На грани полураспада, глава 1 Прибытие (Глава 1)

Бравый отряд оказался необычайно везучим и смог незаметно протиснуться мимо, постоянно блуждающих, бдительных патрульных и неугомонного светового луча, беспрестанно находящегося в движении. Каждый справедливо ощущал себя профессиональным диверсантом, тайно заброшенным на вражескую территорию для поиска конкретных сведений о противнике или для тщательного исследования надлежащей территории. Егор в шутку окрестил их скрытый переход “рейдом в тыл врага”, но Николаю и Алексею это не показалось смешным, поскольку всё выглядело совершенно натурально и не обостряло чувство юмора.
Егор точно знал собственную проторённую тропу и вёл своих клиентов с полным хладнокровием, потому что не в первый раз совершал рисковые вылазки для перегона очередных смельчаков, готовых бросить вызов неизвестности, личным страхам и непривычному дискомфорту. Данный маршрут был им отработан идеально, даже с закрытыми глазами, скорее всего, ему не посчастливилось бы заблудиться в чаще дремучего леса. Его сноровке и выдержке поражались остальные попутчики, которые сами бы блестяще потерялись бы на такой неизвестной местности. Ядовитый страх заблудиться в незнакомом лесу преследовал их до самой опушки и фактически заставил двигаться практически по следам ведущего, не отставая. Николай чрезмерно волновался и, поскольку замыкал крохотный строй, неоднократно оборачивался назад. Ему не давала покоя навязчивая мысль о возможной погоне взбешённых пограничников, хотя позади не мелькали подозрительные тёмные силуэты, не мерцали грозные огоньки зажжённых фонарей, не ощущался приближающийся топот бегущих солдат, не слышны чьи-либо возгласы и крики. Однако даже не это вселяло в его напряжённое естество то дикое чувство опасности, а сколько яростный страх окончательно расстаться с той прошлой действительностью и её законами. С каждой новой оглядкой позади постепенно вырисовывался пугающий образ неописуемого духа, который без устали гнался за ним. Связующие нити между Николаем и той социальной средой потихоньку растянулись и с минуты на минуту должны были порваться. И чем дальше отряд забирался вглубь лесной чащи, чем дальше отдалялись от бушующего огня цивилизации, подобно искре от костра, тем труднее происходил сложный процесс горькой разлуки. То ненавистное и коварное настоящее в отчаянной попытке уцепилось за пошатнувшийся рассудок Николая, словно владелец ухватился за цепь убегавшего животного, когда-то принадлежавшего ему. Оно искусно шептало ему о всех достоинствах незаслуженно отброшенной в сторону реальности, незаметно подливало в рассудок смертоносную примесь разлагающего яда. Его зловонная смесь обжигающе разливалась по уязвимым телесным сосудам, пытаясь повергнуть отчаянное нутро в омут сомнений, и порождала в нём весьма подрывные мысли. Словно эта рискованная и отважная попытка кардинально изменить вектор своего жалкого существования ни к чему не приведёт, потому что невозможно за одну ночь стать совершенно другим. Изнеженная дивной мирской и относительно безопасной жизнью плоть рано или поздно потребует возвращения к той морально ненавистной, но зато безмятежной и стабильной действительности. Даже сейчас, когда им было принято твёрдое решение и обратной дороги уже не существовало, глубоко в душе его целеустремлённость и несгибаемую волю разъедала эта горькая червоточина колебаний.
И всё-таки неведомому призраку прошлого не удалось сломить едва окрепшее желание существенно переустроить свою жизнь, поскольку никакими лестными и виртуозными уловками нельзя было сокрушить верность данному товарищескому слову и уже окончательно свершившемуся факту пересечения запретной черты. Николай с присущим ему глубоким трепетом предавал огромное значение необъяснимому, но своевременному выбору Алексея. Посему, никакая душераздирающая и мучительная телесная ломка, никакие жуткие страхи и суровые испытания отныне оказались не в силах поколебать ободрённую натуру и сбросить её с намеченного пути. Вдобавок, его лихо гнал прочь куда больший страх. Страх прожить тот крохотный и отведённый ему отрезок времени бесполезно, лишь жадно и бездумно потребляя, но не ничего созидая. И наверное, в этот волнующий миг его свирепо преследовал невыносимый стыд за свою грязную лень и за извечную боязнь перемен, из-за чего скованный шаг порой только ускорялся. Ему было отчего, а главное куда бежать. Первое и пугающе трудное испытание оказалось соразмерно его психическим возможностям и к выходу группы на лесную опушку оказалось полностью преодолено пагубное гравитационное воздействие уходящей действительности.
Отряд выбрался из запутанной густой чащи и снова очутился на плоской местности, изрядно заросшей высокой травой. Отныне путники мчались вперёд не полагаясь на собственную память и интуицию, ибо пред ними во всей своей красе гордо сверкало ясное звёздное небо. Тысячи крохотных огоньков расстелились над ними и чарующе успокаивали их заблудшие души, наконец-то вышедшие на широкие просторы провинциальных полей. В них ярко взыграло неподдельное и сильное чувство долгожданного освобождения от грузных социальных оков, которые теперь были окончательно разорваны и отброшены. Их лучезарные сердца одолевала дикая радость за свершившийся поступок и лучшей наградой за столь тревожный переход явилось повсеместное безмолвие. Лишь ненавязчивый и тонкий шелест душистой зелени нежно обволакивал их остывающие натуры, а холодный озорной ветерок приятно наполнял лёгкие волшебной свежестью. И только нескончаемый шорох от постоянных и быстрых шагов не позволял полноценно вкусить всю прелесть обретённой свободы. Они продвигались спокойно, без лишних слов, но внутри ни на секунду не прекращали кричать от безудержного восторга. Как будто эти бесконечные вереницы далёких огоньков олицетворяли собой мириады строгих судьбоносных очей, перед которыми теперь было не страшно показаться на вид и блеснуть содеянным поступком. Не стыдно признать себя достойным человеком, что вершит свою судьбу своими руками.
Отчётливые воспоминания о множестве подобных пробегов ясно отпечатали в сознании Егора проходящий маршрут, который заслуженно вывел группу к первому опустевшему населённому пункту. На фоне пятнистого небосвода грозно выступали вперёд остроконечные крыши деревенских домов, чьи тёмные силуэты вселяли больше тревоги, чем обольщения. В непроглядную чёрную даль устремлялась аллея бетонных столбов с тонкими линиями обесточенных проводов. Где-то неподалёку просматривался полукруглый колхозный ангар.
