Точка невозврата

Вдох — выдох. Вдох — выдох. Вдох — выдох. Глубоко, как учили на йоге. Трех достаточно. Закрываю глаза. Ближайшие пять минут можно отдохнуть. В ушах бубнит аудиокнига. Ничего не понимаю. Далеко ушла. На пятнадцать минут, а может и на полчаса. Надо же, как меня вырубило. Бесполезный отстой. На черта я вообще ее брала?
Воды. Люди, здесь есть вода? Люди! Ау! Люди есть здесь? Я пить хочу! Подойдите пожалуйста! Люди…
Вдох — выдох. Вдох — выдох. Вдох — выдох. Люди. Подойдите кто-нибудь, пожалуйста. Люди…
Да, я забыла воду. Бутылки нет. Я пить хочу, принесите что-нибудь, пожалуйста. Спасибо. В следующий раз обязательно возьму бутылку с собой (надеюсь, следующего раза никогда не будет).
Крики где-то снизу. И чего орут, глупые? Надо же дышать. Вдох — выдох. Вдох — выдох. Вдох — выдох. Глубоко, как учили на йоге. Пока трех достаточно. Можно отдохнуть.
Как-то в кино оно не так совсем. А на подготовке читаешь, что этот отстой может длиться до двенадцати часов и не верится. Как оно может быть двенадцать часов? Минуты три, не больше. Это если кино верить. И дышат они часто, по-собачьи. Это же неправильно. И кричат. Вот глупые…
Сколько прошло уже? Четыре часа? Вдох — выдох. Вдох — выдох. Вдох — выдох.
Да, здравствуйте. Да, я согласие давала. Но мне не надо. Я сильная, оказывается. И дышу правильно. Какая стимуляция? Зачем? У меня с двух ночи все началось уже. А сейчас, по-моему, шесть. Что вы… куда… какого… И что это значит? Мне пешком идти? Ногами? А полежать можно? Ладно… знаете, я тут про фитбол слышала, что его дают? Можно?
Ой. Лежу в чем-то мокром и липком. Девушка, во мне что-то лопнуло. Все правильно, да? Ну как скажете…
Вдох — выдох. Вдох — выдох. Вдох — выдох. Сколько времени прошло? Куда все делись? Фитбола рядом нет. Кажется, я наушники забыла. Зачем брала только. Бесполезный отстой.
Крики, теперь сбоку. Как в кино. И чего орут? Уууууууй… Боооольно…. Вдох — выдох. Вдох — выдох.
Вот вы где, девушка. Можно мне воды? Бутылки нет, забыла. В следующий раз — обязательно. Но надеюсь, его не будет. В трубку дуть, значит? Ладно…
Бооольно… собака бешеная. Но у меня есть важное задание — дышать в трубку. Хорошо, что задание есть, иначе бы я совсем расклеилась. Вдох — фууууу! Фуууу! Вдох — фуууу! Уууууу… хнык, хнык, хнык… я как собака, только скулю, а не дышу. А за стеной кричат. С визгом.
Ааааааа — фууу! Фууу! Фууу! Фууу! Хнык, хнык…
Ой, сколько вас сразу. То пусто, то густо, аж десять человек. Повернуться? А вставать не надо, надеюсь? Как скажете. Вроде лучше. Вдох — фу! Фу! Фу! Фу! Хнык…
Какать, значит? Ну, давайте попробуем. Как это неправильно лежу? Вы же меня так положили? Определитесь уже! Да, я готова. Вдох — фу! Фу! Фу! Фу! Ууууу…. Вдох — фу! Фу! Фу!
Потрогать голову, значит. Да, давайте. И? Я слышала, что это дает сил, открывается второе дыхание и так далее. Но что-то брешут, видимо. Какая-то твердая склизкая хрень, что в этом такого? Наверное, я слишком напугана. И устала. И не про меня это все.
Хватит кричать, пожалуйста. Понимаю, что вам хочется со мной побыстрее разделаться и разойтись. Там вон за другой стенкой тоже кричат. Ну и идите туда. Отстаньте уже от меня. Устала я. Все.
Ууууууаааа — фу! Фу! Фу! Фу! Нет. Отстаньте. Буду лежать, сколько придется. Ыыыыыы…
Кричат. Радостно так. За стенкой. Видно, на работу как на праздник приходят. Сейчас прибегут и опять будут здесь кричать. Ну вот. Опять. Чувствую себя диковинной зверушкой в зоопарке.
Эй, вы куда хватаете! Аккуратнее! Если вы моему солнышку что-то повредите…
Смеются. Фух. И где эта ваша всепоглощающая любовь и неземное блаженство? Ничего. Такое чувство, что долго болела, и, наконец, вышло инородное тело. Из меня. Вывалилось. Ну, в общем-то, так оно и есть.
На живот положить? Что? Да, я… Ох, что… АААААААА!!! ОНА ЖИВАЯ!!!
На животе что-то противное, склизкое, его полотенцем прижали и держат. И оно хрюкает и ИЗВИВАЕТСЯ! Если бы не двигалось, это было бы терпимо и логично. Но оно живое! ОНА ЖИВАЯ!!!
Смеются. Конечно, живая, какой ей еще быть? Ну, знаете ли, это у вас таких как я двадцать штук за ночь, а я первый раз рожаю.
Унесли под лампу. Она верещит, звук ножа по стеклу. Душа наизнанку выворачивается. Вася, солнышко! Верните мне моего ребенка!
Как успокоиться? Она вон как кричит, ей же плохо! Как нет? Подняться не могу, запрещают. А она лежит за стеклом и кричит. Наслушаюсь еще? Я не хочу такое слушать!
Медсестра мнет живот и вдруг резко давит. ААААА!!! Вы серьезно? Рожать не так больно было! Еще раз? Благодарю покорно… ААААА!!!
Наконец-то принесли. Молчит. Замотана целиком в простыню, только лицо торчит. Совсем на меня не похожа. На человека мало похожа. Глаза-щелки ярко-голубые, смотрят из-под бровей по-звериному долго. И моргают медленно. Лицо тонкое, нос вытянутый и уши торчат. Лисёнок. Василисенок.
Как странно, что это живой человек. И у него есть имя, которым его назвала я. Что этим именем теперь зовется этот живой человек. Странно. Надо привыкать.
А кормить как? Потом научите? Насколько потом? Ну ладно. Общаться, значит? А как? Она же говорить не умеет?
О, телефон здесь, не потерялся. Надо селфи сделать и родным отправить. И коллегам написать. Я же теперь мама, получается. Сколько сейчас, восемь? Звонить не буду, все спят еще.
Девушка, а можете наушники мои найти пожалуйста? Кажется, на другом этаже, я не помню. Не срочно, конечно, просто жалко их. Спасибо.
Крики за другой стенкой. Уже за третьей. Опять. И чего орут… Вдох-выдох, вдох-выдох. Как на йоге учили. Не чтобы продышать боль, а по привычке. Можно отдохнуть.

Теперь жизнь никогда уже не будет прежней. И совсем не потому, что произошло, а потому, что, начиная с этого дня, будет происходить. Это никакая не развязка, лишь вступление. Точка невозврата. И самое мудрое, что я могу сделать в этой новой жизни — спать все мое возможное «общение с ребенком». Все люди с детьми не дадут мне соврать.