Щекокусы

Когда Билли было 6 лет, ссоры его родителей доходили до той стадии, когда звонят своим адвокатам и говорят им «готовьте документы на развод, я больше не могу жить с этим чудовищем». Это случалось часто, но все всегда заканчивалось одним и тем же — ужин в кругу семьи и просмотр телевизора. Энн и Крэг на диване, а малыш Билли, у которого только что выпали передние зубы — на полу, или между ними. Но чаще всего на полу, так как сидя спиной к отцу, Билли мог безнаказанно делать то, что у него вошло в привычку — кусать щеки изнутри. Говоря про «кусать щеки», я имею в виду не просто сжимание внутренней стороны лица зубами, а именно откусывание белых кусочков кожи. С тем же успехом кожа сдиралась маленькими зубками с губ. Из-за этой привычки Билли не мог есть свою любимую закуску — квашеную капусту, ведь сок от нее так щипал ранки на губах и щеках. Во время очередной ссоры родителей больше всего страдали его щеки и губы.
Крэг, он же отец ребенка, категорически запрещал ему питаться собственной плотью. Он перепробовал множество способов по борьбе с этим, одним из которых был поход к психологу (зачем?). Один раз, после приема у дантиста, Билли не чувствовал правой щеки из-за наркоза. Придя домой, он уселся смотреть мультики, а мамочка пошла готовить обед. Вернувшись из кухни через 40 минут, она пришла в ужас — весь рот, подбородок и кофта у Билли были в крови. Из-за наркоза он не почувствовал насколько сильно прогрыз себе щеку, а на вопрос, не чувствовал ли он стекающей по лицу жидкости, он лишь ответил, что думал, что это были слюни, а сюжет мультика не позволял даже пошевелиться.
Дошло до того, что его отец начал бить его по губам каждый раз, когда видел что тот пытается оторвать от себя кусочек кожи. Но ребёнку было очень трудно, просто невыносимо. Это то же самое, что происходит с 90% детей — вы один раз покупаете им набор из чизбургера, картошки и колы, и они подсаживаются на это, как наркоман подсаживается на иглу. Дети отказываются есть овощи, фрукты и пить сок когда есть котлета в булке, жареная картошка или кола. Так же и с Билли, но проблема была в том, что его щеки и губы были всегда при нем, и он даже не замечал, когда начинал их жевать, а жевал он их с гораздо большим удовольствием, чем десятилетний пацан весом 60 кг опускает куриный наггетс в сырный соус и пихает его себе в рот. У Билли были свои наггетсы — тонкие кусочки собственной кожи, которые тянулись как резинки, когда прикусываешь их зубами. Он уже ждал того момента, когда его передние зубы отрастут достаточно, чтобы испытать этот кайф в полной мере.
Однажды вечером Крэг сидел на кухне и думал о том, как же отучить сына от этой дурной привычки. Он перепробовал все, но ему нужно было что-то новое. Что-то, что еще ни разу не приходило в его пока что здоровую голову. Он думал об этом почти весь вечер, скурив пол пачки своих любимых «Кэмэл фильтерс» и выпив почти 6 чашек кофе. В плане стимуляции мозга кофе не производило на него никакого эффекта. Он поглощал кофеин как спортсмен воду. Сейчас он думал о том, что нуждается в козыре, который незаметно появляется из рукава опытного шулера.
Козырь. Нужен козырь.
Часы пробили 10 вечера
Вдруг, его глаза стали похожими на бильярдные шары, рот расплылся в широкой улыбке, а руки в буквальном смысле зачесались. Он стал похож на палача, которому только что отдали приказ провести сразу 3 казни подряд — как рождество в июле. Он наспех допил кофе, потушил сигарету и побежал в комнату сынишки. Билли должен был быть сейчас в своей кроватке и читать комиксы про супергероев. Особенно ему нравился Бэтмен — парень в маске с ушами и в плаще, который защищал свой город, катаясь на крутой черной тачке и избивая клоуна и человека-крокодила. Вот как это понимал Билли, у которого была целая коллекция комиксов и рисунков с ним — он буквально фанател от этого парня. А фильм он пересматривал миллион раз, несмотря на то, что кроме мультиков его мало что интересовало в этой жизни. Ну, и кроме собственной плоти. В его дверь постучали.
