Город не сбывшейся мечты

Каждый ребенок, каждый взрослый, каждый из нас, хоть раз в жизни, но мечтал и видел сны. Сон это одно из прекраснейших явлений из всех возможных, которое может произойти с родом Человек. Ведь именно сон может показать нам то Прекрасное, что мы не видим в жизни. Быть может это что-то за гранью возможного, или что-то находящееся совсем рядом с нами. Быть может это отношение к человеку, или его отношение к нам; что угодно, всё, что захочет наше сознание и подсознание. И быть может в этом и заключается его прелесть, его сказочность, его невозможность и безграничность. Что же такое мечта? В настоящее время большинство мечтою называют действия, которые в принципе можно совершить из пару тройку дней, но люди из этого делают Мечту жизни. Впрочем, может так и проще. Но на самом деле мечта это тот же сон, который запомнился и больше всего произвел на нас впечатление. Хоть мы и понимаем, что это невозможно, но почему бы и нет? Кто сказал, что если в реальной жизни что-то невозможно, то это невозможно везде? Вот вам и пример исхода одной реальности из другой. Но, что если в пример ставить мир воображения, где не сбываются мечты? Где любая несбывшаяся мечта отражается как катастрофа в нашей реальности. Где она вызывает разрушение городов и гибель молодых надежд и только что родившихся мечтаний Один из писателей мало известного городка говорил так: -Я потерял связь со своим миром, лишь потому что мечта была невыполнимой даже в мире воображения. На интервью старый, далеко уже не молодой писатель. На лице, которого выступали морщины времени. Они кричали о его бурном прошлом, о многих вещах, которые с ним произошли когда-то. Но тот понимающий мягкий взгляд, добрые, синего оттенка глаза кидали любого, кто в них смотрел, в молодость Степана Петровича. Автор с неизвестной печалью, и каким-то неведомым страхом вспоминал тот день: -Мое воображение, мои мечты составляли отдельную вселенную. Где так же были возможны, наводнения и пожары, смена времен года, рождение и смерть звезд, возрождение галактик и многое другое, но все это происходило только по моему желанию. -Что же произошло?- перебил его молодой, начинающий журналист. -Так как я писатель, то весь воображаемый мир я довольно таки легко переносил на бумагу. Каждый раз, когда в руки брал перо, я абстрагировался от этого мира, и жил полной жизнью моей собственной вселенной. Но в ту

раковую ночь, в моей голове родилась новая мечта. Она мне казалась идеальным дополнением к одному городу. На протяжении многих лет, я ломал голову над его названием. Почему-то решил, что именно эта мечта, которую я быстро перенес в свою вселенную и оставил в том самом маленьком городке без названия, вернувшись в нашу реальность. Мечта была новорожденной, и я не боялся за свой мир Но обыденная жизнь меня затянула в свой круговорот, и за перо я не брался дня три. Однако в ночь на рождество, мне приснился сон. Я точно помню, что вскочил уже под утро, потому что увидел нечто ужасное, я просто увидел НЕЧТО. В этот момент журналист, в глазах старого писателя, увидел дикий ужас. Эти яркие синие глаза внезапно стали бесцветными, лицо вмиг побледнело, казалось, что через доли секунды, этот ужас переместится в настоящий мир. Где все катастрофы происходят по неведомым причинам для человека. Стало тихо. Слышалось дыхание писателя, оно было частым и неровным, но сделав глубокий вдох, он продолжил рассказ: — Наутро… я не помнил ничего. Я моментально кинулся к столу, чтобы перечитать все свои рукописи, лишь потому что не понимал, что же произошло? Что могло произойти? Это же воображение, там без меня в принципе ничего не может происходить. Тут журналист снова перебил писателя: — Но это же только лишь сон… — Сынок, из-за этого сна, я потерял талант писателя -Как это возможно? На лице Марка читались недоумение и насмешка над писателем, однако позже это исчезло. — А как ты, думаешь мы становимся писателями? Благодаря чему? На этот вопрос журналист лишь промолчал и отпустил глаза в пол. Тогда писатель сам ответил на свой вопрос: — Воображение, сынок, воображение Тогда журналист решился спросить: — Вы упомянули, что не боялись за свой мир, потому что мечта была «новорожденной». Почему, вы так сказали? — Понимаешь ли, в моём мире поведение мечты подобно поведению маленького ребёнка. А всем известно, что маленькие дети не могут причинить вреда кроме самих себя. — И вы оставили там? — Да, оставил. И об этом пожалел Степан Петрович замолчал. За окном слышались раскаты грома, и по подоконнику застучали крупные капли дождя. Пауза восстановилась.

