На грани полураспада, глава 1 Побег

Окончательно выброшенный на обочину омерзительной жизни, морально раздавленный юноша неуклюже брёл по омертвелому сельскому поселению далеко в неизвестность. Впечатление от колких и гадких слов Михаила Антоновича посеяло в сентиментальном сердце нестерпимое и жуткое уныние от прямого столкновения с безжалостной и прочной системой отношений на этой базе. Казалось, что в этот горький миг разочарования во всём окружающем мире, а главное в самом себе, в собственных силах, душевно истерзанный Николай готов был окончательно разочароваться. Тёмная и ненастная вуаль бесповоротно опустилась на его ранимое нутро, в полной мере затмевая разум и ввергая в удушающую безысходность. И хотя вокруг простирались километры пустынных площадей, ему больше некуда было податься, ибо повсюду его поджидала неотвратимая и ненасытная смерть. Холодные и покинутые фигуры деревянных избушек, серых и угрюмых столбов, порванных проводов, разорённых магазинов, заброшенных огородов и сараев окружили его со всех сторон, вынуждая под их титаническим давлением смириться с естественным ходом вещей. Вокруг него постоянно бродили кровожадные и безумные существа, желавшие поскорее выпить кровь из его жил. Они олицетворяли собой всю гнусную сущность, мало чем отличавшуюся от изуверского Михаила Антоновича, который также, как и мерзкие твари, ненавидел человеческую жизнь.
Николай от безысходности рухнул на колени, словно на него всей своей исполинской мощью давили тесные стены того жестокого мира, в который его насмешливо бросила жизнь. Его пожирало изнутри ядовитое чувство личного ничтожества от абсолютной невозможности как-либо повлиять на ход вещей. Он в гневном исступлении колотил пыльный асфальт и яростно хватался за волосы, неимоверно сгорая от колоссального накала бурных переживаний. Ему откровенно казалось в этот критический миг, что весь мир и сам Господь объединились против него. В нескончаемом потоке мыслей мгновенно возник удручающий образ невозмутимого и несгибаемого Евгения, что до конца оставался верным самому себе и своим принципам. Однако требуемая плата за то, чтобы быть самодостаточным и независимым, продолжать являться самим собой оказалась непомерно высокой. Личная неповторимость и уникальность, искреннее желание манящей свободы стоили Евгению единственной жизни, невероятно короткой. Николай понимал, что неведомый дух божественного проведения может выставить ему подобную цену за естественную необходимость быть самим собой. Жуткая паника сковала всё его естество и невольно привела к параличу силу воли. «Отсюда не выбраться; все дороги перекрыты аномалиями или минами; мутанты повсюду и от них не спастись; от Михаила всё ровно не спрятаться, а Алексей нальётся ненавистью и откажется от друга за дерзкую выходку,» — мириады подобных мыслей на некоторое время затмили голос разума. Раздавленный юноша ясно ощутил где-то поблизости кошмарный лик всемогущей смерти, пришедшей забрать его душу. Чёрная смертоносная госпожа горя и разлуки ревностно потирала руки и точила ножи, твёрдо желая закусить крохотным сердцем. Торжество рока нависло над ним и рьяно склоняло к смирению перед неизбежной гибелью. «Ты лишь пылинка среди звёзд. Что ты можешь в одиночку сделать? Ты никто. Смирись с происходящим и прими свой жребий,» — именно так усердно шептал ему неведомый призрак отчаянья. И всё же на пылающих просторах исковерканной натуры по-прежнему сохранялся единственный очаг, способный возродить самоуверенность Николая и вдохновить на освобождающий подвиг. Им явилось честное и неподдельное слово, некогда данное Алексею, о бескорыстной помощи и всемерной поддержке на пути к злосчастной Москве. Высокая ответственность перед напарником заморозила процесс практически необратимого падения в небытие и подстегнула на совершение дальнейших поступков. Подвести товарища означало окончательно признаться в собственной немощи и слабости, бесповоротно разувериться в своих силах и возможностях. На такой выбор Николай решиться никак не мог.
Проглотив колючий ком поражения и стряхнув с себя дорожную пыль, храбрый и просветлённый юноша поднялся, рывком двинулся к единственному другу, полный бодрящей уверенности в неминуемой победе. На пути к блестящему триумфу смертоносным бастионом гордо возвышалась огромная аномалия, перекрывшая мост на Беляную Гору. Именно эта демоническая преграда, обросшая кошмарными слухами, отделяла двух товарищей от полноценного и стремительного полёта к долгожданной цели. Воскресший из пепла безысходности и отчаяния, Николай твёрдо решил бросить вызов могущественной силе и через гибельное поле любой ценой вырваться из обречённого положения. Он хорошо помнил все эмоциональные рассказы, ужасающие байки и строгие предостережения Евгения об этой непобедимой аномалии. Наличие всего лишь одной попытки на прорыв ещё пуще усиливало дикий азарт в ожившем и решительном естестве юноши, ибо второго шанса никто не обещал. Ему было прекрасно известно о десятках усопших смельчаков, рискнувших переступить порог мерцающего занавеса, о гигантской ответственности за жизнь Алексея в случае неудачи. Однако никакие рациональные доводы и суждения не могли поколебать твёрдый замысел Николая, который поставил на карту собственную жизнь.
Он быстро добрался до мрачной усадьбы и поднялся на второй этаж, обратно на пост. Вдруг, резко перед ним возник напуганный Алексей, взявший рьяно бегущего незнакомца на мушку. Стоило ещё больше поспешить новоприбывшему, как его, вероятнее всего, постиг бы летальный исход, но сторож вовремя среагировал и остановился.
— Колян!? – гневно удивился Алексей. – Ты так аккуратнее. Я тебе чуть мозги не вышиб… Ну ладно. К чёрту, ругань, — он убрал пистолет и два товарища вошли в комнату. – Давай рассказывай. Где тебя носило?
