Упырь

Мы с бывшим мужем шли по осеннему лесу и внимательно вглядывались в таблички. Кое-где их и не было.
НЖ, НМ, Неопознан, номер или просто раскоряка из железного прутка.
Сосны, трава, кочки, сухие стебли крапивы…
НЖ — неопознанная женщина, НМ — такая же аббревиатура по отношению к мужчине — всё, что осталось от некогда живого человека, которого когда-то кто-то любил. Или нет.

— Юлька, где ты? Помоги себя найти!

Наверное я это громко подумала. Сразу же где-то резко каркнула ворона и тревожно улетела с ветки.

— Нет её здесь — сказал бывший — видишь, захоронения старые.

Он помнил Юльку с юности, позднее по работе пересекался. Ситуация с её смерью его зацепила. Через своих знакомых из ЗАГСа он узнал где ее похоронили и вызвался свозить меня на кладбище. Это довольно далеко.
Спасибо.

Как ни странно, но и она к нему относилась с симпатией, не смотря на наши с ним сложные взаимоотношения. Будто чувствовала.
Я купила искуственные ирисы, а бывший огромные подсолнухи.

— А похожа — сказал он, задумчиво крутя цветы в руках.

Жёлтый был её любимым цветом.
Диковатые подсолнухи в сочетании с ирисами однозначно напоминали о ней.

Мы бродили уже пару часов. Искали сектор номер 14, но не обычный, а тот, где лежат невостребованные. Это существенно усложняло поиски.
Кладбище было огромным, как и пристало городу-миллионнику.

На телефоне было фото могилы, найденное на сайте кладбища. Это чуть лучше, чем ничего. Земля на фото была рыхлая, точнее — глина. Скорее всего могила не успела крепко зарости за лето.
Было ясно, что нам нужны новые коллективные захоронения, а не точечные, так как на фото были видны и Юлькины соседи по несчастью с близкими датами ухода в мир иной.

Но как узнать где они?

Администрация в выходные дни решила не работать. Логично — всё у нас для людей. Строгая охранница разумеется предложила приехать в будни.
Ну да, мы ж в будни не работаем. Когда ж ещё. Сарказм.

— Сами не найдете ни черта! Не вы первые.

— Это еще посмотрим! Упертости нам не занимать — пошутил бывший и посмотрел в мою сторону.

Строгая женщина сомневалась, но не возражала.

На плане кладбища были обозначены и пронумерованы только ,, приличные,, места, с памятниками. Отказники же покоились в простоте, без излишеств, и там, где место нашлось.
Спецсектора схематично показывались двумя большими серыми пятнами, и ведомо кто, где и когда почил было только кладбищенским смотрителям. Серые пятна находились на самом отшибе, в лесу. Десятилетние срецзахоронения поросли травой, покосились или были начисто лишены опознавательных знаков. Время неумолимо.

Через дорогу, в окружении гранитных колонн стоял каменный человек в костюме. Заложив, как Ильич, руку за лацкан он ухмылялся всем соседям, проезжающим, и проходящим. На монументе красовалось имя Серж. Он стоял на века.

— О! — сказал бывший.
— Хороший человек был наверное.

Не все равны… чего уж.

Мы решили разделиться и каждый пошел в свою сторону вдоль дороги — но толка всё не было. Проходили с цветами и потерянными лицами еще полчаса. Меж тем вечерело.

Я искала табличку, как на фото — она была для бесплатной и государственной даже очень красива — на черном глянце буквы и пара веточек не пойми какого дерева. Табличка была прикручена на два самореза к трубе, воткнутой прямо в могильный холмик. Это было зацепкой, но ничего похожего на глаза не попадалось.
Вскоре, за поворотом мы увидели недавно перепаханную полянку. Рыхлая глина — значит мы где-то рядом, у цели. Но нет.

Здесь ребята с СВО… флаги, цветы, машины, родственники. Одно надгробие было безымянным — с черной летучей мышью на мраморной плите. И только позывной вместо имени. Без фото. Разведка. Очень печальное место — здесь лежат молодые и красивые. О них будут помнить.
А у нас… не тот случай.
И вряд ли рядом будут спецзахоронения. Слишком уж расположение удобное.

Я читала имена и даты и даже не заметила, что навстречу мне, откуда-то из кустов вышёл человек.

Поравнявшись, он неожиданно сказал:
— Здравствуйте!
Похоже копатель. Похоже халтурил. Весь в чёрном, как ворон… и вид такой… НМ — увидишь и не запомнишь.

Поздоровалась. Когда вам желают здравия на кладбище это как-то сразу заряжает на позитив. Ура. Всё хорошо! Даже если раньше считала, что не очень.

Прохожий сказал, что то, что мы ищем совсем не здесь, а в подлеске за зданием админиминистрации.

Нашли не сразу. Видимо шли какой-то не той дорогой.

Пришлось продираться сквозь дебри. Юлька была похоронена на маленькой поляне, в окружении зарослей, сосен, ив да рябин. Без наводки копателя мы бы точно её не нашли.
Спасибо.

На поляне увидели долгожданный частокол из поржавевших, знакомых нам по фото с сайта труб.
Из 100 человек только у двух стояли подобия памятников, остальные были всеми забыты. Юлькиным соседом был старый татарин. Странное явление — татарин без родни — почти как еврей без высшего образования.
Через год природа возьмет своё и труб уже будет так просто не сыскать, а через два и буквы слезут с бесплатной таблички. Повезет только тем, кто у края дороги. Их будет видно дольше.

