Глава 6 (Глава 6)

1.

Громадина трансгалактического звездолета легко могла сойти за одну из тех звезд, благодаря которым обретался «Мир Каррома Атти». За таковую и была принята молодыми людьми, заметившими двоезвездие еще на подлете к стратосфере. Натурально же, лайнер был гораздо меньше, даже самой ничтожной из планет, но что поделать – иллюзия Вселенной. По мере приближения к нему, обман рассеивался, сквозь блеск отражаемого света проступали черты гигантского корабля, напоминавшие архитектуру сказочного великограда… Наконец, ослепительную точку в разоблачении самозванца, показавшись из-за горизонта, поставило второе истинное светило…

Мифология старрианских аборигенов. Рорг и Райя.

Здравомыслие тоже облекается в фантастические формы для лучшего запоминания. Это ни какая-нибудь божественная новость — это свойство разума. Сказка это такая конфета детства, вкус которой ищешь потом годами.

Когда-то, очень и очень давно, когда всё было совершенно иначе. Когда в космосе еще не было жизни, которую мы видим и знаем, и понимаем, что только она и есть жизнь, потому что это мы сами. В те невообразимо далекие времена человечеством считались звезды. Впрочем никто не называл их ни звездами, ни людьми, просто это были единственные на тот момент сознательные существа во Вселенной. Тогдашняя материя, была не такая, как сейчас плотная и грубая, а была она тонкая и невесомая, как душа. Они глубоко не вдавались в человеческие чувства и житейские проблемы. Не заключали браки и не воспроизводили себе подобных, и вовсе не потому что не имели такой возможности или не хотели, а потому что жизнь первобытных существ была устроена по другому. Они просто были, не помня, произошли от кого-то или случайно появились во тьме. Во тьме и в безвременье. Но одно они знали наверняка, что до них никакого света не было и в помине. Так они и жили созерцая самих себя, восторгаясь своим совершенством и мощью, самозабвенно предаваясь любимому занятию — светиться во мраке.

Они не думали о себе, как о «звездах», но светилами были, потому что явились первыми ласточками осветившими не сотворенный мрак. Остается лишь добавить, что из-за особого свойства материи, а может из-за отсутствия времени — мысль и свет в той Вселенной распространялись мгновенно.

Как это зачастую бывает — привычный порядок вещей нарушил некто появившийся в результате какого-то сбоя. Немного отличавшийся от остальных. А отличало его всего-навсего любопытство. Казалось бы мелочь, однако…

-Откуда он взялся? Почему не такой как все? — Много раз задаваемые вопросы не находили ответа. Звезды возмущались, теряли покой и энергию. — Своими сомнениями он разрушает основы мироздания! Давайте прогоним его за пределы нашего мира!

Только где этот предел, никто не знал. Звезды недоумевали, почему за всё время их существования, никому не пришел на ум, хотя бы один, элементарный вопрос. До этих пор вопросительный знак отсутствовал в философии звезд. И вот, он возник. Сформировался и привел к серьезным последствиям, к неразрешимому конфликту звездного бытия:

-Для чего мы живем?

-Чтобы светить в темноте.

-А кому это нужно?

-… — молчание.

Шутки плохи с огнем. Звезды вспыльчивы и опасны в гневе. К тому же они прямолинейны и бескомпромиссны. Не терпят пустот и пропусков. Отсутствие информации, недопонимание, могут привести к чудовищной вспышке. Некоторые, не выдерживая внутренних противоречий, не умея охлаждать кипучесть энергии, сначала сжимались, потом быстренько до критической массы расширялись и взрывались. Разлетевшаяся на куски субстанция пугала мертвой бесформенностью. Другие, замыкаясь в себе, схлопывались и бесследно исчезали. Паника охватила космическое сообщество — прежде спокойный и уютный мирок рушился на глазах. Пришло время обновить парадигму!

