Глава 2 (Глава 2)

1.

-Как я Вам сообщал ранее, не было при нем этого… «Транспортатора». Согласно описи обнаружены: ребенок и чемодан. В последнем, только банковские карты на 3000000. — оправдывался перед руководством капитан жандармского крейсера, стоя навытяжку в помещении видеосвязи.

-Это в Ике, а катер осматривали? — наседал на него строгий, седой генерал.

-Нет. Он исчез. То есть мы не преследовали его, так как преступник покинул палубу, пытаясь скрыться в капсуле.

-Полковник, вы отстранены от командования. Передайте полномочия нижестоящему офицеру.

-Да, сэр.

-Между нами говоря полковник, странно, что вы не погнались за второй целью…

-Сэр, судно Атти новейшая модель спасательного бота, по скорости он превосходит имеющиеся у нас шлюпки. К тому же преступник отсутствовал на борту. Поэтому я принял такое решение.

-Лучше бы вы его ликвидировали…

-Сэр?!

-Не человека, полковник, катер… Пропала сверхсекретная научная разработка. Правительство с меня три шкуры дерет: найти во что бы то ни стало и доставить в штаб-квартиру.

-Виноват, сэр.

-Вы свободны. И пригласите ко мне вашего старшего помощника. Полковника Тоона.

-Майора.

-Полковника!

С удрученной душой и каменным сердцем бывший капитан направился в кают-компанию чего-нибудь выпить. По пути, поймав, пробегавшего мимо офицерика, приказал отыскать старпома и передать распоряжение генерала, добавив от себя, чтобы после беседы с начальством майор Тоон посетил бар, если ему будет не трудно…

2.

-Джер!

-Тоон!

-Ты как?! — поинтересовался вошедший.

Офицеры дружески приветствовали друг друга рукопожатием.

-Трудно сказать. Но как может быть человеку, у которого двадцать лет безупречной службы псу под хвост? Пенсии конечно не лишат, но мечталось о генеральском чине, с соответствующими преференциями — домик у моря и так далее. Теперь разжалуют и сошлют сторожить какую-нибудь дыру.

-Может обойдется? — участливо предположил майор, присаживаясь с противоположной стороны.

-Как же… Ты назначение получил?

-Да.

-Колесо завертелось…

-Пожалуй…

-Чертовы ученые! Чертова секретность! Как будто нельзя было сразу проинформировать, что конкретно надо изъять с того вонючего перевозчика! Что за штуку они там изобрели? Генерал так и сказал — лучше бы ты уничтожил эту посудину вместе с той штуковиной.

После пятой рюмки горячительного, побагровевшее лицо полковника Джера, сигнализировало о злой обиде поднимавшейся со дна его личности, готовой выплеснуться наружу в словах и поступках.

— А ты, Тоон, наверное рад повышению?

— Зря ты так. Просто всё оказывается гораздо серьезнее, чем мы думали. Эта, как ты выразился, штуковина, «Транспортатор», способен целую солнечную систему мгновенно переместить из одной точки в другую — на любое расстояние. Представь, приближается вражеский флот, ты нажимаешь кнопку и все враги со всей своей супер техникой и прогрессивным вооружением отправляются в невозвратное путешествие по бесконечности, попросту, исчезают. Мало того, этот прибор и машина времени, и ключ к параллельным мирам.

— Вражеский флот? Откуда ему взяться? Нам две тысячи лет уже не с кем воевать! Стюард, будь любезен, еще бутылку и рюмку! Тоон, выпьешь со мной?

— Не воюем потому, что практически всех пересажали или выслали за пределы цивилизации. Ты в курсе, что оппозиция поддерживает связь с «потусторонними»? Кто знает на что они пойдут завладев таким оружием. К тому же, эта вещь уже была украдена и кому-то переправлялась.

— Спрашивается, зачем такое изобретать? Всем умникам лоботомия вне очереди! Выпьешь?!

