Сон и мокрая подушка
Олекса Батяр Возрастные ограничения 16+
А вы просыпались в мокрой постели? После неприятного сна?
Альберту Феоктистовичу пришлось. Однажды.
Он редко засыпал раньше полуночи. Обычно «отдавался Морфею» в час ночи, начале второго. Но этой ночью Альберт уснул задолго до начала вещания эротического кабельного канала, выходящего в эфир ровно в 23-30. Просто прилёг на диван, не раздеваясь, не снял даже свои любимые комнатные тапочки. Прилёг отдохнуть, собраться с мыслями. Буквально провалятся минут 10-15, затем встать, пойти покушать, умыться, сходить в туалет, и уж потом «по-настоящему» — раздеться, постелить — уснуть. Не пришлось…
И вот, стоит он на берегу Дуная недалеко от родного городка, там, где жил Альберт до своего совершеннолетия. Любуется немногочисленными катерами, лодками, баржами. В детстве любил вот так выходить к реке, садиться на сочную зелёную траву и наблюдать за проплывающими судами. представлял себе, какие грузы они везут, что думают пассажиры, как ругает (или хвалит) капитан свой экипаж. И в этот момент воображение рисовало такие-же картины, знакомые с детства. Внезапно услышал до боли знакомый голос, зовущий его:
— Альберт! Альбертик!
От неожиданности Алик вздрогнул, оглянулся.
— Альбертик, я здесь на островке!
Он знал, в этой части реки нет никакого острова, но всё-равно искал его глазами.
— Альберт, ты меня не видишь? Я здесь, посмотри прямо.
Он взглянул куда подсказывал голос.
— Папа!!!, — закричал Алик.- Папочка!!!
Да, это был его отец, Феоктист. Он стоял ровно посреди реки, словно на невидимом острове. Слабые речные волны плескались о его голые ступни, легкий ветерок развевал его длинные русые, чуть с сединой волосы, теплое солнышко отражалось в его глазах. Одет он был в свои любимые синие трико и футболку с олимпийским мишкой. Именно таким Альберт его и запомнил. Хотя когда аидел отца в последний раз было ему года четыре, не больше.
Стоял он посреди реки, далеко от берега, но видел и слышал Алик замечательно. Словно находились онив метре друг от друга.
— Иди ко мне, — сказал отец и поманил рукой.- У меня есть вкусная конфета. Шоколадная! Иди не бойся.
«Но как?» — размышлял Альберт, -«Моста тут нет, вброд славный полноводный Дунай не перейти. Плавать не умею»…
Феоктист словно прочитал его мысли:
— Верь в себя! Сделай первый шаг! Поверь, сынок, всё сложно делать в первый раз. Тяжело сделать первый шаг младенцу, трудно впервые поцеловать девушку, ещё сложно сделать из неё женщину. Но не стоить боятся трудностей, нужно верить в себя! Пробуй, сделай шаг навстречу мне.
И сын заплакал… Действительно, почему трудно сделать первый шаг, почему сложно признаться себе в том, что ты сам этого боишься? Алик шагнул навстречу своему отцу, сделал скромный, маленький, но шаг. И — пошел! Пошел по реке, будто под его ногами прочный мост, который выдержит и его, и отца, и все человечество. Сын шагал навстречу папе, которого не видел почти сорок лет. но тот не приближался,, наоборот — становился всё дальше и дальше. Уже едва различимы черты его лица, невозможно рассмотреть Мишку на белой футболке. Но голос его звучал отчётливо.
— Ты всё еще боишься, — говорил он сыну. — Боишься сам себя, своих слов, поступков, эмоций. Испытываешь страх перед своей никчемной, сопливой жизнью. Нет, Альбертик, не выйдет из тебя человека. Настоящего человека!
Образ отца внезапно исчез, растворился в воздухе. От неожиданности (или от неприятных слов отца, или внезапного исчезновения) Альберт упал в воду.
И проснулся на мокрой подушки. Она пропиталась горькими, солёными слезами отчаяния.
Алик понял, что не может так продолжаться дальше! Он должен изменить свою жизнь, перестать бояться сделать шаги. Пусть не первые, но решительные!
