Медведь и паук

После ухода Саши Алек чувствует приток желательной слабости. Приветливость эфемерных морских вод обволакивает стопы… Всё более погружаемое тело пощипывается прохладным солёным градусом… Лёгкое головокружение превращает мягкое кресло в деревянную лодочку, мыслительный процесс начинает укачивать, становится тошно, пиявка кисло-сладкого опыта высасывать информационную кровь из искусственно созданного поля отпускает предприимчивый мозг. Который участливый Собиратель эффектно пудрил собирательным образом, варил многоликую кашу в котелке способного её усвоить едока. Алек видел сюрреалистическую картину прошлого шести замкнутых в один смертельный шедевр жизней. Не плоть людскую бренную, витиеватый узор паутины обстоятельств на событийном финале. Именно они и обладают эмоциональной пестротой лица, физика черт размывается до щелчка сомнения в здравости рассудка откровенными ручейками собственных сожалений об успешном сеансе связи с ухмыляющимся неизбежным… Он исключил холостые порядковые номера из зоны своей досягаемости, Хозяин дома всегда только один. Дни Учителя медленно, но гасли, из шестерых одарённых взглядом в потустороннее щенков Киру предстояло отсеять пятерых, методом воли выйти на дремлющий пока норов пса-сторожа сконструированной предшественниками пирамидки межсистемных знаний. Ноябрьским безветренным морозным вечером в 22:47 по местному времени воспитанники были помещены в абсолютную тьму, беспросветность настаивалась сутки в тогдашней гостевой избе. Гнёздышко тёплое, воздух слегка отдаёт хвойной свежестью, дыхание не затруднено. Молодые люди садятся на пол в два ряда по три человека спинами равный к равному и расстоянием в метр от затылков и боков соседних. Принимают удобную позу, главное, сохранить основу положения сидя и молчать, какие бы слова ни щекотали горло. Сознанием должны повторяться цифры 2, 2, 4, 7, в любой последовательности, их можно соединять на десятичные, сотенные и тысячные, разделять одиночками, важно не потерять члена квартета от перестановки, либо просто воспроизводить механически «2-2-4-7», то есть не напрягаться. Предисловием к числовому произведению обязательны персональные данные, как то: один я, два я, три я. От «первого» до «шестого». Глаза открыты, различали бы чего ещё кроме силуэтов собратьев. Слышатся подавляемые зевки. И тихие простительные вздохи. Алек, четвёртый по распределению, вылавливает зраком из кромешности развлечение светлячком. После непродолжительного кружения жук замирает в точке дальше и выше юноши. Рядом с ним появляется второй. Мрак словно взращивает с этой «поразительной скоростью» овал головы, тонко-хрупкую шею, соответствующие ей в крепости плечи, исхудалые конечности и само неестественно короткое туловище нагого бесполого нечто. Капельки чернильной жидкости всасываются и выделяются снова всей бледно-жёлтой тканью, гладко натянутой не на кости, в привычном визуальном очертании таковых, и пронизанной сетью тончайших капилляров. Волосяной покров, нос, рот и уши отсутствуют. То, что принято называть органами зрения, располагается в центре «лица», жутковатый дуэт широко посаженных, залитых чернилами прорезей миндалевидной формы, и он прикован к единственному созерцателю кошмарного существа Алеку. Остальные, можно сказать, спят, бодрствуя в неведении. Не потея холодком продолжают долбиться в распахнувшуюся дверь. Особь движется к объекту своего пристального внимания, кистей и ступней нет, словно их залили сочной чёрной краской, завершения рук и ног утопают в непроглядном. Чем она ближе, тем меньше парню хочется жить поверхностной обыденностью, он протягивает ладонь, он приветствует! Немногих жителей деревни в день прихода, ему улыбаются. Каждого из пяти выявленных среди подрастающего поколения пограничных юнцов, обогащённых, как и Алек, в течение полугода до претендентов на вылет, они бойкие, их звонкие ноты ударных «дай пять!» не фальшивят. Седовласого и огромного, что медведь, Кира, хранитель приглашает шестого переступить порог редкостного потенциала. Пясть соприкасается с незримым пятипалым подобием человекообразного, чувствуется сильное, но терпимое сдавливание, температура тела повышается. Сцепленный, он отчётливо видит вторую кисть, приподнятую и перевёрнутую книзу тылом, пепельные пальцы сжимаются… разжимаются… согнуты. Несколько минут сердечко Алека подвергается воздействию болезненной