Глава 7 (Глава 7)

4-1

Безусловно, выборный не ошибался полагая, что необходимо доложить о произошедшем. Проще говоря, послать гонца. Но всё раздумывал. Он не спал уже вторые сутки. Случившееся не помещалось в душе и не укладывалось в голове. Такой резни, столько окровавленных мертвецов он никогда не видел. Нарочный, отправленный за помощью, вернулся один и без какого-либо ответа. Выслушали и отпустили, ступай, мол, вон.

«И снова гонца снаряжать. Но теперь-то каким боком преподнести? Как победу или беду? А ежели осерчает князь, ведь скольких побили проклятые варвары? А князья, они же сродники все — седня ссорятся, завтра бражничают из одной корчаги. А ты соображай, как меж молотом и наковальней не оказаться. Как своему угодить и чужого не обидеть. А может надо было сдаться? И что такого натворили бы эти несчастные? Пограбили бы чуток. Пожгли бы маленько. Баб понасильничали. Не велик убыток-то. Княжьих слуг и казну не посмели бы тронуть небось. В таком случае оправдаться завсегда легче, мол людей берег, а защититься нечем. А теперь, как выкручиваться? 100 человек и простых, и боярских, — всех в одну яму. Хоть и с разбойным умыслом заявились, а люди-то наши, русские… Эх, Копна, напрасно ты с иноземцами поручкался.»

Два дня голова думу думал заперевшись в бане на заднем дворе. Пил медовуху ведрами и парился. Никого не допускал к себе: ни жену, ни детей, ни по надобностям людишек. Только прислужник верный, по прозванию Тороп, дежурил в предбаннике, поспешая исполнять все прихоти хозяина.

-Тороп! Подкинь-ка дровишек! Да не жадничай! Седня в баньке попаримся, а завтра в хоромы княжие снарядимся! — наконец принял решение Копна. -Такое дело нельзя никому доверять. Сам пред светлые очи стану. Свалю вину на пришлых, мол такие-сякие, прости князь, не ожидал от них коварства такого… И медовухи еще жбан принеси! И скажи, чтоб исподнее чистое приготовили! И шубу боярскую мою!

Ни на третий, ни на четвертый дни Копна так и не собрался ко двору княжескому, и не послал никого с известием. Прихворнул с перепою, да с перепару. Сердечко прихватило. Испереживался радетель. А на пятый денек гости сами наведались. Не простые. И много. Целое войско. Сам воевода Всеслав с младшей дружиной.

Ни свет ни заря могучими кулаками загрохотали отборные вои «родного» князя в ворота спящего городища. Словно витязь из сказки поцелуем разбудивший красавицу, стольный боярин своим появлением взбудоражил впавшую в мертвенное оцепенение лесную деревню. Встряхнул, оживил… Забегал народишко, засуетился.

4-2

-Ладно, боярин, не кручинься понапрасну. — сказал воевода, выслушав рассказ Копны. — Примите за счастье, что не вы сейчас в землице сырой. Скажу тебе боярин — от большой беды ты нас оградил. Спугнул зверя.

-Дык, а что я? Это они. — всё еще оправдывался голова.

-Разберемся. — ответил воевода. — Изя, князь-то Кивский, большую войну затевал. А когда пропал передовой отряд, с брательником его младшим, призадумался, на попятную пошел. Послов прислал, мол так и так по неразумию и тому подобное. Отдайте, мол пленных, Особливо брата маво, если жив или хотя бы тело. Выкупить всех обещается. В посольстве ихнем знакомец мой Бажен, поведал, что Изя места себе не находил, выспрашивал кажн день, где мол брат мой с воинством своим. Почему вестей до сих пор нет? Лазутчиков засылали. Они и пронюхали. Доложили князю, мол следы боя нашли, неподалеку от вашего городища Копна, в каком-то овраге, а дальше, мол, ни слуху ни духу. Сам понимаешь неведение оно хуже всего.

-А… -заикнулся было голова, приподнимаясь с лавки.

-Да сиди ты ужо. — оборвал его воевода. — Ясно теперь. Думаю это временное замирье. Неизбежна война всё-таки. Но хоть не застали врасплох… Копна, да не кисни ты! Не помирай раньше времени. Эх и повезло же нам с этими. Спасли прямо.

-Спасти-то спасли, да не задаром же. — Копна, как ни был болен и напуган, а выгоду свою помнил. Подумалось ему об «оплате труда» наемников княжескими средствами, если выгорит.

-Не твоя это теперь забота выборный. Князь приглашает гостей в вотчину свою. На службу зазывать станет.