— Да, да, — Сказал он с важным тоном, будто он большой босс и к нему в кабинет постучалась его секретарша, с которой он переодически спит, и в этот раз они снова затеяли что-нибудь новенькое. — Войдите.
Его отец вошел, смотрев на него с улыбкой.
— Что такое, пап? Я не ем себя, правда. — Он уже почти на автомате говорил эту фразу, но почти всегда это было неправдой. Он ел себя постоянно и в этот раз он тоже себя ел, просто не хотел огорчать отца. Или снова получить по губам. Да, скорее второе. Но в этот раз отец припас для него кое-то поинтереснее, чем просто бить его по губам.
Присев рядом с ним на кровать, Крэг нежно погладил его по голове.
— Я знаю, что не ешь, сынок. Просто хотел убедиться, что ты уже лег и пожелать тебе спокойной ночи.
— Да, я уже сейчас пойду спать, пап. Вот только дочитаю этот комикс. Бэтмен такой клевый, пап! Смотри! Он одним ударом уложил этих двух дураков! — Билли сел рядом с ним и показал ему страницу, где его любимый супергерой раздает люлей преступникам и в очередной раз спасает город. Очень впечатляюще.
-Круто, — ответил ему Крэг, но мысли его были заняты совсем другим. У него был план, и план довольно хороший, как ему казалось. Нужно было поймать сына как карася на крючок с червяком. Как рыбку на леску. Аккуратность и плавность — залог успеха, этому его научила его работа. Забавно, что у рыбки и у его сына повреждены губы. Подозрительное сходство. — Я тоже скоро пойду спать, только посмотрю новости с мамой. Ты знал, что в каждой стране есть парень, похожий на Бетмена?
У Билли округлились глаза и стали похожи на монеты. Казалось, под ним затряслась все кровать.
— Что??? Правда??? Ты не обманываешь???
— Конечно, нет, дружок. Это президент. Он так же, как и твой ушастый друг, не дает никаким плохим людям захватить власть ни в городе, ни в стране. Вообще нигде.
Билли сразу поник. В этом возрасте его мало интересовала политика, но, тем не менее, его отец иногда делал попытки привить ему эту любовь. Его работа была напрямую связана с политикой, и в сыне он видел кого-то похожего на себя, но еще не совсем был уверен, кого именно. Но точно не Бетмена.
— Ладно, малыш, я пойду к маме. Рассказать тебе сказку на ночь?
— Нет, пап, я уже не маленький! — Рассмеялся Билли, немного смутившись. Он и правда чувствовал себя очень взрослым. — Я сейчас дочитаю и буду спать. Иди давай! — Он снова упал на огромную подушку и принялся читать.
— Ну, хорошо, сынок. Тогда до завтра. — Он встал и поцеловал сына в лоб, от чего тот еще сильнее залился краской и закрыл лицо руками.
Крэг встал, подошел к двери, открыл ее и помедлил с тем, чтобы выйти — задумчиво посмотрел на ручку двери, будто что- то вспоминал.
— Пап, ты чего? Иди уже давай! — Билли все еще улыбался.
Крючок в воде. Рыбка подплывает.
— Да нет, ничего, дружище. — Ответил тот.- Просто подумал, читал ли ты в газетах о том, что произошло на прошлой неделе.
Когда Билли погружен в чтение комиксов, он мало что воспринимает из сказанного ему извне мира Бетмана, но это он услышал. И ему стало интересно.
-Нет, а что писали?
Рыбка увидела крючок и ее курс лежит к нему. Оценивает обстановку.
— Да ничего, просто девчонку одну сожрали пока та спала. Ничего особенного.
Больше комиксов и мультиков Билли любил только одно — страшилки и монстров. Ну и пиццу.
-Расскажи, расскажи, пап!!! Что произошло?!? — Он отбросил комикс в сторону, встал на колени, уперся о край кровати и ждал в нетерпении, что же там такое произошло, с этой девчонкой.
