Про Мымру

Мама! Мама, забери меня отсюда!- маленькая пятилетняя Настя, увидев мать, разрыдалась на пороге садовской группы,- меня сегодня Мымрой дразнили.
— Кто тебя дразнил?- разволновалась мать.
— Не скажу,- всхлипывала девочка, немного успокоившись и одевая пальто,- потом скажу.
Мама с дочкой шли из садика. У ребёнка несчастье — обозвали неведомым словом «Мымра», у мамы недоумение. Казалось бы, обычное слово, заезженное и уже совсем не обидное, потерявшее первоначальный смысл, превратившееся в набор звуков, не несущих в себе практически никакого смысла, но непонятное и в то же время звучное. Ребёнка удалось успокоить мороженным под обещания съесть его дома, в тепле, после лёгкого ужина.
— Мама, а ты мне про Мымру расскажешь?- не унималась Настя.
— Конечно расскажу, но не сейчас, дома,- ответила мама,- сначала мы про это слово всё выясним.
— А оно зловещее?- спросила девочка.
— Что? Что зловещее?- удивилась мать.
— Это слово.
— Мымра? Нет, нисколечко.
Дома, после раздеваний, мытья рук и всего остального, мама включила компьютер, а дочка занялась своим хозяйством — проверила кукол, плюшевых мишек, зайчиков, белочек и других своих молчаливых и поэтому очень внимательных собеседников и друзей, которые смотрели на неё отовсюду. Ведь это девчачья комната, за дверью которой живёт сказка. Жаль только детство имеет свойство заканчиваться, а друзья из детства, которые были частью этой счастливой сказки где-то пылятся до поры до времени, год от года безвозвратно исчезая и оставаясь лишь в воспоминаниях, которые блекнут под натиском новых впечатлений. А их у каждого целая уйма, хотя у всех они разные.
Поисковик выдал огромное количество ответов на запрос о «Мымре». Да, действительно, ничего зловещего в этом слове не оказалось. Первые открывшие страницы сообщили о том, что это слово коми-пермяцкого происхождения, означает что носительница этого титула всего лишь угрюмая, скучная женщина. Также Настиной маме интернет напомнил, что так называли героиню одного известного фильма. Но дальше было немного интереснее, оказалось, что есть очень удивительные люди, которые разбирают слова по слогам, каждому слогу даётся определённое значение и от первоначально смысла иногда мало что остаётся. Некоторые умудрялись даже разбирать слова по буквам и звукам, значения слов в этих случаях менялось до неузнаваемости. В этом что-то было, хотя и походило на самый настоящий бред или чьи-то шутки, но это на их совести.
И вот на одном из многочисленных сайтов, где в основном всё повторялось и суть слова почти не менялась, за исключением тех мест, где толкователи слов извращались кто как мог и во что был горазд, подчёркивая свою собственную значимость в деле сохранения великого и могучего, но напрочь забывая происхождение слова, Настина мама увидела «СКАЗ О МЫМРЕ»

