Самоцветы из людей

Сегодняшняя история будет не сильно странной, немного соленой, приправленной сушеным чесноком, коричневым какая-разница-между-ним-и-белым сахаром и каплей лимонного сока. А пахнуть она будет лавандовым мылом и соевыми свечами, не благодарите дорогие синестеты, даже если это не так работает. А будет она о том, что каждый человек заслуживает знать правду.

Эта история не родилась в какой-то определенный день, а была расчленена пространственно временным континуумом на десятки тысяч квантов раскиданных по миллиардам, а то и миллионам параллельных вселенных, в одной из которых я не сижу за столиком в каком-то уличном кафе на краю что-то-там-на-К шоссе и пишу свою Богом забытую историю, а получаю Нобелевскую премию. Ну или работаю барменом в каком-то лсд-клубе для писателей-одиночек. И так, и так — моя жизнь сложилась, как видите, вполне себе сносно. Но не об этом сейчас.

Начало этой истории ударило мне в головой взрывной волной гамма излучений с радиоактивным индексом в слишком-большое-число-чего-то-там Р/к (что бы это ни значило) и вызвало дичайшую лучевую болезнь, что даже мое бетонное сердце, которое так тщательно и с особой заботой было обсыпано борной кислотой для травли муравьев людьми, окружавшими меня прошедшим летом — не спасло меня в утро двадцать второго марта две тысячи невестьсот двадцать второго года (Мураками разрешения не давал, поэтому я украла).

В тот день воздух действительно отдавал лавандовым мылом и соевыми свечами, а я увидела первые одуванчики, которые выглядели уже не так наивно, как пять лет назад. Они скорее напоминания желтых троллей из книг каких-нибудь young adult авторов, которых сделали, используя пиксельную графику, или же это просто мои галлюцинации после операции на глаза, из-за которой я теперь слышу голоса в голове, а всем говорю, что со мной все в порядке. А на вкус они были как кофейные эклеры. Но не об этом сейчас.

Сегодня я начну свою историю с рассказа о Ли. Ли живет в каждом из нас и в то же время она отдельный самостоятельный организм и личность гораздо более полная и без дыр, так, чтобы начинка из кофейно-соевого мыла, все-таки, не разлетелась по миллионам мульти-вселенных. Я обещала, что история не будет странной, но теперь вы знаете, что я умею врать и вру всегда, как только подворачивается случай.

''Если ты возьмешь этот одуванчик и сделаешь вот так,'' Ли взяла в руки желтый самоцвет, и собрав в небольшую кучу своими белыми дрожащими пальцами групу лепестком из сердцевины цветка, вырвала одним четким резким движением и внусула мне чуть ли не под нос, шепнув ''кофе или молоко?''

''Чего?'' только и смогла ответить я чихая.

''Ты посмотри.''

Я посмотрела и увидела лишь кучу тонких лепестков сжатых в ее руках. Кто-то пробежал мимо меня, толкнув в спину так, что я упала на Ли, и ей пришлось разжать свои пальцы, кончики которых уже успели побелеть от напряжения.

''Это было кофе, но ладно,'' только и сказала она и мы продолжили играть со всеми в догонялки.

Тогда Ли меня научила очень важному уроку, сама того не подозревая. Она показала мне, что люди ничем не отличаются от этих самых самоцветов, что появляются каждый год в одно и то же время, совершенно не подчиняясь ни нормальному, ни полиномиальному, ни даже распределению Кокса, хаотично рассыпаясь под дудку северного ветра широкой и не совсем щедрой восточной степи.

''Это было кофе, но ладно,'' сказала я, срывая с земли другой одуванчик и поднося его к лицу моей маленькой племянницы, которая только научилась ходить и вряд ли понимала, что здесь происходит и почему какой-то большой человек заставляет ее смотреть на какие-то тонкие желтые лепестки, ''если кончики лепестков, когда вырываешь, коричневые, то это кофе, а если белые — молоко.''

Говорят, что и на вкус так, но мне пока прочувствовать не удалось. Но ничего, это же ведь не последняя моя весна?

Так и с людьми. Они как эти самые самоцветы из растений. Некоторые драгоценные, а некоторые нет. Некоторые прозрачные и чистые, а некоторые туманно-загадочные. Некоторые разбитые и сломанные, не созданные для сильного давления, а некоторые только лишь для этого давления и рожденные. Но какими бы самоцветами не были люди, какой бы генетический лимит не был заложен в их хромосомах, каждый заслуживает знать, кофе внутри него, если вырвать его лепестки, или молоко.

''Говори,'' сказала мне Ли, резко направив на меня кучу свеже-вырванных лепестков, отвернувшись с легкой полуулыбкой на губах. Ее губы всегда были разбиты в кровь, искусаны и кровавы, но она мне говорила, что это просто аллергия на пыльцу. Я соглашалась, хоть и не понимала, почему тогда и зимой она выглядит так же.

''Кофе.''

Она громко цокнула, поднесла к своим глазам свои руки, и потом прищурившись посмотрела на меня.

''Это же молоко.''

''Да,'' согласилась я, ''ты права, это молоко.''

С того дня прошло лет десять. Может больше. Ли в моей жизни больше нет, хотя мои мысли часто с ней, но я так и не научилась говорить людям, кто они для меня и что я вижу, когда мысленно собираю в кучу их лепестки, а потом вырываю, подношу к глазам, а после пробую на вкус, морщусь и выплевываю. Никто не заслуживает, чтобы их лепестки вырывали и пробовали, как это делаю я.

Ли была бы мной разочарована, знай она, как я строю свои социальные связи, поэтому я даже рада, что она где-то там, на земном шаре, так же ходит и учит людей гадать на кофе и молоко в одуванчиках, но уже без синяков и разбитых губ, нежно поднося к себе сжатые от напряжения пальцы, чтобы ненароком не уронить ни единого крошечного лепестка. Всем нужна Ли, когда дело касается самоцветов и правды.

''Не хочешь пойти со мной?'' спросил меня как-то человек, очень отдаленно напоминавший Ли.

''Да, конечно,'' сказала я, хотя знала, что в лепестках вопроса было не кофе, а молоко.

А потом я принимала приглашения других людей и шла с ними, хотя этот человек быть ходячий чистый самоцвет с начинкой из белого молока. Без дыр. Но так даже и лучше, разве нет? Мне не пришлось создавать эти дыры в нем, но я надеюсь, что не переложила эту ответственность на кого-то еще, кто еще более неряшлив, но это уже не мой путь.

''Да, ты сможешь.''

Говорила я, как говорила ''кофе'', когда Ли просила сказать, что вышло в лепестках одуванчика, хотя там на самом деле было ''молоко''.

''Да, я люблю тебя.''

Хотя я знала, что люди эти не смогут, что я им не помогу, что я их не люблю, что я не верю ни в них, ни в их успех, и что мне на самом деле дела нет до того, есть они в моей жизни или нет. И иногда мне так не хватает Ли, которая всегда была готова надавать мне подзатыльников за каждую ложь в адрес ее одуванчиков. Каждый человек, вне зависимости от качества его самоцвета и лимита его хромосом, заслуживает знать, кофе внутри него или молоко.

Такая вот история получилась, странная.

Странная, да. А если вам кажется, что вы поняли ее, я, пожалуй, вас разочарую, потому что вам показалось.