Крэг вздохнул, будто жалея, что вообще начал этот разговор, и рассказал сыну историю про девочку, которая кусала губы и щеки. Она кусала их днями напролет и даже когда спала, иногда просыпалась от того, что пожевывает щеку, на которой лежит. И вот, неделю назад, её растерзанную нашли на её собственной кровати. Ее тело было покрыто множеством мелких укусов, как будто кусали ящерицы с очень острыми и длинными зубами. При чем, следов от зубов на каждом укусе насчитывалось около 70-80, а лицо девочки превратилось в настоящее кровавое месиво — ее щеки и губы как будто вывернули наизнанку, сделав предварительное несколько надрезов параллельно челюсти и носу так, что получился своеобразный крест. Родители утверждают, что это случилось через 20 минут после того, как девочка ушла спать. Она просто пожелала родителям спокойной ночи, поднялась в свою комнату, а затем, мать вошла в комнату, так как забыла там свои журналы, и чуть было не потеряла сознание при виде такого. А полиция, в свою очередь, заявила, что более зверского убийства ребенка они еще не видели. Судмедэксперты установили, что ребенок умер от разрыва сердца, вызванного болью от нанесения увечий. Что странно — никаких криков и никакого шума из комнаты тогда не донеслось.
Одна из версий — древняя легенда о мразях, живущих в темноте, которые приходят к тем, кто жует свою ротовую полость и получает от этого наслаждение. Такое же наслаждение они получают, поедая этого человека. Больше всего им нравится мясо маленьких детишек. Когда они впиваются в них своими клыками, пронзая сочное, мягкое мясцо, их зеленоватая шерсть встает дыбом, а их огромные, как фары автомобиля, глаза, буквально заливаются кровью, смотря жертве прямо в душу. Перед смертью их жертвы видят себя со стороны в этих глазах и от страха не могут произнести ни слова, только наблюдать, визжать и орать что есть сил у себя в сознании. Им кажется, что они кричат на самом деле, но единственный звук, который можно услышать — это стон. Совсем тихий стан, как будто у них спазм живота. Эти мрази называются Щекокусы. И приходят они по ночам.
Слушая все это, Билли не верил своим ушам. Это была самая страшная история из всех, что он когда либо слышал. Он не мог произнести ни слова, не мог даже пошевелиться, пока Крэг не закончил свой рассказ о произошедшем пару месяцев назад. Правда, где это произошло, он так и не сказал, да и зачем?
— Что ж, а теперь я точно пойду. — Сказал в довершение своей истории Крэг.
Билли ощущал холод внутри себя, но никак не мог понять, что это такое. Раньше он никогда не испытывал такого чувства, даже когда посмотрел фильм про ходячих мертвецов.
Это был страх. Первобытный страх, сковавший шестилетнего ребенка от рассказа его отца. Парень не мог даже пальцем пошевелить. В первый раз в жизни ребенок напугался до такой степени, что стал узником своего тела, не в силах пошевелиться. Однако, ему помог в этом его отец.
— Билли, с тобой все в порядке? — Спросил отец.
— Д-да, — Неуверенно ответил Билли. — В-все в п-п-порядке, пап. Иди. — Он медленно вернулся к подушке, натянул одеяло до головы и не произнес больше ни слова.
— Ну смотри, герой. — С улыбкой ответил Крэг. — До завтра. — Выключил свет и закрыл дверь.
Билли лежал и боялся пошевелиться. Он все пытался представить себе маленьких зеленоволосых чудищ с огромными зубами и глазами, которые появляются из темноты и набрасываются на таких, как он. На тех, кто жует свои щеки и губы. Они просто сжирают детей так же, как те, в свою очередь, сжирают свою плоть во рту!
Еще несколько часов Билли думал об этом, пока, неожиданно для себя, заснул. Ему снился дом, в котором сожрали девочку. Так же ему снился Бетмен, который врывается в этот дом и убивает всех зеленоволосых тварей, которые причинили столько боли и страданий этой семье.
Рыбка проглотила наживку и лежала в ведре рыбака, готовясь стать ужином.