— Я должен тебе сказать что-то очень важное, — взволнованно начал Николай, опустив глаза. – Во-первых… Я… Я виноват, прости меня…
— Нет, — резко оборвал Алексей. – Это ты меня прости. Я был не прав…, — он с сожалением вздохнул, сжал губы и хаотично пробежал взглядом весь пол вокруг друга. – Я видел мёртвого Женька. Всё указывает на то, что не эти твари загрызли его, а эти уроды с базы пристрелили его… Прости, что понял это только сейчас… Ну, так где ты был?
— На базе. Решил взглянуть в эти подлые глаза Михаила, — ответил Николай.
— И что ты там увидел? – иронично спросил Алексей.
— Адское пламя и ничего больше. Пути назад у нас больше нет, а ни то окажемся убитыми в два счёта. Нужно уходить отсюда…
— Уходить? Как? – яростно задал вопрос Алексей, считая слова напарника абсолютно абсурдными. – Нам не пройти через аномалию. Это невозможно. Ты же знаешь. Нам об этом рассказали достаточно. Да и куда идти?
— На восток. В сторону Рузы. А оттуда двигаться в сторону Голицыно, чтобы встретиться с Назаровым, поскольку есть мнение, что именно ему известна дорога в Москву.
— Нет никаких гарантий, — панически отвергал всякие предложения Алексей. – Ты же помнишь, Михаил говорил, да и Женя тоже, что быть может это и неправда. Утка очередная.
— Иного варианта нет. Мы должны попробовать или погибнем здесь. Аномалию я беру на себя и войду в неё первый. Если выберусь живым, то значит шанс есть. Я уверен, что эту дуру реально одолеть. Не так страшен чёрт, как его малюют. Дай мне шанс. У нас всё ровно выбор не велик.
— Но…
— Доверься мне, — уверенно заверил Николай. – Мы справимся. Я дал обещание, что помогу тебе всем, чем смогу. И я сдержу слово. Я их на ветер не бросаю.
— Хорошо, — воодушевлённо кивнул Алексей. — Ты прав. Я согласен.
— Тогда давай пока выпьем чаю на дорожку. Ты поставь и проследи, а я присмотрю за территорией.
Чтобы быстрее убить время, Николай патрулировал туда и обратно вдоль коридора. Юноша пристально разглядывал на облезлых стенах старые граффити и никак не мог понять их смысла. Огромные, разноцветные, непонятной формы, буквы напоминали ему об отдалённом и бесплодном прошлом. Словно все его ушедшие годы, как и эти разрозненные рисунки, представляли собой громадную череду безуспешных попыток как-то наладить свою жизнь. Ему удалось лишь набросать вереницу разнообразных эскизов личного жизненного пути, но не получилось создать полноценной, яркой и законченной картины. Поэтому целеустремлённый юноша твёрдо решил положить конец извечным раздумьям и метаниям в разные стороны, чтобы отныне стойко двигаться дальше и противостоять горьким невзгодам.
Он вошёл в бывший театральный зал, больше напоминавший огромную помойку, как и вся заброшенная усадьба. Деревянный пол был почти полностью усеян морем пустых, смятых пластмассовых бутылок из-под пива и океаном битого стекла. Древесная сцена изрядно обветшала и приобрела внушительную дыру. Оставшиеся ветхие рамы от разбитых окон давно сбросили с себя бардовый окрас и повсеместно приобрели серый оттенок.
Угрюмый окружающий вид символизировал собой уходящий и печальный промежуток жизни, заставляя во что бы то ни стало двигаться на встречу мечте. Это мощное и некогда привлекательное здание казалось Николаю воплощением исковерканных и поломанных судеб Павла и Евгения, доселе здравствующих и бодрых духом. Изуродованный облик усадьбы напоминал их обезображенные, жестоко выброшенные на свалку судьбы, как отработанный материал. Но такое предназначение ни капли не прельщало сентиментальную натуру Николая, желавшего всем сердцем освободиться от узких оков и достигнуть высшей точки, «недосягаемой» Москвы.
Из окон задумчивый юноша заметил вдали какую-то большую массу мутантов, страстно бредущих в сторону базы. Сначала он не предал этому особого значения, пока вялотекущее сборище ненасытных монстров не превратилось в нескончаемый кровожадный ручей, льющийся неизвестно откуда. «Так что помните о ракетах, если заметите продвижение большого числа тварей, то немедленно оповестите,» — подобно раскату грома в ясном небе, всплыли слова Михаила Антоновича. На миг возникло скромное желание выполнить приказ начальника базы, но возникший порыв сострадания к гарнизону крепости оказался моментально погашен непреодолимым чувством мести. Николай чётко осознал, что в данные секунды от него зависят десятки человеческих судеб, только от него одного. Поневоле оказавшиеся в этом, Богом проклятом месте, простые солдаты с их отцами и матерями, братьями и сёстрами, может быть даже дочерями и сыновьями, более не представляли никакой ценности, ибо настолько высокой точки кипения достигла бушующая ненависть. Никакие их проблемы и помыслы, связанные с вынужденным выживанием, не могли затронуть струны сочувствия. «Раз они не думали о матери Паши, которая больше никогда не увидит своего сына и не получит средств на лекарства от болезни Паркинсона, то пусть получат справедливое воздаяние. Враг моего врага – мой друг,» — безудержно заключил Николай, желая больше всего отомстить Михаилу Антоновичу.
Устрашающая орда неуклонно текла по центральной сельской площади на север, в сторону единственно надёжного и обжитого убежища. «Наверное, эти полчища прошли через мост, пока я ходил к Женьку, как и Лёха потом. Видимо, именно в этот момент они и прошли, а мы и не заметили. Но может быть это и к лучшему,» — заключил Николай. Ему не казалось весьма вероятным, что могучая крепость может рухнуть под жёстким натиском многочисленного противника. С теми колоссальными запасами вооружения у гарнизона имелись все шансы отстоять собственную базу даже без особых потерь, если им удастся вовремя заметить передвижение такого большого скопления мутантов.
