ОТКРОВЕНИЕ
Андрей Геннадиевич Демидов Возрастные ограничения 0+
Андрей Геннадиевич Демидов
ОТКРОВЕНИЕ
книга предисловий к собственным произведениям
«Кто Ваш читатель, — спрашивают, — зачем пишете?»
«А зачем жизнь?» — отвечаю вопросом на вопрос.
«И всё же?» — не унимаются любопытные.
«А зачем Солнце излучает свет?» — шучу я снова.
«Просто так!»
«И я просто так!»
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К КНИГЕ ПРЕДИСЛОВИЙ
Уважаемый читатель!
Предисловия являются важной частью любого произведения, оно настраивает читателя на тот лад, на ту тональность, которая окружала писателя. Не секрет, что бессмысленно любителю эстрадной музыки пытаться слушать корифеев классического периода музыкальной культуры эпохи просвещения, Генделя, Баха и так далее, как и бессмысленно пытаться убедить людей с консерваторским образованием в ценности хип-хопа, репа и тому подобного. Но когда каждый слушает, а в нашем случае читает то, что ему по душе, то получается всё правильно. Вот и предисловие является той настройкой, тем первым определением, наряду с названием произведения, с помощью которого происходит взаимная настройка читателя и автора. Предисловия — это такие же полноправные части литературного мира, как и сами произведения, и поэтому я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы собрать их вместе. Собирают же и издают письма, комментарии, критику. Так значит и предисловия на это имеют полное право.
Интересного прочтения!
1. ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К КНИГЕ «КОЛОДЕЦ ВРЕМЕНИ» — книга исторических поэм»
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К КНИГЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ПОЭМ
Лет через тысячу мир снова станет чист и тонок —
Средневековий было много, а гармония одна!
И из руин тогда поднимет мой талант ребёнок,
Как водолаз поднял Антикитерский механизм со дна!
Если хочешь хорошенько изучить какую-то тему – напиши о ней поэму или роман! Что может нового сказать человек, составивший себе труд написать шесть больших поэм гекзаметром и ямбом (примерно 10 000 срок, что составляет 1/2 песен «Илиады»)? Ничего. История длинная – люби в ней одни и те же, словно смотришь разные голливудские фильмы о разных временах и событиях, а лица актёров одни и те же…
2. ПРЕДИСЛОВИЕ К РОМАНУ «ЗОЛОТАЯ ЛОЦИЯ» ОТ «ДОМА КНИГИ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
В ряду многочисленных книг, авторы которых вдохновляются историей наших далёких предков и легендами разных народов – славянских, германских, тюркских и финно-угорских племён – роман Андрея Демидова «Золотая лоция» заслуживает особого внимания. Историческая достоверность органично сочетается с увлекательным сюжетом, реалистические подробности – с фантастическими событиями, вызывая у читателя ощущение, что он сам участвует в шумных пирах, великих сражениях и сталкивается с представителями иных цивилизаций. Среди персонажей есть реально существовавшие личности, оказавшие решающие влияние на ход истории Земли.
Генеральный директор ООО «Дом Книги „Молодая гвардия“»
Заслуженный работник культуры
Нина Егоровна Беликова
3. ПРЕЛИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К РОМАНУ «ЗОЛОТАЯ ЛОЦИЯ ВИКИНГОВ» Том 1
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Русь доначальная…
Странное звучание слов, будто лишённое смысла, будто присутствуешь при рождении своего отца. Но это не так, и вот почему…
Не то, чтобы очень хотелось написать роман о тех людях, что жили на реке Москве до появления русских, ведь на самом деле, русские образовывались и развивались одновременно, и включая в себя всех тех, кто издревле жил в этих местах. Просто, перемещаясь по шкале времени на 1400 лет назад к рекам Неглимне (Неглинка), Аузе (Яузе) и реке Москве, приходится оказаться в глухих местах, где живёт прибалтийское племя голядь, родственное прибалтийским голиндам, упомянутым в IV веке историком Иорданом применительно к войне готов с прибалтийскими народами. Сама же прибалтийская Галиндия на территории современной Калининградской области, бывшей Восточной Пруссии, упоминается греческим историком II века Птолемеем.
Последнее упоминание о многочисленном племени голяди, сохранившаяся в русских уже летописях, массово переписанных в угоду возвеличивания царской власти скандинавской династии рюриковичей во времена первого русского царя Ивана IV Грозного, датируется 1248 годом, когда князь Михаил, брат Александра Невского был убит литовцами, так тогда называли всех прибалтов независимо от их этнического происхождения, на подмосковной реке Протве. Литовцами на реке Протве в то время русские летописцы могли назвать только галиндов.
Конечно же, древний народ, так широко рассёленный от Смоленска до Владимира, никуда не делся, не испарился, и не мог быть истреблён малочисленными для таких огромных лесных просторов, южными и северными славянами. Просто, не имея собственного единого центра исторической памяти и записей о ней, народ голиндов влился в состав тех, кого потом стали называть русскими. Похожий пример с игрой названий мы наблюдаем и с другими современниками голиндов — мокошью, тоже живших на реке Ока ещё до появления славян. Сейчас же мокошь, похожим образом, как и голядь является частью русского этноса, является частью народа мордва вместе с эрзей, хотя даже языки у эрзи и мокши разные, а само русское слово мордва является для них оскорбительным. Так или иначе, но это очень интересно — обретение предков, и это стоит усилий писателя и читателя. Парадокс состоит в том, что никто не может утверждать со стопроцентной гарантией, что событий, о которых идёт речь в легенде о Золотой лоции не могло быть на самом деле, как невозможно сквозь завесу небытия прошлого утверждать обратное. Москва в VII веке, это времена не то, что 'Русь изначальная', как у писателя-историка Валентина Иванова, это скорее Русь до начальная. Если у Валентина Иванова речь идёт о славянах южных, составивших потом ядро киевских и черниговских земель, то о кривичах, славянах северных, литве и финнах, составивших ядро московской земли, пойдёт речь в книгах о мифической Золотой лоции.
Словно символ древней и сильной крови галиндов, текущей в жилах всех русских людей — это река с их именем — Голядянка, приток Москвы-реки, текущая сейчас в коллекторах под районами современной Москвы, и одноимёнными станциями московского метрополитена: Владыкино, Выхино, Жулебино, Аннино, Кузьминки, Люблино…
От двойной бесконечной глубины, бывшей и будущей человеческой истории, от рождения-смертей сотен миллиардов людей и человекоподобных гоминидов, становится жутко, особенно когда чувствуешь совокупность их существовавших и предстоящих сознаний и мыслей, это словно стоять на самом краю бездонного пропасти прошлого и такую же пропасть видеть над собой, в грядущем.
Что касается викингов из моего романа, то это не герои поп-культуры, не полуголые культуристы в рогатых шлемах с огромными топорами и в сопровождении красоток в облегающих кожаных чулках и бикини, а группы вольных людей из Скандинавии, совершавших вики — военно-торговые походы (не путать с войнами северных государств и королей). Они были самыми последними из представителей всех германских племён, которые в течение 1000 лет, начиная со времён Римской империи, волнами двигались из Скандинавии на юг в сторону Средиземного моря, сметая народы и государства, образовывая свои государства по всей Европе вплоть до африканского побережья (этими германскими племенами были всем известные франки, саксы, англы, даны, алеманы, лангобарды, готы, бургунды, бельги и так далее). У разношёрстных викингов, оставшихся последними на не гостеприимных берегах Скандинавии, уже не было сил на завоевание целых стран и империй, на подчинение серьёзных территорий, поэтому они ограничились москитным набегами, которые были как комариные укусы европейским народам (не смертельно, но сильно чешется и раздражает), и ничего кроме того, как наниматься ко всем подряд в качестве отрядов наёмников (к византийцам, славянам и тем, кого называли русами, к франкам, арабам и т.д.), у них толком не вышло, пока поток этих северных горцев не иссяк сам собой всего за сто лет.
4. ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К ПОЭМЕ «МИКЕЛАНДЖЕЛО. КАПЕЛЛА МЕДИЧИ»
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Когда думаешь о своём современнике, представляя себе нюансы его жизни и припаивая их на себя, чтобы избежать таких же ошибок, или наоборот, получить опыт успешной деятельности на каком-то попроще, незримое вмешательство в его жизнь кажется логичным. Он для тебя часть мира, предназначенного логикой жизни для осознания, изучения и применения полученных навыков к своей судьбе. Однако, чем дальше отдаляешься по шкале времени от предмета своих раздумий, тем сложнее считать его своим современником, примером для жизни или предметом изучения. Количество поколений, технологии жизни, или факт смерти человека не является препятствием для такого контакта с другой личностью, главным критерием отнесения его к своим современникам. Главное, наверное, это духовная общность с предметом размышлений. Если такой общности нет, то будь на месте хоть здравствующий сосед за стенкой, обсуждение деталей его жизни или событий его судьбы будут являться лишь сплетней и засовыванием носа в чужие дела. Никакого осмысления, поучительности, сочувствия. Перемывание косточек и чёс языком, так любимый большинством биографов, журналистов и разнообразной публикой. Только если предмет, пусть являющийся современником только виртуально, в составе тысячелетия, современником по духу, даёт возможность полноценно участвовать в судьбе подобно другу единомышленнику и последователю. Если это принять за данность, то можно согласиться с возможностью деликатно и по-товарищески погрузиться в жизнь другого человека. Так мы и поступим с частью жизни известного большинству людей цивилизованного мира человеку — Микеланджело Буонаротти.
Сам удивительный, Микеланджело жил в удивительное время, когда была открыта Америка, огнестрельное оружие закрыло страницу господства Европейского рыцарства, сравняв силу военного профессионала рыцаря-феодала с горожанином-буржуа, изменив политическое и экономическое устройство Европы. Турки тогда владели частью Восточной Европы, Япония открылась европейцам, реформировалась католическая церковь, породив протестантизм — идеологию отдельного действия собственными человеческими силами, без заботы эфемерного высшего существа, религию делового накопительства, глобального торгового сообщества и идеи мирового доминирования, создавшей сначала Британскую империю, а потом и Pax America. Это были революционные изменения, произошедшие на памяти одного поколения — поколения Микеланджело.
Он — легенда, жившая среди других легенд, перечисление которых займёт не одну страницу. Вот некоторые из них: Христофор Колумб, Эрнан Кортес, Писарро, Борджия, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Лоренцо Медичи, Савонарола, Макиавелли, Иван Грозный, Екатерина Медичи, Аристотель Фиораванти.
Чем же интересно это архаическое время, когда люди не знали, что такое автомобили, самолёты, телефоны, интернет, лекарства от чумы, холеры и гриппа, не имели кондиционеров, электростанций, железных дорог? Оно интересно хотя бы тем, что мышление тех людей, их поступки и мечтания полностью совпадают мышление и поступками современных людей с поправкой на технологии. И это ещё не всё. Они ничем не отличаются от более древних людей, например, эпохи заката древнеримской республики и начала эры императоров. Что греха таить, многие наши современники, перенесённые в эпоху Микеланджело, ничем не выделялись бы из общей массы тех людей ни знаниями, ни опытом, ни способностями! Может быть, даже наоборот…
Они такие же, как мы, и их опыт полностью применим к нашим судьбам, а поскольку издалека большое виднее, можно с успехом для себя использовать искания, за осуждения и открытия как в способах распоряжения своими судьба, так в части духовного опыта.
Каким-то неведомым образом Лодовико Буонарроти Симони, дед которого был банкиром, разрядившимся, как и многие тогда во Флоренции, из-за банкротства Англии и Франции после столетней войны, представитель древнего Тосканского рода, имеющий родство с маркграфини тосканской маркграфини Матильдой Каносской, владевшей в ХI-м веке половиной Италии, отдаёт своего второго сына — Микеланджело, на кормление в семью деревенского каменотёса Тополино из Сеттиньяно, что в нескольких километрах от Флоренции якобы из-за отсутствия средств прокормить лишний рот.
Семейство маркграфини Матильды Каносской, между прочим, были в родстве с императором Генрихом II.