Ничто так не увлекало Билли, истории о Щекокусах. Главным источником информации о них для него стал его собственный отец, придумавший этих существ для того, чтобы отучить сына от дурацкой привычки. Он сочинял истории на ходу, причем так умело и правдоподобно, как будто он был полицейским и расследовал дело по поводу нападений этих тварей. Каждая история сопровождалась детальным описанием повреждений, полученных в результате нападения — одни хуже других, но Билли было настолько интересно, что он начал рисовать их, сочинять новые истории, как по его мнению они могли бы еще издеваться над детишками перед тем, как убить. Вся его комната была увешана рисунками этих тварей, а все тетрадки были исписаны сочинениями на тему: «Как я вижу картину зверств щекокусов». Парнишка буквально жил этим. Все его разговоры сводились к этим пушистым монстрам. Поначалу, Крэг был доволен, что не перегнул палку, и не довел сына до слез рассказами о монстрах, а, наоборот, увлек его, дал ему пищу для творчества и размышления. Но больше всего его радовал результат — Билли перестал кусать щеки и губы. В основном потому, что у него рот не затыкался от историй о существах из темноты, но, скорее всего, подсознательно, он боялся их, и боялся жутко, раз за один день отказался от привычки всей своей недолгой жизни. Небольшие проблемы начались через месяц после того, как впервые всплыла идея этой истории. Около шести вечера, когда Билли рисовал на кухне, перед ним за плитой стояла Энн и готовила ужин, а Крэг, сидя в кресле с газетой, покуривал трубку, в дверь постучали. От этого грохота, казалось, даже табачный дым начал плыть по воздуху в другом направлении. Крэг открыл дверь.
— Крэг, какого черта?! — На пороге стоял Джим, их сосед и одновременно отец лучшего друга Билли, Колина. Они постоянно вместе играли на заднем дворе, и Билли рассказал своему приятелю историю про Щекокусов. Как утверждал последний, поначалу он не боялся и даже не придал этому значения. Но через пару дней его начали терзать сомнения в собственной уверенности: он не мог не думать об этих тварях, они мерещились ему при свете дня, а ночью он попросту не мог спать — жаловался на постоянное шуршание. Шуршание со всех сторон комнаты. И каждый раз, когда засыпал, мочил штаны. Так что за последнюю неделю у него почти вся одежда отдавала легким ароматом мочи и под глазами расплылись огромные синяки, как будто плотину прорвало.
— Что случилось, Джим? Колин, что с тобой? — Недоумевающе спросил Крэг. Он был не в курсе, что его сын раструбил половине района эту историю, и обмоченные штаны Колина — это только начало.
— Это ты у меня спрашиваешь?! Твой сын до усрачки напугал моего пацана историей, которую, якобы ты ему рассказал.
— Историю? — Крэг все еще ничего не понимал
— Ну, про этих, как его…
— Щ… щ…щ-щекокусов — Еле-еле выдавил из себя Колин. Видимо, эта история и вправду напугала его до усрачки, если он еле-еле мог даже выговорить название этих существ.
— Точно, вот как они называются! Щекокусы! — Джим как будто вспомнил ответ на вопрос, за который на ТВ-игре ему обещали миллион долларов. — Как ты это объяснишь?
Крэг посмотрел на Билли, а тот на него. В голове у Крэга замигала красная лампочка с надписью «ТРЕВОГА! ВСЕ ВЫШЛО ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ!!! ВСЕМ СРОЧНО ПОКИНУТЬ ЗДАНИЕ!!!» и надо было срочно придумать план эвакуации, о котором он не подумал на случай утечки информации.
«Ну ты и дурак. Надо было подумать о том, что если твой сын и перестанет жрать свою плоть, то только посредством того, что его рот будет постоянно открытым. А если он постоянно открыт, то и трубить он будет всем подряд о том, чего нет, но виноватым будешь только ты»
Думай, Крэг, думай.
— Так, — Начал он. — Джим, пойдем со мной, а ты, Колин, иди на кухню к Билли и попроси тетю Энни, чтобы та дала тебе чего-нибудь пожевать. Идет?
Колин недоверчиво посмотрел на стоящего перед ним мужчину. Затем его взгляд упал на Билли, который стоял за отцом и махал ему рукой.
— Привет, Колин! Пошли, поедим и порисуем!
Колин улыбнулся и посмотрел на отца, как собака, имея в виду «Можно? Ну пожалуйста!»
Джим улыбнулся и легко толкнул сынишку в сторону Билли. Оба моментально убежали на кухню
— Ну, Крэг, будь так добр, объясни, что за чертовщина в голове у твоего сына?
Они вышли на улицу и присели на стулья, что стояли напротив дома. Была невыносимая жара и стулья, казалось, сейчас расплавятся. Зонтик, находящийся над ними, был бесполезным элементом в наборе «удачный отдых», который стоил всего 30 баксов. Без этой ненужной штуки, подумал Крэг, можно было взять и на 5-10 баксов дешевле.
