Хозяева жизни и пупы земли.

Погнали.
Есть мнение, что главный порок современности – это алчность.
Или зависть. Или, не к ночи будет сказано, лень.
Всё это, конечно, имеет место быть, как прыщи на лице у подростка в период гормонального триумфа.
Но это классика.
А вот что действительно расцвело пышным, ядовитым цветом именно сейчас, так это – убеждённость.
Нет, не убеждённость в правоте марксизма-ленинизма или в том, что Земля плоская. Это было бы слишком сложно. Расцвела убеждённость в собственной исключительной важности.
Это дивное состояние, когда человек твёрдо знает, его время стОит как платина, инкрустированная слезами единорога, а время окружающих – как прошлогодний мокрый картон. Его «Я» – это гранитный императив, а чужое «Я» – это так, лёгкий пук из попы мироздания.
Эта убеждённость превращает обычный организм в эпицентр вселенной. Если он чихнул, звёзды должны вежливо сдвинуться, чтобы не мешать траектории полёта его соплей в бесконечность. Если он торопится – все остальные участники движения, включая пешеходов, случайных ворон и беспризорных тараканов, обязаны немедленно испариться в канаву, желательно с извинениями.
Возьмите, к примеру, классическую ситуацию на парковке у супермаркета. Подъезжает такой директор Всея галактик и прилегающих космосов. Он не ищет свободное место. Он останавливается в проезде, включив «аварийку» – этот универсальный сигнал «мне пофигу». Он изрыгает могучее поле убеждённости: «я иду за сигаретами, а вы, у кого там в машине дети, скорая помощь или просто срочно надо, перетопчитесь, чай не барья».
И вот он выходит из своей шушлайки. Не торопясь. Поправляет дорогой клифт. Его взгляд скользит по окружающим, как по пейзажу. Он не видит людей. Он видит помехи. Шумы в эфире его великой жизни. Если кто-то посмеет вякнуть – он обернётся с таким удивлением, словно заговорил холодильник. «Ты кто такой? Ты что, не видишь, что я? Я – это Я!»
А внутри супермаркета начинается настоящий балет абсурда. Такой организм подходит к кассе не тогда, когда у него всё разложено по пакетам, а тогда, когда ему это пришло в голову. Он ставит свою тележку, забитую под завязку, и идёт за пачкой соли, которую «забыл». А вы стойте и ждите. Ваше время – мокрый картон, помните?
Его разговор по телефону в общественном месте – это не диалог. Это монолог, который всё мироздание обязано слушать, затаив дыхание. «Да, Петрович, я сейчас в очереди! – орет он так, что с потолка в магазе осыпается штукатурка. – Ну, представляешь, эти козлы… Да все они конченые! Ни одного адекватного человека!»
Реакция окружающих витает в воздухе, но до него не долетает. Ведь он единственный адекватный человек в мире идиотов.
Самое убойное в этой черте – её тотальная нелогичность. Этот организм искренне верит, что правила писаны не для него. Знак «По газонам не ходить» – для старушек с палочками. А он пойдёт, потому что он выбирает кратчайший путь к своему дому, где он делает одолжение миру живя в нём. Он прёт на красный свет, потому что его время – платина, а ваша жизнь – козявка из носа. Он сдаёт квартиру с протекающей крышей, потому что «ну и что, пусть сами ремонтируют, я же не благотворительность». Он кидает мусор мимо урны, ибо «есть же дворники, пусть работают».
Этот культ собственного «Я» превращает человека в ходячий парадокс. Он требует к себе уважения, которое сам никому не оказывает. Он жаждет внимания, но не замечает никого вокруг. Он хочет, чтобы его ценили за «уникальность», будучи при этом дешёвой штамповкой, продуктом массовой культуры потребления, которая лишь воображает себя не таким, как все.
И ладно бы это были единицы. Нет. Эта эпидемия поразила миллионы. Социальные сети стали инкубатором этой моральной помойки. Каждый десятый пост – это крик самолюбования и исключительности: «Посмотрите на меня! Я ем яичницу! Я делаю мир лучше! Лайкайте её! Комментируйте! Ваша жизнь без моей яичницы неполноценна!»
Вся эта логика построена на простом и порочном уравнении: «Если я не вижу твоих проблем, значит, их не существует. А раз их не существует, то и я не обязан их учитывать. А если ты на них указываешь – ты просто мудак и меня уже достал».
Что происходит с таким организмом в итоге?
Он окружает себя зеркалами – реальными и ментальными. Он женится на таком же недоделанном нарциссе, они рожают детей, которые с пелёнок учатся орать: «Я! МОЁ! ДАЙ!» Он строит карьеру, сметая всех на своём пути, а к старости оказывается в одиночестве, в золотой клетке из своего величия, удивляясь: «А где же все? Почему меня никто не замечает?» Да ему, по большому счёту уже пофигу, ибо он, привык жить другими исходниками.
А все потому, что любовь, уважение, дружба – это категории диалога. Это взаимность. Это признание того, что Другой – такой же центр вселенной, как и ты. А зачем ему другой центр, если он сам – пуп на солнце?
Бороться с этим бесполезно. Такой организм не переубедишь. Его можно только обойти, оставив наедине с его величайшим произведением – самим собой. Рано или поздно он останется в полной тишине, в центре иллюзорного поля своей значимости, будет кричать в никуда и отдавать приказы звездам.
Но звёзды, чёрт возьми, от всей души пошлют его нахер.

ПАтАмУШтА им — плевать.