— Пора по домам,- вздохнул писатель и посмотрел в окно. — Да, я солидарен с вами. Молодой журналист просто не выносил дождливую погоду. С самого детства он пытался избежать любого взаимодействия с дождем. Убегал домой, когда видел тучи и слышал гром. Оправдывал тем, что просто не любит дождь, что в дожде существует какая-то неведомая грусть и тоска. Но он был безумно счастлив, наблюдая за этим явлением, через стекло Однажды в один из таких моментов, между журналистом и его мамой состоялся диалог — Мам, я не понимаю себя… — Сынок, в каждом человеке существуют некоторые противоречия. Каждый из нас сталкивался с подобным непониманием. — И все-таки, почему? Почему я избегаю дождя, но наблюдать за ним могу бесконечно? Мама посмотрела в окно. Угрюмые темные тучи давно уже накрыли город, где-то далеко слышались раскаты грома, сверкали молнии и многие пытались так же укрыться от дождя. Немного выдержав паузу, мама продолжила: — Я не знаю, как тебе объяснить, но свое противоречие я объяснила довольно-таки просто… — Как, мам? — Очень просто, я выбрала то, что нравится больше. С чем смогу жить. После этого разговора Марк очень долго думал, что же лучше: разок попасть под дожди и жить как все нормальные люди или остаться при своем и всю жизнь убегать от малейшего намека на дождь. Но после встречи со Степаном Петровичем Марк настолько глубоко ушел в себя, в свои мысли, что, выйдя от писателя, ему было все равно: промокнет он или нет. Ведь, уходя в себя, человек не обращает внимания на окружающий мир. Ему все равно на погодные условия: дождь, снег, град, солнце или температура ниже нормы; иногда даже обращения людей не всегда помогают вернуть человека в реальность или вытащить из раздумий. Когда человек уходит в себя, он подобен ежу, свернувшемуся в клубочек. Почему еж? Все просто: внутри он остается самим собой, но снаружи холоден и колюч. Дождь усилился, его капли стали крупнее. Они с большей силой били по земле, подоконникам соседних домов, попадали на окна, листья. Сверкала молния в секундные перерывы между раскатами грома. Небо напоминало поле боевых действий, в самый разгар войны. А город как будто являлся участником, поэтому

насквозь был пропитан атмосферой «небесной войны». Капли дождя- пули, которые не долетели до своей точки и упали вниз, сквозь облака опустившись на землю, раскаты грома — звук оружия, откуда эти пули выпущены, а молния- сигнал о том, что пуля достигла своей точки. — Как же так? Как это возможно?! Это же просто сон… Марк не понимал писателя, сначала даже смеялся над ним, но потом он сам серьезно задумался. Тут взгляд Журналиста упал на свое отражение в луже… На мгновение ему показалось, что отражение подмигнуло. Марк удивился, но через пару секунд фыркнул: — Марк, это всего лишь очередная капля дождя, упавшая в лужу… И с этими мыслями он наступил на свое отражение в луже с какой-то злостью и пошел домой. Только, вернувшись, домой, журналист заметил: промок насквозь. И только сейчас задал себе вопрос: — На улице же ливень, как же так вышло, что эта капля стала похожа на подмигивание… С какой силой...? Скорость… Журналист подбежал к окну, чтобы убедиться в своей теории. Но за окном по-прежнему шел ливень, его капли так же падали на землю с той же силой. На небе все еще шли бои: сверкающие молнии, раскаты грома- все было в точности, как и пять минут назад. — Хм, может, и показалось. Утро. Лучи солнца лениво поднимались над горизонтом, и Марк подобно им так же поднялся с кровати и посмотрел в окно: — Как будто ничего и не было! — Здравствуй, Марк. — Доброе утро. Я вам фруктов принес — Спасибо большое. Ну что же, продолжим? — Да, конечно. Мне очень интересно, что же за мечта могла разрушить целый мир? — Когда я был молод, всегда хотел свой город. — Но у вас же целый мир! — На тот момент у меня не было ничего. Мои родители были очень бедны, и мы еле-еле сводили концы с концами, хоть воображение и на тот момент было на многое способно. Но, к сожалению идея своего