Понимание полного отсутствия в данном населённом пункте кого-либо порождало навязчивые подозрения. Николаю и Алексею откровенно стало представляться, что их присутствие в этом приграничном посёлке не останется не замеченным. Та пленительная и очаровательная тишина, что поначалу умиротворяла их взволнованные сердца, теперь приносила им лишь тяжёлое беспокойство. Однако всех их абстрактные и навеянные первым впечатлением боязни в миг рассыпались, словно карточный домик, под влиянием непритворной сдержанности храброго проводника. Егор прекрасно знал, что этот заброшенный посёлок спокоен и опасаться в нём неожиданного появления каких-нибудь незваных гостей не стоит. Так, по крайней мере, диктовал ему накопленный опыт в результате не малого количества совершённых удачных вылазок. И всё-таки одна его рука твёрдо сжимала заряженный пистолет, заранее снятый с предохранителя.
Очутившись на круглой асфальтной площадке с автобусной остановкой, Егор на некоторое время оставил своих подопечных посидеть на лавочке и вести себя максимально беззвучно, поскольку лишний шум может привлечь более опасных существ, нежели обыкновенных пограничников. Два послушных товарища остались у автобусной остановки смирно ждать своего гида. Изрядная усталость в ногах от столь продолжительного броска по пересечённой местности вынудила их присесть отдохнуть на холодную деревянную лавочку.
— Ну вот мы и здесь, — радостно выдохнул Николай. – Знаешь, я до сих пор под большим впечатлением от содеянного. Спасибо, что вытащил меня из той грязной трясины, потому что, скорее всего, я бы сам никогда не сумел бы так резко сменить обстановку. Да и вообще выбраться из дома.
— Не стоит благодарности. Честно говоря, это я должен приносить благодарность за то, что ты всё-таки согласился, — сказал Алексей и достал флягу с водой. – А что мешало выбраться из дому? Вроде ты не под домашнем арестом.
Этот неожиданный вопрос застал Николая врасплох. Прошло некоторое время, пока ему удалось составить внятный ответ.
— Надоели мне все эти примитивные разговоры о насущном за бутылкой пива. Поскольку там они происходят изо дня в день. Одно и тоже. Ничего нового и интересного. Обсуждаем политиков и “загнивающий” Запад, а сами ничего ровным счётом не делаем. Потребляем, а не созидаем. Лишь берём, но обратно не отдаём. Живём одним днём и учим этому других. Погано в общем. Прямо дефицит тем для разговора…
— Понятно, — отрезал Алексей. – А здесь ты думаешь всё будет иначе?
— Разумеется, — счастливо ответил Николай. – Уже сделан первый шаг, который положил этому начало.
— Что правда, то правда. Интересно, и что же тут будет другим? Те же люди, та же личная выгода, та же борьба за выживание и те же разговоры о жизни. К тому же та же жажда удовольствия и наживы. Что тут будет другим?
— Я здесь буду другим, — уверенно произнёс Николай.
В его глазах блеснула искра потрясающего воодушевления, что своей великолепной и громадной мощью породила в душевной пучине великое и яркое пламя уверенности в собственных силах и возможностях. Доселе ещё никогда юный храбрец не ощущал себя настолько готовым к преодолению уготованных испытаний и полным энергии для их достижения цели. Различного рода сомнения не успевали промелькнуть в его сознании, как молниеносно разрушались о твёрдую стену решительности. Никакой бурный поток льющихся опасений не мог потушить этот разразившийся душевный пожар. С каждой секундой огненная стихия поглощала собой всё новые и новые пространства его окрылённого естества, сумев добраться даже до самых потайных закоулков.
Его непоколебимой убеждённости в собственном величии мог позавидовать даже Алексей, которого приятно удивила такой позитивный настрой, так необходимый в развернувшемся путешествии. Бодрое расположение духа благоприятно отразилось и на его психологическом состоянии, как будто в зеркале. Алексей, в отличии от своего верного друга, не питал столь грандиозных надежд на внутреннее просветление и обновление, а потому мыслил более приземлёнными желаниями. Все его помыслы являлись сосредоточенными только на возлюбленной семье, что томилась в бездонном царстве мрака и лишений. Всего в полторы сотни километров от идущего спасителя в лице родного отца.
Из гущи опустелых избушек донёсся отчётливый гул заведённого двигателя и растущий скрежет камней под колёсами автомобиля возвестил гостей загадочного края о приближении транспорта. К остановке подъехала небольшая легковая машина. Товарищи не сразу определили её марку, но как только она остановилась рядом, сразу выявили её принадлежность к отечественному автопрому. Потихоньку опустилось стекло, и Егор пригласил клиентов в салон:
— Что мы сидим? Садитесь скорее.
— Гляжу поддерживайте отечественную индустрию. Иномарки нынче не в почёте, — иронизировал Алексей.
— Почему? Просто эта НИВА со мной с первых пребывания в зоне. Нашёл её на обочине в одном посёлке без топлива. Отчего её и бросили. Топливо раздобыл, заправил. Без колёс здесь очень трудно и опасно.
Все заняли свои места и разложили свои вещи на заднем сидении. Горячие сердца, слишком переполненные тревогой, приготовились отправиться в самое упоительное и совершенно особенное путешествие, которое кардинально отличалось от предыдущих странствий её участников и никак не могло сравниться с ушедшими впечатлениями. Его уникальность заключалась в куда более экстремальных условиях и глубокой загадочности, нежели чем другие предшественники. Все детские походы с ночёвкой на берег реки неимоверно меркли и отступали на задний план, уступая позиции новым эмоциям и чувствам. Николай и Алексей предавали огромное значение данному событию и отождествляли с поистине новым этапом в своей жизни. По крайней мере каждый прямо верил в то, что это скитание целиком изменит их текущее положение дел.
