Диверсант

В 1979 году, после окончания школы, я устроился работать в Локомотивное депо. Начал ремонтировать поездные радиостанции. Работа мне нравилась, я пятый год был радиолюбителем, а теперь мне за хобби, ещё и деньги платили. Идиллия продолжалась до декабря месяца. Тепловоз вышел из депо после ремонта, и произошло крушение.

Поскольку факт диверсии был на лицо, делом занялись сотрудники КГБ. Но уровень делопроизводства в депо оказался настолько низким, что было трудно определить, кто же виноват. И тогда, начался тотальный опрос всех, кто имел отношение к ремонтному процессу. Очередь дошла и до меня.

В кабинете сидели два мужика. Первый со мной поздоровался, и попросил предъявить паспорт. А второй, смотрел на меня, как охотник на добычу. Первый спросил об образовании. Пока он всё записывал, второй неожиданно рявкнул:
— Почему ты не закрутил гайку?
— Я закручиваю все гайки.
— Но эту почему — то не закрутил? Что произошло?
— Какую эту?
— Хватит дурачком прикидываться! Расскажи всё честно. Нам всё известно, и чистосердечное признание, смягчит наказание. Иначе, тебя ждут урановые рудники!
— Я ни в чём не виноват.
— Короче, я вот сейчас отлучусь на пять минут, а ты подумай. Крепко подумай. Ведь когда тебя посадят, даже если тебе удастся вернуться с урановых рудников живым, ты станешь импотентом. Думай!

После ухода второго следователя, я стал лихорадочно думать, неужели из-за пульта радиостанции произошла авария? Ведь это КГБ, а не менты, они врать не станут. Раз меня зацепили, значит, есть основания. Надо узнать, про какую гайку они спрашивают. И что там за катастрофа? Если только тепловоз загорелся, из – за пульта может быть короткое замыкание, и если предохранители гнилые — пожар. Видимо так и произошло. Но предохранители не я ставил, а гайки в основании пульта закручиваю не я. Дали бы мне на пульт посмотреть, самому интересно.

Мой анализ прервал первый следователь:
— Артур, чистосердечное признание смягчает наказание.
— И удлиняет срок, — мрачно продолжил я.
— Ого! Откуда такие познания?
— Опыт приятелей.
— Понятно. Ты в семье один?
— Да.
— Отец, где работает?
— Не знаю, он с нами не живёт.
— А мама?
— Врачом.
— Представляешь, как будет тяжело маме без тебя?
— А сколько мне дадут?
— От тебя зависит.
— Минимум?
— Это от статьи зависит. Если халатность – один срок, а если диверсант – то другой.
— Какой я диверсант?
— Мало ли, может быть тебе Советская власть не нравится, ты ведь даже не комсомолец. Почему?
— Лень было учить устав.
— А может, ты не согласен с итогами Великой Отечественной Войны?
— Согласен я.
— Не знаю, это ещё надо выяснить.
— Выясняйте.
— Да не хочется мне этого делать, лично мне – ты симпатичен. Сразу видно – парень хороший.
— Так и отпустите. У меня работы полно.
— Не могу, я ведь только записываю, а главный – мой коллега. Вот он сейчас вернётся, и будет тебе на орехи. Ведь признаешься, в любом случае, зачем всё усложнять? Подумай.
— А в чём?
— В том, что находясь на рабочем месте, ты забыл закрутить гайку и поставить шплинт, вместо которых, поставил тонкую проволоку. Ты посыл уловил?
— Какой?
— Не умышленно не закрутил гайку, а забыл!
— Простите, а что такое шплинт?
— Работаешь слесарем, и не знаешь, что такое шплинт?
— Я не работаю слесарем. Я ученик электромонтёра.
— Ты ничего не путаешь? – спросил первый следователь.
— Нет, вот удостоверение по охране труда, там написано, — ответил я, и достал удостоверение из нагрудного кармана спецовки.

Первый следователь начал изучать моё удостоверение, а я сел на стул. В этот момент вернулся второй следователь, и схватив меня на воротник, начал трясти и орать:
— Курвёнок! Ты долго ещё будешь в молчанку играть? Колись, или я из тебя душу вытрясу. Проспал наверняка всю ночную смену, а утром наспех проволоку примотал, вместо гайки и шплинта? Так?
— Извините, но я не работаю по ночам. Мне ещё не исполнилось восемнадцать лет. И я работаю только в цехе, ремонтирую пульты и рамы радиостанций. А ходить к тепловозам мне запретил старший электромеханик. Из тепловоза могут выбросить железку, и тогда кирдык. Поэтому, я ничем не могу вам помочь.
— Что ты тут лапочешь? – озадаченно спросил второй следователь.
— Накладка вышла, — вмешался первый следователь, — он не работает слесарем.
— Так какого он нам тут лапшу на уши вешает? – прорычал второй следователь.
— Сами на меня орать начали.
— Ладно, Артур, если честно, мы тебя сразу не подозревали, — сказал первый, — но у нас служба такая. Вот тебе мой телефон, и если что – звони.
— Хорошо, — сказал я, и смял в кулаке бумажку.

Когда я выходил из кабинета, неосознанно выбросил скомканную бумагу с телефоном в мусорную корзину. За спиной раздался смех. А уже на улице, я глубоко вздохнул, и решил уволиться из депо. Ведь исполнится мне восемнадцать лет, я начну работать по ночам, а потом на допросы в КГБ за каждую аварию? Нафиг это нужно! Лучше пойду работать на завод.

Но в депо я проработал ещё два года. Старший электромеханик, объяснил мне, что если я буду качественно выполнять свою работу, то никуда меня не потащат. Что время и подтвердило…