Но уже спустя несколько минут отчётливо послышались первые аккорды разрастающейся канонады, а вслед за ними прозвучало несколько мощных взрывов. Эти звуковые вспышки превратились в нескончаемый гул и лишь изредка треск автоматных очередей сменялся одиночными хлопками. Пронзительная стрельба невольно привлекла внимание Алексея, который немедленно подоспел к засмотревшемуся товарищу и оказался поражён его бездействием:
— Ты чего встал-то? – нервно спросил Алексей. – Нам нужно уходить отсюда скорее, пока вся эта мерзость не разбрелась по селу…
— Мы успеем уйти, — уверенно прервал Николай. – Но у нас абсолютно ничего нет. Ни тачки, ни нормальных пушек, ни еды. Да и потом, мы обещали вернуться за теми ребятами с федосинского дома.
— Они, небось, и так уже сбежали оттуда. Давай же! Идём.
— Нет, я сказал, — грозно настоял на своём Николай. – Нам надо хотя бы машину взять. На ней будет куда проще добраться до Голицыно, чем на своих двоих.
— Ключи на базе, — сообщил Алексей. – У тебя есть план, как туда попасть?
— Я придумаю, — ответил Николай. – Я сам туда пойду. Ты подождёшь меня у…
— Хм, — улыбнулся Алексей. – Я ценю твою заботу и помощь, но вместе мы куда лучше выполним задуманное. Мы одна команда. Идея неплохая в принципе… И, кажется, у меня есть план, как нам это сделать. И те парни нам пригодятся.
— Не хотелось бы кем-то рисковать ради самих себя, — молвил Николай.
— И не станем. Теперь ты мне поверь. Никто не пострадает. Ну пойдём.
Собравшись духом и упаковав рюкзаки, друзья мигом пустились к четырёхэтажному массивному дому, где их должны были ожидать двое дозорных. Чтобы не попасться на глаза разъярённым монстрам, бойцы отправились в обход, через запутанное сплетение мелких дворов и улочек, сквозь густые заросли травы на диком поле. Нескончаемая пальба постепенно теряла свой яркий интенсивный настрой и мощнейший огненный шквал сменился короткими очередями. Этот пугающий факт наводил гигантский страх на путников, ясно свидетельствуя о полном и безоговорочном поражении защитников «сельской твердыни». Однако отдельные приступы сопротивления проявлялись в виде редких выстрелов или финального взрыва. Тем не менее Николай отдавал себе отчёт в следующем: профессиональные и хорошо вооружённые солдаты могли запросто покинуть здание через специально подготовленный потайной выход, ибо наверняка готовились к подобной напасти. Ему не верилось, что никому не удалось спастись, хотя численность противника не оставляла надежды на подобный исход событий. «Если базу окружили со всех сторон, то шансов выбраться оттуда у них просто не могло остаться,» — рассудил Николай.
У красно-белого четырёхэтажного дома не оказалось ни одного мутанта, поскольку все кровожадные обитатели увлеклись штурмом человеческого логова. Поэтому друзья выпрямились в полный рост и мигом добежали до нужного подъезда, который им отворили местные пограничники:
— Заходите, парни, — приоткрыл толстую стальную дверь Антон.
— Как вы тут? Почему не стали стрелять из ракеты? – поинтересовался Николай.
— Живы, как видишь, — ответил стоявший рядом Олег. – Что-то страшно стало. Шмальнули бы, а это стадо к нам бы и попёрло. А рисковать жизнью ради тех мерзавцев что-то не очень хочется. Эта бы орава нас бы точно сожрала бы.
— Понятно. Ну так что, — продолжил Николай. – У вас и у нас одна задача: живыми свалить из этого проклятого места. И к тому же не пустыми, а на колёсах и с оружием, едой. Но нам для этого понадобятся ключи от тачек. Они хранятся в здании. Так же карты местности, поскольку на дорогах полно мин и аномалий. Стволы и провиант тоже внутри. Нам необходимо это всё оттуда вытащить…
— Нет уж, — резко перебил Антон. – Там этих тварей не одна сотня. Они и внутри, и на улице. Как вы туда собрались попасть? Нас просто сожрут.
— Есть идея, — начал Алексей. – Чтобы туда попасть и остаться целыми, нужно, чтобы кто-то отвлёк эту шпану и увёл за собой. Пока кто-то отвлекает, другие забираются внутрь, набивают рюкзаки и забирают всё необходимое. Встретимся возле двух ржавых коричневых гаражей у детского сада.
— И ты думаешь, что те, кто отвлекает, не погибнут, если за ними погонится такая толпа? – взволнованно спросил Антон.
— Нет, если держать этих ребят на расстоянии и вовремя сбросить. Поэтому успокойтесь…
— Ага, вы умные, конечно, — не выдержал Олег. – Мы отвлекать будем, а вы сами себе всё захапаете и свалите? Так дело не пойдёт.
— А никто об этом и не говорит, — вступился Николай. – Разобьёмся на пары: один со мной, один с Лёхой. И никто никуда не убежит.
— Складно, но опасно, — сомневался Антон. – А если не все эти твари вылезут из крепости и кого-то царапнут в застенках? Вдруг, тех, кто уведёт за собой, прижмут к стенке, загонят в угол? Нет. Опасно что-то…
— Опасно на своих двоих идти вслепую через аномалии и мины на своих двоих с пистолетом, обоймой и коркой хлеба в запасе, — привёл контраргумент Николай. — Не хотите, как хотите. Лёх, пошли, сами справимся.
— Да стойте вы, — остановил Антон. – Что же так резко? Мы согласны. Так ведь?