В Сеттиньяно, в хорошем месте на холме с прекрасным видом и вдали от лихорадки и сырости реки Арно было поместье Буонаротти, приобретённое на деньги от занятий семьи банковскими операциями. При этом сам он отправился жить во Флоренцию, не прекращает заниматься торговыми махинациями и служить в администрации Флорентийской республики, где его знают и ценят. В городках Каюзе и Капрезе он служил до этого подестой, то есть по сегодняшнему, мэром города. На повторную женитьбу денег у Лодовико тоже хватает, как и на прокорм молодой жены. Как он потом мог потом называться дворянином и смотреть людям в глаза в своём маленьком тосканском городке Капрезе к северу от Ареццо?
Так что же произошло с маленьким Микеланджело?
Действия Лодовико подразумевает, что платить за еду сыну в стенах собственного дома нечем, а в стенах другого дома разве есть чем? Или каменотёсы чужих детей в средневековой Италии кормили даром? Или так надо понимать ситуацию, что маленького мальчика продали в качестве работника на подсобные работы, типа обтёсывания и полировки камня за прокорм? Почему дворянин, имеющий такое родство и всю жизнь этим кичившийся так поступил, так низко пал? Почему он это сделал только со вторым сыном, почему так он не поступил со старшим сыном или его младшими братьями? Почему отец Микеланджело при этом, не позволял несколько лет кряду после этого учиться работе с камнем у скульптора во Флоренции? Потому что отец и не собирался делать из него скульптора, после того как выжал из мальчика деньги? Вполне возможно, что малыша Микеланджело каменотёс Тополино не только кормил, но и платил за работу. Сеттиньяно, где всё происходило, имел рядом каменоломни, и каменные заготовки расходитесь по всей Италии как горячие пирожки. Это было весьма проходное и доходное место.
По крайней мере, позже Лодовико за помощь ученика скульптору-учителю Гирландайо, потребовал вдруг деньги, что было редкостью. Обычно учителю платили за обучение. Значит и с каменщика за работу своего мальчика он вполне мог требовать денег! Некрасивая история ознаменовала начало жизни гения! Последующая меркантильность отца, преследовавшая скульптора в течении его жизни, подтверждают такую возможность трудовой кабалы. Вполне возможно, что подеста Лодовико просто поручил по какой-то причине каменотёсу кормить его ребенка бесплатно, может быть это была завуалированная взятка, или из связывали какие-то подрядные работы… Однако, вопрос, что же произошло в семье маленького Микеланджело, остаётся открытым. Я лично не знаю других таких примеров. Это же безродный Леонардо из города Винчи, тоже отдали в подмастерья в детстве.
Лодовико тем не менее встал насмерть, запрещая поначалу сыну работать с камнем, когда тот естественным образом начал интересоваться скульптурой, овладев, как надо полагать неплохо базовыми техникой. Опять нестыковка, потому что если ты отдал сына каменщику за копейки, почему не отдать его в скульпторы за баснословные барыши? Ведь старшего сына он благословил на то, чтобы стать, не без воздействия пламенных проповедей Савонаролы, стать доминиканским монахом, отрицающим материальные блага. Других же сыновей посвятил равно обратному делу — собственному торговому делу.
Мальчик Микеланджело, конечно, наслушался у Тополино и посетителей мастерских в Сеттиньяно разговоров каменщиков о баснословных гонорарах скульпторов и резчиков по камню. Для него эти деньги стали бы пропуском на свободу из дома, где его до этого продали фактически в рабство, где в доме распоряжалась мачеха, откуда его как современного нам китайского мальчика отправили на завод по сборке айфонов или маленького индийца для работы на каторжной сборке чая. Почему отец допускал возможность, чтобы Микеланджело обтёсывал каменные блоки вместе с деревенщиной, за гроши, но сопротивлялся потом тому, чтобы он высекал скульптуры за баснословные деньги? Почему Микеланджело, проходя потом обучение в качестве подмастерья известного тогда флорентийского скульптора, художника и декоратора Гирландайо не стал изучать технику других прикладных искусств, а сосредоточился только на скульптуре? Впоследствии это ему мешало, и он, наверное, сильно пожалел, что не в должной мере постиг искусство бронзового литья и фресок. Похоже, что это произошло потому, что скульптура ценилась из произведений искусств того времени дороже всего. Скульптура стала для Микеланджело способом вырваться из семьи, где говорил и думали только о деньгах, где его, похоже, предали. Кроме того, именно скульптура открывало ему дорогу к самым богатым, а, следовательно, к самым известным и влиятельным людям Тосканы, Италии и Европы. Последующие лихорадочные покупки по всей Италии недвижимости на свои гонорары, отсутствие всякого приличия, когда речь шла о гонорарах, невыполнение своих обязательств перед заказчиками и тяга к творческим авантюрам, дорого обошлись Микеланджело, дорого обошлись и искусству, лишив его многих задуманных, но не выполненных, или не до конца завершённых работ.
Почему остальные сыновья Лодовико Буонаротти не последовали примеру брата, помогая ему поставить на поток скульптуры, архитектурные проекты и фрески, а решили потреблять гигантские суммы гонораров Микеланджело для приобретения торговых предприятий, земель и домов? Его братья Буонаррото и Джован Симоне покупали на его деньги себе торговые предприятия, брат Джисмондо покупал себе земельные участки.
Да, дворяне могли отдавать своих детей на воспитание в другие дома, это было не редкость, но не каменщикам и крестьянам! Но не потомка же маркграфини Тосканы!
Здесь кроется какая-то загадка, неразрешимая пока логическим путём.
Если посмотреть на отношения Микеланджело с семейством Медичи, то можно проследить три составляющие: отношение крупного художника с богатейшим банковским домом Европы и богатым заказчиком, отношение представителя древнего аристократического, но обедневшего Тосканского рода и выскочек из торговцев, противостояние убеждённого республиканца и прирождённого тирана. Видно, как в течение всех их взаимоотношений, а они продолжались почти всю сознательную жизнь Микеланджело, эти три составляющие переплетались, дополняя или мешая друг другу.
Какие отношения были у маэстро и Медичи? Как можно однозначно ответить на этот вопрос? Капелла Медичи является узловой частью этого вопроса, в ней наиболее полно проявляются противоречия этих отношений.
Капелла Медичи церкви Сан-Лоренцо в тосканской столице Флоренции, как стержень повествования, выбрана не случайно. Именно в ней отразились все метаморфозы измерения отношения мастера с семейством магнатов. Длительность создания самого здания капеллы и скульптурных композиций капеллы соответствует расцвету творческой энергии Микеланджело. Но это с одной стороны, а другой стороны, если посмотреть, получается, что начав постройку здания капеллы, добычу и доставку мрамора в город-коммуну, столицу Тосканской республики город Флоренция, мастер последние усилия прилагал по достройке капеллы уже, когда она уже была под гнётом, репрессиями герцогов Медичи. Никакой другой манеры поведения с покорённой военной силой областью и городом, как отработанный веками и состоящей в подкупе, шантаже, убийствах, насилии и запугивании, у Медичи в запасе не имелось. Многочисленные изуверские казни республиканцев после захвата Флоренции с помощью испанского короля и наёмных войск подтверждают это. Длинный список жертв террора, в числе которых были близкие друзья Микеланджело, наверняка не заканчивались одной Флоренцией, а распространялись и на другие города Тосканы.Просто это ускользнуло от пера хрониста Варки и других, сосредоточенных на Флоренции, и писавших свои работы на деньги Медичи и под их контролем.
Так вот, претерпев множество изменений относительно первоначального облика, замысленного Микеланджело, процесс создания капеллы оказался не заваршённым. Не смерть мастера стало тому причиной. Капелла была брошена. Микеланджело уехал в Рим и никуда больше не вернулся в свой любимый город. Города его молодости, его гордости, республики свободных людей, где прошла его юность, состоялось его становление как скульптора и художника, больше не было. Люди и взаимоотношения между ними стали другими. Но для него Родина была не камнями, пускай даже очень красивые и дорогими, Родина для Микеланджело была в людях и их взаимоотношениях. Но их больше не было, Он потерял свою Родину, которую любил.
Какова была причина, заставившая Микеланджело бросить работу над незаконченной капеллой и уехать в Рим, заниматься там архитектурой собора Святого Петра и никогда больше не возвращаться во Флоренцию, которую он так страстно любил? Почему остались ненаписанными задуманные фрески, не выполнены аллегорические скульптуры рек, не завершено лицо у скульптуры День? Почему даже золотой шар, сбитый “бешеными”, восставшими флорентийцами со средним достатком, не был восстановлен на крыше капеллы? Не остановили мастера и недополученные по договору на создание скульптур очень большие деньги и потеря возможности реконструкции фасада Сан-Лоренцо, потеря влияния на дела цеха флорентийских художников и строителей.
Людей, чьи останки должны были лежать в капелле, он знал лично. Они хоть и были герцогами, но не Тосканы. Их титулы ими были получены в результате удачных браков, стоивших Медичи, впрочем, сотен тысяч дукатов. Герцоги Немурский и Урбинский оставались при этом, хоть и самыми именитыми и богатыми, но всё же гражданами коммуны. Благосклонное и уважительное отношение к Микеланджело как к маэстро скульптуры и как к представителю древнего рода Флоренции было неизменным. Его встречали стоя, сажали за стол рядом с собой, как самого дорогого гостя, ссужали деньгами его родню, способствовали получению заказов. Его республиканские воззрения их не особо волновали. А вот его знакомства в Риме, куда вела банкиров дорога тщеславия во времена папы Юлия II, заказавшего Микеланджело свою гробницу, а потом и роспись Сикстинской капеллы, были для них ценны. Но эти представители рода Медичи, сын и внук Лоренцо ди Медичи Великолепного, променявшего тогда ещё малоизвестного Микеланджело в свой дом, где-то прожил до его смерти, были давно мертвы. Для них и создавалась капелла. Мастер лично знал этих людей и питал к ним вполне дружеские чувства. Заказавший капеллу папа римский Лев X — Джованни Медичи, был с Микеланджело не менее любезен. Хотя именно этот Лев X, ставший папой, не имея никакого церковного сана, но много денег на подкуп кардиналов при голосовании, в духе избрания папой Борджия, отнял у мастера десять лет жизни и бездну усилий на неосуществленные проекту создания сначала колоссального памятника в Риме, а затем мраморного фасада в духе мраморного фасада Санта-Кроче или дажа Санта-Мария-дель-Фьоре, но более помпезную, в римском стиле, с колоннами, позже отобранными для Собора святого Петра могущественным недругом Микеланджело, ватиканским архитектором Браманте да Урбино, другом Рафаэля, главным соперником Микеланджело на самой верхней ступени пьедестала величия художественной гениальности при жизни. Именно республиканский строй, поборником которого была семья Микеланджело, спас семью Медичи от уничтожения в 1478 году. Был убили Джулиано Медичи, а Лоренцо ранен. Именно Сеньория коммуны защитила Медичи, приговорила убийц к смерти и публично казнила, хотя заговорщики Пацци были богатыми и знатными гражданами Флоренции. Именно коммуна защищала триста лет торговый дом Медичи своими стенами и войсками, и героями, гарантировала им сохранности жизни и имущества. Возможности семьи Медичи росли прямо пропорционально росту могущества самой Флоренции, победившей за 300 лет всех своих феодалов-аристократов, Тосканских конкурентов, и отбившись от внешних врагов. И вот когда Флоренция ослабла из-за мирового финансового кризиса, Медичи нанесли безжалостный удар своей матери-коммуне, растоптав её главный принцип — выборность ганфалоньера справедливости голосованием. А когда народное большинство ответило — нет, начались убийства и казни по спискам несогласных. История сыновей, убивающих свою любящую мать, желающую им только добра, повторилась в который раз. Так же происходило и с древнеримской аристократией, поднявшейся и окрепшей под защитой республиканского Рима, и затем утвердившейся на её останках в виде императоров. Так же было с советскими лидерами, разрушающими ленинские принципы партийной демократии и дискуссии, утвердившись в качестве царей хрущёвского и брежневского застоя, перепутав диктатуру сталинизма времён войны с цивильной системой управления в мирное время из-за денег и власти. Так же поступили все оборотни. Аналогии предпосылок и человеческих поступков с сегодняшним днём слишком явные, чтобы их не заметить.