И вдруг, среди светил пронеслась молва, что во вселенной некто проповедует о новой жизни. О новой жизни для них! О жизни преисполненной величия и смысла! Вдохновленные слухом звезды, срываясь с насиженных мест, потянулись за спасительным знанием, ориентируясь на недавно образовавшееся, невероятного размера скопление, очевидное даже с окраин и продолжающее расти под натиском вливающихся в него. Надо заметить, что по своим параметрам первая вселенная отличалась от нынешней — всё было гораздо скромнее: и ее объем, и количество светящегося населения в ней. А вскоре, по причине звездного стремления, она и вовсе преобразовалась в шар, с рекордной плотностью сгруппировавшихся в нем звезд…

-Вы когда-нибудь слышали о надежде?! — в центре звездной толпы вопрошала звезда по имени Рорг. — О вере?! Или о любви?!

-Нет… Не слышали… А что это такое? Зачем нам всё это? — ропот изумления катился по скоплению. Звезды переглядывались. Пожимали плечами. Гримасничая разводили руками. Пока кто-то ни выкрикнул громче всех. — Мы ничего такого не знаем!

-И не узнаете, если продолжите своё прежнее существование самовлюбленных светлячков! — широко улыбаясь ответствовал оратор. — Надежда привела вас сюда! Вера даст вам силу сделать свой выбор! И всё это ради любви! Проще некуда!

Скопление снова загудело. Звезды обсуждали услышанное. Затем раздался чей-то недовольный голос:

-Нам не нужны ни вера, ни любовь — нам нужно знание!

-Знание не возможно без поступка. — Невозмутимо ответил Рорг. — Достойный поступок не совершить без этих трех.

-Что за поступок? Что за поступок? — вопрошала многоголосая толпа.

-Светить кому-то! — с непоколебимой уверенностью сказала звезда.

-Какой смысл светить тому, кто сам себе светило? Или надо целую вечность притворяться, что твой свет якобы для других? Чушь! — выкатываясь вперед, возразила солидная голубая звезда. Красные, оранжевые, белые звезды дружно загомонили. — Бредятина! Галиматья!

-Я не о звездах. — сохраняя спокойствие продолжил говорить Рорг. — Каждому из нас придется создать свой мир, который будет нуждаться в энергии своего творца.

-Ты что, предлагаешь нам всем коллапсировать? Добровольно отдать значительную часть себя на сотворение каких-то планет? Претерпеть немыслимые страдания, пройти через смерть, ради остывающих пустышек? Ради какой-то там иной жизни? — парировал, всё тот же, голубой гигант. И метнул в оппонента синюю от злости молнию. — Да, ты, безумец!

Со всех сторон в обвиняемого полетели жгучие протуберанцы. Десятки, сотни, тысячи огненных рук и пылающих ног норовили ткнуть или пнуть. А голубое светило всё не унималось, крича:

-Ты слишком наивен, если думаешь, что кто-то из присутствующих здесь, решится проверить на себе эти доисторические бредни! Это же легенда! Непонятно откуда взявшаяся, но известная каждому! Ты сам отважишься на такое?! Поступок, говоришь, надо совершить?! Вдобавок чуть ли ни взявшись за руки?! Ты хотел уговорить нас на массовое самоубийство?!

Голубой ораторствовал, а избиение Рорга продолжалось. В дерущемся клубке душераздирающе завопили:

-Берегитесь, он сжимается!

Всем скопом звезды бросились в рассыпную, кроме одной маленькой звездочки по имени Райя, решившей последовать за проповедником. Лавируя между разноцветными телами собратьев, она успела пробиться к Роргу, обняла его, и будто бы в свадебном танце кружась, они взорвались в объятиях друг друга!

