"Он настоящий" (Глава 2)

Глава 2
2016 год. Израиль. Бат-Ям

«Моя мама всегда говорила: «Жизнь как коробка шоколадных конфет: никогда не знаешь, какая начинка тебе попадется»».
Фильм «Форрест Гамп», 1994 год

Мне снился сон.
Сидя на облаке, я разговаривала с тем, кто изменил меня когда-то. Человеческий облик его размыт, лица не видно.
— У меня есть для тебя подарок, — произносит он низким грубым голосом.
— Какой? — Я с интересом всматриваюсь в его туманный образ. Он уже не мальчишка, он рос вместе со мной, но каким стал, не показывал.
— Это то, что ты так давно хотела, то, о чем мечтала. — Он запускает свою ладонь в невесомую полупрозрачную плоть облака и, поднимая его кусочек, протягивает мне.
— Глупости все это. — Я перевожу взгляд на полупрозрачный, едва видимый глазу дымчатый комок, уместившейся в раскрытых ладонях «невидимого друга».
— Посмотрим, что ты скажешь через семь дней.
— Семь дней? Мне уже становится интересно. Только вот знаешь что?
— Что?
— На самом деле люди не сидят на облаках, и вряд ли твой подарок будет настоящим. — Я протягиваю ему руки, затем он передает мне этот облачный комок, который, опускаясь, оказывается в моих руках. Он тяжелый и весомый, несмотря на свою дымчатую прозрачность.
— Тогда, получается, и тебя нет, потому что на облаке и ты сидеть не можешь.

«Бред, новая сумасбродная шутка от «невидимого друга»», — проснувшись, подумала я и быстро встала с кровати, так и не придав значения непонятному сну, а стоило. Стрелки часов, висевших на белой стене, застыли, указывая начало десятого.
— Отлично, чуть не проспала, — сказала я вслух и быстрым шагом направилась в душ.
Сегодняшний майский вечер оказался на удивление прохладным для израильского климата. Ломать голову над выбором наряда не хотелось. Усталость после нескольких бессонных ночей уже не давала рационально мыслить. Я сняла со спинки стула, стоявшего одиноко в углу спальни, черное короткое платье, которое было на мне вчера, а может… да нет, не может, а точно, и позавчера. Надела его, почувствовав впитавшийся в ткань запах мужских духов и сигаретного дыма.
Мобильный телефон, лежавший рядом с подушкой, дал о себе знать в назначенное время.
— Анна, я внизу, выходи, — раздался в трубке усталый голос водителя.
— Хорошо.
Я бросила телефон в большую сумку, забитую нужными для работы вещами, закинула ее на плечо, вздохнула и сказала себе: «Я справлюсь, усталость — всего лишь сигнал, посылаемый утомленным мозгом, а мое тело сильнее, чем я думаю».
Является ли это утверждение достоверным или нет, не важно, главное, что имеет смысл существовать, а если в него поверишь, так оно непременно и будет. И я поверила.
Подойдя к машине, в которой меня ожидал водитель, я открыла дверцу, кинула сумку на заднее сиденье, затем села вперед и спросила его:
— Куда едем?
— Тут недалеко, пятнадцать минут, — ответил он, трогаясь с места.
Имя водителя — Дани (кстати, довольно привлекательный молодой парень). Он очень хотел достичь высот на службе в Армии обороны Израиля. На данный момент его мизерного жалования хватало лишь на предметы первой необходимости, поэтому ему приходилось подрабатывать по ночам.
В Израиле ритм жизни сумасшедший, особенно в центре, где люди трудятся на нескольких работах, забывая про сон и отдых. Постоянно не пойми куда едут, создавая пробки на дорогах, торопятся и нервничают. Шаббат, согласно вере евреев, должен был замедлить это бесконечное сумасшествие, стать хотя бы одним днем тишины и покоя на неделе, но власть денег оказалась сильнее веры, и большинство живущих здесь работали даже в шаббат.