реальности, прощупывается, покалывается, перестаёт ему принадлежать. Мучение прекращается, и сразу после мышечный насос осязаемой не приятностью выталкивает кровь в грудную клетку. Выравнивая по горизонтали перст, терзанием виновный. Внутри будто волны о скалы разбиваются, пять шумных и грозных атак! Возымевших результат. Из кончиков выпрямленной пятёрки правой руки чужака истекают в пяти направлениях нитевидные волокна бурой жидкости, чернильное вещество прорезей смешивается с эмоциональной яркостью настораживающего юношу удовлетворения — ему следует оглянуться. Управляемые потоки вливаются в солнечные сплетения других, обездвиживая их до каменных изваяний, и спустя секунды, выйдя из темени организмов, загустевшими возвращаются в длань. Тёмные капли сохнут, приобретая состояние сходства с пигментными пятнами. Особь более его не держит, развязав пястный узел и вставши перед четвёртым на колени. Зрительные миндалины поглощаются нутром фигуральной черепной коробки, фиксируется миг совершенной пустоши на лицевом пространстве, по окончании которого оно оживляется восьмью жемчужными паучьими глазками. Угольное лезвие-язык дважды взрезает целостность «кожи» там, где обычно базируется рот. Первой попыткой повреждение устраняется моментальным сращением противоположных краёв. Второй разрез увенчался «успехом». Обнажаются зеленовато-серые дёсна и мелкие частые клинья слоновой кости. На высунувшемся ложечкой языке красуется глазное яблоко — Алек ослеп на левое око. Ему чувствительно перемалывание собственного глаза нежитью. Комочек плывёт по бледно-жёлтому горлу. Или тонет? Если впереди одна лишь бездна. Зрение восстанавливается. Черёд второго голубоглазого «фрукта»… У существа есть кое-что, чему и отворялись не полностью созревшие, да иные немногим теперь вкусности. Орган бьющийся, импульс за импульс, по количеству сердец в минуту… Не умолкая стучит в ушках «разлепившего веки», достать бы оттуда этот громогласный тик-так. Тик-так! Тик-так! Секунды, месяцы и годы. Века и децибелы эр… Прохладная влажная височная область льнёт к правой щеке Алека, размягчает упругую юношескую кожу, обращая её в тесто. Слоистая масса липнет намертво к гладкости овала… Угол наклона светловолосой головы назад при сохраняемой правильной осанке критически заостряется, ежели без шуток, то не оторваться от превосходящей силы, мощь тянет вниз! Оно лишает жизни…
-Relinque me!*
Её воля слышна, мёртвый язык тому доказательство. Значит, Алек, его Она выбрала. Кир знал, что остальные пятеро уже не у дел, Смерть унесла их маленький секрет, не без «помощи» конечно, очистила память, с лёгким сердцем утром они отправятся по домам. Исключённые… Жалеет ли он, нынешний Учитель, о «рукопожатии»? Ничуть. Но в контакте с кусочками изворотливого подчинённого сожаление поражает долю внутричерепного достояния натуральной уверенностью в нездоровости линии жизни. Хочется выбелить путь, заново родиться, умереть в качестве пересекающего грани. Такое явное мерзопакостное отношение к самому себе. Фу… Куда же без издержек на зрячем производстве? Бывало, его и рвало с отвращения. Собиратель-то покажет, разобраться попробуй, уцелеть и не поехать крышей. Отвяжись! Ёмко? Лицо… Какие только эмоции ни испытывает человеческая боеголовка на протяжении обладания им. Береги лицо. Скольким он дал отсрочку? Пусть немногим, за количеством Алек никогда не гнался. Предупреждал интересующихся: дурные поступки после прохождения ритуала, ибо злу свойственно разрушать, повредят изоляцию, и тогда заискритесь. Некоторые отказывались, а кое-кто пренебрегал правилами безопасности. Однорукий, кстати, не только на число ведётся, там достаточно причин, мёдом мазаных, вполне возможно Антону перетекла наиболее расхожая серая легенда. Единицы и обстоятельства имеют общую суть — чем дальше, тем лучше. Концентрируется всё в одном, тьфу ты, собирательном изображении. Переплетаются судьбы, иногда похожие, духовные шаги персонажей, милое личико! В коем взаимосвязаны паучий вечер, изолированные и сахарок правды псу от вечно жаждущего. Смысловая мешанина, сумей поймать деталь. Она будет, Собиратель ведь, грубовато выражаясь, в теме. Он контролирует себя и тебя. Но что в него корешки пустило? Около двух секунд в центральной точке картины ручейки накручивали розоватую спираль против часовой стрелки. Алек устраивается ещё удобнее, полулёжа, свесив руки за подлокотники и вытянув ноги.