И теперь внедорожник мчался по тонкой чёрной полоске земли, и свет его фар создавал впечатление медленно летящей звезды в бездонном космическом пространстве. Её яркий облик олицетворял собой отважное стремление человеческого сознания к весьма отдалённым ориентирам судьбы, скрытым за пеленой густой космической пыли. Этот мерцающий огонёк, подобно лихой искре, откололся от бурлящего пламени цивилизации и спешил покинуть её пепелище как можно быстрее. Крохотный и беззащитный лучик света нашёл своё пристанище в запретном царстве кромешной тьмы, надеясь добраться до самой её сердцевины. Бегущая полоса ослепительного сияния состояла из двух равноценных составляющих, которые прекрасно дополняли друг друга и являли тем самым прямой и единый поток целеустремлённой энергии. Оба товарища всем сердцем желали достигнуть только одного пункта назначения, презирая любые опасности и невзгоды.
Однако такой блестящий эффект машина производила исключительно издалека, а вблизи отчётливо проявлялись отдельные участники данного путешествия. Их совершенно разные лица, по которым внимательный зритель мог определить весьма противоположное и взаимоисключающее восприятие окружающего мира. Каждый из сидящих в салоне созерцал один и тот же мрачный ландшафт карантинной зоны весьма неоднозначно. Мимо их фигур промелькнули десятки опустошённых деревень и предстала в своём хмуром и печальном обличии панорама пограничного городка. Шаховской, улицы которой уже почти как два года обезлюдили и не спеша поглощались наступающей властью природы. Растрескивавшееся асфальтное полотно поглощали несметные рати сорняка. Столь скорый уход могучего и ослепительного ока за далёкие пределы не позволил в полной мере разглядеть и оценить масштаб ужасных разрушений, причинённых жестокой дланью катастрофы. Брошенный населённый пункт мало успел открыть и показать любопытному взору юных путников, отчего им приходилось навострить собственное зрение, чтобы хоть немного утолить обострённую жажду интереса. И поскольку единственным живым источником, способным поведать заинтригованным пассажирам о царящем на обломках Московской области миропорядке, являлся водитель-проводник, благодаря услугам которого путники пересекли запретный периметр и очутились в экстремальных условиях. И бывалый штурман, ощущая себя мудрым учителем и желая показаться достаточно умудрённым бойцом, невольно перешёл к повествованию давно ушедших событий. О них, в той или иной степени, были осведомлены все находящиеся в кабине, но практическими навыками обладал только водитель. Лишь ему не раз приходилось сталкиваться лицом к лицу с теми жуткими и беспощадными порождениями ранее свершённого кошмара. Поэтому два компаньона, скреплённые воедино общей целью, с упоением внимали каждому слову закалённого ветерана, подобно маленьким детям, слушающим невероятные истории отца.
— Я смотрю, вы не отрываетесь от окон, — отозвался Егор. – Все приезжие стараются разглядеть, что-нибудь интересное и многие никак не могли поверить в то, что вся царящая вокруг разруха есть сущая правда. И вы тоже, гляжу, под впечатлением.
— Да, — уныло произнёс Алексей. – Трудно смириться с тем, что наша страна не устояла под этим жестоким натиском. Вроде и армию подняли, и силовые структуры. Росгвардия… Я слышал, что в Москве даже ополчение применили.
— Это не слухи, а сущая правда. Я тут уже не первый день нахожусь, поэтому успел ото многих узнать столько интересного и составить полноценную картинку происходящего. Даже с уцелевшими оттуда разговаривал, к тому же с бывшими вояками и ментами. Раз уж я начал, то давайте я вам проведу кратенький экскурс в прошлое. Всё ровно, пока ещё ехать.
Ну так вот, полыхнула эта катастрофа почти два года назад в столице нашей Родины, в Москве. Очевидцы тех событий мне говорили, что якобы это случилось не в центре Москвы, а в северной её части. Где-то вроде у Останкино, но врать не стану. Это со слов. И в течении месяца весь многомиллионный город поглотила невиданная эпидемия. Люди превратились в какую-то голодную и злобную нежить. Эта болезнь передавалась только через укусы. И простой человек за минуту превращался в такую тварь. Ну вам я их скоро покажу, чтобы имели чёткое представление и привыкали.
Идём дальше. Самое интересное в том, что всё произошло так внезапно. Этого люди не ожидали. Их не предупреждали об этом по телевизору, по радио или по интернету. Ни в школах, ни в университетах к этому не готовили. Власти вообще не имели чёткого плана действий в таких ситуациях. Жизнь, если честно, была настолько стабильна, что даже самый необразованный здешний обыватель не подозревал о подобном. По телевизору, кстати говоря, сначала бормотали о каком-то “майдане”, революции, мятеже, террористическом акте, чтобы пустить пыль в глаза всей стране. Ну, чтобы сохранить относительное спокойствие. Паника власти была не нужна. Разумеется, они добавляли всегда, что “ситуация под контролем”. Вирус распространялся с такой чудовищной скоростью, что телевиденье, радио и интернет не умолкали ни на секунду. Новостей ставилось так много, что их не успевали передавать. И сложно было разобрать, где правда, где ложь. По мере распространения инфекции по городу росло число мутантов. Эту дрянь не могла остановить полиция, армия оказалась не эффективной, даже ополчение не помогло задержать проникновение вируса на новые территории. Не прошло и месяца, как столица Российской Федерации была сокрушена толпами монстров. Москву изолировали от остального мира силовым полем, барьером. Куполом. Как хотите.
И всё же эпидемия проникла в область, которую спешно эвакуировали. Поэтому в ней властям удалось избежать колоссальных человеческих жертв. По всей границе Подмосковья были сосредоточены лучшие войска, построены мощные фортификационные сооружения, выставлены заграждения, подготовлены минные поля. Ну вы их уже видели.
Ну так вот, удача не отвернулась от человечества. Большинство заражённых и очаг инфекции остались запертыми в Москве. А в области мутантов было в разы меньше. Никак не десяток миллионов. Большая их часть осела в районных центрах. Лишь незначительные силы противника атаковали периметр. Дальнейшее распространение вируса было остановлено.
Это был такой триумф. По крайней мере об этом во всю трубила пресса, но простой народ видел сокрушительное поражение. Смириться с потерей родных и близких не могла вся страна. Власть попала под удар тяжелейших обвинений и ненависти. Я сам лично помню, как мои родители, уж какие закоренелые патриоты, так разочаровались, что не раз ходили на всякие митинги в знак протеста. Все задавались вопросами: “Почему не смогли отстоять Москву? Откуда появился этот вирус? Как его уничтожить?” Ответов на них не последовало.
