Три кита. Часть 1. Глава 3. (Глава 3)

ГЛАВА 3

3.1

Дома ждала зелёная тетрадь. Сергей сварил гречку и открыл банку бычков в томате. Еда, которую готовишь своими руками, всегда вкуснее, и этот раз оказался не исключением. Штопор не нашёлся, поэтому первую бутылку кагора он открыл дедовским перочинным ножом, вдавив пробку во внутрь. Он налил красное сладкое вино в глубокую чашку, сразу же опустошив треть бутылки. Сергей выпил содержимое залпом, а остальное слил в армейскую флягу, которую собирался взять с собой в лес. В желудке стало тепло и, кажется, уже немного повело. Самое время прочитать, что в тетрадке. На улице небо затянуло тучами, поэтому он включил настольную лампу, от которой пошёл неприятный запах и тепло. Сергей развернул первую страницу. Рассказ был написан карандашом, печатными буквами.

3.2
Видимо, у Существа есть цель. Мы как-то взаимосвязаны, и я должен буду чем-то отплатить ему взамен, но это волнует меня в последнюю очередь. Я чувствую себя прекрасно, и все что я хочу — это… знать. Знать всё обо всем, именно в этом я вижу некий смысл, смысл моего существования, если это можно этим назвать. Все, что я хочу — достать своими конечностями до тепла, тёплого шарика, который крутится надо мной. Я хочу пожелать вам спокойной ночи. Ведь ночь важнее дня.

3.3
Алина сидела в ванной и рассматривала бледные коленки. Она не верила в Бога, но сейчас она обращалась к нему: «Если ты есть, сука, если слышишь, просто разрушь этот дом. Здесь все несчастны. Дай нам умереть, спаси нас от страданий». Финансовое положение её семьи достигло дна, долги было отдать невозможно. У матери стабильно раз в месяц случался нервный срыв, она выбрасывала вещи с балкона, рыдала, а один раз, видимо, из ненависти к себе, потушила окурок сигареты о своё лицо. Каждый день, приходя с работы, она давила на Алину. Подло давила, иногда просто не давая еду, аргументируя это тем, что «кто не работает, тот не ест». Но ей было плевать, все комментарии пролетали мимо ушей, ведь её душу пожирала боль пострашнее. После расставания с Сергеем у нее началась депрессия. В какой-то момент, ничего не объясняя, он стал просто избегать её. Иногда боль из душевной переходила в физическую, её начинало трясти, тело будто опускали в холодную воду, а сердце прокалывали старыми сломанными спицами. Найти работу ей было просто не под силу, ведь встать с кровати и дойти до туалета иногда было уже подвигом. Ванная комната изолировала от внешнего мира. Она могла сидеть там часами, и даже когда кто-то приходил домой, она говорила: «Подожди, я только воду набрала».
Вода уже остыла, и она посмотрела на лезвие, которое валялось на запылённой полке. Сколько она помнила эту комнату… По щекам потекли слёзы, или от того, что она себя жалела, или от того, что опять вспомнила Сергея. «Кроме жизни у человека нет ничего. Когда ты думаешь, что у тебя что-то есть, это не имеет никакого значения», — так он ей говорил. Единственный шанс спасти свою жизнь — убежать из этого гадюшника. Семейка отбросов, возможно, даже не заметит её отсутствия, а даже если и заметит, то ажиотаж будет минимальным. Ведь это было худшее место на земле, а другого места для неё пока ещё не существовало.