Крэг не знал, с чего начать, поэтому рассказал все с начала. С того самого момента, когда его как громом поразила эта идея до сегодняшнего дня. Слушая этот рассказ, Джим все больше думал о том, все ли в порядке с головой у его соседа. Когда тот закончил, Джим задал единственный вопрос:
— Ты идиот?
Эти два слова крайне удивили Крэга. Он ожидал услышать что-то вроде «Молодец, неплохая идея!», или «ого, неплохо придумано!»
— Почему идиот?
— Ну, во первых, рассказать Билли про этих тварей было крайне эгоистично с твоей стороны. Ну, кусал он себе рот, и дальше что? Совсем маловероятно, что из-за этой привычки он мог подхватить какую-то болезнь, ведь дети в его возрасте часто болеют и без таких привычек, так что, скорее всего, ты сделал это, чтобы избавиться от того, что тебя так бесит. А тебя это бесило, раз ты даже бил его. А, во-вторых, ты не подумал, что распространись информация по городу, она может жутко напугать детей и родителей? Или о том, что твой сын мог вбить себе в голову, что у него в комнате живут какие-то пушистые твари, которые только и ждут, как тот заснет, чтобы оторвать от него кусок? Вот Колин, например, уже неделю так думает, как оказалось. Крэг, послушай, это очень серьезно. Ты должен рассказать своему сыну, что эта история — чистой воды вымысел, и что нет никаких Щекокусачек или как там их.
Он сидел и думал над словами своего друга. Ведь, он был прав. Крэг сделал это в основном из-за того, что его жутко раздражал вид своего сына, когда тот пытался достать зубами до труднодоступного места щеки, где еще осталась свежая кожа. И тот факт, что он сделал это совершенно не подумав о последствиях, был безоговорочен. Но, в этом был и плюс.
— Он перестал кусать щеки, совсем. И в плане спокойного сна у него тоже нет никаких проблем.
— Ладно, допустим, у него нет проблем, как и у тебя. Но они есть у других, как же ты не понимаешь. Твой сын напугал половину района своими историями, и эти истории пойдут дальше и не остановятся, пока не распространятся на весь город, а потом и на соседний, и так далее. Подумай, Крэг. Нам нужно сказать правду, иначе все будет гораздо хуже промоченных во сне штанов.
Крэг буквально видел, как его план рушится у него на глазах. Он не мог с этим ничего поделать, кроме как встать под него, как супермен под падающую бетонную стену, и упереться в нее. Он решил, что как бы там ни было, он не отступится от своего плана, нравится это кому то, или нет.
— Нет, Джим. Я не буду ничего рассказывать Билли. Я не хочу, чтобы он опять начал кусать губы и лишать ребенка его любимой истории, от которой он просто в восторге.
Джим смотрел на него с выпученными глазами не веря, что после всех последствий, которые он только что привел в доказательство абсурдности идеи своего друга, Крэг все еще гнул свою палку
— Дело уже даже не в том, чего я хочу, — Продолжал Крэг. — А в том, чего хочет мой сын. А хочет он историй про этих тварей и верить в то, что они существуют на самом деле, даже если это и не правда.
Пару минут они помолчали. Затем, Джим достал из нагрудного кармана пачку сигарет, закурил, и сказал:
— Хорошо, как знаешь. Но я все равно всем расскажу, что это чистой воды вымысел, если ты не хочешь по хорошему. Пусть над твоим ребенком смеются в классе за то, что он выдумывает небылицы и верит в них, когда все знают правду. Пускай. Но я не собираюсь дальше сложа руки смотреть на то, как мой сын просыпается в холодном поту и желтой простыне из-за тебя. Из-за твоего больного воображения.
Он встал, поздоровался с Энн через открытое окно, позвал Колина и они пошли домой. Крэг посидел еще пару минут на стуле, смотря им вслед. Затем поднялся, вошел в дом и продолжил церемонию трубки. Билли играл у себя в комнате.
Джим и Колин шли по направлению к своему дому в полной тишине. Вдруг, неожиданно, Колин спросил:
— Пап, а Щекокусов на самом деле не существует?
Джим посмотрел на сына. Еще полчаса назад он думал о том, что Щекокусы преследуют его по пятам, а тут вдруг задает такие вопросы.
— Нет, конечно. А с чего ты вдруг решил больше не верить в них?
— Так мы слышали весь ваш разговор с кухни.