Шли месяцы и общество требовало скорейшего освобождения Москвы. Государство во всю готовилось к операции. Возлагались большие надежды. Немало людей записывалось добровольцами. Вырабатывалась тактика ведения боя с новым “непобедимым” врагом. Прошёл целый год с начала катастрофы, как началось наступление. Поначалу ему сопутствовал успех. За всем происходящим во всю следили представители СМИ со всего мира. Одни желали скорейшей победы, другие поражения. И удача была на стороне последних. Операция по освобождению жестоко провалилась и большинство её участников погибло.
Многих охватило отчаяние. Пошёл слух, что Москву можно будет освободить через несколько десятков, а то и сотен лет, когда вымрут все мутанты в карантинной зоне. Власти заявили, что больше не будет проводиться никаких операций, пока не будет создан антивирус.
И так огромная область окончательно закрепила за собой титул карантинной зоны. Поскольку прекратилась полная экспансия официальных властей за периметр и гул новостей на экранах утих, то невообразимо разрасталось любопытство у граждан. Началось незаконное проникновение за границу зоны отчаянных авантюристов. С каждым месяцем их становилось всё больше. Многие разбогатели на мародёрстве. Возник нелегальный бизнес. Однако подавляющее большинство проникших волновало другое. Ими овладела невозможная и глупая мечта. Найти неприметную тропку и проникнуть в Москву. Все хотели узнать о причинах этого кошмара. Но не суждено было сбыться мечте. Москва пребывала и до сих пор пребывает недосягаемой.
Ну вкратце как-то примерно так. А теперь посмотрите вперёд, сейчас покажу вам этих милых созданий, только тихо.
Подъезжая к выезду из потерянного города, Егор решил удовлетворить разыгравшиеся любопытство своих пассажиров и сбавил ход. Молочный свет его ярких фар предельно чётко вырвал из монотонной чёрной завесы несколько человекообразных фигур, которые отстранённо, словно приведения, блуждали по вымершим улицам Шаховской. Разумеется, безумные и кровожадные создания обратили своё внимание на незваных нарушителей их покоя. Эти новоявленные гости олицетворяли собой тёплую и сочную человеческую плоть, что так давно не появлялась на мёртвых улицах, и которую они так рьяно хотели вкусить. Эти жуткие чудовища выглядели на первый взгляд настолько жалкими, что слишком опасаться их не следовало. Высохшие, сутулые и побитые физиономии, в грязной и рваной одежде, медленно идущие в сторону желанной добычи с огненным взглядом вызывали больше сострадания и отвращения, чем ненависти. Однако, с каждой минутой их становилось всё больше и не спеша ползущая машина невольно подвергалась плавному окружению. Голодные хищники неторопливо сбредались сюда со всех близлежащих дворов. Чем больше их приходило и чем ясней проявлялся мерзкий облик, тем ещё более делалось страшнее ошеломлённым товарищам. Больше всего в эти мгновения вселяло ужас наличие среди этой толпы падальщиков детей, с истерзанными лицами и шеями, но и измазанные в крови рты производили кошмарное впечатление. Единственное, что выручало в этой ситуации всю группу, это тихоходный шаг демонических существ. Порой кому-то приходилось резко отводить свой неокрепший взор, поскольку такая жестокая и зловещая картина являлась чересчур непривычной для юных глаз. Зато теперь Николай и Алексей ясно представляли себе, как выглядит большинство обитателей Подмосковья.
Водитель заметил явный перегиб в подобной демонстрации здешних несговорчивых жителей, и потому поскорее увеличил скорость, дабы не угодить в хитрую ловушку и не спугнуть своих клиентов.
— Ну вот, теперь вы знаете, как примерно выглядит наш враг. Скажу сразу: есть мерзавцы и побыстрей, и по сильней. Так что не обольщайтесь. Просто таких большинство. Все прочие более опасные твари живут ближе к Москве. Тут на окраинах их нет. Однако, вся эта огромная армия ещё полбеды. Как доберёмся до базы, вас познакомят с аномалиями. Это детище зоны, куда ужаснее. Кстати, оно тоже прибыло сюда из бывшей столицы. И даже не знаю: они есть следствие вируса или его побочный эффект. Этот вопрос мало изучен. Хотя, имеется такое предположение: “Эти вещи рождаются на месте убитого. И чем больше смертей, тем больше они размножаются”. Некоторым думается, что это вообще живые организмы. Лично я мало о них слышал, но зато испытал на собственной шкуре всю их мощь. Предупреждаю, лучше держитесь от них подальше. Что молчите? Неужели нет никаких вопросов?
— Просто одновременно взволнованы и заинтригованы так сильно, — с напряжённым вздохом выдавил Николай. – Кстати, аномалии тоже бывают разные?
— Да, верный вопрос. И у каждой своё имя. Есть “любовь”, “мечта”, “фобия”. Вдобавок “ядовитый плющ”, как мы её окрестили. Ну и всё, если не считать барьер вокруг Москвы. Лично я видел такие и многие говорят, что самая опасная это “любовь”. Вероятность спасения из её цепких когтей самая низкая. Так что с этой девочкой лучше не связывайтесь.
— А ты уже бывал в них? – поинтересовался Алексей.
— Разумеется, – гордо ответил Егор. – Например, «фобия» надавила на мой главный страх. Я очень боюсь темноты, и она меня погрузила в такую тьму, что если бы не мой товарищ рядом, то я бы там и остался навсегда.
— Интересно, что же тогда показала «любовь»? – иронично спросил Николай.
— О, она давит на наш главный инстинкт, половой…
— Но только он не совсем самый главный, — перебил Николай.
— Не суть. Аномалия проникает в ваш рассудок и обостряет ваши интимные желания. И воссоздаёт в точности до мелочей ваш женский идеал, который вы хотели бы… познать. И устоять там без чье-либо помощи практически нереально. Поэтому в аномалии нужно заходить только с напарником, иначе смерть.
— Вдруг и он не устоит. Что тогда? — продолжал Алексей.
— Когда видишь умирающего друга, легче противостоять этому соблазну… Ладно, вы сами всё увидите и попробуйте, коль есть желание. Не хочу вспоминать. Запомните просто: это дьявольская ловушка.
Заметив у Егора утрату всякого дальнейшего желания продолжать разговор, друзья не решились изрядно докучать своему проводнику. Всё-таки жуткая и кошмарная обстановка с её кошмарными подробностями отрезвила любопытных пассажиров. Та подлинная реальность в мгновение ока погасила в них всякий интерес к окружающей среде и существам её населявших. Поэтому им ничего не оставалось, как прижаться к окнам и рассматривать мелькавшие во тьме клочки провинциального рельефа.