Скажу так: я не являюсь человеком, постоянно интересующимся положением политических дел в стране, не смотрю телевизор и не читаю газет, но хотелось бы отметить один немаловажный момент (не буду в него слишком углубляться), проливающий свет на одну из граней израильского государства. Военные действия на юге страны – они затихают с целью показать всем, как хорошо можно жить в мире и согласии, а потом разгораются с новой силой. Все знают, что арабы и евреи никогда не придут к соглашению. Политики играют в свои игры, а обычные граждане Израиля стараются жить по следующему принципу: возрадуйся каждому дню и примирись с тем, что многовековые проблемы никуда не денутся еще долгие века. По мне, так тяжело привыкнуть к таким обстоятельствам. Когда ракеты пролетают над головой, начинаешь верить во что угодно, самого Бога зовешь, вздрагивая от нарастающего завывания сирены. Более пугающего звука я в жизни не слышала, все затихает вокруг после ее воя, тишина мертвая, ни шороха, ни слова, ни намека на движение. Секунды, затем слышен свист приближающихся ракет, после — грохот, несколько падают и взрываются, бывало, что в соседнем дворе многоэтажки, а некоторые сбивают встречные батареи из установки «Железный купол».
Обошлось — знак того, что можно заниматься дальше привычными делами, до следующего сигнала сирены, а он непременно прозвучит, невозможно с точностью предсказать когда, но прозвучит, быть может, через неделю, месяц или год.
— Я сегодня работаю одна? — поинтересовалась я у Дани.
— Да, но не переживай, я поговорил с ними по телефону. Два парня, вполне уравновешенные. В любом случае поднимусь с тобой, дам им нужные инструкции, — подбодрил меня он.
****
В небольшом съемном номере дешевой гостиницы, с окнами, завешенными плотными бежевыми шторами, и кроватью, занимающей большую часть пространства комнаты, находилась пара представителей еврейской молодежи. Парни чуть за двадцать, схожие между собой, худощавые, с едва заметной щетиной на скулах и одинаковыми, соответствующими последней моде прическами, когда волосы коротко острижены у висков, а оставшиеся длинными пряди зачесаны на затылок. Одеты они были в похожие футболки одного и того же бренда, отличавшиеся только цветом: на одном белая, а на другом синяя. На низком журнальном столе, придвинутом к кровати, стояла тарелка, а на ней скрученная купюра и кредитка, рядом с этой плоской тарелкой стояла начатая бутылка виски.
— Не нальешь мне выпить? — обратилась я к одному из парней, указав взглядом на бутылку, после того как Дани вышел из номера.
— Конечно, — выразил свое согласие тот, что был в белой футболке, и потянулся к стопке из пластиковых стаканчиков.
Мы разговаривали на иврите, «Анна способная» овладела языком за несколько месяцев пребывания в стране, что уже говорить про уровень знаний спустя неполных шесть лет.
— А ты только танцуешь? — поинтересовался парень в синей футболке. Мило улыбаясь, он похлопал ладонью по кровати, как раз по тому местечку рядом с собой, куда мне предстояло присесть.
Я оставила сумку на столе и присела рядом с ним, он протянул мне скрученную в трубочку однодолларовую купюру. Я чуть заметно покачала головой, показывая свой отказ, мысленно ухмыляясь значимости однодолларовой купюры. Какой вообще толк нюхать, используя денежную бумажку, равную одному доллару? Это то же самое, что пить на обочине дороги шампанское за тысячу евро из одноразовых стаканов и закусывать малосольным огурцом.
— Да, только танцую, — уверенно и спокойно ответила я.
— А за отдельную плату? — спросил все тот же, в синей футболке. Затем он склонился над столом и, прислонив к ноздре конец скрученной купюры, втянул в себя со дна тарелки полоску из порошка.
— За отдельную плату вы можете вызвать проститутку.
Секс за деньги я считала слишком низким занятием, а вот танцевать, пусть и полуобнаженной, было для меня вполне приемлемо. Да и работа эта заключалась по большому счету не в танцах, а в умении создать для клиента настроение.
Мой собеседник поднял голову и спросил, потерев нос:
— Ясно. Меня зовут Идан, а тебя?
— Карина. — Озвучив свое сценическое имя, я взяла из рук парня в белой футболке стаканчик, наполненный на четверть льдом с виски, сделала небольшой глоток.