-А мы как же тут? Без защиты останемся? — встрепенулся голова.

-Не останетесь. — заверил воевода. Встал подошел к окну гридницы. Распахнул настежь створки. — Воздух у тебя спертый. От того и болеешь. Ладно, хватит лясы точить. Послы с нами прибыли. Собирайся, поехали показывать, где тела. Пусть сами думают что дале… Да! И к воякам своим отправь человечка, пусть носа не кажут. Тихо сидят. Соседей спровадим, опосля с ними.

Воевода Всеслав и был витязь славный. Высокий, красивый. В расцвете лет. С курчавой рыжеватой бородкой и волосом русым, вьющимся. Имел крупный, прямой нос. Голубые широко поставленные глаза. Знатен был, но по службе поднялся от простого дружинника до воеводы исключительно своими заслугами. С нравом веселым, даже добрым. Рукой тверд, а словом крепок. Судил строго, но справедливо.

Соседи ходили насупленные, словно тучи к зиме. В подробности их не посвящали, лишь указали место сражения и общий захорон. Договорились, что через три дня они откопают и вывезут своих. В те дни никто не шутил, не горлопанил, звучной речи предпочитая кивки и жестикуляцию. В воздухе висело гнетущее понимание, что временам добрым и спокойным настал конец. Толи еще будет…

4-3

Нена была в курсе происходящего. Осведомители и доглядчики вовремя оповещали обо всем. И на это раз разведчики загодя доложили о приближении с пол ста конных. По другой дороге, с северной стороны поселка. Видимо это были «свои».

Предугадывая события она готовилась к важной встрече. Ее коршуны «шуршали», приводя лагерь в образцовый порядок. Надо пустить пыль в глаза «будущему начальству». Она была уверена, что им предложат «повышение». Однако ее ответ не очевиден — всё зависит от того с каким результатом вернется из тайги отправленная вчера группа. Если следопытам удастся найти стрелявшего, если окажется, что это искомые персонажи, то захватить их не составит труда. Взрослых в расход, а мелкого на борт и тогда они покинут эту дыру. Но если совсем никого не найдут или это не то что нужно, тогда… Тогда она согласится. Надо выиграть время на решение этого вопроса. И преподнести задержку естественным образом, типа ломаемся, набиваем цену…

Дружина расквартировалась в городище. Возле оврага выставили заставу с постоянным охранением и кроме того днем и ночью, конный разъезд курсировал по окрестностям, готовый среагировать на любой шорох или подозрительное движение.

В распахнутые ворота лагеря наемников, въехали два всадника. Еще с десяток расположились возле. Ворота приказано было не затворять. Этими двумя были Всеслав и Копна. Выстроенные в шеренги «северяне» нетерпеливо переминались с ноги на ногу, в ожидании приказа разойтись. Им не нравились игры в солдатики. Пиратам чужда дисциплина. Но обещанное вознаграждение и весьма солидное, творило чудеса выправки и подчинения. Нена сдерживая улыбку, хитро прищуривалась, якобы ослепляло яркое солнце. Ей тоже плевать на этот маскарад. Но дело есть дело. К тому же она забавлялась происходящим. Однако, запрятанной где-то глубоко внутри женщине воевода понравился. И воительница, кстати, была с ней согласна — новоприбывший показался настоящим мужчиной и воином. Это чувствовалось, как говорится, за версту. Даже вкусившая все виды зла космическая вольница уважительно примолкла и подтянулась, когда воевода приблизился к ним и оглядел.

Всадники спешились. Копна услужливо перехватил поводья. Нена кивнула крайнему наемнику, тот подбежал и увел лошадей в конюшню. Следующим жестом железная женщина пригласила гостей в избу.

Разговор происходил в сдержанном, вежливом тоне. Всеслав поблагодарил Нену за оказанную помощь и передал вознаграждение от князя, мешочек с золотыми гранулами. Озвучил желание своего господина видеть воительницу в стольном городе. При этом намекнул о вероятном предложении.