— Нет, дружище, в другой раз. Ты отдыхай, а я на мостик. Ожидаются экстраординарные распоряжения. Кажется во Вселенной объявят чрезвычайное положение. — неся на лице печать нешуточной озабоченности новый капитан покинул заведение.

-Разжалуют и сошлют. К оракулу не ходи! — горестно заключил уже готовенький Джер.

3.

-А что плохого в том, что он так быстро растет? Если не вспоминать, что ему всего три месяца, то вполне нормальный семи — восьмилетний мальчик? — спросила женщина обнимавшего ее мужчину. Они сидели вдвоем на крылечке, наблюдая, как немного поодаль Ромка огромным отцовским ножом что-то вырезал из куска сухого дерева.

-Нормальный не то слово. Глянь-ка. — мужчина кивнул в сторону приемного сына. — Он так управляется с клинком, взрослый бы позавидовал! А ты видела, что он вчера выстругал?! Подожди, я сейчас принесу…

Мужчина сходил туда-обратно в сарай. В руках он держал что-то непонятное, но очень изящное.

-Что это?

-Сказал, что корабль. А я ему говорю, что таких кораблей не бывает, а если бы и были, то плавать они не смогут. Сразу утонут, потому что нет бортов. И знаешь, что он ответил?

-Откуда же я знаю.

-Что этот корабль не плавает, а летает!

-Слышала я от бабушки про летающие лодки и про людей со звезд.

-Да. И что мы правнуки пришельцев! — рассмеялся мужчина. — Но как Ромка до такого додумался?! Летающий корабль, надо же! Ты же не рассказывала ему эти сказки?

-Нет.

-И я нет.

-Душа не на месте, а если он весь год будет так расти? А что люди скажут? — переключилась женщина на беспокоющую ее больше всего тему.

-Какие люди? — удивился мужчина.

-Да хоть какие. Узнают же когда-нибудь. Приходить станут, допытываться: кто, да что, да почему. А он повзрослеет на глазах, да еще, не дай бог, состарится раньше нас. Надо к бабуле…

-Вот и хорошо, что сама сказала. Завтра же начнем собираться. Через три дня поедем.

-А скотина как же?

-Отгоню в Городище, продам. Запасы есть. Охотиться буду. Как-нибудь проживем зиму…

4.

В силу реального, психологического возраста Карром еще не научился состраданию, однако будучи старрианцем, имеющим от рождения развитые душевные сенсоры, конечно же замечал переживания этих добрых людей и был благодарен им:

-Но я не могу быть их сыном, не могу сказать им «мам», «пап». У меня есть и мама, и папа. Далековато отсюда, но есть.

Старрианцы не делилась по национальностям. Это был один народ, живущий в едином культурологическом пространстве. С одинаковыми внешними признаками. К тому же население маленькой, затерянной в космосе планеты не знало ни войн, ни времени. Смена дня и ночи была заходом более яркого светила и восходом менее интенсивного, меньшего размером. Иногда звезды, напоминая взявшихся за руки влюбленных, путешествовали по старрианскому небосводу вместе. Дни двойных звезд считались праздничными и бурно отмечались, а в следующие за ними темные ночи обитатели Старры, оказавшиеся в ее тени, словно обесточивались, все благодарно отсыпались, ну или почти все…

Собственно, в философских кулуарах время существовало, как понятие, но в быту оставалось не востребовано и практически не использовалось. Образно говоря старрианцы жили бесконечно долго. Супруги, вырастившие детей, расставались и найдя более молодых партнеров, омолаживались и заново обзаводились потомством, или не обзаводились, в зависимости от желания, но категорично проживали дополнительную порцию лет.

И пол за одну такую «вечную» жизнь мог несколько раз поменяться в ту или иную сторону. Но и не обязательно. Подобное происходило не со всеми или всего один раз — осмысленно. А если человек родился мужчиной и созревая принял себя таким, и решил во что бы то ни стало оставаться собой до конца своих дней то, перемена ему не требовалась, то же касательно женщин.