— Разумеется, — кивнул Олег.
— Если не рискнём, то наверняка погибнем. До Волока двадцать километров, как и до Беляной. Пешком и почти без еды, патрон. Это самоубийство. Так что, поймите, у нас нет выбора. Ну что, кто пойдёт отвлекать?
— Я пойду, — вызвался Алексей.
— Я с тобой, — последовал за ним Олег.
— Вот и ладушки, — подытожил Николай. – Тогда, Тох, мы с тобой полезем внутрь.
Алексей осмотрел местность вокруг дома и, удостоверившись в отсутствии разъярённого врага, дал команду на выход из подъезда. Николай ещё раз проверил патроны в пистолете, снял с предохранителя, и двинулся осторожно двинулся вдоль стен, ведя за собой Антона. Вторая группа выдвинулась вслед за ними и замыкала короткий строй. Маленькая колонна, словно неприглядная змея, скрытно ползла сквозь лабиринт из ветхих и серых сараев, огибая чахлые и покосившиеся постройки. Жаркое солнце уже давно миновало точку максимума и невольно клонилось к тонкой горизонтальной полоске, но до багрового заката оставалось ещё далеко. Однако необратимое приближение ужасающей ночи толкало поскорее завершить задуманное, чтобы успеть до захода яркого светила выбраться из Осташёво, ибо в тёмное время суток повышался риск угодить в аномалию или случайно наехать на мину из-за плохой видимости. К тому же активность монстров, как было известно компаньонам, изрядно повышалась.
Падшая крепость, окутанная дымом и захваченная несметной ордой кровожадных чудовищ, являлась выразительным олицетворением недавней и жуткой катастрофы. Она, подобно непокорённой и горделивой Москве, что обладала колоссальной мощью для собственной защиты, не выдержала сокрушительного натиска дьявольских существ и рухнула, как карточный домик в мгновение ока. Но именно такой печальный финал показался Николаю более закономерным и предопределённым с самого начала. В первую очередь, этот бесславный конец являлся, по его мнению, логичным и заслуженным возмездием за все злодеяния, за бесчисленные убийства, за Павла и Евгения. А уже потом это поражение явилось блестящей демонстрацией прискорбных последствий от глупой самоуверенности и непростительной расхлябанности. Разбитые от взрывов кирпичные стены, истерзанные трупы стражников базы, груды опустошённых гильз, бушующий пожар на первом этаже здания: плачевный результат для усопших оказался великолепным для оставшихся выживших. Николай упивался собственным триумфом, ибо видел в этом молниеносном разгроме непомерный личный вклад. Всё-таки именно у него имелся выбор: оповестить ракетой ненавистный гарнизон убежища или же оставить его на произвол судьбы!? Выбор, как ему казалось, очевидно должен был пасть не в пользу первого варианта. «Вы просчитались, Михаил Антонович,» — иронично улыбнулся Николай. Упоительный экстаз от свершения сладкой и желанной мести необычайно ободрил юношу и на долю секунды помрачил его сознание.
Но время работало против них, и юноша быстро отошёл от бешенного экстаза.
— Так, Лёх, давай действуй, — скомандовал Николай. – Встречаемся у гаражей, возле детского сада.
— Хорошо, — сосредоточился Алексей и на удачи столкнулся кулаками с остальными. – Вы берегите себя парни.
Алексей и Олег вышли из-за кулис на открытую местность и, чтобы больше привлечь внимания задумчивых монстров, дважды крикнули им в спины: «Эй, девочки, жрать хотите? Тогда не упустите такую жрачку!» Ошеломлённые от такой дерзости, мутанты подавляющим большинством ринулись за лакомой добычей, словно стадо голодных собак за куском мяса. Огромным преимуществом для уводящих стадо за собой товарищей являлось весьма медленный темп движения монстров, поскольку они преследовали быстрым шагом, но отнюдь не на бегу. Поэтому оставались простор и время для манёвра, дабы не угодить в ловушку или не оказаться прижатыми к стене.
Как только дворы вокруг поверженной крепости значительно опустели, Николай и Антон немедленно пересекли освободившуюся площадь, достигнув разрушенной кирпичной стены. У образовавшейся дыры их ожидал удручающий вид: на полу размазаны следы крови; несколько безжизненных тел адских созданий; перевёрнутая мебель и море расстрелянных гильз; слой плотного дыма, тянущегося из соседнего помещения. Ясным было одно: внутри точно находятся кровожадные чудовища и важно не попасться им на глаза. Для путников приоритет заключался в следующем: вынести отсюда как можно больше оружия, боеприпасов и провианта, а также карту пути между минами и аномалиями. Вдобавок ключи от машин, запертых в гаражах. Осмотревшись по сторонам, Николай без шума и не торопясь забрался внутрь. В помещении отсутствовало не то что противник, а сколько сама жизнь, недавно покинувшая эти мрачные чертоги. Настолько убедительно здесь воцарилась могильная пустота, хотя несколько часов назад в этих стенах теплились уют и покой. Единственный островок безопасности окончательно покорился смертельной стихии.
Антон забрался вслед за храбрым ведущим и оба напарника обсудили дальнейший план действий:
— Предлагаю сначала подняться на второй этаж, — начал Николай. – Там забрать из кабинета Михаила ключи и карты, а потом спустимся к складу и постараемся добыть максимум необходимого.
— А может разделимся, — предложил свой вариант Антон. – Я соберу пушки, еду и прочее, а ты заберёшь карту и ключи.
— Плохой вариант. Пока ты будешь копошиться, мимо пройдёт какая-нибудь тварь, а ты и не заметишь. Кто-то один должен следить за шухером. Так что идём вместе.
— Как скажешь.
