Точка возврата.

— Будущего как такового не существует, — решительно заявил седой мужчина, едва ли не ударив кулаком по столу. Ворот его белой рубашки сбился набок – вот уже семь часов он нервно дергал галстук, то и дело ослабляя узел.

Его коллега сидел на другом конце стола, впившись пальцами в свои темные взлохмаченные волосы. Глаза были красными от напряжения. Он о чем-то думал и, казалось, игнорировал своего старшего товарища, который, устав от битвы с галстуком, сорвал его с шеи и отшвырнул в угол небольшой светлой комнаты, в которой они почти безвылазно провели последние три месяца. Три месяца работы над финальным этапом их проекта. Настоящего прорыва, призванного изменить жизнь человечества. Этот проект сейчас стоял у стены, перед их столом и, судя по атмосфере в комнате, очень разочаровал своих изобретателей. Внешне изобретение напоминало небольшую серебряную капсулу, размером с человека, с овальной дверью в центре. Внутри капсулы – множество датчиков, кнопок, а главное – кресло, напоминающее сидение в американских горках.

— Либо это дрянь не работает, — раздраженно добавил седой мужчина. – Жарко, — он рассеянно оглядел комнату и, не найдя в ней окна, всё же сел за стол.

— Не дрянь, — тихо отозвался второй изобретатель. – Пускай «будущего» и не существует, — он посмотрел на пожилого коллегу. – Но наше будущее вполне очевидно и видится мне в хорошем свете, — он выдавил улыбку, хотя результаты исследований его тоже расстроили.

— Это не то, — разочарованно отмахнулся мужчина и устало закрыл лицо руками. – Тысячелетиями…. Тысячелетиями мы пялимся в прошлое, сколько можно, — презрительно процедил он и с вызовом посмотрел на коллегу. – Тебе ли не знать, Стивенс, для чего мы здесь. Мне не интересно наше прошлое, я его знаю. И я не так молод. Даже если я успею увидеть двадцать лет из того, что нас ожидает – мне повезет. И повезет еще больше, если я смогу это понять и оценить, — мысль о собственной неминуемой немощности заставила его содрогнуться.

— Но если вы правы, и будущего не существует. В том смысле, что оно находится в процессе «творения»… То мы просто ничего не можем с этим поделать. Путешествия в эфемерное пространство невозможны… — Стивенс помолчал и выжидающе поглядел на мужчину. Последние три месяца не просто утомили его, а выжали до последней капли, и он удивлялся, что его пожилой коллега еще находит силы на столь активные возмущения. Видимо, их изобретение действительно значило для него не только денежное поощрение, способное обеспечить безбедное существование.

— А что если она всё-таки не работает? – тихо спросил он.

— Очень надеюсь, что вы не правы, профессор, — покачал головой Стивенс. – Иначе, мы потратили время и силы впустую. А так – у нас рабочая машина времени, способная перемещаться в любую точку в прошлом. То, что в будущее не получается – это лишь доказательство гипотезы, что его не существует. А значит, не существует ни судьбы, ни рока, ни предназначения, — он коварно улыбнулся и подался вперед через весь стол. – Избавились от провидцев, астрологов и прочей лженауки. Сплошная польза!

Профессор угрюмо смотрел на своего молодого коллегу. Было в его словах что-то убедительное и ободряющее. Не осознавая, он кивнул, соглашаясь.

— Предсказатели, — хмыкнул он. – Пожалуй, это принесет мне удовольствие, — на его губах заиграла довольная ухмылка. Он всей душой презирал этих шарлатанов, хоть они и обещали приоткрыть завесу тайны и показать ему то, чем он грезил – будущее. Одна из таких сумела поселить страх в его душе очень давно. Будучи не старше Стивенса, он поддался искушению на какой-то городской ярмарке и зашел в шатер к «старой ведьме». Он до сих пор помнит пряный и резкий запах благовоний и воска, от которого закружилась голова. Обступивший со всех сторон полумрак. Глаза не сразу привыкли, минуту он стоял, потерянно озираясь, прежде чем заметил стул с высокой спинкой, обитой бардовым бархатом, и стол на одной ножке с круглой столешницей. Нервно улыбаясь, он неловко плюхнулся перед гадалкой. Это была женщина, лица которой он не видел за тяжелой черной вуалью. Между ними стоял белый мутный шар, были разбросаны замусоленные карты, камешки, руны. Банально, хоть и атмосферно. Именно она, глубоким и ровным голосом, предсказала ему старость в забвении, наполненную нищетой, страданиями и болезнями. Молодой ученый, он поднял её на смех, но тревога всё же поселилась глубоко у него в душе, в той части человеческого, что не поддается науке. И чем старше он становился, тем сильнее становились волны смятения, осаждающие его дряхлеющее сознание. Но то ведь была актриса. О каком забвении может идти речь, если он женат, у него есть любящие и любимые дети и внуки? А скоро будут и деньги, которые позволят обеспечить его старость.