В хаосе панического бегства движение звезд походило на движение атомов: беспорядочное, не осмысленное. Тут и там происходили столкновения и взрывы. Кто-то уворачиваясь от одного, врезался в другого. Иные с перепугу нечаянно коллапсировали сами. Передние наталкивались на расположившихся за ними. Последние не понимая в чем дело медлили, в результате, застигнутые ударной волной, непроизвольно бабахали, подрывая следующих. Следующие следующих. В конце концов, большинство, подчиняясь стадному инстинкту с лозунгом — Коллапсируем все! — не раздумывая, самоуничтожилось. За секунду цепная реакция, как настоящее ядерное цунами, прокатилась по Старой Вселенной, стирая ее навеки…

Космос предстал перед ними черным, безмолвным чужаком, с лицом густо усыпанным серебристыми веснушками и как два его желтых глаза Рорг и Райя. За счет того, что Райя меньше Рорга, создавалось впечатление, что незнакомец подмигивает.

«Древние ошиблись! — сделал свое первое астрономическое заключение Карром. — На самом деле, они никогда не расстаются! Это со Старры кажется, что они разлучены судьбой, в наказание за содеянное и встречаются лишь несколько раз в году. Почему никто не исправит легенду? Наверное, потому что так красивее. И кстати, праздник перестанет быть таким желанным и радостным событием, будь он каждый день.»

От этой мысли ему стало смешно, он улыбнулся: " Не плохая идея! Каждодневно объедаться плодами веселящего древа!"

Во время праздника Двух Звезд или Дней Влюбленных старрианцы, мужчины и женщины, юноши и девушки собираются на площадях поселений: поют и танцуют. И все, кто еще не обрел пару, пристально всматриваются во всех: «Ни она ли моя Райя!» «Ни он ли мой Рорг!»

«Кто знает может и про нас будут рассказывать сказки.» — подумал Карром перед тем, как огромный беззубый рот пожилого великана поглотил шлюп, словно семечку. Прибыли!

2.

Вот и к нам беда заявилась. Ох, напасть. — сокрушался Копна, отдавая срочные распоряжения. — Отправьте нарочного к «северянам». Пускай старшая сей же час на совет собирается. Да не мешкает. Дело серьезное чай. Служивые к воротАм. Ополчение созвать, вооружить и под начало Хомы. Ох, силушка вражья. Вот же удумали. Набег.

Отсовещались наскоро. Нена, переступив порог боярской светлицы, с ходу предложила собственный план. И назначила цену. Копна, поколебавшись, согласился, рассудив: «Выбора всё равно нет, а так, хоть какая-то надежда.»

За пол часа наемники, без потерь, управились с 30-ю конными и человек 70-ть пешими.

Как это было…

Много путей, явных и не очень, ведет к Городищу, обтекая его и с забегом. Со всех сторон света. Разные люди по земле ходят, всяк свою дороженьку топчет, кто с караваном — торговать, а кто ночью — воровать… Нена, как опытный воитель хорошо изучила местную топографию. Разложила по полочкам возможные предприятия по защите лагеря и туземного поселения. На каждый случай имелась у нее отдельная разработка, смотря откуда нагрянет враг. Воительнице еще не приходилось обороняться. Они всегда нападали. Захватывали, подавляли, грабили… Зато она хорошо знала психологию налетчика, на месте которого теперь легко себя представляла.

С того конца, откуда шел неприятель, единственная натоптанная, наезженная лошадьми дорога вела через лес. А лес он и есть лес! Хоть и называется «Ближний», всё равно такой же дремучий и непролазный, как тайга! Только тропки морщинками исчертили его плоть вдоль и поперек, то к полянке, то к заимке. Путаные, исчезающие. Не сведущий — лучше не суйся… Да и вот дорога и глубокий, съевший опушку овраг, куда проторенный путь нехотя нырял, а объезжать далеко и лень.