мира, пришла лишь через несколько лет… Степан Петрович настолько увлекся рассказом о своей молодости, что не заметил, как Марк перестал записывать и долгое время уже думает о чем-то своем. Наконец рассказ был окончен и писатель обратился к Марку: — Сынок, о чем задумался? Но Марк не ответил. Его взгляд был устремлен куда-то сквозь мебель и стены. — Марк! — Ой, да..., Извините, пожалуйста. — О чем думаешь? — Да так, ни о чем. — Хорошо, рассказ о молодости я завершил. — Так, что же это за мечта? И " безымянный городок, где все это началось? — Этот " безымянный городок" был одним из первых городов, который я, так сказать, «возвел». К сожалению, фантазии на название у меня не хватило, и он стал " Безымянный". — Как же получилось что мечта причем… Тут журналист замешкался и стал очень быстро листать свой блокнот: -Нашел!!! " новорожденная мечта" смогла погубить мир? Писатель отпустил свое ярко-голубые глаза и произнес: — Давай прервемся, на чай? — Хорошо. Марк поднялся с деревянного табурета, который сделал Степан

Петрович, еще на втором курсе института, и непринужденно взглянул на себя в зеркало, висящее напротив него. Но не успев отвернутся, как его голова резко вернулась в изначальное положение: он смотрел сам на себя. — Что-то не так?- поинтересовался писатель — Н-нет, все хорошо… Просто показалось… Не уверенно, почти шепотом произнес Марк и пошел на кухню ставить чайник. В тот момент, когда журналист посмотрел в зеркало, на мгновение, ему показалось, что в отражении на него смотрит седовласый старик, в больших круглых очках. Пусть это и было мгновенно, но образ Марку запомнился до мельчайших деталей. Старик был одет так же как и сам Марк: футболка, современные джинсы — Слишком современный старичок…- успел подумать журналист. И именно это его смутило больше всего. Лицо старика было покрыто морщинами, в глазах зеленого цвета читались страх и ужас. Губы дрожали так, как будто что-то пытались сообщить, но это не получилось из-за того, что он лишь отражение. Сухие тонкие руки время от времени дергались от старости, на одной из них, почему-то висела трость, которая не дотягивалась до земли и качалась из стороны в сторону без дела, на другой руке огромный шрам. Он занимал почти всю поверхность запястья. Позже Марк узнает в этом образе себя. А еще чуть позже: у писателя во снах было подобное зеркало, которое позволяло увидеть людям себя в будущем: — Одна женщина, посмотрев в зеркало увидела скелет, от такого зрелища она перестала говорить и с тех пор всегда ходила не одна. — Почему? — Боялась… Наверно. Глаза писателя медленно отпустились вниз, и взгляд его устремился сквозь реальность. — А чего боялись Вы? — Не знаю… Писатель что-то продолжал говорить, но Марк не смог разобрать ни слова: в ушах стоял звон, складывалось впечатление, что его оглушили. Журналист попытался прочесть по губам, но внезапно ему в глаз что-то попало и, чтобы избавиться от раздражителя пришлось закрыть глаза. Наконец, избавившись от соринки, он вновь открыл глаза, но на кухне уже никого не было. Он- один. Стало тихо. — Степан Петрович! Но в квартире было настолько тихо, что на кухне было слышно: » ТИК-ТАК» часов, висящих в зале. — Степан Петрович!- еще раз окликнул Марк писателя. Но ответа по-прежнему не поступило. Марк обошел квартиру, как вдруг услышал скрипящую входную дверь — Степан Петрович? — Да, сынок, это я. Сходил за продуктами. — Но когда вы успели? Я же только соринку из глаза вытащил. — Нет, ты уснул. Я подумал, что переутомился и не стал тебя будить. Минут 40 ты спал точно. А там я уже не знаю. Глаза Марка резко увеличились в размерах и, казалось, что через секунду они просто выскочат из орбит, как пробка из бутылки шампанского. — Как же так? Возможно ли? — Что с тобой? – поинтересовался писатель. — Степан Петрович, я наверно заболел, продолжим завтра, хорошо? — Хорошо — Еще раз, прошу прощения. — Я понимаю Писатель, действительно, окинул молодого журналиста каким-то добрым и понимающим взглядом, после