Правда, в особо продвинутых, по части интеллектуальности кругах, бытовало мнение, что для полноценного развития и достижения просветления каждый должен попробовать себя в качестве противоположности. Не возводились в культ и родственные связи. Ведь согласитесь, курьезно выглядит обращение «Ма» к какому-нибудь прыщавому юнцу с соответствующим возрасту поведением.

Помнят ли они свои «прошлые жизни»? Могли бы, но в большинстве своем не хотят. Кому нужна эта вечность, если в ней нельзя быть снова молодым и глупым? Кому интересно болото, в котором всё досконально изучено и опробовано? Если уж начинать сначала, так по настоящему! Однако всё индивидуально. Всё во многом зависит от индивидуальности. В коей старрианцы весьма широки. Могла ведь банально не сложиться ни семейная, ни вообще, хоть какая-нибудь жизнь.

Но соль не в этом, а в том, что всем этим людям безоговорочно повезло. Планета обеспечила их такими условиями, при которых прерогатива жизни сосредотачивается не на выживании, а на ней самой, а точнее на ее прелестях. Каким богатством соблазнить человека если у него всё есть? Какой смысл в стяжательстве, если всё необходимое растет само по себе, не требуя кропотливого вмешательства? Сплошная сиеста — тепло, сытно, весело!

Не хочешь тупо прожигать, тогда займись чем-то творческим. Или йогой. Когда вокруг благодатный и щедрый мир — нет стимула к власти, а значит и к убийству. Потому что власть и есть уничтожение одних, чтобы подчинить других, и хорошо, когда враги, только внешние. В том и заключается везение, что факторы для возникновения цивилизации замешанной на поте и крови на данной планете отсутствуют.

Родители Каррома не вели традиционно старрианский образ жизни. Познакомились они уже в зрелом возрасте на симпозиуме посвященном философии творчества. Оба присутствовали в качестве почетных гостей. Он — основатель оригинальной философской школы. Она — известная художница. Встретились и решили не расставаться. Земляне чем-то напоминали их. От этого бывало грустно.

После его поступления в космические волонтеры, перед самым отлетом в центр обучения, у него родилась сестренка. Все говорили, что она вылитый брат, такая же глазастая, лобастая. Но он ни какой похожести не разглядел. И что можно увидеть в крошечном, сморщенном личике? И всё-таки, с появлением Миллары, в груди поселился уютный огонек, словно вылетевшая из домашнего очага искорка, попала в сердце. Теперь же душу согревала мысль, что отец с матерью там не одни…

5.

На торжище случилась серьезная неприятность. Десятский дневной стражи, развратник и взяточник, совершая обычный обход с парочкой смахивающих на бесов дружинников, увидев в соседнем ряду продающего скотину Горана, круто развернулся и бесцеремонно расталкивая народ, поспешил к нему. Подойдя, неопрятный толстяк, ехидно улыбаясь, сделал вид, что интересуется блеюще-мычащим товаром:

-Продаешь?

-Продаю.

-И по чем за голову?

-А по скок дадут по сток и отдам!

-А чего это ты всё поголовье продаешь? Чем жить-то будете?

-Надоело возиться. Охотой прокормиться можно…

-Ну да, ну да, охотник ты знаменитый. А может перебраться куда надумали? Как жёнушка-то твоя? Что ли наконец родила?

-Чего?! Не перегибай Хомяк! Иди лучше своей дорогой. Я законов не нарушаю и ты меня не трогай.

-А чего, я же по-доброму. Не тяжело роженице в дороге-то будет?! Путь-то дальний?!

Дружинники с выпученными по рыбьи и пустыми от беспробудного пьянства глазами, видимо считая смешными шутки начальства, ржали на всю площадь, пугая людей и животных.