Нарушив холодное безмолвие, лазутчики осторожно побрели к лестнице на второй этаж. Николай как никогда подвергся лавине неистового напряжения из-за устрашающей неизвестности от того, что находится за очередным углом тёмного помещения. Сердце, отягощённое страхом, билось невероятно громко и сильно, словно огромный церковный колокол. Каждый его удар отдавался тяжёлым и нестерпимым импульсом, не позволяя достаточно сосредоточиться. Осмотрительный юноша долго разглядывал каждый поворот и часто останавливался из-за любого подозрительного шороха впереди. Иногда слишком громкий и опасный скрежет мог в мгновение ока парализовать его плоть до такой степени, что потом трудно было даже сдвинуться с места. Солёный пот выступал небольшими капельками и неприятно тёк по лицу, порой попадая в глаза. Николай чувствовал себя отчаянным авантюристом, который как будто спустился достать драгоценное сокровище в логово дракона, который бродил где-то по близости.
Наверху оказалось также горько и уныло, но именно тут показались первые оккупанты, среди коих оказались и бывшие защитники базы. Погибший гарнизон, с искусанными телами, разорванной одеждой, искромсанными шеями и стеклянно-алыми очами смиренно бродил по комнатам и коридорам. Их подавляющее большинство прозябало в собственном спальном отсеке, где бывшие охранники пытались забаррикадироваться. У кабинета Михаила Антоновича вновь улыбнулась удача: здесь также обосновалась леденящая пустота. Но разбросанные вещи, опрокинутый стол, перевёрнутый диван и едва выступающий чей-то труп с проткнутым бедром свидетельствовали о внезапном приходе кровожадных существ.
Антон остался снаружи наблюдать за местностью, а Николай принялся искать карту и ключи от машины. Он с опаской поглядывал на бездыханное тело, наполовину спрятанное под опрокинутым диваном, словно боялся обнаружить там кого-то другого вместо ненавистного начальника крепости. Однако, жажда возмездия нежно шептала его натуре о свершении чарующего воздаяния. Из глубины души возникали различные аргументы в пользу такого исхода событий и не было никаких оснований сомневаться. Руки двигались от бумаге к бумаге, от папки к папке, но, к сожалению, попадались только списки убитых нелегалов и монстров, отчёты о потере патрон, отсутствии еды и медикаментов, нехватке оружия. Поиск заветной карты приближал Николая к противоположной части дивана, из-под которой выступала поцарапанная рука. Безудержное любопытство взяло верх, и юноша приблизился к щели, дабы увидеть мёртвое лицо Михаила Антоновича.
Вдруг, резко дёрнулась застывшая рука и внезапно схватила Николая за локоть. Испуг в доли секунды охватил всё молодое естество. В глазах промелькнул дух неизбежной кончины. Инстинкт самосохранения сработал без осечки, поскольку напуганный боец немедленно вытащил заряженный пистолет, снял с предохранителя и прицелился. Но живой человеческий голос остановил его замыслы и невероятно поразил:
— Не стреляй, Коль, — донёсся слабый голос Михаила Антоновича, вылезающего из-под дивана. – Ах… Не стреляй.
— Боже, — Николай яростно сбросил с себя его руку. – Не думал, что вам удастся выжить.
— Помоги Коль, — Михаила Антонович держался за деревяшку, торчащую из бедра. – Я рад, что вы вернулись… Помоги, прошу тебя.
Однако раздосадованный юноша не слишком сильно хотел оказывать помощь убийце Евгения и Павла, а также своему несостоявшемуся палачу. Он отполз подальше и разочарованный в увиденном продолжил искать необходимые вещи, что ему в итоге удалось. Карта оказалась достаточно глубоко сокрыта в кипе вездесущих бумаг, но яркий вид и хорошая обложка выдали её. Пока Николай трепетно исследовал остальные шкафы и тумбочки, Михаил Антонович от безысходности пытался склонить несговорчивого парня на свою сторону:
— Коль, ты что молчишь? – шёпотом спрашивал Михаил Антонович. – Я сделаю всё, что захочешь, если вытащишь… Хочешь денег? Отдам всё, что есть. Что? Хочешь без последствий выбраться из зоны? Выведу. Никто не узнает, — от молчания юноши бывший командир убежища нервничал. – Не молчи. Что хочешь? У меня есть большая квартира. Отдам тебе, и машину тоже. Не молчи! Вытащи блин меня отсюда.
— А где Денис? – ехидно задал вопрос Николай.
— Этот ублюдок свалил. Ах, — Михаил Антонович обречённо смотрел на Николая, как на последний шанс выжить. – Кинул меня. Найду – убью, мразь!
— Может вам поможет Паша и Женя? Позовите, может быть придут.
— Я виноват, я каюсь. Я был не прав. Но и ты меня пойми. И ребят тоже. Ты знаешь хоть, какого это? Служить этим жирным боровам в погонах, которые и хаты имеют, и машины, и дачи, и сейчас, наверное, кайфуют на море с жёнами и детьми. А мы тут должны месить грязь, дышать порохом и дохнуть непонятно за что. Нас сюда кинули. Приказ дали и хоть бы хны. Ни техники, ни поддержки авиацией. Пацаны вообще желторотые контратники. За невыполнение приказа нас просто в порошок сотрут. Вот и сидишь тут, и думаешь: либо эти твари за окном сожрут, либо свои пустят под раздачу. Мы были вынуждены…
— С какой стати мне вас нужно понимать? — грозно удивился Николай. – Это ваша философия: идти по головам и строить счастье на несчастье других. Что, смерть постучалась в двери? И вы сразу подобрели от безвыходности, — и в этот момент Николай нашёл одни ключи от машин и положил их в карман.
Бесстрастный Николай спокойно отправился к выходу, но Михаил Антонович повысил голос:
— Коль, умоляю, — бился в предсмертной мольбе Михаил Антонович. – Не бросай.