История пока не придумала способов и антибиотиков для купирования и обеззараживания предателей в республиканских сообществах. Цезаризм, Медичизм, Ельцинизм имеет одну и ту же природу — природу врагов народа, выходящих из самого народа. Микеланджело всё это увидел собственными глаза и пропустил через собственную душу.
На глазах у Микеланджело происходило сползание к тирании, угасание свобод и вольного духа Возрождения. Молодой Алессандро ди Медичи Неро, ставший герцогом Тосканы и Флоренции в результате военного переворота, уничтожил республику и стал тираном-самодержцем, относился к Микеланджело с точностью наоборот. Он не расправился со старым скульптором-республиканцем только из-за заступничества Климента VII Медичи, справедливо считавшего, что кроме Микеланджело никто не может закончить родовую капеллу, где он предполагал и сам упокоится. Гениальность Микеланджело спасла ему жизнь. Будучи незаконнорождённым сыном папы римского Климента VII Медичи, внуком Лоренцо Великолепного, после Козимо Старого и Пьеро третьим абсолютным некоронованным властителем Флоренции, Алессандро был афроевропейцем из-за матери африканки. Он отличался неуравновешенным нравом, склонностью к убийствам, став по воле испанского короля-императора Священной Римской империи Карла V, первым герцогом Тосканы. Террор и убийства, организованные им в захваченной Флоренции, прекрасно иллюстрируют это. Карл V получил от Климента VII Медичи за пожалование герцогского титула Алессандро 150 000 дукатов, то есть 100 кг золотой, что было обычной ценой за герцогский титул в Европе. Например, герцог Гонзага, участвовавший в осаде Флоренции, купил у Карла V титул годом ранее примерно по такой же цене. Как выгодно, однако, быть императором! Кроме того, титул императора был дополнительно освящён коронованием, проведённым папой Климентом VII Медичи.
Так вот, с гибелью герцога Алессандро ди Медичи от рук близкого родственника, старшая линия рода Медичи, идущая от Козимо Старого, оборвалась. Второй герцог Флоренции — Козимо I, дальний родственник Абессандро по боковой линии, забрал детей предшественника, и позаботился о них на свой лад.
Продолжать работу над капеллой Микеланджело не захотел — исчез моральный долг перед людьми, которых знал ещё при жизни маэстро, герцогом Нимурским, он же Джулиано II Медичи, и герцогом Урбинским, он же Лоренцо II Медичи. Исчез и стимул страха смерти после гибели Александро. Нелюбовь к варианту компоновки капеллы, навязанной Климентом VII Медичи, тоже к тому времени умершим, стало для мастера ещё одной причиной бросить работу.
Защищаться от преследований представителей младшей ветви рода Медичи спустя четыре года после падения республиканской Флоренции он смог легко — под крылом нового папы Павла III Фарнезе. Папа из рода Фарнезе, не благоволившего семейству Медичи и его дружбе с империей испанцев и немцев, с превеликим счастьем принявшего в Риме и поручившему достройку собора Святого Петра и достройку своего дворца. Старый враг Микеланджело — Браманте да Урбино, к тому времени тоже умер, и бесчестить маэстро, интриговать и лишать его возможности осуществлять свои коммерческие и творческие планы стало некому. Вот так и осталась капелла Медичи брошенной, как и Дуомо, лишённая души и средств. Статуи частично не закончены, частично не начаты вообще, фрески не выполнены, портретное сходство герцога Урбинского и Немужского отсутствуют полностью. Их размер подобран так, что они в нишах смотрятся как случайным образом приобретённые и выполненные совершенно для другого заказчика. С таким же успехом можно было использовать любые мужские изваяния, даже выкопанные антики. Такой была изощрённая месть Микеланджело за уничтоженную Родину. Трагедия…
Словно пророческий знак гибели, недостроенная капелла Медичи пережила не только старшую ветвь семейства, но и все остальные ветви. Кровь Медичи осталась во многих людях, как кровь семейства любого человека, ставшего до нас, но самого семейства, как сообщества, действующего сплочённо и последовательно по своей социальной программе, передаваемой вместе с опытом и имуществом от поколения к поколению, не стало. Почему наследники титула и имущества герцога Алессандро ди Медичи не достроили капеллу, почему несколько небольших скульптур, выполненную другими весьма посредственными мастерами оказались последним, на что им хватило денег? Фасад Сан-Лоренцо — родовой церкви Медичи, комплекс, в который входит капелла, тоже остался в виде древнеримской базилики, облицованной непрезентабельным местным камнем, похожий на склад или рынок, чем изначально базилики и являлись. К идее выполнить торжественный мраморный фасад больше никогда не возвращались. Куда делись деньги банка герцога Алессандро? История знает много примеров, когда в период передачи дел и наследства, свои же управляющие ловкими махинациями выводили деньги в другие банки, прятали их через множество перечислений, выводили под другие, не комплиментарные юрисдикции. Думается, что и деньги старшей ветви семьи Медичи оказались похищены. Налоги же Тосканы и Флоренции уже не были такими обильными, как во времена Лоренцо Великолепного, потому что Флоренция перестала быть мировой столицей тканей, уступив первое место Англии и Голландии. Все, кто раньше занимался во Флоренции тканями, переложили деньги в недвижимости, землю, сдаваемую в субаренду. Из буржуа и коммерсантов Возрождения, богатые флорентийцы превратились в помещиков-феодалов, то есть стали ровно теми, в борьбе с кем за 300 лет и жители Флоренции добилась славы и коммерческого успеха республики. Конечно, вернувшееся натуральное хозяйство не могло обеспечить такие же доходы, как процветающие торговые и банкирские дома европейского масштаба. Казана города опустела и даже гордость Флоренции Санта-Мария-дель-Фьоре осталась без отделки навсегда. Та же судьба постигла капеллу Медичи. Звезды-пилюли Медичи на их гербах погасла вместе с золотым шаром на крыше камиллы, сбитом с крыши капеллы во время восстания горожан.
Но всё это будет происходить позже, а пока настала кульминация взаимоотношений художника и магнатов, и ключевое сражение под стенами осаждённой Флоренции 5 мая 1530 года. Большая часть флорентийцев ещё готова сражаться ни на жизнь, а не смерть, за то, чтобы сохранить Республику.
5. ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К ПОЭМЕ «Орды Батыя на Руси» и поэме «Слово о погибели земли Булгарской»
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Героизм предков… Мужество мужчин, преданность женщин, самопожертвование стариков и детей… Кто встретил многочисленные и закалённые в войнах отряды монгольских царевичей, их союзников и рабов? Что за раздольная страна открылась их раскосым и жадным очам? Глухомани, лабиринт рек и болот, обширные необжитые просторы, пёстрый конгломерат племён, жизненных укладов и верований. Как это было? Почему случилось так, как случилось? Почему появился однобокий взгляд на те события, сказка для могущественным взрослых, оставшихся вечными детьми?
Когда заходит речь о загадках истории, к которым относятся для современного человека и события, связанные с нашествием полчищ Батыя на Русь, хочется иметь ответы, а для этого нужно попытаться наиболее полно разобраться в вопросе. Нет ничего более полезного и увлекательного способа для этого, как написание поэмы. Для получения достоверной, непротиворечивой картины приходится вникать во всё, вплоть до самой последней мелочи, просеивать огромное количество информации, не обращая на готовые выводы других. После этого можно получить ответ на вопрос: что это было? Поскольку в наличии для имелась логика, пространственное и образное мышление, эрудиция и художественные навыки, плюс настойчивость, возникла поэма и ответ на вопрос.
Огромная разница в технологических возможностях между объединённой армией восточных народов и русских юго-восточных княжеств, обусловили сокрушительное их поражение. В отличие от Западной Европы к середине XIII века, русские княжества не имели каменных крепостей с башнями и донжонами, камнемётных и стреломётных машин, даже ручных арбалетов, греческого огня, практики ведения боя метательным оружием, многочисленной кавалерии, системы призыва на войну местного населения, и даже возможности консолидировать усилия княжеских отрядов-дружин. Обособленность, удалённость лесистой части юго-восточной части Руси от центров цивилизации, отсутствие заинтересованности каких-либо захватчиков овладеть труднодоступными территориями, обусловило отсутствие необходимости вести напряженные и оборонительные войны с серьёзным противником. Как известно, отсутствие необходимости что-либо делать приводит к стагнации и деградации, и никаким образом к прогрессу. Уровень военных технологий Руси соответствовал V — VII веку раннего средневековья, но никак не ХIII веку позднего средневековья.
Восточные объединённые силы под командованием монголов, наоборот, вынуждены были вести длительные войны с передовой на тот момент в военном, экономическом и политическом отношении, многочисленным Китаем. Это привело к тому, что, победившая китайцев, объединённая армия востока под командованием монголов, обладала самой передовой на тот момент технологией ведения боевых действий, оружием, системой снабжения, стратегического мышления, комплектования, удержания контроля, политическими наработками. Фактически зимой 1236-1237 годов столкнулись военные силы разных эпох, где отсталыми ордами были как раз русские князья с их недисциплинированными разноплемёнными витязями и ополченцами из абсолютно не воинственных народов с разными религиями обычаями. Особенность территории, превращение зимой реки в отличные дороги, низка плотность населения, тоже способствовала поражению. Надо понимать и то, что Русь с низким уровнем сельхозпроизводства, животноводства, не являлась самоцелью похода монголов и их союзников. Их интересовала плодородная, солнечная степь от Венгрии до Средней Азии. Этим и объясняется неспешность всех походов на Русь и лишь частичное использование сил державы монголов. Обеспечение северного фланга своих завоеваний — вот что было главным для чингизидов.
6. ПОСЛЕСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К ПОЭМЕ «ОРДЫ БАТЫЯ НА РУСИ»
ПОСЛЕСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Трудно сказать, есть ли место в жизни генетической памяти. Кто-то в неё просто вертит. Написание поэмы было не данью моде, а закономерностью. Странная генетическая память о тех событиях — гравитационному центру рождения современной страны, притягивало автора всегда. Предки автора происходят и к агрессорам, и к жертвам нашествия. Часть корней автора поэмы находится в городе Славянка (ранее Тор) в Донецкой области, когда-то центре западных половецких степей, недалеко от реки Калка, где в первый раз встретились в бою монголы с русскими в битве в 1223 году. Из тех половецких мест чудесным образом происходит и прадед, и дед автора — Федорчук Игорь Александрович (Герой Советского Союза, лётчик-истребитель). А вторая часть корней чудесным образом находится на стыке Московской и Владимирской области, земель мокоши и голяди, подвластной славянам-вятичам под управлением русских, ставших центром тяжести событий Батыева нашествия 1236-1237 годов. Оттуда мой другой прадед, Савельев Пётр Алексеевич (50 метрах от его могилы Новодевичьем кладбище в Москве похоронен Президент России Б.Н. Ельцин). Похороненная там же прабабка Мария Ивановна Иванова родилась в позапрошлом веке в Москве…
Читается в дебрях кащунных аллей,
Среди разномастных могил и надгробий,
История из миллионов трагедий людей,
Как строки в абзацах учебных пособий.
И на Новодевичьем кладбище тихий приют
Нашли палачи прямо с жертвами рядом —
Они в полнолуние песни тут вместе поют,
И здесь поднимаются страшным парадом…
Особенно осенью, в час замерзающих вод,
Здесь сердце болит и трясёт от озноба,
И хочется весь размести небосвод,
И листья осенние с отчего гроба!
Предки моей третьей жены — Марьям Биляловой происходят из мест, являвших собой во время нашествия Волжскую Булгарию. Ещё одни предки происходят из северного Казахстана — восточной части земель половецких орд — монгольских союзников в походе на запад. Лучший друг Игорь Евгеньевич Горячев происходит из мещерского края, неподалёку от Старой Рязани — эпицентра неравной борьбы. Сам же автор уроженец Москвы, входившей тогда во Владимирское княжество. Крохотная Москва сильно пострадала во время нашествия, но только благодаря ему стала потом столицей.