— Завтра тяжелый день, — вздохнул Стивенс. – На конференции соберутся все светила науки… Думаю, пришло время принять результаты и разойтись по домам.

Профессор неторопливо поднялся, подобрал свой галстук и, кивнув на прощание коллеге, молча вышел из комнаты. Стивенс еще какое-то время посидел, сверля взглядом мерно мигающую панель на машине времени, словно загипнотизированный, и вскоре тоже ушел.

Раз за разом, при попытке взглянуть на будущее, эта упрямая машина выдавала одно и то же сообщение: «точки назначения не существует». Но это уже не имело значения…

На улице было жарко, неожиданно жарко для зимнего дня. Уже опустились сумерки, но, казалось, солнце никуда не зашло, иначе этот палящий воздух было не объяснить. Снег, что успел выпасть за несколько недель зимы, стремительно таял. Вода бежала по дорогам, тротуарам, капала с крыш. Прохожие удивленно переглядывались и переговаривались. Бабье лето запоздало, подумалось профессору, пока он разматывал шарф на шее и прятал его в карман уже расстёгнутого пальто. Он не хотел спешить домой, хотел проветрить голову, но неожиданное потепление изменило его планы – зимние ботинки, хлюпающие по образующимся лужам, стали мучительно тяжелыми, а по спине градом катился пот.

— Конец близок, — какой-то бродяга ухватил его за рукав.

Профессор брезгливо смахнул его руку, изумленно взглянув на «уличного пророка».

— Земли не станет, — человек в лохмотьях многозначительно указал куда-то в небо.

— Шарлатаны, — плюнул мужчина, отряхивая пальто и спешно ретируясь. – Скоро вас всех разоблачат, — проворчал он.

Ночь он провел как в бреду. В доме было душно, несмотря на отключенное отопление. Мысли о предстоящей конференции тоже не давали покоя. За свой короткий сон он уже несколько раз побывал на конференции, успев и опозориться и сорвать овации. Наконец, наступило утро. Выглянуло солнце, и погода стала ещё невыносимей. Было жарко даже для самого жаркого летнего месяца. Люди в замешательстве переодевались в легкую одежду, кое-кто всё же нес с собой куртки, словно ожидая подвоха, но у всех на лицах за улыбками читалось неясное беспокойство. Так не может быть, ничем хорошим это не закончится… Метеорологи объясняли это аномальным циклоном, который бывает раз в кучу лет. Больницы наполнялись пациентами с тепловыми ударами и не только. Всевозможные службы были подняты на уши. И только дети радовались возможности не напяливать на себя ворох одежды и с нетерпением ждали, когда вода в речке прогреется…

— Мы рады представить результаты наших исследований, — вытирая пот со лба, произнес Стивенс. – Самое изобретение тестировалось на протяжении года. Финальный этап, продолжавшийся три месяца, показал невозможность перемещения в будущее, что доказывает…

Кто-то в зале поднял руку и, не дождавшись разрешения, спросил:

— В какие конкретно временные отрезки осуществлялся перенос?

— От года, с динамикой в десять лет.

— Вы не пробовали перемещаться, скажем, в завтрашний день? – голос прозвучал немного насмешливо. Очевидно, это был какой-то репортер, ученый не стал бы задавать таких глупых вопросов, а тем более перебивать.

— Энергетически столь маленький промежуток опасен, так как может создать парадокс. Должны учитываться сроки, необходимые на возможный ремонт поломки, — пояснил ученый, вспомнив, как однажды во время тестового путешествия машина выдала: «в точке возврата неполадки» и скольких нервов это стоило. Но тогда всё обошлось, и спустя пару минут профессор устранил сбой, и Стивенс благополучно вернулся назад. – Иными словами, будущее, «созданное» машиной времени не должно пересекаться с будущим, наступающим в нашей реальности.

Профессор одобрительно кивнул, внимательно слушая коллегу и завершая последние приготовления, прежде чем можно будет продемонстрировать настоящие путешествие во времени. Он не выносил подобные конференции, не умел выступать перед публикой, реагировать на нелепые вопросы, быстро раздражался, поэтому с удовольствием уступил возможность светиться перед камерами своему молодому талантливому коллеге.

В помещении были включены все кондиционеры, сюда стащили все вентиляторы, которые нашли в здании, и от их гула, который, казалось, всё нарастал, у профессора начинала болеть голова. Он оглядел зал и заметил, что некоторые люди тоже потирают виски и массируют уши. Создавалось впечатление, что они все в самолете, набирающем высоту. Он решил, что будет тем, кто полетит в прошлое. Сейчас он видел это как освобождение от жары, гула и тупых репортеров. Более того, он может потерять сознание, отправляя Стивенса, а это уже никуда не годится. До него долетели слова Стивенса:

— Сейчас произойдет то, ради чего мы все здесь собрались. Вы увидите все своими глазами, — он продемонстрировал камеру, размером не больше спичечного коробка, что крепилась на голове, и которой предстояло передавать всё, что увидит профессор. – И если у вас останутся вопросы, мы с радостью на них ответим после.