— Хорошая ты, — сказал Идан, расплываясь в блаженной улыбке, и больше не стал задавать лишних вопросов. — У моего брата день рождения, потанцуй для него.
— С радостью, — мягким голосом, полным добродушия, я выразила ему свое согласие.
Когда я ехала в Израиль, в моем мозгу не было и намека на мысль о том, что я буду раздеваться за деньги. А сейчас все столь привычно, до тошноты. Да, с легкостью мне удалось превратить свою внешность в источник заработка. Казалось бы, всего-то и нужно — снять с себя платье, правдоподобно улыбаться, сексуально танцевать, поздравить с днем рождения именинника, разнообразить ночь одинокого мужчины или оставить жениху приятные воспоминания о холостяцком вечере. Но не все так просто. Одна за другой бессонные ночи, проведенные под действием алкоголя, выматывают и подрывают психику. А добивают ее клиенты. Не как эти милые юные парни. Сегодня мне везет. Встречаются такие личности, что удивляешься тому, как их вообще носит наша земля. И что парадоксально, в жизни им сопутствует удача, предоставляя кучу возможностей, отчего деньги в их руки льются рекой. Чертовы извращенцы и наркоманы, большинство из которых еще и являются главными рычагами в управлении обществом.
Политик, от которого вы ждете перемен (столь рьяно провозглашающий умные лозунги), писатель, чье одурманенное вдохновение наталкивает на новые глубокие мысли, любимый певец, призывающий в текстах своих песен к поступкам, судья, решающий кого изолировать, а кому даровать свободу, — все они хранят свои секретики и втайне поддаются порокам. Про себя же они думают (доверяя свои секретики), что перед девушками, подобными мне, не нужно стесняться. С продажными девушками «представители элиты» становятся теми, кем являются на самом деле, ведь их поведение мы не ограничиваем, оно ограничивается лишь размером чаевых. А наличности у таких клиентов предостаточно.
Когда я только начинала свою карьеру в этой, как оказалось, столь нужной сфере услуг, еще не предполагала, что столкнусь с подобными обстоятельствами. А по истечении нескольких лет научилась не придавать им значения. Думала лишь о деньгах, «быстрых деньгах». Этот вариант заработка не особо нравился «невидимому другу», но все же он меня поддерживал, на то он и друг.
Он знал все, что требовалось, о каждом собеседнике — их мысли, прошлое, слабые стороны, тонко понимал внутренний мир. Добавим сюда мою привлекательную внешность, актерский талант — и для того чтобы завоевать интерес нужного человека и получить желаемое, мы имеем все, что необходимо. Вот в чем был успех покорения их сердец. Умение правильно разговаривать, видеть собеседника насквозь, дергая за струнки его души. С легкостью он становился ведомой куклой в умелых руках кукловода. Вполне подходящая работа, на которой можно было с хорошей выгодой применять наши с другом таланты.
Клиенты остались довольны, а я сыграла свою роль, изображая радость от проведенного с ними времени. Уходя, поблагодарила за чаевые и вернулась в машину к водителю.
— Мы едем еще куда-то? — закурив сигарету, поинтересовалась я. Привычный вкус табачного дыма заполнил легкие.
— Да, есть заказ в Герцлии.
— Отлично.
Выдыхая дым в полуоткрытое окно, я мгновенно уловила ассоциацию, вызванную лишь одним упоминанием об этом городе. Деньги.
Дани набрал адрес на экране навигатора и тронулся с места, направляя машину в сторону Герцлии.
Что ж, шесть лет, прожитые на Святой земле, окончательно разрушили подростковые мечты. Они разлетелись, как разлетались в моем представлении надоедливые лягушки вперемешку с кузнечиками, которые доставали своим пением летними сибирскими ночами, разорванные на кусочки от выстрела по ним дробью из двуствольного ружья. Утонули в реке их жалкие останки, так и не всплыв на поверхность. Выстрел за выстрелом, один за другим, и через шесть лет никого не осталось. Тишина… Привыкаешь к этому затишью и уже забываешь о том, что они вообще когда-то существовали.