чего добавил: — Там гроза начинается. Журналист резко поднял голову и посмотрел на старика все теми же глазами, которые готовы выскочить. — Как гроза? Быть не может! — Что тебя так удивляет? — Понимаете, я с детства пытаюсь избежать любого контакта с дождем. Слова журналиста явно удивили писателя, настолько сильно, что тот впервые пару секунд не мог выдавить из себя ни слова: — Но я же видел собственными глазами, как ты шел под дождем и не пытался скрыться от него. Я уже не говорю о том, чтобы избегать. — Я ушел глубоко в себя, поэтому и не реагировал. — Если это на самом деле так, то можешь остаться у меня. В глазах Марка словно появилась надежда, какая-то непонятная радость, но резко ушло. Исчезло. И вновь наполненные печалью глаза опустились в пол, Марк равнодушно произнес: — Благодарю, не стоит. Степан Петрович протянул к журналисту зонтик, но тот остался при своем. — Нет, спасибо, я дойду. Марк вышел на улицу, и его моментально окатила волна свежего воздуха. В голову пришла мысль: « А что, если снова уйти в себя?» Но она оказалась настолько мимолетна, что в то же мгновение исчезла. Журналист вышел из-под козырька. Капля за каплей падали на его волосы, нос, длинные с детства ресницы, пару капель даже попадали за воротник, что приводило Марка в гнев и только добавляло ненависти к дождю. Но, проходя мимо того места, где ему « подмигнуло» отражение, он внезапно остановился. Его неприязнь и ненависть к дождю резко сошла на нуль. Журналист снова смотрел на свое отражение в луже и словно чего-то ждал. Спустя доли секунды, после очередных раскатов грома, он вновь увидел как отражение ему « подмигивает» Марк отскочил от лужи и оглянулся, но вокруг не было ни души. — Что со мной?- подумал журналист и резко развернувшись, побежал обратно. Стук в дверь. — Марк? Что ты тут делаешь?! — Извините, Степан Петрович. Ваше предложение еще в силе? — Да конечно, проходи. Но что произошло? — Это очень долгая история. — Поверь, мне очень интересно будет ее послушать. Тут журналист поднял свои напуганные глаза и внезапно улыбнулся: — Я расскажу Вам свою историю, после того как Вы поведаете свою. И налив себе по чашке чая, герои полночи просидели за разговорами о городе несбывшейся мечты. Степан Петрович рассказал, что идея о собственном мире пришла спустя много лет после смерти его родителей. И вот когда он до конца придумал этот город, ему оставалось разобраться лишь с названием. Ему не хотелось громкого названия, но очень хотел, что бы оно было впечатляющим и легко запоминающимся. — Да-да, я очень долго размышлял над названием этого бедного городка, однако так и не смог придумать. — Видимо, потом у вас появилась мечта: создать свой собственный мир, не так ли?- предположил

журналист — Да именно так. — И мой городок остался где-то далеко от того мира, что я возводил с невообразимой скоростью. — Неужели Вы забыли про него? — Да, сынок, к сожалению, забыл. Этот город являлся основой для всего моего мира, для его существования. Степан Петрович замолчал, в его глазах блеснула уже знакомая Марку печаль. Он всматривался в глаза, но ничего не видел кроме целого океана печали и сожаления. Когда же писатель поднял глаза, журналист увидел в них злость и ненависть. — Что же было дальше? — Дальше? Дальше я жил так, как всем желаю прожить свою жизнь. Я в момент создавал неописуемо красивые места. Я выдумывал водопады, которые сносили небоскребы. Я строил в одно мгновение мегаполисы. И в то же мгновение я мог их разрушить. Я управлял громом, молнией, солнцем-всем. Я использовал мои мысли для того, что бы жители моей вселенной ни о чем не беспокоились. Я делал все, чтобы не расставаться с этим миром. И этот мир меня погубил. Все было в моей власти. Власть меня ослепила. Я настолько увлекся усовершенствованием городов, что перестал замечать некоторые странности. У Марка в голове внезапно промелькнули те капли дождя, которые летели медленнее остальных. Те птицы, которые как будто следили за ним; та история писателя