Первый из них пытливо прильнул к окну и старался не упустить из виду не единой мелкой детали живописного пейзажа, пытаясь бегло запечатлеть громадную стену лесного массива, контуры заброшенных и обветшалых домов, нескончаемые просторы цветущих и пышных лугов. Живописный облик природы постоянно насыщал сентиментальную натуру подлинным чувством вдохновения. Почему-то именно в ней ему удавалось найти успокоение и насладится невиданным изобилием гармонии, которого молодой человек оказался лишён на протяжении долгого времени. И даже сейчас, в столь волнительный момент его жизни и в абсолютно гиблом месте, сердце смиренно отбросило прочь все тяжёлые и жуткие мысли, полностью отдавшись в нежные объятия чарующего созерцания. Однако, как он не пытался отстраниться от лютой реальности, она рысью преследовала его по пятам. От этой густой тьмы разило невероятно смертельным ароматом, до остроты пропитанным голосом сотен тысяч погибших душ. Тот изящный ландшафт был максимально сокрыт от их глаз повсеместным отсутствием солнечного света, отчего Николай старался полагаться на своё воображение. Он великолепно ощущал всю могильную атмосферу подмосковного некрополя, но пытался не замечать её, пряча свой позитивный настрой в чертогах фантазии. Лицезрея мельком сменяющийся вид и мимолётно проходящие отрывки деревенских обочин, рядом с ними заброшенных домов, в общем всего, что открывал его глазу дальний свет от фар, молодой и неискушённый зритель, медленно погрузился в свои приятные грёзы. В них рождались картины, пленяющие дух. Там он видел себя и Алексея сидящими у тёплого костра, хрустящими жаренным хлебом и наслаждающимися горячим чаем. За такой картинкой следовала следующая иллюстрация: уже закалённые в боях компаньоны стоят на каком-то шоссе, ведущему в Москву, и глядят в уходящую даль на фоне багрового заката. Затем перед ним возникает поразительная панорама: они медленно восходят на вершину холма, уставшие от постоянных испытаний и многокилометровой ходьбы, и перед ними открывается завораживающий столичный пейзаж. Лица их пылают от радости. Искренние улыбки от изумительного результата ещё долго не сходят с их лиц. И самое важное для Николая заключалось в том, что он видел себя профессионалом своего дела, которого не сломили ни кровожадные полчища мутантов, ни демонические ловушки, ни собственные страхи, ни собственные пороки. Отныне юноша – человек освобождённый не только от общественных обязательств, но и от всех стереотипов поведения и мышления, взращённых в нём той преступной системой.
Его товарищ смотрел на ту устрашающую явь совершенно другим взглядом, поскольку уже давно не питал никаких детских иллюзий и вовсе не являлся наивным романтиком. В этот момент Алексей глядел на суровый мир карантинной зоны, являясь погружённым в сложные думы, где выстраивал дальнейший план действий. Прикидывал текущие материальные и психологические возможности, расставлял приоритеты на ближайшие дни, трезво оценивал силы коварного и многочисленного противника. В первую очередь его интересовало приобретение не столько транспорта, оружия и провианта, а сколько получение необходимых навыков выживания в этой жестокой и беспощадной среде обитания. Он спокойно принимал как должное полную неготовность к резкому броску к границам столицы. Ни его нутро, ни Николая ещё не выработали достаточный иммунитет, чтобы противостоять мощи пресловутых аномалий, бесчисленного количества чудовищ. Поскольку им не приходилось убивать себе подобных, то ясно приходило понимание того, что в критической ситуации им не удастся пристрелить голодную тварь. По его здравому мнению, должна будет пройти моральная ломка и перестройка на абсолютно другие нравственные рельсы прежде чем они отправятся в дальний поход. Поэтому, как полагал Алексей, сначала им предстоит освоить все полезные умения и приёмы выживания в этом зловещем крае.
Время текло неумолимо и в течении часа путники преодолели большую часть отведённого пути до пункта назначения. Монотонные тёмные сельские панорамы появлялись и исчезали слишком быстро, а городская местность встретилась им после Шаховской лишь единожды, в Волоколамске. Силуэты его высоких зданий, большая дорожная развязка, железнодорожный переезд, разграбленные магазины и заправки, погасшие фонари и светофоры, и многотысячная толпа живых мертвецов, блуждающих в тёмной ночи. Однако после этого города создавалось впечатление, что машина едет по громадной беговой дорожке. Сгинувшие улицы ушедшего Волоколамска ещё долго сохранялись в умах восприимчивых гостей зоны и оставили о себе недобрую память. Отныне города казались гигантскими ульями, где вместо диких пчёл обитают разъярённые монстры. Сельская местность всё-таки не изобиловала в такой высокой степени сборищем бешенных чудовищ, да и дороги здесь были куда более свободнее для быстрой езды.
Этот долгий путь утомлял и представлялся нескончаемым, но когда подошла желанная минута прибытия, то всем показалось, что время пролетело слишком быстро.
Егор предупредил, что они приближаются к селу Осташёво и скоро произойдёт долгожданная высадка из тесного автомобиля, поскольку всех вымотала эта поездка в сидячем положении. Каждый хотел немного размяться, а главное поскорее лечь спать в надёжном и безопасном убежище, о котором рассказывал штурман. Но к этому моменту Николай и Алексей, удручённые долгой поездкой, крепко спали и набирались сил, чтобы очнуться у стен их “нового дома”.
Но не успели два напарника с головой погрузиться в фантастическое царство разнообразных сновидений, как почувствовали резкую остановку и возвещение своего проводника об окончании движения. Осмотревшись по сторонам, они увидели тёмные и мрачные дворы сельского поселения Осташёво. Пока Егор ставил машину в старом деревянном гараже, облицованном большими железными листами, подопечные дожидались его на улице. Густой тёмный занавес царящей ночи постепенно приоткрыл им смуглые очертания громадного здания детского сада, а также печальные силуэты невысоких жилых домов и десятков запустевших огородов с обветшалыми сараями. В этом поселении всё было перемешано, как собственно и во многих других, подобных ему.