— И Билли тоже?
— Да, он тоже. За пару секунд до того, как ты меня позвал, он убежал к себе в комнату.
Джим озадаченно потер редкую бородку и они вошли в дом.


В течение всей следующей недели Билли почти не выходил из своей комнаты. Он отказывался разговаривать с кем либо, особенно со своим отцом. Совершенно случайно он узнал о том, что того, чем он интересуется больше всего, попросту нет. Этого не существует. Никаких Щекокусов нет — это всего лишь легенда, история, придуманная Крэгом для того, чтобы отучить сына от его привычки. Билли отказывался в это верить, но где-то глубоко в его мозгу притаилась мысль о том, что они существуют и всегда существовали. Поначалу так было и с другими детьми — они какое то время боялись оставаться одни в комнате, однако через пару недель все забыли об этом недоразумении. Но не Билли. Он стал замкнутым, стал уходить в себя. Для детей его возраста — это редкость. Обычно дети играют во дворах и гоняют мяч на поле, получая ссадины и ушибы. Но парня это не интересовало. В его голове жили Щекокусы. Его голова кишела ими. Он перестал общаться со всеми своими друзьями, в том числе и с Колином, в основном из-за того, что просто отказывался играть с ними. Теперь его друзья — мохнатые монстры, живущие во тьме.
Удивительно, но никто из родителей не предпринимал никаких попыток завязать разговор о его настроении и состоянии в целом. А даже когда разговор и зарождался слабым пламенем, то сразу же затухал под воздействием леденящего душу взгляда, которым одаривал Билли всех, кто обращался к нему. В душе Крэг понимал, что настроение сына — полностью его вина. Нельзя было позволять ему так увлечься этими историями и так резко отобрать то, что его сын любил больше всего. Но, что ж, прошлого не вернуть, можно лишь попытаться исправить будущее, что представлялось очень сложной задачей. Как то раз, зайдя в комнату к парню перед сном, Крэг попытался поговорить с ним об инциденте, произошедшем пару недель назад.
— Билли, малыш, к тебе можно?
Билли сидел в комнате спиной к отцу за маленьким столиком и рисовал очередного монстра. Он никак не отреагировал на появление взрослого в комнате. Крэг заметил явную прохладу в комнате, но не придал этому значения. Он подошел к нему со спины, обнял его и посмотрел на рисунок. На бумаге был изображен городок, посреди которого стоял человек-ящерица. Преобладающим цветом на рисунке был красный.
«Да что же это такое, что за жуть он рисует» — подумал Крэг.
— Билли, расскажи папе, кто это? — Улыбнувшись (не без труда), спросил мужчина.
Ответа не последовало.
— Билли? — повторил Крэг.
— Это просто монстрик, пап, а что такое? — Билли ответил так, будто это не он ни с кем не разговаривал предыдущие пару недель, а кто-то другой.
— А почему ты рисуешь только монстров? Тебе больше ничего не нравится?
— Ну да, все остальное скучное и неинтересное. Даже по телеку уже ничего интересного, одни дураки, да и только! — Билли изобразил жест, будто просит милостыни.
— Ну а как же твой супергерой? — Крэг достал с полки несколько комиксов про Бетмена. — Разве он больше не твой кумир? — Посмотрев на обложку, Крэг сначала подумал, что сошёл с ума: изображение супергероя, борющегося с несколькими злодеями было отредактировано рукой Билли в настоящую мясорубку. Лицо человека в костюме летучей мыши исправлено на уродливую гримасу потустороннего существа.
— Что ты сделал с ним, сынок?
— Он теперь один из них, пап. — Билли вернулся к изображению чудища на листочке.
По спине Крэга пробежал холодок. Тот самый холодок, который пробирает вас от копчика до хребта.
— Один из кого? — Неуверенно переспросил он.
Билли не ответил. Он лишь посмотрел на отца и улыбнулся.
— Скоро ужин, пап? — Билли как будто не услышал вопроса отца.
Они поужинали в тишине. Только Энн изредка начинала беседу, которая почти сразу же прекращалась. Крэг не хотел разговаривать, точнее не мог, потому что все его мысли были заняты только одной фразой: «он теперь один из них, пап». Один из них. Кто они? Их много?
После ужина наверх с Билли пошла мама. Они вместе почитали и когда Энн собиралась выключать свет, Билли ее остановил.