«Ну и лохи же здешние „завоеватели“! — с чувством удовлетворения отметила Нена, разглядывая в миниатюрную оптику, нестройную воинскую толпу, выходившую из леса. Головные всадники, разнаряженные, как на свадьбу, уже спускались по крутому склону. — Разве можно, без авангарда и флангового охранения, передвигаться по такому опасному, располагающему к засаде ландшафту. Да еще с флагами! А, ну, конечно, междоусобица, надо всем показать, кто здесь шишку держит. Ну-ну.»

На самом деле это и был передовой отряд, так называемый авангард, вышедший из соседнего княжества… Вдосталь, наломав словесных копий в бестолковых спорах, молодой, воинственный князь низовых земель задумал силой взять превосходство. Пока братья князья и далее судили-рядили на пирах и в застольях о своих привилегиях, он ладил воинство, ковал оружие. Наконец, посчитав, что времена случайных стычек и разрозненных набегов закончились, пора начать настоящую войну, выступил в поход, само собой ни о чем никого не уведомляя. Так и сказал воеводам и полководцам: «Повелеваю, бранью идти на всех! Сопротивляющимся смерть! Сдавшимся ярмо! Взятые боем земли именовать моими!»

Владение, в которое они вторглись, мнилось слабо защищенным. Какого-то мало-мальски приличного сопротивления не ожидалось. Да и правда, что это за препятствие для профессиональных военных захудалый, лесной городишко, с ветхими крепостными стенами и полузасыпанным рвом, с двумя-тремя сотнями жителей и всей ратью 10-15 дружинников, похеривших ремесло в многолетнем бездействии?

Как только замыкающие колонну ратники начали спуск, а передние вот-вот должны были закончить подъем, Нена взмахнула рукой и 30-ть ее головорезов, вооруженные луками, по 15 человек с каждой стороны, покинув укрытия, открыли стрельбу по ничего не подозревающим горе захватчикам…

Когда воительница сообщила в деталях свой план голове, тот пришёл в ужас. На Руси не воевали подобным образом. Бились мечами и копьями, топорами и даже дубинами, в ближнем бою, ибо лицом к лицу обязан ты встретить врага и убивая его должен смотреть ему прямо в глаза, потому что он тоже человек и несмотря на злое намерение заслуживает уважение за смелость. Луки и дротики применялись редко, в исключительных случаях и считались оружием недостойным храброго мужа, это были не орудия битв, а скорее приспособления предназначенные для охоты, и самозащиты женщин и детей. Да и вообще старались без нужды не убивать, а брать в полон. Плененных, либо «с неким поучительным напутствием» отпускали, либо взимая символическую дань, выдавали родственникам.

«Истории благородства и мужества идентичны во всех цивилизациях. — думала Нена, едва слушая, о чем говорит боярин. — Повторяются снова и снова. И как правило плохо заканчиваются для великодушествующих. Эти люди, как дети. Этот народ еще ребенок. Они не испытывали на себе геноцид и массовое уничтожение. Не сталкивались с глобальным злом, равнодушным к жизни вообще. Ну-ну, это им еще предстоит… Но чтобы выжить, нужно сопротивляться, уничтожая, как можно больше врагов, с наименьшими потерями среди своих. „

Не долго продолжалось избиение младенцев. Сосредоточенно, без лишних эмоций, словно на тренировке, наемники расстреливали людей и животных. Обезумевших, дико ревущих на дне злополучного оврага. Карабкающихся вверх, разили в упор и в первую очередь. Убегающих вдоль склонов, также настигали беспощадные выстрелы. Раненые кони, падая и брыкаясь, давили и калечили всех без разбора. Люди прикрываясь телами убитых, куда-то ползли. Но тщетно искать спасения на перекрестке внимательной, не отпускающей смерти… Профессионально владея всеми видами оружия наемники били часто и точно. Дождь из смертоносных стрел превратил убиенных в кучи наваленных друг на друга и распластанных по земле дикобразов переростков. Наступившая тишина означала, только одно — все угодившие в западню мертвы. Лишь две, истекающие кровью, лошадки, с торчащими из боков стрелами, выскочили из яра и умчались прочь, в пылу убийств на них не обратили внимания.