И донецкие, некогда половецкие, степи, и Владимирское княжество, куда входила Москва в 1237 году, являются свидетелями событий монгольского нашествия. Вот так получилось всё само собой, и история Батыева нашествия не могла не ожить в стихах. Удаленность событий по шкале времени, может быть и большое, а вот по другой шкале координат — месту, удаление равно нулю. Кроме того, время так легко преодолевается, стоит только закрыть глаза, и сразу можно увидеть горящую Рязань и Батыя, пьющего кумыс с кровью из кубка, сделанного из черепа храброго воина и из золота.
Правда…
Это слово манит как магнит. Не все, но многие много готовы отдать за неё жизнь, пожертвовать благостной судьбой. Путь познания правды труден прежде всего из-за душевной слабости самих ищущих. Ложь и сказка, словно алкоголь, принимаемый раз за разом, приучает к себе, затуманивает рассудок, усыпляет, расслабляет, не даёт избавиться от наркотической зависимости, ведь очень трудно избавится от наркотической зависимости, когда сам себя всегда можешь уговорить продолжить приём, сам себя всегда можешь обмануть. И тем, кому суждено прожить жизнь во лжи, может быть и весьма комфортно, точно не захотят просыпаться в стране правды. Для того, чтобы понять произошедшее в 1237 году в Рязани, нужно знать общие законы человеческого общества, историю проникновения славян и русских в бассейн реки Оки, географию Евразии, этнографию, физиологию, военное дело и экономику стран, вовлечённых в походы чингизидов.
Нужно иметь терпение, уметь сомневаться и не принимать не веру рассказы сомнительных исторических личностей, заинтересованных в искажении и подгонке событий в своих интересах.
Не знаю сам, как говорить-то об этом. Очень уж болезненна и горька для сердца каждого русского эта история. Но, похоже, что никак, кроме как словами, сказать не получится.
О нашествии Батыя на Русь доподлинно известно мало. То, что известно — запутано и последовательно искажено. Всё это делает грандиозные события XIII века, заложившее основу нынешнего Российского государства, раскинувшегося от Балтийского до Чёрного моря, и от Баренцева моря до Тихого океана, сложными для понимания. Обширное военное, этническое, культурное, организационное наследие тех событий живёт среди нас. Оно говорит, ходит по улицам, ездит по дорогам, сидит в офисах банков и в кабинетах в Кремле. Нашествие Батыя — это ключ к пониманию судьбы России, её горького опыта и преследующих её век за веком несчастий. Декоративная европейскость современной страны Российская Федерация тонким слоем нанесена на материковую глыбу азиатской и кавказской дикости.
Как же это всё началось? Откуда есть пошло рабство одних и палачество других? Почему финны прибалтийские стали европейцами, а финны Московские стали азиатами? Кто виноват и что делать?
История народа, это не то, что оценки в школьном дневнике: хочу — поставлю за событие двойку, хочу — поменяю её на пятёрку. История — это память. Если в ней содержатся пробелы, то это значит, что и у народа, как у единого живого организма присутствует выпадение памяти и части опыта.
История — это инструкция к настоящей жизни народа, его ДНК. В истории записано, что и когда народу надо делать, что и когда делать не нужно. Какие действия к каким последствиям приводят, кто хороший, то есть думающий не только о своей шкуре, а обо всех своих подданных или друзьях, а кто плохой, то есть думающий только о своей шкуре и личных интересах. Что получается, когда правитель поступает так, а не иначе. Горе тому народу, чья история жизни переписывается и вымарывается в угоду блажи правителей, потому что народ теряет возможность делать работу над ошибками. Раз за разом «наступает на одни и те же грабли». Он не может окончательно повзрослеть, стать единой, сильной и мудрой нацией.
Думается, что российский читатель, взявший в руки эту поэму, основную канву истории Западного похода Батыя 1236—1242 годов себе представляет.
Почему историческая поэма в XXI веке нужна, когда надев интерактивный шлем можно погрузиться в 3D компьютерный мир с квадрозвуком, и ходить в нём с датчиками на руках по далёким мирам как господ Бог?
Во-первых, потому что вначале всё равно было слово. Во-вторых, сравнивая художественную прозу с поэзией, становится ясно, что поэзией можно передать больше информации чем в прозе за то же количество печатных знаков, то есть поэзия может сжимать информацию как компьютерный программный упаковщик. То, что рассказано в поэме, занимающей тетрадку, будучи написано в виде романа, заняло бы толстую книгу. В-третьих, читать стихи нужно как упражнение для мозгов, для ума, чтобы функции мозга, отвечающие за пространственно-временное и образное мышление, не атрофировались, как обычно происходит с частью организма, не нагруженного работой. Всем хорошо известно, что умный большего достигает в жизни, чем глупый, а чтение — это гимнастика для ума. Историческая поэма как нельзя лучше подходит для тренировки коры головного мозга, являя собой ещё и пищу для аллегорий с сегодняшним днём. Понятно, что большие исторические поэмы не могут заинтересовать совершенно любого потребителя, как привлекает всех сладкая и тонизирующая Кока-кола с пузырьками углекислоты. Поэма — духовная пища для тех, кто может отличить Вагнера от виагры и сказку от реальности. Но это удел любого серьёзного искусства — быть предназначенным не всем. Кроме того, поэма «Орды Батыя на Руси» является произведением исключительно для русскоговорящих читателей. При переводе на любой иностранный язык она станет набором фраз, а при чтении её по-русски иностранцем, иностранец половину слов вообще не поймёт. Кроме того, крайняя обидчивость и злопамятность настоящих русских, приводит к тому, что критику в свой адрес они могут воспринимать только от своих. А автор-то свой, владимирских корней, из географического и политического эпицентра русской жизни юго-востока той поры.
Светоч рязанщины и русской поэзии Сергей Есенин в поэме «Сказание о Евпатии Коловрате, о хане Батые, цвете троеручице, о чёрном идолище и Спасе нашем Иисусе Христе», написанной в 1912 году, в тридцати пяти четверостишиях написанных не вполне понятным русским языком, показал героя народного эпоса Евпатия Коловрата и его богатырей как горьких пьяниц, пропивших свою рязанщину:
А рязанцам стать — Только спьяну спать;
Не в бою бы быть,
А в снопах лежать.
В остальном тема героя литературного произведения ХV века предстаёт в воображении Есенина, поэта века серебряного, выходца из крестьянской среды в виде небывальщины, демонстрирует незнание им первоисточника легенды, «Повести о разорении Рязани Батыем» и заканчивается мнением автора, вложенным в слова Батыя о том, что вся сила русская на выпивку только и сгодилась.
Возговорит лютый ханище:
«Ой ли, черти, куролесники.
Отешите череп батыря
Что ль на чашу на сивушную».
Уж он пьет не пьет, курвяжится
Оглянется да понюхает — «А всего ты, сила русская,
На тыновье загодилася».
Если уж патриот рязанщины, крестьянский сын, был такого невысокого мнения о Евпатии Коловрате и роли русских защитников в истории Батыева нашествия, то… Это противоположное привычному бравурному представлению о Коловрате, который «одним махом семерых побивахом” и сама история обороны Рязани заслуживает пристального внимания.
Автор не может согласиться с Есенинской трактовкой образа защитников Рязанщины. Ни Корсунской иконы, ни князя Фёдора, ведущего переговоры о спасении Родины, и принявшего мученическую смерть, ни его красавицы жены и желания Батыя её заполучить у Сергея Есенина нет. «… Спаса нашего Иисуса Христа», надо сказать, тоже нет. Но истина где-то есть, её нужно искать, и как всегда, она находится где-то посредине…
А.С. Пушкин, получивший от Императора Всероссийского гонорар для написания «Истории Пугачёвского бунта», для изображения восстания в нужном для крепостников свете, съездил в Казань, Оренбург и Уральск, а потом уединился в собственном поместье Болдино, где его обслуживали его рабы-крестьяне. Автор поэмы о Батые такой поддержки не имел, и был вынужден сам себя содержать рутинной наёмной работой, и поэтому время и ресурсы автора «Орд Батыя на Руси» были ограничены. Может, был прав Микеланджело Буонаротти, считавший, что высоким искусством должны заниматься только аристократы? Не имея денег императора, автор проехать по всему маршруту похода отрядов Батыя на Русь в 1237-1238 годов, не смог, но побывать в Казани, Оренбурге, Рязани, Касимове, Коломне и Москве получилось. Распространять поэму через собственный литературный журнал, как А.С. Пушкин, возможности тоже не было, с олигархами и премьер-министром России, как тот же А.С. Пушкин, автор в лицее не учился и на балах не отплясывал. Никакой коммерсант-издатель поэму сейчас не издаст. Толстые литературные журналы, созданные другими поэтами для издания себя, тоже — им конкуренты им не нужны. Поэтому путь поэмы к своему читателю предвидится очень долгим и трудным.
Теперь о поэме…
Нужно понимать, что поэма — это не историческая «Рифмованная хроника Фредигера» или «История государства Российского» Карамзина. На самом деле «Орды Батыя на Руси» — это в большей степени художественное произведение. Считать её научной работой, не стоит, она отражает взгляд автора, опыт интуитивного осмысления. Однако…
Пепел сожжённых батыевскими отрядами русских, славянских, булгарских, половецких, мокшанских, голядских, эрзянских городов, селений и хуторов стучится в сердца. Зарево пожаров озаряет раз за разом утреннее или вечернее небо. Не упокоенные герои битв и кровавых осад бродят призраками и ночами заглядывают в окна…
Потомки завоевателей и завоёванных образовали страну, ставшую теперь Россией. Кто был кем тогда? Почему так получилось? Как на самом деле всё было?
Эти и другие вопросы даже по прошествии почти 800 лет после тех событий, продолжают волновать нас.
Почему нашествию Батыя в русских летописях уделено мечта не более, а даже менее, чем во внешних источник, монгольских, западных, арабских? Если для них это событие было лишь частью череды деяний монголов, то для Руси это ведь был целый цивилизационный перелом, сдвиг, результаты которого мы чувствуем и сейчас.
Почему же нет ни одного современного тому событию документа, а Лаврентьевская, Ипатиевская и другие летописи, созданные спустя 200 спустя после нашествия, описывают его однотипными фразами, списанными друг у друга? Почему имеются правки ещё более новые, времён Ивана Грозного? Куда делась его библиотека, содержавшая множество древних, не исправленных рукописей? Почему царские историки Василий Татищев и Николай Карамзин, писавшие свои «Истории государства Российского» по заказу российских императоров в уже в эпоху Просвещения, уничтожили рукописи, собранные ими по монастырям всей России и оставили нам только ссылки на них? Кто и почему таким варварским способом заметал следы? Что такого было в тех рукописях? Чего так боялись русские князья и русские цари? Какой правды?
Горько было осознавать, собирая материал к поэме, что предки оставили нам такие куцые и противоречивые сведения. Например, «Сказание о разорении Рязани», написано спустя 500 лет после событий. Клочок текста «Сказания о погибели земли Русской» всего из сорока строк, и летописные сообщения, состоящие из повторов одних и тех же штампов, созданы спустя многие столетия после нашествия. Сравнивая это всё с объёмом летописных материалов, например, о восстании гладиаторов Спартака в Древнем Риме, произошедшем за 1300 лет до Батыева нашествия на Русь, нужно заметить, что о сражениях 50 тыс. рабов на пятачке размером с современную Московскую область, написано больше, чем о Батыевом нашествии, когда 500 тыс. человек с востока завоёвывали огромную Русь.
О небольших междоусобных стычках русских князей до и после нашествия летописцы пишут очень подробно: диспозицию отрядов, число труб и барабанов, численность союзников и ополчения, как, что происходило, сколько погибших, чуть не поимённо, и как погибли, и т.д. А про главные битвы нашествия Батыя следуют штампы типа «и была сеча зла, и едва одолели их сильные полки татарские». Это как же понимать? Куда делась информация? Про Великого князя рязанского, его сына Фёдора и невестку Евпраксию, внука Ивана во время нашествия известно из написанной несколько столетий спустя после событий, описанных в «Повести о разорении Рязани Батыем». Однако эта информация не под ...