-Чтобы я смог разглядеть, она «включила» свет, особо не мудрствуя… Почему позволяет шалости? Не может объять, хотя дышит в затылок? Кир умолчал, сказав однако, что когда-нибудь мне откроется эта тайна… Помните, каким к нам явился Антошка? Прям светился какой-то дерзкой энергией, схватывал всё на лету. Мне дико захотелось оградить его, усилить защиту, подобное пламя имеет право жечь. Не причиняя боли. Факты твердят об обратном. Может быть, на него и прилетел мотылёк, не знаю… Как-то мы с Киром пошли за грибами, грибных яств до урчания в желудке захотелось. Управились быстро, места здесь богатые. Я думаю, он недоволен, что бесперебойное электричество в проекте, медведь был ярым его противником, ну вам известно про медвежью территорию: природа — основное благо. Так вот, насобирали полную корзину и пока возились дома с лесными богатствами, он поведал мне одну сказочку. Якобы у Смерти есть двойник и даже из параллельной вселенной, где уже не знают, что такое смерть, поскольку избавились от неё. Он заперт в пирамиду, стены которой — земля с захоронений предков. Полностью уничтожить сущность нельзя. Удивительно, да? Не подлежит ликвидации само явление. Двойника держат не только стены, но и внутренний свет, означающий Жизнь. Он постоянно напоминает о себе, вследствие чего Смерти никогда не будет покоя. Она — Пространство. Она — Время. Она уделит внимание каждому. Иногда кажется, что она больше, чем Жизнь. Как вы думаете, живые, сумевшие загнать её в угол, сильны духом? Мощная у них Жизнь? Только и Смерть не слабее, просто так сложилась паутина обстоятельств. А кто ткач? Паук. Сможет ли он соткать себе лазейку сюда. Ага. Случится замена, эта самая расхожая-серая-легенда. Причём моментально, в миг крест-накрест с точкой пересечения. Кое-кто получит свободу, другого параллельными законами утянет в пирамиду. Из которой выхода уже не будет. Оттого что ткач чужеродный, не свойский. Чтобы создать точку, двойнику необходимо соблюсти условия. Пять пальцев одной руки и нерв, что ими управляет. Секстет. Ограниченное пространство, где они в прямом смысле повернут свою жизнь в иное русло. Аура смерти там останется навечно. Двое пособников с разных полюсов, вольный и невольный участники, так как заданные главные герои — несвободный и ему противоположный. Вроде просто, да? Все в сборе. Но нет. Рука должна ослабнуть, став более чувствительной, необходимо войти в замкнутую цепь смерть-жизнь-смерть, мы в курсе важности чисел для некоторых. Три мертвеца, фантомы на ладони, их не хватает, да ощущениями рядом. Активизация. И снова несложно. Ан нет. Ещё одна изюминка. Миг великих перемен возможен только в дне начала всего. Или вечере. Попасть туда узница может исключительно при содействии ловца времени из мира живых, взаимодействие энергий, фундамент этот. Собиратель откроет ей глаза, она узрит переносчика… Спираль, идущая против часовой стрелки — не ищи ответы в прошлом, а вернись туда… Я сейчас вам рассказываю сказку на современный и актуальный манер, и в ней ещё много фатальных совпадений… Если здесь примет бразды правления то, что предположительно в разы серьёзнее нашей дамочки с пресловутой косой…
Освещение потускнело. Одна. Две. Да лучше бы ноль секунд. Вообще никогда. Алек бледнеет, сглатывая комочек почти рвотный, встаёт и не хочет приближаться к её дверям. Придётся. Он доверяет девчонке людей до утра, она проверяет. Все пятеро направились к избе Саши. Через стекло красуется лишь пульсирующая сфера, стандартный генератор питания паразитического живота, больше ничего. Дождь прекратился, свежо так.
-Там, наверное, многолюдно… Как думаешь, Алек?
-Думаю, что всё нужно подвергать сомнению. Сказка, быль, ложь, факты упрямые. Капающий вкусной ложечкой шаблон… Я хочу точности во избежание летальных исходов. Поэтому мы устроим контрсеанс и пожмём медвежью лапу Кира, он совсем недалеко. Могила рядом…

*Relinque me! (лат) — Оставь меня!
**связанные публикации: «Пессимистик», «Оптимистик», «Нейтрино», «История одного фото», «Вопросом больше», «Странности поведения», «Переплетение», «Постфактум»