Три кита. Часть 2. Глава 5. (Глава 16)

Пять. Я делаю глоток красного вина, немного горького на вкус, и мне это нравится.

5.1

Дворецкий, Сизиф и ручной паук Джерри ждали Римму у выхода. Коричневое небо тускло освещало действительность за пределами каменных стен. Джерри был около метра в высоту, молчаливый и депрессивный самец. В замке пахло грецким орехом и уксусом. Римма вышла, стала напротив, отдала информацию Сизифу и сказала:

— Вы знаете, куда и зачем.

Сизиф в ответ уверенно кивнул, Джерри было плевать, он закрыл глаза и погрузился в метафизические размышления. Он думал о знаке, который нарисовала ему Омма на полу комнаты мелом. Она утверждала, что это и есть картина вселенной при любом количестве измерений. «Это ответит на все твои вопросы». Круг в треугольнике. Кольцо времени, замкнутое в границах трёх энергий. В середине кольца точка, единственный выход из рекурсии.

Римма с дворецким пошли на улицу, Джерри и Сизиф остались в замке. На улице, на крыше железной бронированной кареты сидел птеродактиль. Дворецкий ловко выстрелил ему в голову, огромное тело упало на мягкую болотистую землю. Дым от пороха плавно поплыл по воздуху как жидкая неуклюжая туча. Война людей с птицами шла уже несколько сотен лет, и птицы явно отлично справлялись, вытиснув остатки человеческой расы на болота и в пустыни. Так вот, насчёт «куда и зачем» путь Джерри и Сизифу предстоял нелегкий. Через болото и гигантский лес в горах они должны были передать информацию клиенту. Римма с дворецким поехали забирать вознаграждение за их проделанный труд. Три килограмма чистого золота. В замке грустно заиграло пианино, Омма пела песню о павших от пули солдатах из-за амбиций великих людей. Сизиф решил войти к ней в комнату поздороваться, Джерри остался ждать его внизу в размышлениях.

5.2

Боги тоже спят. Даже при отсутствии материального тела они видят сны, как и обычные смертные. Все дело в забытье. Каждую ночь нам нужно умирать, чтобы днём спешить жить. В пространстве без времени черная кошка лениво закрывает глаза и в полной тишине погружается в сон.

Она видит, как над серыми панельными многоэтажками повисла радуга, завязанная в узел. Рядом с ней стоит самурай. Этот город принадлежит гигантским мухам. Из-за высокого уровня жизни мухи растолстели, их крылья атрофировались и они разучились летать. Концы радуги тают, и некоторые мухи застряли в этой разноцветной плотной жидкости, безрезультатно пытаясь выбраться. Самурай говорит, что каждый цвет радуги имеет неповторимый вкус, несущий определенный смысл. Красный на вкус как вино, это цвет войны и любви, самый яркий из всех цветов, цвет наслаждения, который стимулирует к действию. Оранжевый на вкус как цитрусовые. Оранжевый — цвет рассвета, что означает начало. Вкус желтого можно сравнить с тем, что успокаивает. Это цвет песка у берега океана. Желтый означает границу. Зеленый на вкус как салат. Это цвет союза, симбиоза животных и растений. Голубой на вкус как то, что ты пробуешь впервые. Он символизирует небо, которое к нам так близко, но то, что мы не можем достать. Синий — это вода, он рассказывает о наших корнях, о том, откуда мы вышли. Фиолетовый — это загадка, его вкус всем знаком, но никто так и не догадывается, что это. И последний, восьмой цвет, это цвет, который есть, но который мы не видим. Это цвет воздуха, мыслей и жизни после смерти.

Самурай ведет вдоль серых стен города, он говорит, что хочет показать ей Ками. Они выходят из города и идут через поле, на котором, лежа на солнышке, греются толстые мухи. Вдалеке кошка видит огромные скалы. Самурай идет уверенно, не оборачиваясь назад. Проскальзывает мысль, что огромные скалы и есть то, о чем он ей говорит. И вот они уже у начала почти вертикальной горы, сделанной из камня. Они поднимаются все выше, и когда добираются до самой вершины, видят черного лебедя, который смотрит с высоты на разрастающийся город.