(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)
ОТКРОВЕНИЕ
книга предисловий к собственным произведениям
«Кто Ваш читатель, — спрашивают, — зачем пишете?»
«А зачем жизнь?» — отвечаю вопросом на вопрос.
«И всё же?» — не унимаются любопытные.
«А зачем Солнце излучает свет?» — шучу я снова.
«Просто так!»
«И я просто так!»
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К КНИГЕ ПРЕДИСЛОВИЙ
Уважаемый читатель!
Предисловия являются важной частью любого произведения, оно настраивает читателя на тот лад, на ту тональность, которая окружала писателя. Не секрет, что бессмысленно любителю эстрадной музыки пытаться слушать корифеев классического периода музыкальной культуры эпохи просвещения, Генделя, Баха и так далее, как и бессмысленно пытаться убедить людей с консерваторским образованием в ценности хип-хопа, репа и тому подобного. Но когда каждый слушает, а в нашем случае читает то, что ему по душе, то получается всё правильно. Вот и предисловие является той настройкой, тем первым определением, наряду с названием произведения, с помощью которого происходит взаимная настройка читателя и автора. Предисловия — это такие же полноправные части литературного мира, как и сами произведения, и поэтому я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы собрать их вместе. Собирают же и издают письма, комментарии, критику. Так значит и предисловия на это имеют полное право.
Интересного прочтения!
1. ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К КНИГЕ «КОЛОДЕЦ ВРЕМЕНИ» — книга исторических поэм»
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К КНИГЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ПОЭМ
Лет через тысячу мир снова станет чист и тонок —
Средневековий было много, а гармония одна!
И из руин тогда поднимет мой талант ребёнок,
Как водолаз поднял Антикитерский механизм со дна!
Если хочешь хорошенько изучить какую-то тему – напиши о ней поэму или роман! Что может нового сказать человек, составивший себе труд написать шесть больших поэм гекзаметром и ямбом (примерно 10 000 срок, что составляет 1/2 песен «Илиады»)? Ничего. История длинная – люби в ней одни и те же, словно смотришь разные голливудские фильмы о разных временах и событиях, а лица актёров одни и те же…
2. ПРЕДИСЛОВИЕ К РОМАНУ «ЗОЛОТАЯ ЛОЦИЯ» ОТ «ДОМА КНИГИ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
В ряду многочисленных книг, авторы которых вдохновляются историей наших далёких предков и легендами разных народов – славянских, германских, тюркских и финно-угорских племён – роман Андрея Демидова «Золотая лоция» заслуживает особого внимания. Историческая достоверность органично сочетается с увлекательным сюжетом, реалистические подробности – с фантастическими событиями, вызывая у читателя ощущение, что он сам участвует в шумных пирах, великих сражениях и сталкивается с представителями иных цивилизаций. Среди персонажей есть реально существовавшие личности, оказавшие решающие влияние на ход истории Земли.
Генеральный директор ООО «Дом Книги „Молодая гвардия“»
Заслуженный работник культуры
Нина Егоровна Беликова
3. ПРЕЛИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К РОМАНУ «ЗОЛОТАЯ ЛОЦИЯ ВИКИНГОВ» Том 1
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Русь доначальная…
Странное звучание слов, будто лишённое смысла, будто присутствуешь при рождении своего отца. Но это не так, и вот почему…
Не то, чтобы очень хотелось написать роман о тех людях, что жили на реке Москве до появления русских, ведь на самом деле, русские образовывались и развивались одновременно, и включая в себя всех тех, кто издревле жил в этих местах. Просто, перемещаясь по шкале времени на 1400 лет назад к рекам Неглимне (Неглинка), Аузе (Яузе) и реке Москве, приходится оказаться в глухих местах, где живёт прибалтийское племя голядь, родственное прибалтийским голиндам, упомянутым в IV веке историком Иорданом применительно к войне готов с прибалтийскими народами. Сама же прибалтийская Галиндия на территории современной Калининградской области, бывшей Восточной Пруссии, упоминается греческим историком II века Птолемеем.
Последнее упоминание о многочисленном племени голяди, сохранившаяся в русских уже летописях, массово переписанных в угоду возвеличивания царской власти скандинавской династии рюриковичей во времена первого русского царя Ивана IV Грозного, датируется 1248 годом, когда князь Михаил, брат Александра Невского был убит литовцами, так тогда называли всех прибалтов независимо от их этнического происхождения, на подмосковной реке Протве. Литовцами на реке Протве в то время русские летописцы могли назвать только галиндов.
Конечно же, древний народ, так широко рассёленный от Смоленска до Владимира, никуда не делся, не испарился, и не мог быть истреблён малочисленными для таких огромных лесных просторов, южными и северными славянами. Просто, не имея собственного единого центра исторической памяти и записей о ней, народ голиндов влился в состав тех, кого потом стали называть русскими. Похожий пример с игрой названий мы наблюдаем и с другими современниками голиндов — мокошью, тоже живших на реке Ока ещё до появления славян. Сейчас же мокошь, похожим образом, как и голядь является частью русского этноса, является частью народа мордва вместе с эрзей, хотя даже языки у эрзи и мокши разные, а само русское слово мордва является для них оскорбительным. Так или иначе, но это очень интересно — обретение предков, и это стоит усилий писателя и читателя. Парадокс состоит в том, что никто не может утверждать со стопроцентной гарантией, что событий, о которых идёт речь в легенде о Золотой лоции не могло быть на самом деле, как невозможно сквозь завесу небытия прошлого утверждать обратное. Москва в VII веке, это времена не то, что 'Русь изначальная', как у писателя-историка Валентина Иванова, это скорее Русь до начальная. Если у Валентина Иванова речь идёт о славянах южных, составивших потом ядро киевских и черниговских земель, то о кривичах, славянах северных, литве и финнах, составивших ядро московской земли, пойдёт речь в книгах о мифической Золотой лоции.
Словно символ древней и сильной крови галиндов, текущей в жилах всех русских людей — это река с их именем — Голядянка, приток Москвы-реки, текущая сейчас в коллекторах под районами современной Москвы, и одноимёнными станциями московского метрополитена: Владыкино, Выхино, Жулебино, Аннино, Кузьминки, Люблино…
От двойной бесконечной глубины, бывшей и будущей человеческой истории, от рождения-смертей сотен миллиардов людей и человекоподобных гоминидов, становится жутко, особенно когда чувствуешь совокупность их существовавших и предстоящих сознаний и мыслей, это словно стоять на самом краю бездонного пропасти прошлого и такую же пропасть видеть над собой, в грядущем.
Что касается викингов из моего романа, то это не герои поп-культуры, не полуголые культуристы в рогатых шлемах с огромными топорами и в сопровождении красоток в облегающих кожаных чулках и бикини, а группы вольных людей из Скандинавии, совершавших вики — военно-торговые походы (не путать с войнами северных государств и королей). Они были самыми последними из представителей всех германских племён, которые в течение 1000 лет, начиная со времён Римской империи, волнами двигались из Скандинавии на юг в сторону Средиземного моря, сметая народы и государства, образовывая свои государства по всей Европе вплоть до африканского побережья (этими германскими племенами были всем известные франки, саксы, англы, даны, алеманы, лангобарды, готы, бургунды, бельги и так далее). У разношёрстных викингов, оставшихся последними на не гостеприимных берегах Скандинавии, уже не было сил на завоевание целых стран и империй, на подчинение серьёзных территорий, поэтому они ограничились москитным набегами, которые были как комариные укусы европейским народам (не смертельно, но сильно чешется и раздражает), и ничего кроме того, как наниматься ко всем подряд в качестве отрядов наёмников (к византийцам, славянам и тем, кого называли русами, к франкам, арабам и т.д.), у них толком не вышло, пока поток этих северных горцев не иссяк сам собой всего за сто лет.
4. ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К ПОЭМЕ «МИКЕЛАНДЖЕЛО. КАПЕЛЛА МЕДИЧИ»
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Когда думаешь о своём современнике, представляя себе нюансы его жизни и припаивая их на себя, чтобы избежать таких же ошибок, или наоборот, получить опыт успешной деятельности на каком-то попроще, незримое вмешательство в его жизнь кажется логичным. Он для тебя часть мира, предназначенного логикой жизни для осознания, изучения и применения полученных навыков к своей судьбе. Однако, чем дальше отдаляешься по шкале времени от предмета своих раздумий, тем сложнее считать его своим современником, примером для жизни или предметом изучения. Количество поколений, технологии жизни, или факт смерти человека не является препятствием для такого контакта с другой личностью, главным критерием отнесения его к своим современникам. Главное, наверное, это духовная общность с предметом размышлений. Если такой общности нет, то будь на месте хоть здравствующий сосед за стенкой, обсуждение деталей его жизни или событий его судьбы будут являться лишь сплетней и засовыванием носа в чужие дела. Никакого осмысления, поучительности, сочувствия. Перемывание косточек и чёс языком, так любимый большинством биографов, журналистов и разнообразной публикой. Только если предмет, пусть являющийся современником только виртуально, в составе тысячелетия, современником по духу, даёт возможность полноценно участвовать в судьбе подобно другу единомышленнику и последователю. Если это принять за данность, то можно согласиться с возможностью деликатно и по-товарищески погрузиться в жизнь другого человека. Так мы и поступим с частью жизни известного большинству людей цивилизованного мира человеку — Микеланджело Буонаротти.
Сам удивительный, Микеланджело жил в удивительное время, когда была открыта Америка, огнестрельное оружие закрыло страницу господства Европейского рыцарства, сравняв силу военного профессионала рыцаря-феодала с горожанином-буржуа, изменив политическое и экономическое устройство Европы. Турки тогда владели частью Восточной Европы, Япония открылась европейцам, реформировалась католическая церковь, породив протестантизм — идеологию отдельного действия собственными человеческими силами, без заботы эфемерного высшего существа, религию делового накопительства, глобального торгового сообщества и идеи мирового доминирования, создавшей сначала Британскую империю, а потом и Pax America. Это были революционные изменения, произошедшие на памяти одного поколения — поколения Микеланджело.
Он — легенда, жившая среди других легенд, перечисление которых займёт не одну страницу. Вот некоторые из них: Христофор Колумб, Эрнан Кортес, Писарро, Борджия, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Лоренцо Медичи, Савонарола, Макиавелли, Иван Грозный, Екатерина Медичи, Аристотель Фиораванти.
Чем же интересно это архаическое время, когда люди не знали, что такое автомобили, самолёты, телефоны, интернет, лекарства от чумы, холеры и гриппа, не имели кондиционеров, электростанций, железных дорог? Оно интересно хотя бы тем, что мышление тех людей, их поступки и мечтания полностью совпадают мышление и поступками современных людей с поправкой на технологии. И это ещё не всё. Они ничем не отличаются от более древних людей, например, эпохи заката древнеримской республики и начала эры императоров. Что греха таить, многие наши современники, перенесённые в эпоху Микеланджело, ничем не выделялись бы из общей массы тех людей ни знаниями, ни опытом, ни способностями! Может быть, даже наоборот…
Они такие же, как мы, и их опыт полностью применим к нашим судьбам, а поскольку издалека большое виднее, можно с успехом для себя использовать искания, за осуждения и открытия как в способах распоряжения своими судьба, так в части духовного опыта.
Каким-то неведомым образом Лодовико Буонарроти Симони, дед которого был банкиром, разрядившимся, как и многие тогда во Флоренции, из-за банкротства Англии и Франции после столетней войны, представитель древнего Тосканского рода, имеющий родство с маркграфини тосканской маркграфини Матильдой Каносской, владевшей в ХI-м веке половиной Италии, отдаёт своего второго сына — Микеланджело, на кормление в семью деревенского каменотёса Тополино из Сеттиньяно, что в нескольких километрах от Флоренции якобы из-за отсутствия средств прокормить лишний рот.
Семейство маркграфини Матильды Каносской, между прочим, были в родстве с императором Генрихом II.