Если бы они могли предположить, что аномальная погода выпадет именно на день конференции, то, конечно, перенесли бы её. Но слишком много людей приехало, чтобы увидеть это лично, еще больше прильнули к экранам, где, отменив все программы, телевидение устроило прямую трансляцию этой невероятной конференции. Всё гудело этой новостью: изобретена машина времени, первое публичное испытание! Все люди, имеющие и не имеющие отношение к науке, с благоговением следили за событием, забросив все свои дела, работу, собственные открытия. Такого прорыва никогда не было, оно изменит лицо человечества раз и навсегда. Все взоры были устремлены на эту машину, все забыли про аномальную жару. Улицы опустели, все были дома рядом с кондиционерами и наблюдали за чудом. Никто не смотрел в окно, а тем более в небо…

Совпадение ли это, рок или чей-то коварный план, но именно в тот момент, когда все были увлечены машиной времени, а службы безопасности заняты устранением последствий неожиданного потепления, в небе появился огненный шар. Не было ученых, чтобы его заметить и объяснить, не было обывателей, чтобы поднять панику, а те, кто его увидел – приняли его за очередную аномалию. В конце концов, никто же не паникует, в новостях тишина, за исключением машины времени, а значит, кто я такой, чтобы волноваться? Всё же, несколько фотографий и видео появились в интернете. Фотошоп. Нет, кто-то тоже видел и снял из окна. Люди в интернете спорили, мельком смотря трансляцию с конференции, где профессор садился в машину времени.

— Какой год? Пещерные люди? – Стивенс ободряюще улыбнулся. Он знал, что профессор мечтал побывать именно там и воочию увидеть доказательства того, что библия – лишь сказка для взрослых.

— Да, скорей бы, — он закивал, поудобней устраиваясь в кресле внутри капсулы.

— Сейчас, — Стивенс громко обратился к присутствующим, беря микрофон. – Вы увидите настоящее путешествие. Машина работает по принципу телефонной связи. Создает «вторую трубку» в назначенной дате, то есть во времени вместо привычного пространства, и передает человека, как мы передаем информацию по телефону. Всё достаточно просто… Созданная копия, тем не менее, не способна к самостоятельным путешествиям и используется исключительно в качестве… приемника.

Зрители замерли в ожидании. Если бы в этом зале было хоть одно окно, они бы увидели, что огненный шар, второе солнце на небе, увеличивается в размерах. Говорят, что наша планета уже пережила не один конец света, что всё живое уже было стерто с лица земли беспощадным космосом. Но этот шар был гораздо больше тех смертоносных астероидов, быстрее и разрушительней любого метеорита когда-либо падавшего на нашу планету. Этому шару было суждено столкнуться с Землей на невероятной скорости и не оставить шанса не только на восстановление человечества, но и полностью уничтожить планету. Безжалостно столкнуть её с орбиты и расколоть на части.

Почти всё население планеты предвкушало своё светлое будущее после изобретения машины времени, не подозревая, что счет их настоящего уже идет на минуты. В тот самый момент, когда за профессором закрылась металлическая овальная дверь, а огоньки на панели известили о начале перемещения, гул в зале вдруг стал невыносимым. Люди повскакивали с мест, зажимая уши, беспомощно ища пути спасения. Стивенс потянулся к машине, чтобы отменить команду, но весь зал дико качнуло, люди попадали как кегли, начался хаос. Агрессивная неизвестная планета была слишком близко к Земле, и последняя словно пятилась от неминуемой гибели.

Огоньки на панели сообщили об успешном завершении перемещения. За секунду до отправления он, словно в бреду, увидел ту гнусную гадалку. Нищета и забвение. Вздор! Профессор открыл дверь и с удовольствием втянул свежий воздух. От жары и нервов он едва не сошел с ума в том зале. Минуту он поснимал округу, комментируя, что сейчас он находятся на том же месте пространственно, но, совершенно в другом времени.

— Далеко отходить не стоит. Все знают историю о задавленной бабочке… — он усмехнулся. – Я соберу пробы почвы, и вы сами убедитесь, что это не фокус. Если нам повезет, то в камеру попадут живые объекты, которые, надеюсь, меня не заметят, — он зачерпнул в пробирку землю и нехотя вернулся в машину. – Вот и все. Естественно, мы готовы предоставить машину для независимой экспертизы под нашим руководством, — говорил он в пустоту, набирая код отправления. Огни приветливо мигнули и вдруг засветились красным. Профессора снова бросило в жар, но теперь от ужаса. На панели высветилось то, чего раньше никогда не было и не могло быть:

«Точки возврата не существует».