5.3
День начался в 15:01. Я проснулся от жуткого голода, но, заглянув в холодильник, осознал, что завтрак мне не светит. Я пошел на балкон и выкурил две сигареты в надежде утолить бешеный голод, но спазм в животе не давал мне спокойно существовать. Мой день начался со сладкого чая с белым хлебом. Иногда я задаюсь вопросом, сколько людей живут так же паскудно, как и я? Мне отчаянно хотелось напиться, чтобы просто свалиться с ног и хоть на какое-то время не видеть этот мир. Единственное, что меня спасало, это сон. Яркие и безумные сны иногда казались мне реальнее, чем сама действительность. От сигарет становилось все хуже, ежедневно я чувствовал боль в сердце, а иногда просто задыхался. Мы влюблены не в наркотики, а в энергию, которой они нас наполняют. Кажется, самое время взять себя в руки и выйти на улицу. Я достаю пистолет из рюкзака и загоняю патрон в патронник, прячу его назад и ещё раз оглянув квартиру, в которую, возможно, я больше не вернусь, открываю дверь и выхожу в подъезд. На улице меня встречает Сфинкс, он вскакивает, подбегает ко мне и говорит:

— Загадка.

Я достаю из пачки сигарету и отдаю ему, намекая на то, что не имею ни малейшего желания с ним общаться.

Кем я себя вижу со стороны? Я бы хотел считать себя писателем или поэтом. Мои рукописи — будто портал в прошлое, будто маленькие и хиленькие существа, которых я родил. Возможно, они выглядят ничтожно на фоне гигантов мыслей, но это всё, что у меня осталось на данный момент. На улице осень, я подкуриваю сигарету спичками и сажусь на лавочку, наблюдая за людьми. У каждого прохожего я вижу невидимую пуповину, которая высасывает из них энергию и переплетается в огромную систему, уходящую в космос. Батарейка. Слово, которое звучит слишком ничтожно для амбиций человеческого эгоизма, не правда ли? На соседней лавочке сидит Мельпомена. Я подсаживаюсь к ней.

— Привет.

Даже не повернув голову, она шёпотом отвечает.:

— Иди на*уй.

Мельпомена. 19 полных циклов, тотемный наркотик амфетамин. Добро 7%, зло 93%.

Вам покажется это странным, но раньше мы с ней были крепкой парой, ну, по крайней мере, мне так казалось. Мельпомена вампир. Нет, она не пьет кровь и не боится чеснока, да и навряд ли умеет перевоплощаться в летучую мышь. Образ вампиров был опошлен кинематографом и литературой, чтобы быть понятней для массовой аудитории обывателей, которая не воспринимает метафор. Она энергетический паразит. Вся эта система работает примерно так. Вампиры появляются в вашей жизни всегда внезапно. Сначала она начинает давить на жалость, прощупывая ваши эмоции, потом говорит о своих достоинствах и о том, что мерзкие обстоятельства внешнего мира её совсем не испортили. И если вы вдруг начинаете ей сочувствовать и хотите помочь, поздравляю вас, вы на крючке. Она затягивает время, высасывая из вас энергию совсем по-немногу. Чем больше времени она выждет, тем сильнее будет контрольный удар. И вот когда проходит год или два, и вы чувствуете полную привязанность к этому человеку, в самый внезапный момент она кусает, высасывая абсолютно всё. В итоге вы полностью опустошенный, в последствии — глубокая депрессия или даже суицид. После укуса непроизвольно вы становитесь тоже вампиром, сами того не осознавая, и пытаетесь пополнить свой баланс энергии за счет других людей, жалуясь и вгоняя в негатив каждого человека, который хоть как-то заинтересован вашей личностью, своими глупыми историями о неудачных отношениях в попытке вызвать сочувствие или хоть какие-то эмоции. Но укус вампира иногда сильнее, чем героиновая ломка, именно поэтому я сейчас сижу рядом с ней на лавочке и пытаюсь разговаривать.

К нам подходит какой-то парень и смотрит на меня будто бы с вызовом, на вид килограмм 55. Он выжидает паузу и уверенно говорит мне:

— У тебя проблемы, парень?

Одного удара в челюсть мне бы хватило, чтобы уложить этого ублюдка на асфальт и растоптать его череп как арбуз. Рядом проходят полицейские, я беру себя в руки и подкуриваю сигарету. Мельпомена встает, берет его за руку.

— Пойдём, любимый, не обращай внимания на этого бомжа.

Я бы не хотел её убивать, я бы хотел прострелить ей колено и наблюдать, как она мучается и проклинает меня. Наблюдать за тем, как она истекает кровью и в её глазах плавно гаснет свет. Смотря на эту уходящую от меня парочку, я сочувствую этому парню. Её слова ни капли меня не зацепили, а наоборот, вдохновили закончить начатое. Осень. Какое глупое время года. Все начинает умирать, чтобы возродиться заново, и это не имеет ни малейшего смысла.