В Сеттиньяно, в хорошем месте на холме с прекрасным видом и вдали от лихорадки и сырости реки Арно было поместье Буонаротти, приобретённое на деньги от занятий семьи банковскими операциями. При этом сам он отправился жить во Флоренцию, не прекращает заниматься торговыми махинациями и служить в администрации Флорентийской республики, где его знают и ценят. В городках Каюзе и Капрезе он служил до этого подестой, то есть по сегодняшнему, мэром города. На повторную женитьбу денег у Лодовико тоже хватает, как и на прокорм молодой жены. Как он потом мог потом называться дворянином и смотреть людям в глаза в своём маленьком тосканском городке Капрезе к северу от Ареццо?
Так что же произошло с маленьким Микеланджело?
Действия Лодовико подразумевает, что платить за еду сыну в стенах собственного дома нечем, а в стенах другого дома разве есть чем? Или каменотёсы чужих детей в средневековой Италии кормили даром? Или так надо понимать ситуацию, что маленького мальчика продали в качестве работника на подсобные работы, типа обтёсывания и полировки камня за прокорм? Почему дворянин, имеющий такое родство и всю жизнь этим кичившийся так поступил, так низко пал? Почему он это сделал только со вторым сыном, почему так он не поступил со старшим сыном или его младшими братьями? Почему отец Микеланджело при этом, не позволял несколько лет кряду после этого учиться работе с камнем у скульптора во Флоренции? Потому что отец и не собирался делать из него скульптора, после того как выжал из мальчика деньги? Вполне возможно, что малыша Микеланджело каменотёс Тополино не только кормил, но и платил за работу. Сеттиньяно, где всё происходило, имел рядом каменоломни, и каменные заготовки расходитесь по всей Италии как горячие пирожки. Это было весьма проходное и доходное место.
По крайней мере, позже Лодовико за помощь ученика скульптору-учителю Гирландайо, потребовал вдруг деньги, что было редкостью. Обычно учителю платили за обучение. Значит и с каменщика за работу своего мальчика он вполне мог требовать денег! Некрасивая история ознаменовала начало жизни гения! Последующая меркантильность отца, преследовавшая скульптора в течении его жизни, подтверждают такую возможность трудовой кабалы. Вполне возможно, что подеста Лодовико просто поручил по какой-то причине каменотёсу кормить его ребенка бесплатно, может быть это была завуалированная взятка, или из связывали какие-то подрядные работы… Однако, вопрос, что же произошло в семье маленького Микеланджело, остаётся открытым. Я лично не знаю других таких примеров. Это же безродный Леонардо из города Винчи, тоже отдали в подмастерья в детстве.
Лодовико тем не менее встал насмерть, запрещая поначалу сыну работать с камнем, когда тот естественным образом начал интересоваться скульптурой, овладев, как надо полагать неплохо базовыми техникой. Опять нестыковка, потому что если ты отдал сына каменщику за копейки, почему не отдать его в скульпторы за баснословные барыши? Ведь старшего сына он благословил на то, чтобы стать, не без воздействия пламенных проповедей Савонаролы, стать доминиканским монахом, отрицающим материальные блага. Других же сыновей посвятил равно обратному делу — собственному торговому делу.
Мальчик Микеланджело, конечно, наслушался у Тополино и посетителей мастерских в Сеттиньяно разговоров каменщиков о баснословных гонорарах скульпторов и резчиков по камню. Для него эти деньги стали бы пропуском на свободу из дома, где его до этого продали фактически в рабство, где в доме распоряжалась мачеха, откуда его как современного нам китайского мальчика отправили на завод по сборке айфонов или маленького индийца для работы на каторжной сборке чая. Почему отец допускал возможность, чтобы Микеланджело обтёсывал каменные блоки вместе с деревенщиной, за гроши, но сопротивлялся потом тому, чтобы он высекал скульптуры за баснословные деньги? Почему Микеланджело, проходя потом обучение в качестве подмастерья известного тогда флорентийского скульптора, художника и декоратора Гирландайо не стал изучать технику других прикладных искусств, а сосредоточился только на скульптуре? Впоследствии это ему мешало, и он, наверное, сильно пожалел, что не в должной мере постиг искусство бронзового литья и фресок. Похоже, что это произошло потому, что скульптура ценилась из произведений искусств того времени дороже всего. Скульптура стала для Микеланджело способом вырваться из семьи, где говорил и думали только о деньгах, где его, похоже, предали. Кроме того, именно скульптура открывало ему дорогу к самым богатым, а, следовательно, к самым известным и влиятельным людям Тосканы, Италии и Европы. Последующие лихорадочные покупки по всей Италии недвижимости на свои гонорары, отсутствие всякого приличия, когда речь шла о гонорарах, невыполнение своих обязательств перед заказчиками и тяга к творческим авантюрам, дорого обошлись Микеланджело, дорого обошлись и искусству, лишив его многих задуманных, но не выполненных, или не до конца завершённых работ.
Почему остальные сыновья Лодовико Буонаротти не последовали примеру брата, помогая ему поставить на поток скульптуры, архитектурные проекты и фрески, а решили потреблять гигантские суммы гонораров Микеланджело для приобретения торговых предприятий, земель и домов? Его братья Буонаррото и Джован Симоне покупали на его деньги себе торговые предприятия, брат Джисмондо покупал себе земельные участки.
Да, дворяне могли отдавать своих детей на воспитание в другие дома, это было не редкость, но не каменщикам и крестьянам! Но не потомка же маркграфини Тосканы!
Здесь кроется какая-то загадка, неразрешимая пока логическим путём.
Если посмотреть на отношения Микеланджело с семейством Медичи, то можно проследить три составляющие: отношение крупного художника с богатейшим банковским домом Европы и богатым заказчиком, отношение представителя древнего аристократического, но обедневшего Тосканского рода и выскочек из торговцев, противостояние убеждённого республиканца и прирождённого тирана. Видно, как в течение всех их взаимоотношений, а они продолжались почти всю сознательную жизнь Микеланджело, эти три составляющие переплетались, дополняя или мешая друг другу.
Какие отношения были у маэстро и Медичи? Как можно однозначно ответить на этот вопрос? Капелла Медичи является узловой частью этого вопроса, в ней наиболее полно проявляются противоречия этих отношений.
Капелла Медичи церкви Сан-Лоренцо в тосканской столице Флоренции, как стержень повествования, выбрана не случайно. Именно в ней отразились все метаморфозы измерения отношения мастера с семейством магнатов. Длительность создания самого здания капеллы и скульптурных композиций капеллы соответствует расцвету творческой энергии Микеланджело. Но это с одной стороны, а другой стороны, если посмотреть, получается, что начав постройку здания капеллы, добычу и доставку мрамора в город-коммуну, столицу Тосканской республики город Флоренция, мастер последние усилия прилагал по достройке капеллы уже, когда она уже была под гнётом, репрессиями герцогов Медичи. Никакой другой манеры поведения с покорённой военной силой областью и городом, как отработанный веками и состоящей в подкупе, шантаже, убийствах, насилии и запугивании, у Медичи в запасе не имелось. Многочисленные изуверские казни республиканцев после захвата Флоренции с помощью испанского короля и наёмных войск подтверждают это. Длинный список жертв террора, в числе которых были близкие друзья Микеланджело, наверняка не заканчивались одной Флоренцией, а распространялись и на другие города Тосканы.Просто это ускользнуло от пера хрониста Варки и других, сосредоточенных на Флоренции, и писавших свои работы на деньги Медичи и под их контролем.
Так вот, претерпев множество изменений относительно первоначального облика, замысленного Микеланджело, процесс создания капеллы оказался не заваршённым. Не смерть мастера стало тому причиной. Капелла была брошена. Микеланджело уехал в Рим и никуда больше не вернулся в свой любимый город. Города его молодости, его гордости, республики свободных людей, где прошла его юность, состоялось его становление как скульптора и художника, больше не было. Люди и взаимоотношения между ними стали другими. Но для него Родина была не камнями, пускай даже очень красивые и дорогими, Родина для Микеланджело была в людях и их взаимоотношениях. Но их больше не было, Он потерял свою Родину, которую любил.
Какова была причина, заставившая Микеланджело бросить работу над незаконченной капеллой и уехать в Рим, заниматься там архитектурой собора Святого Петра и никогда больше не возвращаться во Флоренцию, которую он так страстно любил? Почему остались ненаписанными задуманные фрески, не выполнены аллегорические скульптуры рек, не завершено лицо у скульптуры День? Почему даже золотой шар, сбитый “бешеными”, восставшими флорентийцами со средним достатком, не был восстановлен на крыше капеллы? Не остановили мастера и недополученные по договору на создание скульптур очень большие деньги и потеря возможности реконструкции фасада Сан-Лоренцо, потеря влияния на дела цеха флорентийских художников и строителей.
Людей, чьи останки должны были лежать в капелле, он знал лично. Они хоть и были герцогами, но не Тосканы. Их титулы ими были получены в результате удачных браков, стоивших Медичи, впрочем, сотен тысяч дукатов. Герцоги Немурский и Урбинский оставались при этом, хоть и самыми именитыми и богатыми, но всё же гражданами коммуны. Благосклонное и уважительное отношение к Микеланджело как к маэстро скульптуры и как к представителю древнего рода Флоренции было неизменным. Его встречали стоя, сажали за стол рядом с собой, как самого дорогого гостя, ссужали деньгами его родню, способствовали получению заказов. Его республиканские воззрения их не особо волновали. А вот его знакомства в Риме, куда вела банкиров дорога тщеславия во времена папы Юлия II, заказавшего Микеланджело свою гробницу, а потом и роспись Сикстинской капеллы, были для них ценны. Но эти представители рода Медичи, сын и внук Лоренцо ди Медичи Великолепного, променявшего тогда ещё малоизвестного Микеланджело в свой дом, где-то прожил до его смерти, были давно мертвы. Для них и создавалась капелла. Мастер лично знал этих людей и питал к ним вполне дружеские чувства. Заказавший капеллу папа римский Лев X — Джованни Медичи, был с Микеланджело не менее любезен. Хотя именно этот Лев X, ставший папой, не имея никакого церковного сана, но много денег на подкуп кардиналов при голосовании, в духе избрания папой Борджия, отнял у мастера десять лет жизни и бездну усилий на неосуществленные проекту создания сначала колоссального памятника в Риме, а затем мраморного фасада в духе мраморного фасада Санта-Кроче или дажа Санта-Мария-дель-Фьоре, но более помпезную, в римском стиле, с колоннами, позже отобранными для Собора святого Петра могущественным недругом Микеланджело, ватиканским архитектором Браманте да Урбино, другом Рафаэля, главным соперником Микеланджело на самой верхней ступени пьедестала величия художественной гениальности при жизни. Именно республиканский строй, поборником которого была семья Микеланджело, спас семью Медичи от уничтожения в 1478 году. Был убили Джулиано Медичи, а Лоренцо ранен. Именно Сеньория коммуны защитила Медичи, приговорила убийц к смерти и публично казнила, хотя заговорщики Пацци были богатыми и знатными гражданами Флоренции. Именно коммуна защищала триста лет торговый дом Медичи своими стенами и войсками, и героями, гарантировала им сохранности жизни и имущества. Возможности семьи Медичи росли прямо пропорционально росту могущества самой Флоренции, победившей за 300 лет всех своих феодалов-аристократов, Тосканских конкурентов, и отбившись от внешних врагов. И вот когда Флоренция ослабла из-за мирового финансового кризиса, Медичи нанесли безжалостный удар своей матери-коммуне, растоптав её главный принцип — выборность ганфалоньера справедливости голосованием. А когда народное большинство ответило — нет, начались убийства и казни по спискам несогласных. История сыновей, убивающих свою любящую мать, желающую им только добра, повторилась в который раз. Так же происходило и с древнеримской аристократией, поднявшейся и окрепшей под защитой республиканского Рима, и затем утвердившейся на её останках в виде императоров. Так же было с советскими лидерами, разрушающими ленинские принципы партийной демократии и дискуссии, утвердившись в качестве царей хрущёвского и брежневского застоя, перепутав диктатуру сталинизма времён войны с цивильной системой управления в мирное время из-за денег и власти. Так же поступили все оборотни. Аналогии предпосылок и человеческих поступков с сегодняшним днём слишком явные, чтобы их не заметить.