Его последний призыв остановил уходящего, и он почувствовал небывалую радость, словно зацепился за последнюю спасительную ниточку. Лицо у него исказилось счастливой улыбкой, но чёрный рок уже давно сгустился над его душой. Николай замер на миг и, приятно вздохнув от свершения сладкой мести, поднял глаза на умирающего:
— Вот ведь какая штука, Михаил Антонович. Именно вы сейчас истекаете кровью. Ну так и умрите с этим, как это делают миллионы нормальных людей.
— Нет, нет, нет, — Михаил Антонович в отчаянье вертел головой.
— Как это мило, — ехидно улыбнулся Николай. – Знаете, что умираете, а ничего сделать не можете, — после своих финальных слов он поскорее покинул комнату.
Лицо Антона, своей задумчивостью и подавленностью, выдавало его осведомлённость произошедшим разговором, но Николай не стал тратить время на бесполезные объяснения. Его ноги медленно, но верно ступали по шершавому полу, усыпанному всяким шумным хламом. Отчего ему приходилось внимательно смотреть вниз, дабы не задеть злосчастные гильзы, осколки или деревяшки.
Но пока он аккуратно ступал дальше, что-то неимоверно клокотало и першило в самом центре души, гремя раскатами сурового осуждения. За такой безжалостный жест всесильная совесть подвергла нелицеприятному порицанию, проклиная его скользкую и нещадную натуру и требуя незамедлительного возвращения назад. «И чем, после этого, ты лучше него? Ты такой же убийца,» — негодовал разгневанный дух светлой добродетели. Разразившийся конфликт не утихал ещё очень долго, ибо настолько мощными оказались проклятья в собственный адрес, что удручённому юноше приходилось искать ответные аргументы в свою защиту. Если пречистая госпожа добрых помыслов давила старалась пристыдить своего хозяина, давила на жалость и предостерегала от морального вырождения, то контрдоводами послужили поломанные судьбы Павла и Евгения. Их кровь на руках Михаила Антоновича и такое злодеяние недостойно милосердия. «За смерть платят смертью,» — заключил Николай и не поддался соображениям совести, поскольку сам чуть не оказался в посмертных списках. Твёрдый отказ от помощи ненавистному командиру явился логическим завершением побега от одиозного и затхлого мира, где отвергнутый юноша не сумел найти себе места и оказался абсолютно никому не нужным. В предсмертном обращении Михаила Антоновича он узрел символичное воззвание той надоевшей действительности, которая, подобно гравитации, тянула его назад. Однако, никакие жалость и сострадание не могли поколебать его целеустремлённость, верность другу и сказанным словам.
Навязчивые и уводящие раздумья не смогли на долгое время приковать внимание Николая к себе, потому что насущные проблемы куда больше давили на разум.
В пелене густого и серого дыма показался подозрительный силуэт. Его повадки свидетельствовали только об одном: прямо впереди стоит голодный хищник. Человекоподобное существо исступлённо изрыгало стоны, словно не могло надышаться, часто глядело на потолок и дёргало правым плечом. Чудовище твёрдо обосновалось прямо по центру коридора и перекрыло дальнейший путь.
— Давай замочим его, — нетерпеливо предложил Антон и приготовил большой осколок кирпича, лежавший рядом.
— Я бы не рисковал, — шёпотом отказался Николай. – Может он там и не один.
— А как тогда пройти? – негодовал Антон. – Обходной путь только поверху, но там тоже эти твари.
— Есть мысль, — Николай подобрал с пола маленький камушек и слегка хлопнул в ладоши.
Изумлённый монстр опустил голову, повернулся к источнику звука и ревниво направился к нему.
— Ты что? – испугался Антон. – Он идёт к нам. Он нас сейчас заметит.
— Успокойся, — хладнокровно произнёс Николай и укрылся за спинкой дивана. – Прячься за мной.
— Твою ж мать, — нервничал Антон, приготовив пистолет.
Как только дьявольская физиономия приблизилась достаточно близко, то Николай швырнул камушек в противоположную стену. Это вновь отвлекло дёрганного мутанта, который прытко зашагал в нужную сторону. Благоприятный момент, ровно в несколько секунд, позволил напарникам незаметно прошмыгнуть за спиной обманутого зверя. Миновав короткий коридор, они наконец-то добрались до желанного арсенала и принялись набивать рюкзаки всем необходимым.
Складское помещение сильно потрепали защитники базы, охваченные всеобщей паникой. Из, казалось бы, безмерного кладезя оружия осталось совсем немного нужных агрегатов и драгоценных патрон. Гранаты отсутствовали полностью, что достаточно разочаровало отряд. Тем не менее, несколько заветных автоматов Калашникова дождалось новых обладателей. Их магазины были пустыми, что вынудило проникших парней собирать остатки патрон и вставлять в обоймы. Они оба чётко понимали всю важность того, чтобы собрать хотя бы несколько полных комплектов. Всё-таки дальнейшее путешествие предвещало не один десяток смертельных столкновений с грозными чудовищами. Поэтому снарядов должно быть в избытке на крайние случаи, ибо с пистолетами далеко не уйдёшь.
Закончив со сбором орудий защиты, компаньоны преступили к погрузке пищи и воды. Фляги наполнялись доверху. В рюкзаки клали банки тушёнки, батоны хлеба, лапшу быстрого приготовления и различные медикаменты. Антон решил забрать две пятилитровые баклажки с водой, а две пушки повесил ремнём через плечо, как и Николай. Максимально нагруженные бойцы превратились в медленные, неповоротливые и шумные мишени для бдительных монстров. Тем не менее лазутчики, полные решимости, надеялись выбраться живыми со всем награбленным.
Николай вновь повёл за собой неопытного напарника, осторожно ступая по скрипучей поверхности и пристально всматриваясь в пугающую мглу. Его слух обострился до предела, дабы различить где-то за углом тяжёлое дыхание неприятеля. Каждый отдавал себе отчёт в том, что столь оживлённое расхищение арсенала не могло оставаться незамеченным, но искренне уповал на удачу.