Егор закрыл двери на замок и повёл своих клиентов сквозь пугающую неопределённость невзрачных дворов к двухэтажному массивному кирпичному зданию, которое больше походило на недостроенный комплекс, но оказалось, что это ещё до катастрофы заброшенная стройка. На первый взгляд путникам сложно было представить себе в ней какое-либо безопасное место. Но порой внешность обманчива. Приблизившись к холодным красным стенам, отряд пошёл вдоль них к главному входу. Внутри слышались беспечные людские голоса, успокаивающие взволнованные сердца. Окна первого этажа были заделаны плотным слоем досок, поэтому разглядеть там что-либо или залезть не представлялось возможным.
Позади идущих невольно собирались обеспокоенные недруги, которые чётко уловили приятный запах жертвы и услышали топот их шагов. За группой по следу медленно следовала кровожадная погоня, поскольку приход незваных гостей для голодных существ не мог остаться не замеченным, отчего они ускорили шаг. Достигнув входа, который являлся закрытым прочным стальным полотном, Егор трижды постучался. С той стороны ему ответил тихий голос и потребовал назвать пароль. Ответ последовал мгновенно и дверь со скрежетом поползла в верх. Новоявленные быстро забрались во внутрь и за ними захлопнули выход. После чего сразу же заработал свет: в глаза резко ударил яркий свет висящей лампы. Прибывших окружили несколько вооружённых людей, взявших друзей на прицел, и Егор с улыбкой обратился к своим заказчикам: “А теперь пришло время расплаты. Я надеюсь вы меня не обманули, а не то отправитесь на корм зверям.” Алексей быстро смекнул и достал необходимую стопку денежных купюр, которую забрал проводник и стал пересчитывать, пока Николая и Алексея держали на прицеле. И в эту минуту, отодвинув реющее тканевое полотно, вошёл ещё один незнакомец. В отличии от остальных своих коллег, он отличался чувством гостеприимства.
— Я гляжу прибыли новые лица. Здравствуйте, Михаил Антонович. Можно просто Миша, — поздоровался вошедший и обменялся с напарниками рукопожатиями. – Довольно, парни. Разве так нужно встречать гостей? – После этих слов охранники с недовольными лицами опустили оружие, а Егор передал деньги Михаилу. – Деньги отдали. Ну вот всё. Не пугаем наших новых товарищей.
И он повёл Николая и Алексея за собой через обустроенные и заселённые помещения первого этажа, продолжая знакомство и попутно проводя экскурсию:
— Не обращайте на них внимания. Это обыкновенный рабочий момент. Они волнуются, поскольку недавно к нам прибывали люди, которые часто нас обманывали и не платили за услугу, — начальник указал на благоустроенные комнаты с жарким огнём и оборудованной мебелью с постельным бельём. – В этом здании мы обустроились давно, потому что здесь самые толстые и крепкие стены. Вдобавок просторные помещения, где удалось разместиться такому большому числу постояльцев. Кровати мы принесли из соседних домов. Огонь у нас никогда не гаснет. Дров очень много. Поэтому максимально тепло, — он остановился у складского помещения. – Вот тут у нас склад продовольствия и оружия. Стволы мы выдаём только на выход и сдаём при входе, чтобы, сами понимаете, никто не шалил. Нам нельзя привлекать внимание снаружи…
— А почему оружие есть у этих людей? – спросил Николай, глядя на двух охранников вооружённых автоматами.
— Потому что они охраняют порядок на базе и в случае нашествия первыми оказывают сопротивление. Уверяю вас, они не применят оружие не по назначению. Шибко шуметь опасно для всех, так как всё поселение сбежится на звуки пальбы и тогда нам несдобровать…
Михаил продолжал знакомить новых жильцов с интерьером и планом базы, безупречно представив свою крепость, главой которой и являлся, во всей красе. Попутно производились знакомства с охранниками, что несли ночную вахту и патрулировали коридоры. Алексей много интересовался различными видами оружия в арсенале и царившей обстановкой в округе, поражаясь наличию столь хорошо оборудованных помещений. Вместе с Михаилом, как только тот закончил демонстрацию внутреннего убранства, они окунулись в беседу о прошлом, поскольку Алексей, удивлённый высоким уровнем спокойствия и защиты, сгорал от любопытства. Его будоражил единственный вопрос: “Как удалось в такой глуши и в полном окружении кровожадных орд создать такой форпост?” А польщённый Михаил, окрылённый такой похвалой, пафосно рассказывал обо всех проблемах и трудностях, с которыми пришлось столкнуться. И было видно, как два собеседника нашли друг друга: один жаждал рекламировать невероятно надёжное убежище, коих в округе больше нет, а другой стремился утолить обострённую жажду в познании. Однако их разговор нисколько не заинтересовал Николая и слова Михаила казались ему лишними и навязчивыми. К тому же ему оставалось неясно, почему только охрана имеет право носить при себе оружие. Но больше всего его насторожил подозрительный взгляд каждого стражника и надменные ухмылки за спиной. Первое впечатление, что произвела на него эта первая точка ночлега, являлось неоднозначным. Однако Николай не стал сразу полагаться только на эмоции, надеясь в будущем лучше подружиться с персоналом. Он ясно осознавал, что в отношении к новым лицам постоянно присутствует недоверие, поэтому немного позже все к друг другу привыкнут. К тому же себя ещё необходимо показать в действии и проявить в трудной ситуации, чтобы сложилось положительное мнение. И всё-таки Николай видел в этих людях и этом кирпичном бастионе яркое отражение прошлого. Ибо здесь также есть и предводитель, и привилегированный гарнизон, но его успокаивало то, что они также, как и он, отреклись от оков старого порядка и живут вольной жизнью. Да и дружелюбие Михаила вселяло надежду на спокойное времяпровождение. Если к людям так хорошо относится командир, то и подчинённые следуют его примеру.
Рекламная акция сопровождала прибывших друзей вплоть до личного кабинета начальника убежища. Оно было обставлено сообразно эстетическим вкусам командира и любой вошедший мог сразу догадаться, что этот кабинет принадлежит первому лицу базы. Кровать с ортопедическим матрасом и застелена изящным синим пледом с рядом стоящей тумбочкой. Деревянный стол тоже, судя по его отлакированной поверхности, дополнял сложившийся образ. Длинный шкафчик с выдвижными полочками. Прекрасный угловой диван. Кожаный компьютерный стул. Стены увешаны разнообразными коврами. На столе тарелочка с фруктами и печеньем.