Выполнив поставленную задачу “северяне», как ни в чем ни бывало, шутливо перебраниваясь, зашагали восвояси. Всю ночь по округе разлетались гортанные напевы чужестранцев, праздновавших победу. Тем временем горожане при свете костров рыли глубокие ямы и стаскивали туда трупы. Кровяные пятна присыпАли землей. Такова была заключительная часть плана пришлой атаманши — замести следы.

На следующий день городище словно вымерло. Не шумели дети, не лаяли псы. Если где-то какая-нибудь собачонка намеревалась от души потявкать, то тут же слышался ее обиженный скулёж. После чего, вновь воцарялась гробовая тишина…

3-1

Счастье всё-таки ограничивалось опасением в связи с тем, что за короткий промежуток времени уже было несколько серьезных потрясений. В основном страх по поводу будущего одолевал Мирину. Горан отмахивался от ее ночных, тревожащих душу колебаний, настаивая на более актуальных занятиях для мужа и жены. Она уступала его нежной. ласкающей требовательности и они забывая о насущном и злободневном, отправлялись в совместное любовное путешествие… А днем, окружающая действительность воспринималось вполне привычной и незыблемой. Заботы по хозяйству. Разговоры с бабулей. Роман, щебетавший без умолку, льнувший к родителям… Но иногда, при дневном освещении, Горану тоже что-то мерещилось. Какое-то смутное, до конца не распознанное, не объяснимое словами предчувствие. Что-то неприятное, неожиданно напоминавшее о неизбежной расплате за нечаянно сбывшуюся мечту… Да и Ромка, хоть и продолжал интересоваться оружием, играть ножичком — искусных поделок не вырезал. Из лука стрелял плохо. На охоте стал бесполезен и был явной обузой. И больше не задавал не по детски умных вопросов, которыми так гордился отец.

А намедни Горан увидел необычных птиц летающих над лесом, он выстрелил и зная, что никогда не промахивается, удивился — птица не упала. Это насторожило опытного охотника. Задавшись целью, он нашел недавно выпущенную стрелу, наконечник ее оказался расплющенным. «Прям каменные какие-то! — подумал стрелок. — Такого еще не было на моей памяти.»

До рождения Менделеева оставалось несколько тысячелетий. И до Пифагора с Евклидом было очень и очень далеко, но люди того времени не были простофилями, иначе бы не выжили…

Сидя на известном уже бревнышке, Горан рассматривал ту самую стрелу. Бабуля словно выросла из под земли или это он углубился в мысли и пропустил ее появление.

-Что это сынок? — поинтересовалась она.

-Да вот, попал в птицу, но не убил. — ответил Горан.

-Железная что ли? — изумилась бабушка, а сама подумала: «Или из ударопрочного пластогена.»

Женщина посмотрела на выцветшее, осеннее небо над ними. Приставила ко лбу ладонь козырьком, повертела головой, прощупывая взглядом горизонт. Ничего подозрительного. Только чистое светло-голубое полотно небес. А вдалеке стая ворон выписывает беззвучные кренделя. Кто-то вспугнул чернушек. Зверь наверное.

-А где ты их видел? — Задала она очередной вопрос зятю.

-Пол дня пути на восход.

-Недалече. — словно разговаривая сама с собой сказала бабуля. Прихватила подбородок рукой и глядя под-ноги, о чем-то задумалась…

3-2.

-Что это было? — Громко возмутился оператор.

-Где? — В палатку вбежал его напарник, находившийся снаружи в охранении.

-Правый дрон щас подпрыгнул, как будто столкнулся с чем-то. Изображение замигало, думал хана камере. — указывая на один из мониторов сердился Первый.

-Может птица врезалась? Или дерево цепанули? — выспрашивал Второй.