Мы воткнули цветы в трубу, сделали фотографии и помянули Юльку добрым словом. Не заслужила она такого…

— Она тут самая красивая — сказал бывший. — И молодая — добавила я.

А подсолнухи сияли нам вслед из трубы своими огромными, наивными глазищами.

Юлька была замужем. Вернее с мужем, но не за ним. Знакомые звали его промеж себя упырём, за то, что днём всё время ходил сонный, а ночью активно бодрствовал.
Без жены он был невыносимо скучен, звал её Мышка, от чего рыжая Юлька млела. Вот кто-кто, а она точно серой не была. Готовила ему котлеты, салаты, организовывала быт, решала прочие вопросы. Упырь же был диковат, а с людьми ладил плохо. Периодически он вылетал с работы из-за конфликтов и наверное по-этому много пил. Вечно с кислой миной, вечно небрит, вечно уверен в своих познаниях. Только он открывал рот, так сразу же у окружающих находились срочные дела. Юлька же с ходу умела обаять даже унылого прохожего в дождливый день, всех электриков и сантехников в округе, местных бабок, продавщиц и собаководов. Ее знали все, если не по имени, то в лицо. И смех был её спутником. Легка на подъем и всегда на позитиве.

По характеру Мышка была очень деятельным холериком, любила яркие наряды из сэконд хэнда, музыку, кино и приключения. Девушка — карнавал с огненной гривой, как у льва была упырю по статусу. Он так считал. Ее внешность льстила его личной серости. Вдобавок она была племянницей некогда известной на всю страну актрисы… и это обстоятельство еще больше грело упырёву душу.

В институте Юлька много кому нравилась и хахаль Митя, некогда бросивший её, периодически появлялся на пороге упырьей квартиры. Юлька разными способами мотала нервы экс-ухажеру и не могла простить того, что тот женился на балерине из Мариинки. Упырь же вел себя так, словно хахаль и мизинца его не стоит, и что он даже ревновать его не станет — ибо не к чему.
— Юляша, там тебя! — звал он жену и надменно удалялся за монитор.
Санта Барбара имела место быть, а Юляша рыдала всякий раз, когда лысый хахаль уезжал обратно в свой Питер.
По факту оба были козлами, но я молчала.

Последние годы Юлька не работала по специальности и сидела у мужа на шее. За плечами была строительная фирма с банкротством, но с приличной записью в трудовой. Потом была болезнь и проблемы со зрением. Она почти было нашла работу в киоске, но работодатель повесил на нее недостачу и она ушла обиженная, разочарованная, гордая… и без зарплаты. Вопрос трудоустройства был для неё темой больной.

Упырь часто брал кредиты, вопреки здравому смыслу, от чего банки часто одолевали пару своими звонками. А вместо того, чтобы работать он предпочитал закладывать шубы, украшения и свои инструменты, а еще надолго выключать телефоны. Её и свой.
Страусиная тактика.

Когда в ломбард ушла Юлькина любимая шуба из норки — была трагедия. Для женщины это потеря страшна. Позитивная Юлька потухла, как лампочка. Кольца она простить могла, но не шубу с капюшоном и рукавами летучая мышь. Если раньше она просто выпивала, то после этого начала пить по-взрослому, с размахом, без меры.
Упырь был вынужден купить ей пуховик, но это не спасло.

Жизнь Юльки давно катилась по наклонной. Родной отец её где -то жил, но дочерью совсем не интересовался. Мать и сводный брат когда-то лишили её жилья, пока она училась в другом городе. Иллюзий насчет материнской любви и фраз ,, я за тебя молюсь,, Юлька не питала. С братом они не общались, а если и общались, то только по телефону и на повышенных. Брат желал от неё невозможного — денег. Как-то упырь даже рявкнул на него в телефон.

— Ты вор! — выдал упырь, чем удивил всех.

Детей у Юльки не было, а фанатично любимый ею кот недавно умер. И только красота спасала — в ней она видела глубинный смысл своего существования. Несу в мир красоту! — громко манифестировал её внешний вид: коралловые ногти, бусы, толстые подводки, яркие леггинсы и широкая улыбка.

В конце марта я в последний раз я услышала от неё ,, Привет, как дела?,,, а дальше пропасть.
Она часто выключала телефоны… Спустя пару, тройку недель всегда появлялась вновь, но не в этот раз. Абонент был не абонет.
Я приходила к окнам их подъезда и видела живые цветы на подоконнике. Значит живы, просто общаться не хотят… или пьют. Подожду. Имеют право.

Через три месяца после ее смерти от упыря пришел ответ…

Произошла трагедия. Юля выпила слишком много пива. Я уснул, а она умерла. Она всегда создавала мне проблемы — её смерть не была исключением… На нервной почве у меня случилось воспаление легких, я на скорой уехал в больницу. Телефон забыл дома. Пробыл там две недели. Интернета в доме не было. Может мне и звонили. В апреле всё случилось.
Нет. Тело тебовать я не стал. У меня нет денег на похороны и место на кладбище… Телефонов ее родственников не знаю. Не в курсе. Ее мать эта информация бы убила. Может ее в крематории сожгли. После Юли осталось много модной одежды, купленной на мои деньги. У меня рука не поднимается выкинуть. Помоги продать новый пуховик с этикетками…

Значит жену выкинуть рука поднялась.

Фотографии могилы и план кладбища с обведенным сектором я отправила упырю. Вдруг навестит.

Вдруг проснётся эта… как её… совесть.

Он не ответил.