Три года назад я встретила хорошего и по-настоящему честного парня (а честность людей проверялась способностями «невидимого друга») по имени Алексей, он же Алекс. Случайное знакомство в кафе торгового центра. Поначалу он показался мне подходящим на роль человека, с которым можно прожить вполне замечательную жизнь. Видный, привлекательный, заботливый, понимающий и уверенный в себе, умный программист. Но нескольких месяцев хватило для осознания своей ошибки. Не в том смысле, что он оказался совсем не таким заботливым и хорошим. Тут было нечто другое. Мне начало казаться, что живу я не своей жизнью и что происходящее вокруг не соответствует той действительности, в которой я должна находиться. Хотя «невидимый друг» и утверждал, что выбор мой был верным, но впервые меня посетили сомнения, связанные с правильностью его слов.
Я и Алекс почти год прожили вместе. Но мне часто казалось, что на его месте должен был быть другой. Тот, который будто бы рядом находился, столь близко, стоило лишь руку протянуть, но одновременно и так далеко. Настолько далеко, что не имеет смысла вести счет расстоянию в километрах. Я его не видела, но данное обстоятельство не означало, что его на самом деле не существовало.
Алексу случалось замечать мои разговоры «с собой» (в ванной или на кухне, к примеру, когда я забывала о присутствии его в квартире), думаю, и так понятно, что в действительности разговоры велись не с собой, а с «невидимым другом». Или то, как я подолгу вдумчиво смотрю сквозь окружающие меня предметы и в большинстве случаев отдаю предпочтение времени, проведенному в одиночестве. На самом деле, конечно же, не в одиночестве.
На мои слова о разрыве отношений Алекс отреагировал, в моем понимании, не так, как свойственно здравомыслящему человеку. Отвел меня к психотерапевту. Врач объяснил, что «невидимый друг» является порождением моего же мозга — созданный больной фантазией персонаж. Мол, одиноко мне было, вот я его и придумала.
Сидела я напротив разменявшего пятый десяток лет доктора, и никак не доходило до моего ума, зачем нужно было все ему рассказывать. «Невидимый друг» настоял на этом, причем не пояснил, с какой целью.
«Просто делай, как я говорю. Так надо», — таков был единственный его довод.
Я рассказывала доктору о событиях, связанных с другом. Друг рассказывал мне о докторе. Доктор меня выслушивал и высказывал замечания, расспрашивая о друге. Друг посмеивался над доктором, доктор мысленно посмеивался надо мной, про себя уже определившись с диагнозом. Я посмеивалась над доктором и над тем, как он столь быстро пришел к медицинскому заключению, которое, само собой, было ошибочным.
Конечно, испытывала я острое желание подколоть доктора, зная его потаенные мысли и желания, но по просьбе «невидимого друга» не сделала этого. Мне было известно о том, что доктор каждый день, выходя на работу, проходит мимо соседской двери с воспоминанием о проведенных часах в постели Нины и в ожидании следующего подходящего случая, чтобы все повторить. Или про втайне открытый банковский счет за границей. На него он перебрасывает деньги для поездки на Украину под предлогом семинара. А поиск молодых и красивых продажных девушек, которые за его деньги будут согласны на все его капризы, был истинным мотивом выдуманной командировки.
Ну а в принципе, доктор он неплохой в плане отношения к своей профессиональной деятельности. Он помог многим душевнобольным людям за долгие годы своей практики. Только вот я на самом-то деле душевнобольной не являлась.
Он выписал антидепрессанты и транквилизаторы (последние, по его словам, должны были заблокировать слуховые галлюцинации), принимать их поначалу я даже и не собиралась. Но Алекс заботливо настоял на лечении. А «невидимый друг» странным образом его поддержал.
Я не смогла осознать момента, когда мир утратил свои краски, и дни, наполненные жизненной рутиной, медленно тянулись один за другим. В них «невидимый друг» не присутствовал, а иногда казалось, что его будто никогда и не существовало вовсе.
Я и Дани поднялись на двадцать седьмой, и последний, этаж не так давно построенной гостиницы в Герцлии. Дверь в номер открыл мужчина лет сорока, среднего роста и телосложения. Мое внимание сразу же привлекли его расширенные зрачки, быстро хлопающие ресницами глаза и то, как он с силой сжимал челюсти, скрежеща зубами. Все эти действия говорили о большом количестве принятого им кокаина. Под влиянием наркотика клиенты часто теряют счет времени и деньгам, а это сегодняшней ночью, как и во многие предшествующие, шло мне на руку.