Альберту Феоктистовичу пришлось. Однажды.
Он редко засыпал раньше полуночи. Обычно «отдавался Морфею» в час ночи, начале второго. Но этой ночью Альберт уснул задолго до начала вещания эротического кабельного канала, выходящего в эфир ровно в 23-30. Просто прилёг на диван, не раздеваясь, не снял даже свои любимые комнатные тапочки. Прилёг отдохнуть, собраться с мыслями. Буквально провалятся минут 10-15, затем встать, пойти покушать, умыться, сходить в туалет, и уж потом «по-настоящему» — раздеться, постелить — уснуть. Не пришлось…
И вот, стоит он на берегу Дуная недалеко от родного городка, там, где жил Альберт до своего совершеннолетия. Любуется немногочисленными катерами, лодками, баржами. В детстве любил вот так выходить к реке, садиться на сочную зелёную траву и наблюдать за проплывающими судами. представлял себе, какие грузы они везут, что думают пассажиры, как ругает (или хвалит) капитан свой экипаж. И в этот момент воображение рисовало такие-же картины, знакомые с детства. Внезапно услышал до боли знакомый голос, зовущий его:
— Альберт! Альбертик!
От неожиданности Алик вздрогнул, оглянулся.
— Альбертик, я здесь на островке!
Он знал, в этой части реки нет никакого острова, но всё-равно искал его глазами.
— Альберт, ты меня не видишь? Я здесь, посмотри прямо.
Он взглянул куда подсказывал голос.
— Папа!!!, — закричал Алик.- Папочка!!!
Да, это был его отец, Феоктист. Он стоял ровно посреди реки, словно на невидимом острове. Слабые речные волны плескались о его голые ступни, легкий ветерок развевал его длинные русые, чуть с сединой волосы, теплое солнышко отражалось в его глазах. Одет он был в свои любимые синие трико и футболку с олимпийским мишкой. Именно таким Альберт его и запомнил. Хотя когда аидел отца в последний раз было ему года четыре, не больше.
Стоял он посреди реки, далеко от берега, но видел и слышал Алик замечательно. Словно находились онив метре друг от друга.
— Иди ко мне, — сказал отец и поманил рукой.- У меня есть вкусная конфета. Шоколадная! Иди не бойся.
«Но как?» — размышлял Альберт, -«Моста тут нет, вброд славный полноводный Дунай не перейти. Плавать не умею»…
Феоктист словно прочитал его мысли:
— Верь в себя! Сделай первый шаг! Поверь, сынок, всё сложно делать в первый раз. Тяжело сделать первый шаг младенцу, трудно впервые поцеловать девушку, ещё сложно сделать из неё женщину. Но не стоить боятся трудностей, нужно верить в себя! Пробуй, сделай шаг навстречу мне.
И сын заплакал… Действительно, почему трудно сделать первый шаг, почему сложно признаться себе в том, что ты сам этого боишься? Алик шагнул навстречу своему отцу, сделал скромный, маленький, но шаг. И — пошел! Пошел по реке, будто под его ногами прочный мост, который выдержит и его, и отца, и все человечество. Сын шагал навстречу папе, которого не видел почти сорок лет. но тот не приближался,, наоборот — становился всё дальше и дальше. Уже едва различимы черты его лица, невозможно рассмотреть Мишку на белой футболке. Но голос его звучал отчётливо.
— Ты всё еще боишься, — говорил он сыну. — Боишься сам себя, своих слов, поступков, эмоций. Испытываешь страх перед своей никчемной, сопливой жизнью. Нет, Альбертик, не выйдет из тебя человека. Настоящего человека!
Образ отца внезапно исчез, растворился в воздухе. От неожиданности (или от неприятных слов отца, или внезапного исчезновения) Альберт упал в воду.
И проснулся на мокрой подушки. Она пропиталась горькими, солёными слезами отчаяния.
Алик понял, что не может так продолжаться дальше! Он должен изменить свою жизнь, перестать бояться сделать шаги. Пусть не первые, но решительные!
Рецензии и комментарии 0