***
Мымра жила на одной из крайних улиц небольшого городка. Таких неприметных и уже малозначимых городков по всей стране тысячи. Раньше, когда Родина была в опасности, а враг даже не стучался в её ворота, а танками давил пограничные столбы, мужчины этих городков и окрестных сёл не дожидаясь повесток и объявления мобилизации толпами собирались с утра у военкоматов и даже не задумывались о том, правильно ли они делают. У них даже мысли не возникало туда не пойти. А их жёны занимали места ушедших на фронт мужей у станков, доменных печей, спускались в забои — ковали тыл, и тоже не задумывались о том, правильно ли это или нет. Просто делали общее дело. Потом, когда казалось все беды уже позади эти маленькие городки, обзаведясь памятниками о тех, кто никогда уже не вернётся, зажили спокойной размеренной жизнью. В течении полувека рапортовали о своих трудовых успехах, о своём вкладе в общее дело, рассказывали о счастливой жизни своих горожан и о новом асфальте на своих улицах. Из таких маленьких городков каждый год люди уезжали учиться в города побольше, и со временем становились профессорами, академиками, врачами, военными. И ими гордились.
Но как и детство не длится вечно, однажды и в эти городки пришла — нет, не взрослая жизнь, пришёл упадок. Предприятия, которые обеспечивали родину всем, чем можно в суровые времена, тихо и незаметно позакрывались. В большие города стали разъезжаться не только ради образования, поехали просто за деньгами, что бы как-то выжить, что бы те, кто остался дома не пропали, что бы в их жизни сохранились хоть какие-то перспективы.
Мымра родилась уже после войны, в начале пятидесятых. Закончила школу, потом техникум в большом городе и всю жизнь проработала технологом на небольшом заводе в небольшом городке, у себя на малой родине, хотя её звали остаться, предлагали хорошие должности и даже комнату в общежитии. Не захотела, вернулась и вышла замуж за обычного шофёра, передовика производства. И совсем скоро родились у неё две дочки, с разницей в три года. Тогда Мымра не была Мымрой, все знали её как очень общительную и весёлую женщину, заводилу на общественных праздниках и даже тамаду на свадьбах.
А потом дочки выросли и разъехались кто куда, в разные города, в разные стороны. Одна вышла замуж за военного и поменяла несколько гарнизонов, прежде чем стать генеральшей, у младшей судьба сложилась иначе, она уехала жить за границу, работает в супермаркете, моет в нём полы.
Муж Мымры умер рано — совсем немного не дожив до пенсии, очень расстраивался и переживал, глядя на руины предприятия, где прошла его молодость, переживал за дочек, за старшего зятя, который прошёл все горячие точки, прежде чем стать генералом.
Оставшись совсем одна, в большом трёхкомнатном доме с угольной печкой и удобствами на улице, Мымра постепенно стала Мымрой. Она никого не привечала, не собиралась с соседками на лавочке, не обсуждала с ними сериалы, которые заполонили весь телевизионный эфир, новости, в которых не встречалось ничего радостного, жизнь своих детей и перспективы, которые таяли как апрельский снег. Внуков к ней не привозили. Старшая дочка, потому что стеснялась своей малой родины, а младшая, потому что жизнь, которую ей обещали там, оказалась совсем другой, разноцветной и разнообразной, но очень унылой, ей нечем было похвалиться и просто не хватило бы денег, что бы приехать домой, а потом вернуться назад.
Несколько лет к Мымре в дом не заходил никто посторонний. Переписчиков населения она принимала в пороге, представителей собеса, когда они приходили — тоже. Да никто особо и не хотел попасть к ней, она жила обособленно, чем занималась — никто и не знал. Её часто видели в городке, она то кормила брошенных бездомных собак, то голубей, которые как по расписанию прилетали к её дому каждый день в обед. В поликлинику она не ходила — не жаловалась на здоровье. Так и жила совсем одна, пока однажды в городке не появились очень странные по современным меркам дети.
Они не глазели часами напролёт в телефоны, не лазили по чужим огородам, не разоряли птичьих гнёзд, не дурачились и творили что попало. Они почему-то вспомнили про тимуровцев — кто им подсказал и как смог организовать это отдельная история. Дети просто ходили по дворам стариков и совершенно безвозмездно помогали им по хозяйству. Без особых на то причин, не за значки и не за вымпелы, тем более не за деньги.
С их появлением в городок словно кто-то вдохнул жизнь. Тимуровцы ходили по дворам, веселили стариков, носили воду, даже рубили дрова, иногда устраивали небольшие концерты. Старики вспомнили своё детство и молодость. Народ помоложе тоже вспоминал пионерские беззаботные годы, а родители этих детей, не захватившие это уже забытое движение немного недоумевали, наверное сожалея, что были лишены этого, захватив совсем немного, больше для отчётности, а металлолом они собирали уже для других целей.
Однажды тимуровцы постучались и в ворота Мымры. Она не сразу поняла, что им нужно, не поверив своим ушам, но потом расчувствовалась и пригласила их к себе в дом. Первые за много лет посетители, а их было всего пятеро, встали в пороге не решаясь пройти дальше. Тимуровцы попали в настоящий музей. В одной комнате, где стояла печка, в старом серванте стояла старинная разноцветная посуда, рядом старинная, видимо ещё допотопных времён, швейная машинка с педальным приводом, старинная ламповая радиола, размером с добрую тумбочку, а на ней настоящий патефон. Две совсем непохожих друг на друга деревянных прялки, пара старинных самоваров, абажур на потолке и даже настоящий репродуктор как в чёрно-белом кино — всё это и многое другое здесь было.
В другой комнате были собраны портреты передовиков прошлых лет, с небольшими описаниями, сделанными калиграфическим почерком, портреты её родителей, награды отца-фронтовика, вырезки из старых газет про родной городок. И много-много вязаных разноцветных вещей, которые она сама и связала, коротая долгие зимние вечера под абажуром, под звуки старой ламповой радиолы.
В третьей комнате, в которой выросли её дочери, собралась коллекция из детских вещей далёкого прошлого, пластмассовые куклы, с человеческими лицами и нормальными пропорциями, анатомическими, а не фантастическими большеголовыми. Старинный трёхколёсный велосипед, железные машины, которые выдерживали вес детей и тоже выглядели как настоящие, а не из мультфильмов, и много другое, уже почти забытое.
Мымру, оказывается, звали Клавдией Петровной. С тимуровцами она была очень приветливой, напоила их чаем, к следующему их приходу пообещала испечь плюшек. А на следующий день о чуде, которое увидели тимуровцы, узнал весь городок. К Клавдии Петровне пошли люди, посмотреть на чудо, вспомнить молодость. И она их всех пустила внутрь дома, в уже забытый, но всё ещё существующий мирок, который она хранила долгие годы, не приукрашивая, но и не избегая даже самых неприятных моментов истории.
Её старшая дочь, увидев репортаж о родной матери в новостях, засобиралась приехать, с детьми, которые очень давно не видели бабушку и не слышали о тимуровцах, а младшая решила вернуться домой насовсем, ведь на родине ты дома и тебе всегда будут рады, а на чужбине ты обычный пришлый, один из тех, кто переполнил чью-то родину, тёплую, сытую, но всё-таки чужую.

***
Настина мама перечитала статью пару раз, крепко задумалась и позвонила родителям, в маленький городок в соседней области.
— Мама,- спросила девочка, отрываясь от своих игрушек,- а ты мне про Мымру расскажешь?
— Обязательно расскажу, даже прочитаю,- ответила она,- только не все Мымры угрюмые и молчаливые. Некоторые такими становятся ради других, что бы они раньше времени не узнали о подарке, который им готовится. И в душе они точно не мымры, просто так воспринимаются, до поры до времени.
— А когда ты мне прочитаешь?
— А прямо сейчас. И про Мымру, и про тимуровцев, и про то, что нехорошо забывать родителей и родной дом. Слушай…