Настороженный юноша сумел распознать в десятке метров перед собой подозрительный скрип, как будто некто ступал по осколкам стекла. Количество шагов произвело устрашающий эффект, поскольку оно указывало на, как минимум, три голодных особи. Распознать точную численность противника получилось лишь после его неуместного и внезапного появления. Исполинских чудовищ блестяще демаскировали алые глаза, похожие на шаровые молнии, летящие навстречу путникам. Подобное стечение обстоятельств на миг повергло в панику двух бойцов своей резкой и безвыходной неожиданностью. Антон посильнее сжал пистолет, как единственное орудие спасения, и решительно нацелился на ближайшего людоеда. За ним чуть было не последовал Николай, но оглушающий голос разума остановил инстинктивный порыв. Стоило кому-либо совершить хотя бы один выстрел, как скоро сбежится весь бывший гарнизон. И в таком случае уже ничто не смогло бы их вызволить из ловушки. Голова Николая представляла собой несмолкающий мыслительный вихрь в поисках оригинального, бесшумного и безопасного решения.
Иного способа, как в два ствола расстрелять незваных гостей, более эффективного не нашлось. Однако, его разъедала дикая боязнь от предполагаемого убийства, даже в целях самосохранения. Причинить смертельную боль кому бы то ни было казалось невозможным, потому что ранее Николай никого не лишал жизни, особенно человекоподобных созданий. Полная умственная и моральная деградация не сумела отнять у них внешний человеческий облик, что являлось по сути превосходным козырем в руках мутантов. Выстрелить в них, для Николая, означало умертвить человека. От страха и обречённости у него невольно тряслись руки. Сердце сжалось в окружении ледяных игл коварной боязни. К горлу подступил огромный ком и проглотить текущие слюни оказывалось непросто. Сдавленное нутро между кипящим инстинктом самосохранения и стальным нежеланием убивать могло дрогнуть в любую секунду. Каменный палец застыл на курке, готовый положить конец трём ожившим покойникам.
Внезапно послышался грохот со второго этажа, словно что-то упало со шкафа и разбилось. Напуганный ещё больше Николай поначалу отнёс этот шум к Михаилу Антоновичу, решившему выбраться из здания, однако пронзительный крик моментально открыл имя горлодёра, коим оказался несчастный Денис. Его визг громогласным эхом разнёсся по всем уголкам поверженной крепости, повсюду рассекая мрачную тишь. Раздосадованные мутанты восприняли его как сигнал к атаке и молниеносно устремились к лестнице на второй этаж. Найденный и видимо загнанный в угол Денис от испуга открыл беспощадный огонь. «Что думал всех соседей переживёшь!?» — с злою улыбкой подумал Николай, радуясь такому стечению обстоятельств. В нём не проскользнуло даже искры жалости к умирающему, ибо чарующее чувство возмездия продолжало дурманить юношу. Предсмертные вопли напомнили ему о Евгении и Павле, подло и жестоко убитых с молчаливого согласия придворного подхалима. Крики и вопли о помощи оказались на руку двум диверсантам, позволив им незаметно покинуть мёртвую крепость.
Гибельная цитадель и её жуткая аура оставались далеко позади убегающих путников. Никто из них ни разу даже не оглянулся на бывшее прибежище, поскольку от него разило только смертью. Взор Николая был надёжно прикован только к необъятным небесным пространствам, словно их светлая воля дала ему ещё один шанс достойно проявить себя и вершить судьбу по собственной воле. Радостный юноша постоянно устремлял свой взгляд на грациозный и безмятежный небосвод, который видел все его успехи и неудачи с самого начала. Только небеса узрели его первый шаг, первое слово, первый поцелуй. И сейчас, глядя на них, ему казалось, что некий неведомый дух являлся свидетелем начала невероятного и увлекательного путешествия. «Осташёво – это только начало,» — гордо и уверенно заключил Николай.
Взволнованные товарищи добрались до полосы деревянных гаражей, открыли ворота и принялись делить собранные припасы, пока Алексей и Олег уводили за собой подавляющую массу кровожадных мутантов.
Николай чувствовал величайшую отраду от благоприятного исхода текущих событий. Ему не верилось в столь быструю смену своего социального статуса: ещё утром для него был уготован смертный приговор, а теперь фортуна наделила его частичкой свежей свободы. Но больше всего страшила неизвестность от грядущего путешествия, ибо дорога к погибшей Москве лежала через полторы сотни километров. Он отдавал себе адекватный отчёт в том, что уготованный путь имеет множество преград из полчищ голодных мутантов, жутких аномалий и злобных людей. Предстоящие лишения и испытания давали на разум, порождая ненавистный страх. На секунды возникали подрывные мысли о целесообразности дальнейшего путешествия. «То, что удача улыбнулась сейчас ещё не означает, что она соизволит дать второй шанс. Быть может это предостережение и возможность остановиться, пока не поздно,» — размышлял Николай. Однако, данное слово Алексею и дикое стремление к подвигу, к борьбе с собственными пороками и боязнями, разрушало всякие сомнения. Желание отчистить своё естество от пагубного влияния прошлой жизни надолго поработило его душу.
Ему вспомнились все жестокие поражения в жизни, начиная с вынужденного ухода с работы и заканчивая постоянными поражениями на личном фронте. Всплыла огромная неприязнь к мирским разговорам о женском теле, к бессмысленным посиделкам за бутылкой пива, к пустым танцевальным забавам в пьяном угаре, к отсутствию достойных друзей, а не собутыльников. Николай осознавал громадный объём потраченного времени на, как ему казалось, абсолютную ерунду. Для него жизнь словно шла впустую: один день, как целый год. В нём никто не нуждался: ему не писали и не звонили просто так, только по делу. Поэтому, возвращаться ему было уже некуда и не к кому.