о молодости, которую журналист не услышал. Все те странности, которые он начал замечать в последнее время. — Какие? — Разные и многие из них мне до сих пор не понятны. Но одну я запомнил навсегда. Это капля дождя, упавшая не так как все остальные… Марк потерялся окончательно, он вдруг начал находить некие сходства между миром писателя и теми моментами, что журналист видел. — Как? Как вы сказали? Капля, которая падает медленнее других? — Да, а в чем дело? — Вот тут я, пожалуй и начну свою историю. Произнес журналист и начал рассказывать. — Я всегда, с самого детства мечтал об известности. Я хотел, чтобы обо мне знал каждый ребенок, каждый человек на этой планете, каждое живое существо. Но стал лишь журналистом. Долгое время я был очень не доволен своей профессией. Всегда на нее жаловался. Говорил, что не интересная. Но знаете, Вы изменили полностью мое представление. И за это я вам говорю Спасибо! — А причем тут странности? – удивленно посмотрел писатель — Ах да. В последнее время я начал замечать некоторые странности: вроде тех капель, которые падают на землю медленнее других. В этот момент Марк посмотрел на писателя, но ничего кроме равнодушного взгляда не увидел — Неужели Вас это не удивляет? — Сынок, я видел многие вещи. — Да, я не спорю, но все это было лишь сном!!!- раздраженно почти крикнул Марк. — А это реальность! — Знаешь, как я проверял реальность это или нет?\ — Как? — Всегда пытался нарисовать то, что не могу представить. Если у меня это получалось, я понимал, что во сне.

Когда лист бумаги оставался белым, я понимал, что это реальность Марк посмотрел в окно. Солнце уже встало. Его первые лучи озаряли небо нежно- лиловым цветом. Не так далеко от дома писателя небо было еще совсем черным, но чем ниже взгляд Марка спускался к горизонту тем светлее становилось небо. — Простите меня, Степан Петрович. Вы прожили жизнь и многое видели, а я решил, что могу вас учить. — Ничего, я понимаю. — Вам, наверное, стоит отдохнуть. Я пойду домой. — Да, ты прав. Прежде чем уйти, журналист достал листок и ручку и попытался что-то нарисовать. Но у него не вышло: — Реальность. Значит, все это мне только показалось! — Не расстраивайся, сынок Писатель проводил журналиста, и когда тот скрылся за углом, сделал еще одну попытку вернуть свой мир. Он сел за стол, взял ручку в руки, закрыл глаза и попытался представить тот деревянный, маленький одноэтажный домик с полуразбитыми стеклами, с протекающей крышей, с неопрятными ступеньками около входа. Он помнил каждую мелочь. Но так и не смог написать. В этот момент, когда Степан Петрович закрыл глаза и представил свой домик, в котором он жил с родителями случилось ужасное, Нечто неописуемое: Журналист, наблюдая за восходом солнца, не мог себе представить, что за другим окном, выходящим на противоположную сторону, он бы увидел грозу. Но Марк не обернулся даже когда вышел из дома писателя. И спокойно пошел домой. Ничто не предвещало беды. Однако в тот шторм, что шел позади молодого журналиста, попал самолет. Самолет, в котором пилот уже потерял управление. И механическая птица уже летела на землю. К сожалению, «птица» оказалась быстрее и шторма и самого журналиста, упав на землю, повлекла за собой катастрофу. Все пассажиры погибли. Все. Не осталось никого. И не остановись Марк около той лужи, где он впервые увидел « подмигивающее отражение», не засмотрись он на восход. Или уйти он от писателя, не пробуя рисовать, самолет бы его не тронул. И он бы остался жив… Последнее, что увидел Марк, это каплю дождя, которая поднялась на небо. И в одну долю секунды журналист подумал: «Как же это возможно?» И в то же мгновение упал самолет. Марк вскочил с кровати с выпученными глазами. Он уставился на картину самолета, висящую напротив и замер. « Неужели! Все это сон! Это лишь Сон!!! Марка переполняли чувства радости, что все это сон, и чувства некого негодования по тому же поводу. Эта история стала любимой его историей, которую когда-либо он кому-то рассказывал.