Водитель зашел со мной, получил наличными от клиента часовую оплату и несколько сот шекелей сверху для него лично и ушел, оставив нас с заказчиком наедине. Номер гостиницы оказался просторным, с отличным дизайном, с двумя отдельными спальнями, балконом и большой кухонной зоной. Через огромные до блеска натертые окна зала открывался завораживающий тысячами огней вид на город.
Клиент сел на диван, открыл выдвижной ящик стола и достал толстую пачку денег. Непринужденно положил ее на столешницу, как будто это в порядке вещей, и мельком посмотрел на меня, пытаясь хоть на секунду задержать свой одурманенный наркотиком взгляд.
Уже давно научившись скрывать настоящие эмоции, «Анна обворожительная» со спокойным видом пошла в ванную комнату для того, чтобы переодеться, а если точнее — раздеться.
— Придумала, как выманить у него все деньги? — заговорил в просторной ванной комнате знакомый голос — низкий и грубый, но, несмотря на это, такой теплый и мягкий, — который иногда нашептывал мне перед сном разного рода глупости. Это был он, «невидимый друг».
Как же он вернулся? Да все просто, я хотела, чтобы он вернулся, мне его безумно не хватало, он был неотъемлемой частью моей жизни, потому и жизни без него, даже в полусознательном состоянии, не представлялось.
Будучи под воздействием психотропных препаратов, я мало что понимала, но единственное, что возвращало к жизни — отголоски радостных моментов, связанных с «невидимым другом». Воспоминания пробивались через затуманенный лекарствами мозг, становились все ярче, пока не охватили целиком и полностью.
После отказа от таблеток привычный мир начал приобретать свое былое значение, день ото дня проявляясь с новой силой, в давно забытых голосах птиц, в шуме морских волн, в дуновении ветра, от которого волосы колыхались и щекотали плечи, в красоте сияния звезд, в свежести утреннего воздуха, будто проникающего в каждую клетку тела. Возвращались чувства и эмоции. Наслаждение вкусом свежевыпеченных булочек, приятной тяжестью набитого желудка после съеденного большого куска наивкуснейшего шоколадного торта. Я заново полюбила шоколадный торт, горячий, c горьковатым вкусом и ароматом кофейных зерен. Все сложилось маленькими пазлами обратно в объемную картину понимания настоящего, живущего полной жизнью человека. Все встало на свои прежние места. И вот тогда мне захотелось убежать, не важно куда, лишь бы подальше от ощущения потерянности; и с полной уверенностью в том, что с моим «невидимым другом» не останусь в безвыходной ситуации, я сделала это незамедлительно.
Разумеется, я таила на него обиду. Ведь он подтолкнул меня на прием таблеток, тем самым прекратив нашу связь. Он заставил меня жить не той жизнью, которой мне хотелось. Он отказался от нашей дружбы. И даже не объяснил истинные мотивы своего поступка.
— Может, подкинешь пару идей? Ты знаешь, как заполучить всю пачку, до последнего шекеля? — Я поставила сумку на раковину и сняла платье.
— Ты и сама знаешь.
— Сексом я с ним заниматься не буду. Это же один из принципов. Есть черта, за которую я не перейду. За первым разом последует второй, за вторым третий — и все, можешь записывать меня в проститутки.
Повесив платье на дверцу душевой кабины, я достала из сумки босоножки на высокой прозрачной платформе и переобулась.
— Вообще-то я на это и не намекал. Делай то, что умеешь. В любом случае я что-нибудь замечу. Он странный и закрытый тип, тем более нюхает отменный порошок, который мозг отключает капитально, одна светомузыка остается в голове. Отвлеки его, чтобы хоть полчаса не трогал кокаин.
— Сегодня у меня нет сил на все эти игры. Не могу я входить в образы. Изображать из себя «наивную идиотку», которая влюбилась в него с первого взгляда, и восхищаться его выдуманными достоинствами. Главным обязательно будет являться то, что находится между его ног. Или прикидываться бедной сироткой с годовалым малышом. Ну, или что там у нас еще есть в запасе?
