Поле

Тяжёлое серое небо грузом свисало над кровавым полем. Мертвые тела, омытые алой рекой, лежали горой друг на друге, объединённые одной трагической судьбой. Стонами боли наслождались хрипящие вороны. Ещё где-то в далеке слышны залпы артелерий и автоматные очередя, эхо прошедшего сражения ещё надолго останется в памяти рядом стоящего города, а уставшей земле потребуются годы на восстановление.

Я шла, высматривая уцелевших, кому медпомощь ещё может помочь. Даже не знаю, что́ хуже: застоявшийся запах гнили или пороха. Какие ценности у людей во время войны? Соцсети, вкусные бургеры, любовные треугольники, деньги, одобрение начальства? Ах, фронтовым бы свежего воздуха, мягкого хлеба, немного тишины и… мне бы поменьше любимых. А что? Может это и грубо, но чем меньше важных для тебя людей, тем спокойнее жить. Мирных может быть и жаль, но жить спокойнее, не имея за спиной десяток человек; сон крепче, когда не нужно бригаду от пуль прикрывать; в груди не так щимет от дурных нагрянувших мыслей: «А вдруг ранены, убиты, растерзаны, забыты? ».

Шёл битый час, а я всё ещё скиталась по адским пейзажам. Бывало раз в час или пол часа прожужжит случайный биплан-разведчик, на доли секунды показывающийся из-за туч. Стоило солдатам разглядеть чей это самолёт, как в воздухе слышался стрёкот зенитных пулемётов.

Внезапно я услышала хрип: едва узнаваемый, совсем не человеческий. По правую руку от меня лежал мальчишка, придавленный чьим-то телом с тяжелым снаряжением. Оба были скреплены арматурой, что прошила насквозь мужчину и тяжело ранило пацана. Его светло-голубые глаза молили о помощи, посмотрев в них можно утонуть, как в бескрайнем океане, но первое правило, которое я себе установила – помогать тем, у кого достаточно шансов на полноценную жизнь в будущем, кто не будет гнить в инвалидной коляске, у кого не будет проблем с коммуникацией из-за жутких шрамов на лице. Важно как можно дальше и быстрее отходить от таких искушающих глаз, смотреть как они стекленеют и теряют жизненный блеск хуже, чем увидеть стаю волков. Этот взгляд в никуда потом снится ночами, навивает дикий ужас, приходя с кошмарами, и не оставляет в покое сознание, от чего начинаешь сходить с ума. Прежние мысли о смерти казались мне наивными. Вдруг жужжание мух над трупами и есть колыбельная смерти, а сами мухи и черви — ее слуги?

Пройдя всё поле, я оглянулась, оценивая масштабы произошедшего: четыре дня беспрерывного боя, тонны артиллерии, десятки тысяч раненных, тысячи убитых, миллионы битых душ. Кто победитель, а кто проигравший, если кровь двух противостоящих формирований впитала в себя одна земля? А каков итог, если тела обеих сторон будут съедены одними червями?

«В войне не бывает выигравших — только проигравшие»
Артур Невилл Чемберлен