История пока не придумала способов и антибиотиков для купирования и обеззараживания предателей в республиканских сообществах. Цезаризм, Медичизм, Ельцинизм имеет одну и ту же природу — природу врагов народа, выходящих из самого народа. Микеланджело всё это увидел собственными глаза и пропустил через собственную душу.
На глазах у Микеланджело происходило сползание к тирании, угасание свобод и вольного духа Возрождения. Молодой Алессандро ди Медичи Неро, ставший герцогом Тосканы и Флоренции в результате военного переворота, уничтожил республику и стал тираном-самодержцем, относился к Микеланджело с точностью наоборот. Он не расправился со старым скульптором-республиканцем только из-за заступничества Климента VII Медичи, справедливо считавшего, что кроме Микеланджело никто не может закончить родовую капеллу, где он предполагал и сам упокоится. Гениальность Микеланджело спасла ему жизнь. Будучи незаконнорождённым сыном папы римского Климента VII Медичи, внуком Лоренцо Великолепного, после Козимо Старого и Пьеро третьим абсолютным некоронованным властителем Флоренции, Алессандро был афроевропейцем из-за матери африканки. Он отличался неуравновешенным нравом, склонностью к убийствам, став по воле испанского короля-императора Священной Римской империи Карла V, первым герцогом Тосканы. Террор и убийства, организованные им в захваченной Флоренции, прекрасно иллюстрируют это. Карл V получил от Климента VII Медичи за пожалование герцогского титула Алессандро 150 000 дукатов, то есть 100 кг золотой, что было обычной ценой за герцогский титул в Европе. Например, герцог Гонзага, участвовавший в осаде Флоренции, купил у Карла V титул годом ранее примерно по такой же цене. Как выгодно, однако, быть императором! Кроме того, титул императора был дополнительно освящён коронованием, проведённым папой Климентом VII Медичи.
Так вот, с гибелью герцога Алессандро ди Медичи от рук близкого родственника, старшая линия рода Медичи, идущая от Козимо Старого, оборвалась. Второй герцог Флоренции — Козимо I, дальний родственник Абессандро по боковой линии, забрал детей предшественника, и позаботился о них на свой лад.
Продолжать работу над капеллой Микеланджело не захотел — исчез моральный долг перед людьми, которых знал ещё при жизни маэстро, герцогом Нимурским, он же Джулиано II Медичи, и герцогом Урбинским, он же Лоренцо II Медичи. Исчез и стимул страха смерти после гибели Александро. Нелюбовь к варианту компоновки капеллы, навязанной Климентом VII Медичи, тоже к тому времени умершим, стало для мастера ещё одной причиной бросить работу.
Защищаться от преследований представителей младшей ветви рода Медичи спустя четыре года после падения республиканской Флоренции он смог легко — под крылом нового папы Павла III Фарнезе. Папа из рода Фарнезе, не благоволившего семейству Медичи и его дружбе с империей испанцев и немцев, с превеликим счастьем принявшего в Риме и поручившему достройку собора Святого Петра и достройку своего дворца. Старый враг Микеланджело — Браманте да Урбино, к тому времени тоже умер, и бесчестить маэстро, интриговать и лишать его возможности осуществлять свои коммерческие и творческие планы стало некому. Вот так и осталась капелла Медичи брошенной, как и Дуомо, лишённая души и средств. Статуи частично не закончены, частично не начаты вообще, фрески не выполнены, портретное сходство герцога Урбинского и Немужского отсутствуют полностью. Их размер подобран так, что они в нишах смотрятся как случайным образом приобретённые и выполненные совершенно для другого заказчика. С таким же успехом можно было использовать любые мужские изваяния, даже выкопанные антики. Такой была изощрённая месть Микеланджело за уничтоженную Родину. Трагедия…
Словно пророческий знак гибели, недостроенная капелла Медичи пережила не только старшую ветвь семейства, но и все остальные ветви. Кровь Медичи осталась во многих людях, как кровь семейства любого человека, ставшего до нас, но самого семейства, как сообщества, действующего сплочённо и последовательно по своей социальной программе, передаваемой вместе с опытом и имуществом от поколения к поколению, не стало. Почему наследники титула и имущества герцога Алессандро ди Медичи не достроили капеллу, почему несколько небольших скульптур, выполненную другими весьма посредственными мастерами оказались последним, на что им хватило денег? Фасад Сан-Лоренцо — родовой церкви Медичи, комплекс, в который входит капелла, тоже остался в виде древнеримской базилики, облицованной непрезентабельным местным камнем, похожий на склад или рынок, чем изначально базилики и являлись. К идее выполнить торжественный мраморный фасад больше никогда не возвращались. Куда делись деньги банка герцога Алессандро? История знает много примеров, когда в период передачи дел и наследства, свои же управляющие ловкими махинациями выводили деньги в другие банки, прятали их через множество перечислений, выводили под другие, не комплиментарные юрисдикции. Думается, что и деньги старшей ветви семьи Медичи оказались похищены. Налоги же Тосканы и Флоренции уже не были такими обильными, как во времена Лоренцо Великолепного, потому что Флоренция перестала быть мировой столицей тканей, уступив первое место Англии и Голландии. Все, кто раньше занимался во Флоренции тканями, переложили деньги в недвижимости, землю, сдаваемую в субаренду. Из буржуа и коммерсантов Возрождения, богатые флорентийцы превратились в помещиков-феодалов, то есть стали ровно теми, в борьбе с кем за 300 лет и жители Флоренции добилась славы и коммерческого успеха республики. Конечно, вернувшееся натуральное хозяйство не могло обеспечить такие же доходы, как процветающие торговые и банкирские дома европейского масштаба. Казана города опустела и даже гордость Флоренции Санта-Мария-дель-Фьоре осталась без отделки навсегда. Та же судьба постигла капеллу Медичи. Звезды-пилюли Медичи на их гербах погасла вместе с золотым шаром на крыше камиллы, сбитом с крыши капеллы во время восстания горожан.
Но всё это будет происходить позже, а пока настала кульминация взаимоотношений художника и магнатов, и ключевое сражение под стенами осаждённой Флоренции 5 мая 1530 года. Большая часть флорентийцев ещё готова сражаться ни на жизнь, а не смерть, за то, чтобы сохранить Республику.
5. ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К ПОЭМЕ «Орды Батыя на Руси» и поэме «Слово о погибели земли Булгарской»
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Героизм предков… Мужество мужчин, преданность женщин, самопожертвование стариков и детей… Кто встретил многочисленные и закалённые в войнах отряды монгольских царевичей, их союзников и рабов? Что за раздольная страна открылась их раскосым и жадным очам? Глухомани, лабиринт рек и болот, обширные необжитые просторы, пёстрый конгломерат племён, жизненных укладов и верований. Как это было? Почему случилось так, как случилось? Почему появился однобокий взгляд на те события, сказка для могущественным взрослых, оставшихся вечными детьми?
Когда заходит речь о загадках истории, к которым относятся для современного человека и события, связанные с нашествием полчищ Батыя на Русь, хочется иметь ответы, а для этого нужно попытаться наиболее полно разобраться в вопросе. Нет ничего более полезного и увлекательного способа для этого, как написание поэмы. Для получения достоверной, непротиворечивой картины приходится вникать во всё, вплоть до самой последней мелочи, просеивать огромное количество информации, не обращая на готовые выводы других. После этого можно получить ответ на вопрос: что это было? Поскольку в наличии для имелась логика, пространственное и образное мышление, эрудиция и художественные навыки, плюс настойчивость, возникла поэма и ответ на вопрос.
Огромная разница в технологических возможностях между объединённой армией восточных народов и русских юго-восточных княжеств, обусловили сокрушительное их поражение. В отличие от Западной Европы к середине XIII века, русские княжества не имели каменных крепостей с башнями и донжонами, камнемётных и стреломётных машин, даже ручных арбалетов, греческого огня, практики ведения боя метательным оружием, многочисленной кавалерии, системы призыва на войну местного населения, и даже возможности консолидировать усилия княжеских отрядов-дружин. Обособленность, удалённость лесистой части юго-восточной части Руси от центров цивилизации, отсутствие заинтересованности каких-либо захватчиков овладеть труднодоступными территориями, обусловило отсутствие необходимости вести напряженные и оборонительные войны с серьёзным противником. Как известно, отсутствие необходимости что-либо делать приводит к стагнации и деградации, и никаким образом к прогрессу. Уровень военных технологий Руси соответствовал V — VII веку раннего средневековья, но никак не ХIII веку позднего средневековья.
Восточные объединённые силы под командованием монголов, наоборот, вынуждены были вести длительные войны с передовой на тот момент в военном, экономическом и политическом отношении, многочисленным Китаем. Это привело к тому, что, победившая китайцев, объединённая армия востока под командованием монголов, обладала самой передовой на тот момент технологией ведения боевых действий, оружием, системой снабжения, стратегического мышления, комплектования, удержания контроля, политическими наработками. Фактически зимой 1236-1237 годов столкнулись военные силы разных эпох, где отсталыми ордами были как раз русские князья с их недисциплинированными разноплемёнными витязями и ополченцами из абсолютно не воинственных народов с разными религиями обычаями. Особенность территории, превращение зимой реки в отличные дороги, низка плотность населения, тоже способствовала поражению. Надо понимать и то, что Русь с низким уровнем сельхозпроизводства, животноводства, не являлась самоцелью похода монголов и их союзников. Их интересовала плодородная, солнечная степь от Венгрии до Средней Азии. Этим и объясняется неспешность всех походов на Русь и лишь частичное использование сил державы монголов. Обеспечение северного фланга своих завоеваний — вот что было главным для чингизидов.
6. ПОСЛЕСЛОВИЕ ОТ АВТОРА К ПОЭМЕ «ОРДЫ БАТЫЯ НА РУСИ»
ПОСЛЕСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Трудно сказать, есть ли место в жизни генетической памяти. Кто-то в неё просто вертит. Написание поэмы было не данью моде, а закономерностью. Странная генетическая память о тех событиях — гравитационному центру рождения современной страны, притягивало автора всегда. Предки автора происходят и к агрессорам, и к жертвам нашествия. Часть корней автора поэмы находится в городе Славянка (ранее Тор) в Донецкой области, когда-то центре западных половецких степей, недалеко от реки Калка, где в первый раз встретились в бою монголы с русскими в битве в 1223 году. Из тех половецких мест чудесным образом происходит и прадед, и дед автора — Федорчук Игорь Александрович (Герой Советского Союза, лётчик-истребитель). А вторая часть корней чудесным образом находится на стыке Московской и Владимирской области, земель мокоши и голяди, подвластной славянам-вятичам под управлением русских, ставших центром тяжести событий Батыева нашествия 1236-1237 годов. Оттуда мой другой прадед, Савельев Пётр Алексеевич (50 метрах от его могилы Новодевичьем кладбище в Москве похоронен Президент России Б.Н. Ельцин). Похороненная там же прабабка Мария Ивановна Иванова родилась в позапрошлом веке в Москве…
Читается в дебрях кащунных аллей,
Среди разномастных могил и надгробий,
История из миллионов трагедий людей,
Как строки в абзацах учебных пособий.
И на Новодевичьем кладбище тихий приют
Нашли палачи прямо с жертвами рядом —
Они в полнолуние песни тут вместе поют,
И здесь поднимаются страшным парадом…
Особенно осенью, в час замерзающих вод,
Здесь сердце болит и трясёт от озноба,
И хочется весь размести небосвод,
И листья осенние с отчего гроба!
Предки моей третьей жены — Марьям Биляловой происходят из мест, являвших собой во время нашествия Волжскую Булгарию. Ещё одни предки происходят из северного Казахстана — восточной части земель половецких орд — монгольских союзников в походе на запад. Лучший друг Игорь Евгеньевич Горячев происходит из мещерского края, неподалёку от Старой Рязани — эпицентра неравной борьбы. Сам же автор уроженец Москвы, входившей тогда во Владимирское княжество. Крохотная Москва сильно пострадала во время нашествия, но только благодаря ему стала потом столицей.