Неожиданно появились Алексей и Олег, уставшие от долгой беготни по сельским дворам. От погони им удалось избавиться. Теперь юные счастливчики встали перед стартовой чертой, чтобы окончательно покинуть мрачное сельское поселение.
— Так парни. Едем до Волока… — Антон положил свой рюкзак на заднее сидение и завёл автомобиль.
— Нет, — оборвал Николай.
— Что? – удивлённо отозвался Алексей.
— Мы не поедем туда.
— Колян, ты чего? Сдурел? – не понимая сказанных слов, возмущался Алексей.
— Нам с тобой там нечего ловить. Нам нужно к Назарову. В Голицыно.
— Ребят, я всё понимаю, конечно, но смерти вы ищите что ли? Там же аномалия на рузском мосту, – Олег недоумевал от сказанных слов.
— И что? Нам теперь каждую аномалию кругом обходить? – упрямо продолжал Николай.
— Ты же знаешь, что через неё пройти невозможно…, — Антон рискнул отговорить Николая, но по его убеждённому взгляду понял, что это бесполезно.
— Хватит, — отрезал Николай. – У вас свой путь, у нас свой. Езжайте в свой Волок.
Антон и Олег подозрительно переглянулись и, осознавая всю абсурдность ситуации, пожелали путникам удачи. Они ещё раз подробно рассмотрели карту и отправились на север, в Волоколамск.
Оставшиеся упаковали портфель с грузом в багажник, сложили оружие на заднем сидении и сели в машину.
Алексей специально сел за руль и, поскольку относился достаточно скептически к вздорной затее товарища, намеревался свести его с этой скользкой дороги. Он ни в коем случае не сомневался в смелости и упорстве напарника, в его самых светлых побуждениях, но желание остаться в живых заставляло мыслить более адекватно. На девяносто процентов уверенный в неотвратимой гибели Николая, ему казалось возможным уберечь единственного друга в этом мертвом крае от опрометчивых мыслей. Алексей искренне считал его ведущим мотивом страстное самоутверждение, дабы доказать свою силу и храбрость. Долю вины за такой настрой своего компаньона он возлагал на себя, поскольку до последнего сомневался в правоте Николая о Михаиле Антоновиче.
— Знаешь, я понимаю, что ты полон решимости стать другим. Как ты мне и говорил, — начал Алексей. – Но не стоит рисковать понапрасну. Если ты погибнешь, кто мне поможет спасти семью?
— Неужели тебя уже остановила всего лишь одна преграда на пути? – иронично спросил Николай. – Как же ты тогда собрался преодолеть главный барьер перед Москвой?
— Зачем наступать на мину, если её можно перешагнуть!? – Алексей привёл довод.
— Зачем обходить реку, если через неё можно переплыть!? – ответил Николай. – Мы справимся. Я обещал тебе помочь. Я дал слово. То, что это не удалось другим, вовсе не означает, что не удастся нам.
— Высок риск погибнуть, понимаешь. Если ты там погибнешь, то виноват в этом буду я. Я уже достаточно убедился в твоей отваге. Прости, что не верил тебе всё это время. Но пришла пора остановиться и мыслить более трезво. Не надо всегда идти на пролом. Если можно обойти препятствие, то…
— Ты что трус? – резко заявил Николай. – Где твоя смелость?
— Что? – взорвался Алексей и взял Николая за грудки. – Я трус? Ты что? Совсем свихнулся? Да ты знаешь, сколько нужно смелости, чтобы решиться на этот шаг? Думаешь мне было легко согласиться пробраться сюда? А ведь я мог и дальше сейчас работать, спать в тёплой постели и найти себе другую девушку. Но я сейчас здесь. И вовсе не для того, чтобы так глупо сдохнуть. Это не страх, а трезвая оценка происходящего. Это осторожность.
— Это всего лишь оправдание страха. Есть проблема – реши её. И я решу. Я же тебя не прошу лезть за мной. Я сделаю это сам. Я не боюсь…
— Всё я, да я, да я… Ты обо мне подумал? Что будет со мной, если ты погибнешь? Знаешь, смелость – это не бросок на пролом…
— Моё дело – это всё. Я не подведу, — уверенно произнёс Николай.
— Почему ты так не ценишь свою жизнь? – невольно заинтересовался Алексей.
— Почему? Да потому что я сам себе противен. Я бояка, как и ты. Страх – это наследие той жизни. Он мне испортил очень много. Сейчас я хочу сломать его. Я хочу взглянуть в зеркало и видеть там человека смелого. Достойного. Зачем мне эта жизнь, если я постоянно убегаю от проблем? Лучше уж умереть ради цели, чем всю жизнь оправдываться за свой страх. Человека уважают за поступки, а не за слова. Жизнь – это место для подвига. И я готов его совершить. А жить с мыслями о том, что ты мог, но сдрейфил… Как-то не очень.
— Жизнь – это просто отрезок времени, — продолжал бороться Алексей с упрямством своего друга. – Раз уж ты такой храбрый, что не совершал подвиги там? На гражданке? А? Ни нормальной работы, ни крепкой семьи. Ничего. Где твои подвиги? Получается здесь трус ты. Ты даже не смог покорить девушку и найти себе достойное применение. Недовольный ты наш…
— Ты сомневаешься в моей смелости? – грозно спросил Николай. – Если для тебя подвиг заключается именно в этом, то мне так не кажется. Это всё мирское, примитивное, приземлённое… И жми-ка лучше на педаль газа. Или я пойду туда пешком. Устал я от этой болтовни.
— Зачем ты…, — не успел договорить Алексей, как Николай стал выходить из машины, не обращая никакого внимания на слова товарища.
— Стой! – крикнул Алексей от безысходности.
— Что? – равнодушно обернулся Николай, стоя у двери.
— Садись, поехали.