Михаил Антонович достал из шкафа три кружки, термос и пачку сахара, и угостил гостей горячим чаем. Николай и Алексей уселись на диван, поражаясь столь обходительному отношению главы базы, который вежливо угощал их печеньем и даже вкусными шоколадными конфетами.
— Спасибо вам, Михаил Антонович, — поблагодарил смущённый Николай, закусывая конфетами.
— Не стоит, — величаво продолжил Михаил. – Оставьте этот официоз там за периметром. Здесь нет никаких блатных и других ребят с большими звёздами. Мы одна семья. Каждый выполняет свою функцию. Кто-то охраняет порядок и безопасность на базе, а кто-то совершает вылазки за дровами и водой, выходит в дозор. Так что, тут все свои. Как говорится: “В бане генералов нет.” Ну так зачем прибыли в такое зловещее место?
— Чтобы попасть в Москву, — сказал Алексей. – У меня там осталась жена и маленький сын. Я уверен, что они живы и хочу их оттуда вызволить.
— Ух ты, давно я не встречал людей, что хотят попасть в мёртвую столицу. Цель благородная. Но вы же знаете, что туда путь закрыт?
— Да, знаем, но ведь нужно попытаться хотя бы, — отрезал Николай. – То, что не удалось никому – это ещё не значит, что не удастся нам.
— Так говорили многие год-полтора назад. Эта пора уже давно закончилась. Вроде как народ переболел. Теперь сюда большинство лезет либо за большими деньгами, либо прячется от закона…
— Мы не за деньгами сюда пришли…, — перебил Николай.
— Странно, конечно. Ваш выбор. Искренне желаю вам высвободить своих родных спокойно и безболезненно. Сам отец. Понимаю. Только вы ещё слабо ознакомлены со здешними реалиями и без определённых навыков не доберётесь даже до Рузы. У вас нет оружия и транспорта. А такие вещи, сами понимаете, просто так подарить не могу. Нужно отработать. Думаю, если в течении месяца поработаете, походите на промысел, набьёте руку, научитесь владеть оружием и сможете выжить, то тогда вполне вероятно, что и оружием вознаградим и автомобиль будет. Ну так что? Как вы на это смотрите?
— А не большой ли срок? – недовольно спросил Николай.
— У нас с людьми здесь дефицит. Каждая пара рук на счету. Пока прибудут новенькие. Это, как раз, произойдёт примерно через месяц или недели через три. Так что меньше никак. Если что-то не устраивает, то можете идти прямо сейчас…
— Нет, нет. Всё устраивает, — согласился Алексей, глядя с укором на своего напарника.
— Вот и ладушки. Да вы поймите, что это и для вашего благо. Месяц – хороший срок, чтобы пройти, скажем так, “курс молодого бойца”. Наберётесь опыту и будете готовы к дальним переходам. Сейчас вас сожрут уже через час, а если чудом спасётесь, то угодите в аномалию. Чтобы подучиться, нужно время. Так что не лезьте сломя голову. За проживание не волнуйтесь. И накормим, и напоим. Оденем, если нужно. Стволами взгреем. А теперь пойдёмте в ваш отсек. Там познакомитесь с вашими коллегами.
Закончив сладкую трапезу, друзья направились вслед за Михаилом в жилую комнату на том же втором этаже, стараясь по дороге как-то осмыслить расписанные им роли. Алексей искренне пребывал в радости от такого поворота событий, потому что твёрдо надеялся использовать отведённое время в тридцать дней с максимальной отдачей. Его нисколько не смущало наличие какого-либо начальства и его различных требований, а также столь удлинённого срока. Главное заключалось в том, чтобы за этот немалый отрезок времени достигнуть существенных высот в совершенстве навыков выживания и получить драгоценный опыт. Фактически данное пребывание в этих стенах являлось для него лишь средством для достижения цели. Николай же напротив относился к окружающим чертогам весьма скептически и даже с неким подозрением, отнюдь не безосновательным. Его сразу же насторожил такой растянутый временной промежуток, который его вынуждали потратить в работе на нового начальника. К тому же, вселял опасения и тот факт, что гарнизон крепости пользуется, судя по наличию оружия, неплохими привилегиями, да и их комната оказалась благоустроена ничуть не хуже кабинета Михаила, даже с каким-то шиком. Из-за чего юноша начал бояться определённых притеснений со стороны охранников, которые посредством пистолетов или автоматов могут диктовать свои правила. Окрепло недовольство грядущей работой, так как, по мнению Николая, их наверняка заставят выполнять самые грязные и трудные поручения целых тридцать дней. Такое развитие событий вызывало тревогу из-за напрасного присутствия так долго на одном месте. Тем не менее, он оставался спокойным, поскольку его недоверие меркло в связи с общей целью всего населения базы – выжить. Николай отождествлял себя с элементом большого и слаженного механизма. Его обнадёживало и то, что вокруг находились такие же смельчаки, что бросили вызов порочному общественному строю и пересекли запретную черту, позабыв о всех формальностях и выйдя за гнетущие рамки. Поэтому Николай невозмутимо отбросил излишние раздумья подальше.
Михаил привёл своих новоиспечённых служителей в помещение, в котором жили им подобные. В центре горел большой костёр, окаймлённый по сторонам маленькой кирпичной стенкой. Пламя нежно лизало стальной чайник, висящий над ним. У стен располагались добротные кровати и среди именно две являлись свободными. Чуть поодаль от пламенного очага стоял невзрачный общий стол. Холодные кирпичные стены укрыты плотным занавесом ковров. Здесь находилась часть остальных жильцов разнорабочего отсека, отдыхающих после недавней вылазки в потусторонний мир. При виде Михаила они тут же отвлеклись от насущных дел и замолчали:
— Приветствую, ребята, — и он представил публике новых коллег. – Это ваши новые сослуживцы. Николай и Алексей. Прошу любить и жаловать. Так парни, вот ваши койки. Располагайтесь. Сейчас отоспитесь хорошенько, а вечером подойдёте насчёт первого задания. Не прощаемся.
И командир оставил друзей наедине с остальными. Николай и Алексей обменялись рукопожатиями с присутствующими и принялись располагаться у себя на постелях. Одновременно с этим завязался разговор с соседями:
— Здравия желаю, Глеб, — представился первый.