— Послушай, можешь вообще этим больше не заниматься. В чем проблема все бросить? Мы же собирались уехать в Таиланд или на Мальдивы, купить домик у моря, жить себе размеренной жизнью и не париться. Я бы тебя научил играть в покер. Без денег точно не осталась бы. Чего ты ждешь?
— Сама до конца этого не понимаю, — с грустью сказала я, посмотрев на зеркальное отражение собственного обнаженного стройного тела. Над его формами я поработала основательно. Пробежки вдоль побережья если не после пробуждения, то перед сном, когда были выходные, уже вошли в привычку. Я поправила волосы, распределив длинные светлые волнистые пряди, мой взгляд был уставшим, но по-прежнему излучал холодную надменность. И вообще мое лицо к двадцати четырем годам приобрело более четкие очертания. Его контуры будто скульптор отточил, создавая пропорциональные углы, заострив скулы и подбородок. Выразительные глаза, подчеркнутые темным карандашом, в подводке под нижними веками смотрелись столь ярко-зелеными и блестящими, что клиенты постоянно спрашивали — не линзы ли это?
— И что мне со всем этим делать? — чуть заметно улыбнулась я своему отражению, уголок губы приподнялся, проявилась ямочка на щеке. Не дожидаясь ответа, я утвердительно добавила: — Продолжим делать деньги.
Надев дорогое черное кружевное белье, припасенное для особых случаев, я вышла к клиенту в зал, он ожидал меня, сидя на кожаном белом диване, уже успел снять футболку, обнажив заросшую темными завитками волос грудь. Желанная пачка денег (трофей, ради спортивного интереса) по-прежнему лежала на столе. «Анна обворожительная» подошла к «обладателю наличности» и, обольстительно улыбаясь, начала двигаться в танце, одновременно пытаясь заворожить его своими прикосновениями. Танцевала, постепенно делая свой танец более откровенным.
Клиент, в свою очередь, с периодичностью вытаскивал купюру за купюрой из пачки и запихивал их под ажурную ткань моих трусиков, бывало, подбрасывал банкноты в воздух. Они ниспадали на меня, мягко скользили по моему телу и едва слышно опускались на пол. В тот момент, когда клиенты дают хорошие чаевые, начинаешь испытывать временную радость и любить свою работу, забывая про усталость. При этом создается ощущение, что отведенный для нас час заканчивается очень быстро, хотя все идет в едином ровном темпе и на отработанной до автоматизма привычке.
Деньги мистическим образом творят чудеса с каждым из нас.
Слова водителя, о том, что заказов больше нет и мы возвращаемся по домам, порадовали меня, создав чувство облегченности. Я расслабилась, провалившись в мягкое сиденье машины, на несколько секунд прикрыла тяжелые веки, представила, как упаду на уютную кровать и, довольная, засну. Как-никак за эту ночь я смогла заработать немало шекелей (единственное, к чему еще лежал интерес Анны — пропитанные несмываемой краской бумажки), и в итоге она, ночь, прошла не напрасно.
«Ты что, все же достучался до его обдолбанного разума?» — начала я мысленный диалог с «невидимым другом».
— Ага, только я ничего ему не внушал. — Он обладал и такой способностью, но пользовался ей в очень редких случаях и с осторожностью. Чаще всего предоставлял возможность мне, прибегнув к его подсказкам, манипулировать людьми. Нынешней ночью у меня не было желания заниматься всеми этими манипуляциями, но все же пачку с деньгами клиент с легкостью отдал. Поэтому я и предположила, что случившемуся поспособствовал мой друг. — Просто ему очень понравились твои откровенные танцы и поглаживания. А потом он подумал о том, чтобы еще двух эфиопок-проституток заказать. Завелся.
Вот что на это можно было сказать? Иногда все может быть и так просто. От комментариев я воздержалась, тем самым закончив нашу беседу. Посмотрела на симпатягу Дани, усталого и нахмуренного, — он пытался сосредоточиться на ночной дороге. Добропорядочный и ответственный Дани из кожи вон лезет ради мечты, в ней у него есть собственная семья, которую он достойно обеспечивает. Причем из этого парня вышел бы заботливый отец и верный муж.