-По твоему она дура?! Нет, это не птица… И не дерево… Высоковато для деревьев… Кажись нас только что атаковали! — с блеском в глазах заявил Первый.

-Уверен?! — переспросил Второй.

-Нет конечно, но всё может быть… Нападавших не обнаружил, но я возвращаю аппараты! — первый делово суетился, управляя беспилотниками в две руки.

-Да, давай. Надо выяснить в чем дело. — согласился Второй, с уважением поглядывая на спеца.

Осмотр показал, что у одной из машин на брюхе метало-пластикового корпуса имеется повреждение — небольшая, округлая вмятина и трещина напоминающая птичью лапку.

-Похоже на пулевое попадание. — Предположил Второй.

-Не… Пуля вряд ли… А вот стрела это уже оно, то самое! Отправляй Третьего с донесением, типа в квадрате таком-то обстрелян дрон. И какие будут инструкции? Может группу вышлют по координатам. Мало ли, может это оно, то самое. — командовал Первый, считая себя старшим по праву учености.

3-3

Исследовательский звездолет 1-ой категории класса «А» идентификационный номер N… потерпел крушение ровно 200 лет назад. По неопытности стажировавшегося пилота они врезались в горную гряду на недавно открытой безымянной планете. Сверхскоростной пилотаж выполнялся в ручном режиме. Причинами катастрофы по всей видимости стали — плохое знание рельефа и низкая облачность…

Как потом выяснилось, планета уже имела собственное, но не претенциозное для космического объекта название — Земля. Такое имя ей дали ее первооткрыватели еще пару тысячелетий назад, скорее всего подразумевая технический термин, обозначающий эксплуатационный характер открытия, потому что ничего перспективного, в плане разумной жизни обнаружено не было, только полезные ископаемые в грандиозном и бессмысленном для местной фауны количестве… Кстати, человек на этой планете уже существовал и не на самом примитивном уровне, но первые, взалкавшие земных богатств, пришельцы не заметили или не захотели замечать его разновидовое наличие. Потом всё кардинально поменялось в самом космосе. Про планету забыли, но перед этим сюда прибыла огромная флотилия межзвездных транспортов с людьми и скотом. 150 кораблей по 10000 и более единиц живого груза на борту. Миллион человек расселили по планете без каких-либо цивилизационных благ, без современных технических средств. Сельскохозяйственный инвентарь, семена культурных растений, домашняя утварь — вот и весь «набор для выживания» переселенцев. Впоследствии эта экосистема не посещалась и была забыта. Забыта и заброшена, вместе с выброшенными на ней людьми, потому что это были сопротивленцы, из числа «непримиримых», не принявшие перемен, происходивших во вселенной, после Великой Войны. Коих из гуманности не уничтожили, но в общем-то от них таким образом избавились…

Кто-то ее вновь открыл лет за 200 до рождения Каррома Атти. А чуть позже и архивариусы в своих цифровых каталогах откопали двухтысячелетней давности упоминания о ней. Короче, если вы думаете, что космос это порядок, причем сугубый, кстати. не знаю, что значит это слово, просто нравится в данном контексте, тогда вы естественно заблуждаетесь: бардак это понятие вселенского масштаба!

Из 17 человек чудом спаслись двое… Корабль не взорвался по чистой случайности. От удара о заснеженную вершину он разлетелся на куски. Образовавшиеся части, с каменной осыпью, грохоча катились вниз — кувыркаясь, подпрыгивая, устилая свой трагический путь ошметками корпуса, изуродованными деталями и прочими составляющими, что за мгновения вперед были чем-то единым и кем-то живым. Словно украшенная в праздничный день ёлка, гора стояла обсыпанная разнокалиберными, пестреющими на снегу останками судна. Но медицинский модуль, изрядно помявшись, уцелел и сохранил возможность жизнеобеспечения. Супертехнологичные аккумуляторы на основе молекулярного синтеза обеспечивали ему полноценную работу на десятилетия, а в режиме ожидания и вовсе на неизвестно долгий, опытным путем еще ни кем не установленный срок. Как раз в этом отсеке и находились молодая женщина врач и выращиваемый в специальной колбе плод.