— Денис, — последовал второй.
— Павел, — присоединился третий. – Ну что ж, гляжу нам подогнали свеженькое мясо. Вам тут понравится. Так что не унывайте. Кстати, что вас привело в наши края?
— Сугубо личные цели, — ответил Алексей.
— Хорошо, что по своей воле. А если честно? Не стесняйтесь. Мы тут все пришли по своим личным целям. У меня, например, мама в очень тяжёлом положении. Болезнь Паркинсона. Страшная вещь. Лекарства неимоверно дорогие, а операцию делать нельзя. Возраст. Вот и пришлось приехать сюда, чтобы заработать на лекарства…
— А мама с кем осталась? – перебил Николай.
— Не подумайте, одну её не бросил. С ней моя старшая сестра с семьёй. Так что мама под присмотром. Так что нечего стыдится того, что жизнь вас вынудила переступить грань закона. Все мы тут формально преступники. Ну так что вас привело сюда?
— Желание спасти семью. Она осталась в Москве и нам нужно туда попасть, — продолжил Алексей.
— Почему сейчас? Не поздно ли?
— Почему-то именно сейчас какой-то голос внутри подсказывает, что они живы. Я долго не мог поверить и теперь не верю. Последнее время мне не давали покоя мысли о них. Сны. И в них они целы и невредимы. Я уверен, что это неспроста. Поэтому, нам просто необходимо пройти туда.
Запыхтел раскалённый железный сосуд, извергая гулкий свист, и Павел поставил его на стол. Из тумбочки он принёс чайные пакетики и кружки, батон свежего хлеба и кусок солёного сала.
— М-да, отцовское сердце не врёт, мне кажется, — Павел каждому налил чаю и нарезал кусочки хлеба вместе с ломтиками нежного мяса. – И уж если мучают такие мысли и тем более сны, то скорее всего они живы. Но с другой стороны, только без обид, нет же и капли доказательств того, что это так…
— Но и нет доказательств обратного, — резко оборвал Алексей. – Тел я не видел. А то, что говорят по голубым экранам, мне думается, что это делается специально, чтобы народ успокоить народ. То, что Москва закрыта, не значит, что в ней все мертвы. Есть же вероятность, что это не так?
— Безусловно, есть. Кто спорит-то!? Не заводись только. – сказал Павел. — Раз так велят и подсказывают отцовские чувства, то действуй. Дай Бог, чтобы всё сложилось удачно. А напарник твой!? – И он обратился к Николаю. – Телохранитель?
— Друг со школы. – отозвался Николай. – Да, как-то вечером неожиданно пришёл он ко мне и рассказал о своей проблеме и задумке. И во мне проснулся, как это правильно сказать-то, дружеский долг. Да и потом, мне всё ровно терять было нечего. Семьи нет. Недавно уволился с работы. Вообще надоела та жизнь. Захотелось чего-то нового, чего-то необычного. Стало так приятно оттого, что я кому-то могу помочь. Вот я и согласился. И теперь его проблема и моя проблема тоже.
— Да вы, я погляжу, храбрые товарищи. Ну рад, что вас так объединяет одна общая цель. Дружба – великий дар. Хорошо, когда в новой и незнакомой обстановке, сразу есть свой человек, которого давно и прекрасно знаешь. Есть кому довериться и на кого положиться. Ну, ваш месяц пролетит быстро. У меня пролетело три недели одним махом. Так что скоро дембель и Мишка вывезет меня из этого заколдованного круга.
— Не понял. Что значит – заколдованного круга? – недоумевал Николай.
— Вам он разве не рассказал о том, что отсюда нет выхода?
— Нет. Ни слова. Как нет? Ты же сказал, что он вывезет. А как, если нет выхода? – продолжал интересоваться Николай.
— Хм, видимо он решил не портить вам общую картинку о пребывании здесь. Тогда я объясню. Село окружено прочной цепью аномалий и минных заграждений. Ни я, ни вы, ни кто-либо ещё не знает тропки неприметной. А они знают. Поэтому, только они смогут меня вывезти отсюда, как и вас, и всех остальных, — растолковал Павел.
— Что-то мне подсказывает, что это место они выбрали не случайно, — задумался Николай. – Не для того ли, чтобы мы раньше времени не сбежали?
— Нет, не поэтому. Даже, если бы вы и бежали, то до ближайших баз далеко. Да и к тому же, через стену сюда трудно попасть всякой окрестной нечисти. Так что мы только в плюсе. Да и смысл бежать? Вас тут обувают, одевают, кормят, поят, дают ночлег и крышу над головой, предоставляют оружие. И всё это за скромные услуги. Так что бежать не выгодно. Через месяц вы и так станете свободны. К тому моменту вы получите колоссальный опыт и уйдёте с при полном обмундировании с неплохими пушками. Так что не нужно нагонять краску. А то есть тут у нас один такой. Женёк. Тоже всё ищет везде какой-нибудь подвох и обман. С минуты на минуту должен вернуться, там и познакомитесь.
Из коридора стали доноситься чьи-то приближающиеся шаги и в помещение вошёл рослый темноволосый мужчина, одетый в штормовой горный костюм. На лице его ясно отображалось чувство усталости, поэтому он не сразу заметил пополнение.
— Вспомнишь солнце, вот и лучик, — усмехнулся Павел. – Здорово, Женёк.
— Приветствую, — поздоровался Евгений. – В нашем полку прибыло?
— Да, вот двое новичков. Один из них также подозрителен, как и ты. Тоже чует подвох везде и во всём. Теперь будете вдвоём искать следы мирового заговора.
Павел засмеялся, а вместе с ним и Алексей. Евгений сбросил портфель, снял грязные военные ботинки и лёг на свою кровать. Ирония Павла никак не отразилась на его настроении, настолько сильно ему хотелось поскорее провалиться в сон. Ответа с его стороны так и не последовало, хотя Николая одолевало чрезмерное любопытство, поскольку именно Евгений мог дать внятное объяснение его подозрениям. Его догадки подтачивал сам факт того, что не он один заметил существенное противоречие в окружающей действительности. Поскольку юноша многое подвергал сомнению и на многое обращал внимание, то слова Павла о «заколдованном круге» произвели на него неизгладимое впечатление, посеяв зерна тревожных опасений. В сознании Николая невозможно было совместить благовоспитанный образ Михаила, его учтивый тон и доброж ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)