь. Вот это – монитор!
— Нет, это штора!)
— Может коньяка?
— Почему бы и нет)

Я видел в окно своего кабинета, как к зданию подъехала громадная грузовая машина и остановилась напротив входа в центр. И из неё вышли друзья. Артур связал происходящее странное затишье в городе с качеством своих бюгелей. Что вот, никому больше зубы чинить не нужно… Вот он – высший профессионализм. Правда работы теперь нет вообще. Да и не надо, денег пока хватает. Игорь напомнил, что скоро выезжаем.
Долго ждали Юру в Нижней Ореанде. Парковый работник шёл в каких-то, на манер военных, цвета хаки, штанах, заправленных по-солдатски в высокие берцы со множеством шнуровок. Казалось, он стал ещё более худым с последней нашей встречи. Я хотел пожать его руку в камуфляжной перчатке, но видимо промахнулся, потому что моя рука, не соприкоснувшись почти ни с чем, сделала дугу в воздухе. Потом ещё раз, и снова также. Но ощущение было, что акт приветствия всё же состоялся. «Это потому, что листьев в ноябре всё меньше», — с улыбкой сказал Юра, и мы двинулись в путь. Всем своим видом и, видимо, внутренним состоянием, Юра напоминал брошенное птичье гнездо. А Артур – полуразрушенную татарскую постройку, каких много можно встретить в лесу. И не спрашивайте меня: «Почему?». Только вот такое было впечатление. Сергей был похож на большущий холм, образовавшийся путём окаменения от солнца толкинского тролля. Он был могуч и неподвижен, пока сидел в грузовике на своём кресле. Одной рукой он сжимал литровый тетрапак сока и литровую же бутылку водки, и так и ехал. А вторая рука у него была свободна и неподвижно лежала на ноге. «Каменный великан», ещё, помню, подумалось мне. «Он будет жить теперь в горах и оживать только во время грозы».
Новый альбом ноябрьских композиций со стеклянными кружками пива в руках. Продолжение следует…