3-4

Очнувшись, она сразу подумала о ребенке и первым делом захотела проверить, что с ним — выжил ли он. Но с ходу осуществить задуманное не удалось. Помешала жгучая боль в области груди: «Кажется сломаны ребра.» Нудным болевым ощущением давала о себе знать здоровенная шишка на лбу. Кружилась и болела голова: «Несомненно сотрясение.» Внутренние органы, вроде бы в порядке. Руки, ноги в целом функциональны. Соображение нормальное. Остальные незначительные ушибы и ссадины не в счет. После беглого анализа собственного состояния, кое-как, через боль и беспорядок, она всё же добралась к камере искусственного взращивания.

Так называемая «колба» воспроизводила естественные биологические условия для развития зародыша. Созданная гением человеческого разума из искусственных материалов, по сути она была такой же маткой, которую с той же целью сотворила природа. Стенки маточного сосуда копировали природную ткань, отличаясь лишь более высокой прочностью и повышенной эластичностью. Имитировалось даже материнское участие в процессе. Осуществлялось это через сложную систему обратных сенсоров обращавшихся между плодом и компьютером, где хранились данные о женщинах, прошедших через настоящую беременность, с помощью этих данных «колба», как бы оживлялась, моделируя идеальную мать. И воспринималась, если так можно сказать, изнутри, не как замкнутое, вполне безопасное пространство, где ты должен по ряду причин находится, а как живой организм. Организм, который не просто осуществляет некую функцию, но связан с эмбрионом психологически, то есть помимо подачи питательных веществ, откликается на все его сенсорные запросы- они чувствуют друг друга и чувствуют взаимное. Они знают, может быть, самое главное, что можно знать в человеческой жизни то, что еще ни кому не известно и чего никто не испытывает по отношению к ним — они знают наверняка, что нужны друг другу.

А что, может быть, важнее для выживания вида, чем элементарное потребление пищи? Это коммуникации. Фундамент которых закладывается в этот период, впоследствии вырастая во что-то большее, а у некоторых и в великое: я человек и я не один, у меня есть мать и отец, братья и сестры, друзья, коллеги, общество, в котором я живу, мы люди и так далее. Понятное дело, что тому кто находится внутри настоящей или искусственной матки не с чем сравнивать и не из чего выбирать. Как вылупившиеся, благодаря курице, утята, думают, что она родительница, так и эмбрион воспримет бесчувственность инкубатора за само собой разумеющееся. Однако с точки зрения дальнейшего психического развития человека очень важно, чтобы из него вырос человек, а не робот. Возможно самоидентификация происходит уже тогда и как раз за счет чувств матери. Создавшие родильный агрегат ученые имели это ввиду. Также и будущую мать по ее желанию, при сопутствующих обстоятельствах, на некоторое время подключали к аппарату, предоставляя возможность испытать то же, что переживает беременная женщина. Это делалось для тех, женщин, которые хотели прикоснуться к материнству еще до «рождения» своих чад. Для тех женщин, которые, не по их вине, не могли самостоятельно вынашивать и рожать, чувствовавших разлуку со своим формирующимся где-то ребенком. Всё чаще семейные пары заказывали особую опцию, то есть конкретному эмбриону, конкретных родителей, подавалась информация, что он развивается в утробе конкретной женщины.