И донецкие, некогда половецкие, степи, и Владимирское княжество, куда входила Москва в 1237 году, являются свидетелями событий монгольского нашествия. Вот так получилось всё само собой, и история Батыева нашествия не могла не ожить в стихах. Удаленность событий по шкале времени, может быть и большое, а вот по другой шкале координат — месту, удаление равно нулю. Кроме того, время так легко преодолевается, стоит только закрыть глаза, и сразу можно увидеть горящую Рязань и Батыя, пьющего кумыс с кровью из кубка, сделанного из черепа храброго воина и из золота.
Правда…
Это слово манит как магнит. Не все, но многие много готовы отдать за неё жизнь, пожертвовать благостной судьбой. Путь познания правды труден прежде всего из-за душевной слабости самих ищущих. Ложь и сказка, словно алкоголь, принимаемый раз за разом, приучает к себе, затуманивает рассудок, усыпляет, расслабляет, не даёт избавиться от наркотической зависимости, ведь очень трудно избавится от наркотической зависимости, когда сам себя всегда можешь уговорить продолжить приём, сам себя всегда можешь обмануть. И тем, кому суждено прожить жизнь во лжи, может быть и весьма комфортно, точно не захотят просыпаться в стране правды. Для того, чтобы понять произошедшее в 1237 году в Рязани, нужно знать общие законы человеческого общества, историю проникновения славян и русских в бассейн реки Оки, географию Евразии, этнографию, физиологию, военное дело и экономику стран, вовлечённых в походы чингизидов.
Нужно иметь терпение, уметь сомневаться и не принимать не веру рассказы сомнительных исторических личностей, заинтересованных в искажении и подгонке событий в своих интересах.
Не знаю сам, как говорить-то об этом. Очень уж болезненна и горька для сердца каждого русского эта история. Но, похоже, что никак, кроме как словами, сказать не получится.
О нашествии Батыя на Русь доподлинно известно мало. То, что известно — запутано и последовательно искажено. Всё это делает грандиозные события XIII века, заложившее основу нынешнего Российского государства, раскинувшегося от Балтийского до Чёрного моря, и от Баренцева моря до Тихого океана, сложными для понимания. Обширное военное, этническое, культурное, организационное наследие тех событий живёт среди нас. Оно говорит, ходит по улицам, ездит по дорогам, сидит в офисах банков и в кабинетах в Кремле. Нашествие Батыя — это ключ к пониманию судьбы России, её горького опыта и преследующих её век за веком несчастий. Декоративная европейскость современной страны Российская Федерация тонким слоем нанесена на материковую глыбу азиатской и кавказской дикости.
Как же это всё началось? Откуда есть пошло рабство одних и палачество других? Почему финны прибалтийские стали европейцами, а финны Московские стали азиатами? Кто виноват и что делать?
История народа, это не то, что оценки в школьном дневнике: хочу — поставлю за событие двойку, хочу — поменяю её на пятёрку. История — это память. Если в ней содержатся пробелы, то это значит, что и у народа, как у единого живого организма присутствует выпадение памяти и части опыта.
История — это инструкция к настоящей жизни народа, его ДНК. В истории записано, что и когда народу надо делать, что и когда делать не нужно. Какие действия к каким последствиям приводят, кто хороший, то есть думающий не только о своей шкуре, а обо всех своих подданных или друзьях, а кто плохой, то есть думающий только о своей шкуре и личных интересах. Что получается, когда правитель поступает так, а не иначе. Горе тому народу, чья история жизни переписывается и вымарывается в угоду блажи правителей, потому что народ теряет возможность делать работу над ошибками. Раз за разом «наступает на одни и те же грабли». Он не может окончательно повзрослеть, стать единой, сильной и мудрой нацией.
Думается, что российский читатель, взявший в руки эту поэму, основную канву истории Западного похода Батыя 1236—1242 годов себе представляет.
Почему историческая поэма в XXI веке нужна, когда надев интерактивный шлем можно погрузиться в 3D компьютерный мир с квадрозвуком, и ходить в нём с датчиками на руках по далёким мирам как господ Бог?
Во-первых, потому что вначале всё равно было слово. Во-вторых, сравнивая художественную прозу с поэзией, становится ясно, что поэзией можно передать больше информации чем в прозе за то же количество печатных знаков, то есть поэзия может сжимать информацию как компьютерный программный упаковщик. То, что рассказано в поэме, занимающей тетрадку, будучи написано в виде романа, заняло бы толстую книгу. В-третьих, читать стихи нужно как упражнение для мозгов, для ума, чтобы функции мозга, отвечающие за пространственно-временное и образное мышление, не атрофировались, как обычно происходит с частью организма, не нагруженного работой. Всем хорошо известно, что умный большего достигает в жизни, чем глупый, а чтение — это гимнастика для ума. Историческая поэма как нельзя лучше подходит для тренировки коры головного мозга, являя собой ещё и пищу для аллегорий с сегодняшним днём. Понятно, что большие исторические поэмы не могут заинтересовать совершенно любого потребителя, как привлекает всех сладкая и тонизирующая Кока-кола с пузырьками углекислоты. Поэма — духовная пища для тех, кто может отличить Вагнера от виагры и сказку от реальности. Но это удел любого серьёзного искусства — быть предназначенным не всем. Кроме того, поэма «Орды Батыя на Руси» является произведением исключительно для русскоговорящих читателей. При переводе на любой иностранный язык она станет набором фраз, а при чтении её по-русски иностранцем, иностранец половину слов вообще не поймёт. Кроме того, крайняя обидчивость и злопамятность настоящих русских, приводит к тому, что критику в свой адрес они могут воспринимать только от своих. А автор-то свой, владимирских корней, из географического и политического эпицентра русской жизни юго-востока той поры.
Светоч рязанщины и русской поэзии Сергей Есенин в поэме «Сказание о Евпатии Коловрате, о хане Батые, цвете троеручице, о чёрном идолище и Спасе нашем Иисусе Христе», написанной в 1912 году, в тридцати пяти четверостишиях написанных не вполне понятным русским языком, показал героя народного эпоса Евпатия Коловрата и его богатырей как горьких пьяниц, пропивших свою рязанщину:
А рязанцам стать — Только спьяну спать;
Не в бою бы быть,
А в снопах лежать.
В остальном тема героя литературного произведения ХV века предстаёт в воображении Есенина, поэта века серебряного, выходца из крестьянской среды в виде небывальщины, демонстрирует незнание им первоисточника легенды, «Повести о разорении Рязани Батыем» и заканчивается мнением автора, вложенным в слова Батыя о том, что вся сила русская на выпивку только и сгодилась.
Возговорит лютый ханище:
«Ой ли, черти, куролесники.
Отешите череп батыря
Что ль на чашу на сивушную».
Уж он пьет не пьет, курвяжится
Оглянется да понюхает — «А всего ты, сила русская,
На тыновье загодилася».
Если уж патриот рязанщины, крестьянский сын, был такого невысокого мнения о Евпатии Коловрате и роли русских защитников в истории Батыева нашествия, то… Это противоположное привычному бравурному представлению о Коловрате, который «одним махом семерых побивахом” и сама история обороны Рязани заслуживает пристального внимания.
Автор не может согласиться с Есенинской трактовкой образа защитников Рязанщины. Ни Корсунской иконы, ни князя Фёдора, ведущего переговоры о спасении Родины, и принявшего мученическую смерть, ни его красавицы жены и желания Батыя её заполучить у Сергея Есенина нет. «… Спаса нашего Иисуса Христа», надо сказать, тоже нет. Но истина где-то есть, её нужно искать, и как всегда, она находится где-то посредине…
А.С. Пушкин, получивший от Императора Всероссийского гонорар для написания «Истории Пугачёвского бунта», для изображения восстания в нужном для крепостников свете, съездил в Казань, Оренбург и Уральск, а потом уединился в собственном поместье Болдино, где его обслуживали его рабы-крестьяне. Автор поэмы о Батые такой поддержки не имел, и был вынужден сам себя содержать рутинной наёмной работой, и поэтому время и ресурсы автора «Орд Батыя на Руси» были ограничены. Может, был прав Микеланджело Буонаротти, считавший, что высоким искусством должны заниматься только аристократы? Не имея денег императора, автор проехать по всему маршруту похода отрядов Батыя на Русь в 1237-1238 годов, не смог, но побывать в Казани, Оренбурге, Рязани, Касимове, Коломне и Москве получилось. Распространять поэму через собственный литературный журнал, как А.С. Пушкин, возможности тоже не было, с олигархами и премьер-министром России, как тот же А.С. Пушкин, автор в лицее не учился и на балах не отплясывал. Никакой коммерсант-издатель поэму сейчас не издаст. Толстые литературные журналы, созданные другими поэтами для издания себя, тоже — им конкуренты им не нужны. Поэтому путь поэмы к своему читателю предвидится очень долгим и трудным.
Теперь о поэме…
Нужно понимать, что поэма — это не историческая «Рифмованная хроника Фредигера» или «История государства Российского» Карамзина. На самом деле «Орды Батыя на Руси» — это в большей степени художественное произведение. Считать её научной работой, не стоит, она отражает взгляд автора, опыт интуитивного осмысления. Однако…
Пепел сожжённых батыевскими отрядами русских, славянских, булгарских, половецких, мокшанских, голядских, эрзянских городов, селений и хуторов стучится в сердца. Зарево пожаров озаряет раз за разом утреннее или вечернее небо. Не упокоенные герои битв и кровавых осад бродят призраками и ночами заглядывают в окна…
Потомки завоевателей и завоёванных образовали страну, ставшую теперь Россией. Кто был кем тогда? Почему так получилось? Как на самом деле всё было?
Эти и другие вопросы даже по прошествии почти 800 лет после тех событий, продолжают волновать нас.
Почему нашествию Батыя в русских летописях уделено мечта не более, а даже менее, чем во внешних источник, монгольских, западных, арабских? Если для них это событие было лишь частью череды деяний монголов, то для Руси это ведь был целый цивилизационный перелом, сдвиг, результаты которого мы чувствуем и сейчас.
Почему же нет ни одного современного тому событию документа, а Лаврентьевская, Ипатиевская и другие летописи, созданные спустя 200 спустя после нашествия, описывают его однотипными фразами, списанными друг у друга? Почему имеются правки ещё более новые, времён Ивана Грозного? Куда делась его библиотека, содержавшая множество древних, не исправленных рукописей? Почему царские историки Василий Татищев и Николай Карамзин, писавшие свои «Истории государства Российского» по заказу российских императоров в уже в эпоху Просвещения, уничтожили рукописи, собранные ими по монастырям всей России и оставили нам только ссылки на них? Кто и почему таким варварским способом заметал следы? Что такого было в тех рукописях? Чего так боялись русские князья и русские цари? Какой правды?
Горько было осознавать, собирая материал к поэме, что предки оставили нам такие куцые и противоречивые сведения. Например, «Сказание о разорении Рязани», написано спустя 500 лет после событий. Клочок текста «Сказания о погибели земли Русской» всего из сорока строк, и летописные сообщения, состоящие из повторов одних и тех же штампов, созданы спустя многие столетия после нашествия. Сравнивая это всё с объёмом летописных материалов, например, о восстании гладиаторов Спартака в Древнем Риме, произошедшем за 1300 лет до Батыева нашествия на Русь, нужно заметить, что о сражениях 50 тыс. рабов на пятачке размером с современную Московскую область, написано больше, чем о Батыевом нашествии, когда 500 тыс. человек с востока завоёвывали огромную Русь.
О небольших междоусобных стычках русских князей до и после нашествия летописцы пишут очень подробно: диспозицию отрядов, число труб и барабанов, численность союзников и ополчения, как, что происходило, сколько погибших, чуть не поимённо, и как погибли, и т.д. А про главные битвы нашествия Батыя следуют штампы типа «и была сеча зла, и едва одолели их сильные полки татарские». Это как же понимать? Куда делась информация? Про Великого князя рязанского, его сына Фёдора и невестку Евпраксию, внука Ивана во время нашествия известно из написанной несколько столетий спустя после событий, описанных в «Повести о разорении Рязани Батыем». Однако эта информация не под ...
(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)
Рецензии и комментарии 0