— Нет, мам, не выключай, пожалуйста.
— Почему, герой? — Энн не ожидала такой просьбы — у ее сына никогда не было проблем с тем, чтобы спать без ночника.
— Я хочу, чтобы мои друзья набрались сил.
Энн рефлекторно улыбнулась сыну, но, поняв, что он сказал совсем не то, что она ожидала услышать, немного испугалась.
— Какие твои друзья? — Она нахмурилась.
Билли посмотрел на нее с той же улыбкой, что и на отца.
— Просто не выключай пока свет, ладно? — Опять же, вопрос как будто обошел его стороной.
Энн помедлила, так как хотела еще раз спросить сына о его «друзьях», но решила отложить до завтра, так как очень устала.
Спустившись в гостиную, она села на диван и уставилась в телевизор. Они с мужем сидели и смотрели в него как две восковые фигуры, не проронив ни слова. Напряжение в комнате росло и они оба чувствовали это каждой клеточкой своего тела. Затем, не проронив ни слова, Энн встала и пошла в их комнату. Не обратив на это никакого внимания, Крэг просидел в кресле еще около часа. Будто в забвении, он пришел в комнату и упал на кровать, как мешок с картошкой, брошенный грузчиком в кузов автомобиля. Спал он очень крепко, поэтому не услышал стуков в дверь около трех часов ночи.


Эта ночь стала роковой для трех семей, живущих по соседству. Две девушки и один парень были найдены мертвыми в своих комнатах. Из протоколов полиции и судмедэкспертов было ясно, что смерть наступила как следствие множества укусов по всему телу и разрезанному на две части лицу. Кроме того, все жертвы были повешены на люстры за веревки, которые, казалось, находились на дне реки в течении очень длительного времени, так как они были все в иле и водорослях, а так же настолько мокрые, что их можно было выжимать как половую тряпку после наводнения. Все дети были убиты одинаково, примерно в одно и то же время. Весь городок был охвачен паникой, но Крэг — особенно. Он понимал, что это были за убийства. Это было сигналом ему поговорить с сыном о том, что с ним происходит и что он знает об этом. Причина такого резкого интереса к информации, которой обладает его сын была связана в основном с тем, что эти убийства были совершены в точности так, как он описывал их в своих рассказал о Щекокусах.
Весь городок был охвачен паникой. Почти все считали, что среди них есть маньяки — убийцы, готовые при любом удобном случае засадить тебе в спину топор (эта версия убийства ближним своим была самой распространенной). Было привлечено телевидение для того, чтобы все узнали о произошедшем и подключили полицию не только округа, но и штата.
Паника распространилась на всех одинаково, кроме Крэга. Он был озабочен только одним — тем, как эти зверства были совершены. Преступления идентичны описанным им же в своих рассказах, кроме момента с повешением. То было что-то из ряда вон выходящее.
Несколько дней он находился в глубочайшей задумчивости. Он почти ничего не ел и не пил, лицо обросло жесткой щетиной. Мысли о произошедшем не давали ему покоя. В душе он знал ответ, у него был ключ от двери, за которой хранилась тайна, но воспользоваться этим ключом он не мог, так как был неуверен в собственных догадках. Последним кусочком мозаики был его собственный сын, но тот ничего ему не говорил. Несколько раз он пытался добиться от него информации силовым методом, но ничего не выходило.
Расспрашивая сына в последний раз о том, что произошло, он избил его чуть ли не до полусмерти. Энн пыталась защитить малыша, но тщетно. Крэг просто обезумел от того, насколько он боялся происходящего. Какого черта его истории стали явью? И что об этом знал его сын?
Последний сквозь слезы уверял, что он не знает ничего, что от него хочет узнать его отец.
После того, как Крэг ударил Билли в последний раз, тот отлетел в сторону и ударился головой о край кресла, в котором Крэг любил посидеть с трубкой. Из угла лба тут же потекла кровь, капая на ковер. В комнате стояла невыносимая духота, но все окна были закрыты занавесками, чтобы никто не видел, как Крэг выбивает информацию из собственного сына. Слезы текли по красным от ударов щекам Билли, волосы были взъерошены. Руки ребенка были синими от синяков. Его отец буквально был готов взорваться он недостатка информации, которую он не мог получить от собственного сына даже после того, как жестоко избил его. Он был красным, как будто провел в сауне около часа в одежде. Огромная вена вздулась у него на лбу.