Высокий уровень жизни и обывательский комфорт стали итогом научно-технического прогресса. Кнопочки, пультики, мысленное управление. Искусственный интеллект, роботизация. Появилось слишком много свободного времени. Жизнь перешла в новое эйфорическое качество — сплошные развлечения. Причем женщины стремились не отстать от мужчин в поиске приключений, а 9 месяцев беременности это… сами догадайтесь… Например, звонит подруга и сообщает радостным голосом, что она там-то и там-то, и так замечательно проводит время, и приглашает присоединиться, и как можно быстрее, но узнав о беременности собеседницы, разочарованно, с легким презрением, восклицает, мол, какая скука, фу… Как раковые метастазы распространилась мода на искусственное выращивание эмбриона. Слабый пол больше не желал быть слабым и считал беременность чем-то порочащим, унижающим нормальное человеческое достоинство. Женщины, отказываясь самостоятельно вынашивать детей массово стерилизовались. Драматичная не дальновидность этого решения заключалась в том, что процедура выполнялась не хирургическим путем. а с помощью лекарства, не препятствовавшего эякуляции, но отторгавшего зачатие и выводившего во время месячного цикла всё лишнее за пределы организма. Стоило единожды принять микстуру или сделать укол и беременность не наступала уже никогда. Просто и удобно. Как это часто бывает в некоторых человеческих обществах, повальное увлечение обзавелось государственной поддержкой и выродилось в социальную программу. Дело дошло до обязательного прививания в раннем возрасте. За несколько веков функция деторождения атрофировалась.

3-5

Контрольная лампочка горела зеленым. Значит ребенок жив. До «рождения» девочки еще месяц. Тут же сознание предъявило следующий страх: «Только бы не пришлось извлекать ее раньше положенного срока, если она запуталась в пуповине или из-за полученных повреждений.» Но всё обошлось. Исходя из показаний компьютерной диагностики плод не пострадал. Его конечно не шуточно поболтало в околоплодных водах, но кроме учащенного сердцебиения, свидетельствовавшего о пережитом волнении, других отклонений от нормы не наблюдалось. Все системы функционировали в заданном режиме. Периодичность обновления амниотической жидкости не нарушилась. Подача питательных веществ по расписанию. Еще раз визуально проверив все соединения и трубки, идущие к «колбе», в том числе и от хранилища с необходимым запасом протовещества, когда-то полученного из стволовых клеток и растиражированного в лабораториях, из которого вырабатывались все необходимые ингредиенты, не обнаружив протеканий, она наконец вздохнула с облегчением. Теперь можно заняться собой…

Через неделю Вьяра впервые вышла из модуля. Она имела представление, что такое горы, солнце и снег, поэтому должным образом экипировалась. Она уже несколько дней не плакала, но сейчас оглядывая окрестности не смогла удержать слез. Рыдала искренне и безудержно, как можно проявлять подобное, лишь зная, что вокруг ни души. С заламыванием рук и маятниковыми колебаниями туловища. Физическая боль не останавливала, но усиливала мотивацию траура и скорби. В конце концов девушка опустилась на колени, запрокинула голову, слезы скапливались в широко открытых глазах и вытекали из них, как реки из переполненных озер. Мимика не искажала ее лица. Из груди не вырывались ни крик, ни даже стон. Безмолвная, как сама тишина, она стояла одна одинешенька посреди диких, чужих камней…

Еще через неделю, Вьяра, восстанавливаясь от травм и постепенно выходя из стресса, периодически принималась раздумывать о дальнейшей их судьбе. Наружу, с того раза, она не выходила категорично…

На исходе месяца раздался звуковой сигнал. «Плод созрел! Пора собирать урожай!» Эта весть была одновременно и радостна, и горька. Родители девочки погибли. Вьяра так и не решилась найти и похоронить тела товарищей или то, что от них осталось. Да и мысли все меньше тревожились о мертвых, все больше беспокоились о живых. Она приняла твердое решение дождаться «рождения» и поместив ребенка в криокапсулу, переведя модуль в автономку, отправиться на поиски, в первую очередь, возможности связаться со своими. Межзвездной связи в модуле не предусмотрели, придется поискать ее в других местах на этой планете…