И хорошо бы всё было. И всех бы всё устроило. Однако странным показалось воеводе, что при попытке заговорить с иноземкой на языке северян, он натолкнулся на возражение и полное непонимание, сказанных им слов. Северянка объяснила это тем, что они из земель еще более северных и вероятно из роду племени до селе незнакомого воеводе. «Чудно, мы о них слыхом не слыхивали, а они знают наш язык» — размышлял Всеслав. И еще кое-что. Какие-то непонятные штуки, явно припрятанные от постороннего взгляда, но воевода узрел их, своим цепким, не упускающим мельчайшие детали взором. Воительница к тому же не снимала рукавиц, вроде бы и ничего страшного, мало ли какие у них там обычаи, но сделаны они были из неизвестного ему материала. С виду тонкие, искусной работы, а прочности, судя по всему, необычайной. Воевода изрядно поломал голову из чего бы такого и каким способом можно было бы изготовить такие, словно кожа облегающие каждый палец. И еще. Кладя на стол руки, воительница обращалась с левой более осторожно и всё равно производимый конечностью звук привлекал внимание, напоминая стук оружия. «В доспехе что ли? А почему латы, только на одной руке? Или припрятала кинжал? У нас гостей так не привечают.»

На обратном пути к городищу воевода наклонился к Копне и негромко произнес:

-Знаю я Норманнов, как облупленных. С придурью они, но в остальном почитай как мы и понятия различают чести и гостеприимства. Эти не те за кого себя выдают. Держи ухо востро голова. Не ровен час еще большей беды с ними оберемся. Уяснил?

-Да, воевода. Уяснил. — приглушенным голосом ответил Копна, опасливо озираясь по сторонам в смеркающемся лесу.

-Приставить к ним надо людей. Чтоб за каждым их шагом подглядывали и доносили. Да чтоб скрытно всё. Найдешь таких умельцев?

-Найду воевода…

4-4

Не так прост Копна, как подает себя. С первого дня его люди присматривали за иноземцами. Может не так пристально, как требовалось. И всё же кое что замечали. «Сказать или нет?» — мучился вопросом Копна. Так бы он и маялся до скончания света, ни помоги ему Всеслав наводящим вопросом:

-Ты же вроде говорил что их 37 человек, а я и 30-ти не насчитал?

-Как есть правду говорил воевода. Не брехал. Другие в тайге. Что-то ищут. — поспешил доложить голова, с придыхом облегчения.

-Вот как! — и Всеслав громко на весь лес рассмеялся. Потом опередил лошадь спутника, перекрывая конем дорогу, остановился. — Копна, а ты, блин солнечный, не дурак-таки! И что по твоему они там ищут?!

-Кого, воевода. Я думаю они ищут кого. — выдавил из себя Копна. Соврать воеводе Всеславу у него не хватило духа. — Судя по всему ребенка.

-Какого ребенка? Зачем дитя-то им понадобилось? — удивился воевода.

И голова рассказал всё что знал про Горана и Мирину. Всё что слышал от Хомяка и от людей. Всю правду и все домыслы, хотя правды никто не ведал, а вымысел был далек от истины.

-Да у вас здесь просто сказочный лес какой-то! — воскликнул воевода. И снова рассмеялся. — С каждым часом всё удивительнее и чудеснее. А бабки-ёжки у вас водятся?

-Одна точно есть. — тоном не допускающим возражений ответствовал Копна. — В тайге. Я рассказывал уже.

-Хорошо. Я понял. — воевода мгновенно посерьезнел. Они возобновили движение, разговаривая в пол голоса. — Значит, говоришь, трое запускают волшебных птиц, а еще целый отряд отправился в тайгу… Кстати, я помню Горана. Вместе в отроках были. Добрый малый и храбрец каких поискать. Зря он оставил службу. Ну да воля или не воля, как говорится, у каждого своя. Надо выручать товарища. Как думаешь, Копна?

-Как скажешь воевода. — вяло ответил Копна. Кто ему этот Горан? Никто! Дополнительная проблема. Одной проблемой вроде бы стало меньше и вот опять. — Только как мы его выручим? Где их всех теперь сыщешь в диком лесу?

-Сыщем, небойсь! — заверил Всеслав. — В дружине у меня найдутся мОлодцы сыскари и следопыты каких на весь мир один, два! Соломину в стоге сена отыщут, не то что толпу людей в тайге вашей!

За разговором не заметили как очутились под стенами городища.

-Ворон. — окликнул Всеслав дружинника из своего эскорта.

-Слушаю, воевода. — дружинник отделился от кавалькады въезжающих в ворота воинов и подъехал к стоящим в сторонке Всеславу с Копной.

-Поручение тебе. Поедем-ка с нами. — и они направились к усадьбе выборного. До поздней ночи в доме Копны под неровное колеблющееся пламя лучин, длилось обсуждение сопутствующих вопросов и прочих деталей предстоящей операции…

Утром, еще до рассвета, в тумане и в неведении спящих, семеро воинов покинули деревню и направились в тайгу. Проводником у них был тот самый Тороп, успевавший везде. Он вел их к месту, где на дысь кануло в живую, зеленую мглу такое же число «северян».