— Что ж, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. — Он подошел к сыну, взял его за руку и поволочил за собой. Билли в истерике волочился за отцом по ковру. Его мать рыдала в углу и не решалась вступить в бой с мужем после того, как сама получила мощный удар по лицу.
Перед тем, как начать подниматься по лестнице, Крэг вдруг заметил, что слышит только плачь своей жены — Билли перестал рыдать. Он отпустил его руку в надежде на то, что сын образумится и расскажет ему все, что знает.
Но, к сожалению, Билли лежал на спине и смотрел в потолок. Точнее, его лицо смотрело в потолок, а глаза, как бешеные, как будто пытались уловить множество предметов за раз. Крэг на секунду успокоился, но не до конца — берег запал для следующего раза, чтобы не сжалиться над ребенком, а довести дело до конца.
— Что с тобой? — Бросил ему отец, но Билли молчал. Тогда он сделал жест, как будто хотел поднять ребенка, взял за плечо, но тут же отпустил, и Билли ударился спиной об пол, как кукла, которую неряшливо бросили на пол.
— Я еще раз спрашиваю, что с тобой?
Билли медленно повернул голову и посмотрел своему отцу прямо в лицо. Крэг почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. На лице ребенка было то же самое выражение лица, когда он рассказал про «них» и про «Друзей». Энн тоже увидела это выражение лица и немного успокоилась. Страх перед Крэгом начал сменяться страхом перед Билли.
— Они уже рядом, тупой старикашка. — Прошипел Билли и улыбнулся еще шире
— Господи… — Крэг не верил своим ушам, он не верил, что это происходит на самом деле. — Я убью тебя, щенок, я убью тебя!
Он пнул мальчика в ребра ботинком и убежал наверх. Открыл кладовку и достал оттуда старый карабин, доставшийся ему от его отца. В детстве они с ним часто ездили на охоту и старик убил множество оленей из этого карабина. Теперь, Крэг собирался убить из этого карабина жалкого щенка. Своего сына.
Спустившись на первый этаж, он встал как вкопанный. Перед его лицом предстала жутчайшая картина в его жизни: его сын стоит спиной к нему, а перед ним лежат три тела — две девочки и мальчик — все растерзанные и изуродованные. В руках Билли держал старые веревки, с которых стекала вода так же, как и кровь Билли стекала на ковер после того, как его отец ударил его как боксер бьет грушу. Крэг не мог пошевелиться — ужас сковал его. Все его тело превратилось в камень, на руки, шею и ноги были наброшены ледяные цепи, а ступни были забетонированы и вкопаны в асфальт. В первый и последний раз в жизни он ощутил это — оцепенение. Испуг, парализовавший все его тело. Он кричал. Но у себя в голове. Иначе он просто не мог.
Он чувствовал, как по ногам что-то карабкается. Что-то маленькое, но в больших количествах. Как будто муравьи.
— Вот ты и попался, папочка. — Ласково сказал Билли и повернулся к отцу лицом. Его на его губах не было кожи. Только кровоточащая плоть.
Грудь Крэга разрывалась от находящегося в ней воздуха, предназначенного для крика. Горела огнем. В этот момент на его плечо сзади опустилась рука. Нежная рука, от прикосновения которой стало тепло. Но только физически.
-Дорогой…
Крэг не верил в это. Он просто не мог поверить. С плеча рука скользнула к его нижней челюсти, а вторая, появившаяся так же из неоткуда, ухватилась за его верхнюю челюсть так, что предплечье оказалось у него на лице. Перед тем, как его челюсти вывернулись наизнанку, он вспомнил о том, что всего лишь хотел избавить сына от этой дурацкой привычки, но, вспомнив слова Джима, почувствовал, насколько он ничтожен и жалок. Он забил голову собственному сыну, превратив его в монстра, только затем, чтобы утешить собственное эго. Для того, чтобы зависимость сына от пожирания собственной плоти не раздражала его, не выводила из себя. Он хотел, чтобы все было так, как хочет он.
Все, чего он добился — существа, которые бежали по его ногам, пожирали его тело и особенно — его щеки и губы, ибо теперь они были похожи на половину апельсина, вывернутого мякотью наружу. Аппетитно, не правда ли?