Он продолжит служить на благо своей родины и через четыре года, получив звание старшего сержанта, умрет от пули террориста на границе с сектором Газа. Об этом, разумеется, на тот момент, я еще не знала. А теперь, после нескольких лет, считаю, что известное многим утверждение «лучших забирают к себе первыми» — верно, и это есть не что иное, как проделки «представителей другого мира». С одним, подобным им, которому отведена роль наставника, мы уже давно нашли общий язык, про других я обязательно расскажу, но обо всем по порядку.
Оказавшись в своей пустой съемной квартире, я бросила сумку на пол в прихожей и скинула платье. Достала бутылку с виски из холодильника, наполнила им до краев стеклянную стопку и выпила, а следом проглотила снотворную таблетку.
Стоя под душем, в спешке намыливая свое тело мочалкой, сильно прижимая ее к коже, я представляла, как смываю с себя все следы от неизвестных рук тех, трогавших меня сегодня, людей. Представляла, как по чистой обнаженной коже скользят желанные теплые большие ладони… Уже позднее, когда лежала в кровати в ожидании действия эффекта от выпитого снотворного, в очередной раз на меня нахлынуло холодное чувство тоски, поражающее человека, засыпающего и просыпающегося большое количество раз в одиночестве. Досуг заполнить всегда было кем, а вот избавиться от одиночества — это совсем другое.
— Все будет хорошо, — прошептал тихий голос «невидимого друга».
Действие от выпитой несколько минут назад таблетки не заставило себя долго ждать, мое тело расслаблялось, и мысли понемногу начали пропадать. Я погрузилась в обычный сон (причем, под таблетками они редко снились), видела маму, придерживающую на коленях кружку, наполненную ягодами, она говорила о том, как скучает по мне, с застывшим на ее лице грустным взглядом, и поглаживала свободной рукой острые костяшки моих пальцев. Ее глаза были настолько печальны, что, казалось, вот-вот из них польются слезы, а затем она растворилась — вместе с уходящим сном.
Мою спальню окутывала темнота, я всегда намеренно закрывала плотно жалюзи, чтобы утренний свет не будил яркими лучами восходящего солнца. Спросонья я не сразу осознала ощущение ладони, которая сих пор держала мою руку, её я машинально потянула на себя, но в ответ почувствовала сильное давление на кисть. А рядом кто-то лежал, будто бы человек, всем телом можно было ощутить его присутствие.
Меня парализовал страх, сковав движения. Я вновь провалилась в сон, в котором четко понимала, что происходящее является именно сном, и для того чтобы проснуться, необходимо открыть глаза, но попытки мои не принесли должного результата. Слышала, как он, неизвестный, прерывисто дышит совсем близко в темноте. Он с силой сжимал мою руку, не давая возможности ее забрать. Страх сменился душевной болью, переполненной отчаянием. Эта боль разрывала изнутри, от нее невозможно было убежать и ее невозможно было остановить. Я понимала, что это его боль, того, присутствующего, существующего в ином мире.
Раз за разом я старалась проснуться, но он не отпускал, пытался мне что-то показать в подобии сна. Ясное дело, ничего я не поняла, только испугалась до жути. В отчаянной попытке закричала, и это помогло очнуться. Я вернулась к реальности.
Потрясение от сонного видения еще долго не давало покоя. Даже когда сидела за кухонным столом и выкуривала вторую подряд сигарету, пальцы, сжимающие ее, судорожно дрожали.
— Друг мой, ты знаешь, кто это был? — сказала я вслух и тяжело вздохнула. Потрясывало меня до сих пор.
— Никто, просто кошмарный сон, не бери в голову, — ответил «невидимый друг». Не особо он меня успокоил.
Полдень, мне удалось поспать часа четыре. Но мысль о возвращении в кровать вызывала пугающее чувство беспокойства. Я настороженно зашла в спальню, открыла жалюзи, нашла в шкафу нужные вещи для отдыха на пляже и направилась к морю.