-Ты же знаешь, что она не родящая.

-Ну, да, ну, да. Долго вы жили без детей. А говорят ребеночек у вас объявился.

-Кто говорит?

-Чудное, говорят, дитя — растет не по дням, а по часам. Про чудо брешут поди. Народ у нас, если не приврет, то сам себя уважать перестанет. Но почему вы его в книгу не записали? Непорядок. Похоже надо к вам наведаться. Так откуда дитя, мы вроде бы не слыхали про Миринину беременность? Без расследования походу дела не обойтись.

-Врут люди. Сначала сам убедись, а потом прицепись.

-Врут не врут, а слух проверки требует. Так что подумайте и сами извольте, а нет — ждите гостей. Три дня тебе охотник! Думай!

Горан с трудом сдерживался, хотелось дать гадине по морде и дружков его тряхнуть так, чтоб глаза выскочили уже совсем. Эту жирную рожу он знал с детства. Редкой паскудности человек, не зря его прозвали Хомяк. Почуял видать поживу, вот и придрался.

-Ладно, пойдем, ребята! — подталкивая в спины подгыгикивающих полудурков в кожаных латах, десятский обернулся и напоследок сказал. — И не забудь пошлину заплатить с торговли-то! Ха-ха-ха!

6.

-Да, милая, дела то наши не в гору, а пОдгору. — с порога тяжело выдохнул Горан. Вытащил из сумы тощий кошель и бросил на стол. — А вот и всё наше богатство. Облагодетельствовал нынче покупателя-за полцены отдал. Женщина прильнув к широкой мужниной груди, нежно поглаживая мужские мышцы, проворковала:

-Горан, Горан, не в богатстве наша доля.

Он крепко обнял жену за талию и плечи, поворошив носом ее пахнущие душистыми травами густые, длинные волосы, глубоко вдохнув аромат, нехотя проговорил:

-Это еще не вся нелегкая… А где Раман?! — как насторожившийся пес, бегло оглядывая комнату, забеспокоился он.

-Сынок смастерил себе лук и пошел поохотиться. Да рано еще. Солнце вЫсоко. Придет к ужину. А что такое? — она испугано вскинула голову вверх, стараясь поймать его взгляд. — Что случилось? Ты что-то не договорил?

-Вот жежь! — сдернув со стены колчан он ринулся на выход. — Возьми меч и запрись! Ни кому не открывай! Хорошо, что Орла не расседлал! Жди! Никуда не выходи из избы!

Он галопом мчался через лес, уворачиваясь от нависающих над тропинкой ветвей. Чутье подсказало куда направить коня. На полюбившуюся им с Ромкой поляну, с полверсты от дома. В последнее время они частенько здесь сиживали на упавшем дереве. Горан делился с сыном премудростями выживания и охоты, отвечал на многочисленные вопросы буквально обо всем. Он недоумевал и в то же время гордился не детской смышленостью приемыша.

Так и есть! Здесь он! Тревога отца подтвердилась. В предзакатном угасающем свете, стоя на бревне, Ромка целился из лука в осторожно подбирающегося к нему бродяжного вида здоровяка. Еще один голодранец валялся у импровизированного постамента, со стрелой в шее, кашляя кровью и дергаясь, очевидно додыхая. Если бы ребенок улыбался, то его можно было бы принять за ангелочка, обещающего метким попаданием амурные приключения, но лицо его искажала ярость. Да, он напоминал небесное создание, только разящее, а не дарЯщее. Заслышав топот копыт, бродяга кинулся на утек, но не успел, на всем скаку Орел сшиб его и кажется насмерть. По крайней мере тот лежал совершенно без движения, прежде сделав несколько кувырков в воздухе и шмякнувшись оземь. Подхватив Ромку и усадив впереди себя, Горан развернул скакуна на обратный путь. «Дорогое оружие у нищих.» — мелькнула мысль.