Часть 3. Ребро. Глава 1. Знакомство (часть главы №2) (Глава 31)

На восстановление библиотеки ушло порядочно времени, хотя во сне время и не имеет того значения, какое имеет в реальном мире. Вот странно то, как человек воспринимает время. Даже когда времени нет, оно как бы есть. Во сне, времени нет. Время есть в реальном мире, в котором может пройти часов восемь, а во сне ты за это время можешь прожить как несколько минут, так и несколько дней. Но это сонное время будет восприниматься как обычное время. Если на скидку, то в подсознании Чадо провело порядка двух суток, а вот в реальном мире прошло не более одних. За это время библиотека была восстановлена. Во время восстановления Чадо нашло немало старых данных, которые помогли немного разобраться в ситуации. Забавно, ведь сон, по сути, это такое же разгребание информации. Мозг сортирует собранную за голл, ну или по Земному — сутки, информацию. Процесс работы с информацией формирует поток, который человек воспринимает как сон. Этот поток состоит из анализа, классификации, вычислений и многих других процессов, из-за чего некоторая информация может быть обработана, просчитана и на некоторые вопросы может быть получен ответ. Как в блестящем примере с Менделеевым, который создал знаменитую таблицу химических элементов. Человек изучал карточки с данными об элементах. Информация отпечаталась в мозгу и когда Менделеев ушел спать, мозг просчитал данные и выдал закономерность. А когда Менделеев проснулся, он помнил эту закономерность. После, он расставил карточки в соответствии с закономерностью, а где было неясно или не понятно, развивая закономерность, нашел ответ и тем самым и создал ту таблицу. То есть ему не сама таблица приснилась, а лишь взаимосвязь. Куда проще развить идею, чем создать ее. Вот и Чадо сейчас нашло ответ, вернее закономерность, которую требовалось развить, чтобы понять, почему клетка открылась. Ответ на этот вопрос дал бы ответ на причину, по которой первое поколение мучает недуг связи. Исходные данные этой задачи были следующими: первое поколение и их проблема, связь, эмоции и принципы, две личности, стабильность и нарушения порядка.

Чадо сделало записи, но вот решить задачу не успело, ибо что-то настойчиво требует Чадо покинуть подсознание. Вернувшись в реальный мир, Чадо увидело гиганта.

— Что, что такое? – возмущенно спросило Чадо.

— Ты спишь уже почти сутки, я волновался, — пояснил Святогор, что-то жуя.

— Сутки? – слегка удивленно произнесло Чадо.

— Да. Ты вчера плохо чувствовала… Вал… Вало… Короче, я волновался.

— Все в порядке, это скорее остаточное, — произнесло Чадо, дабы успокоить гиганта.

Гигант Святогор что-то ел. Чадо пыталось приглядеться, чтобы понять, что это. Гигант ел через отверстие в тряпке, и эта тряпка была измазана чем-то темным. Лишь по запаху Чадо сумело понять, что это было мясо. Сырое мясо. Нутро Чадо нервно вздрогнуло.

— Есть будешь? Я мяса свежего добыл, хочешь пожарю?

— Мяса? – недоверчиво произнесло Чадо. – А чье оно?

— Не знаю, я этих созданий никак не называю, просто мясо, они вроде белок или кроликов, грызуны короче. Очень вкусные.

Чадо задумалось. Силы нужно восстанавливать, но есть неведомо что… «Ладно… — подумало Чадо. – Есть нужно».

— Да, буду.

— Ну, вот и ладушки.

Святогор стал разводить некое подобие печи. Помещение быстро наполняло тепло и тусклый оранжевый свет огня. Святогор неуклюже возился в помещении, которое было ему явно не по высоте, но несмотря на всю неуклюжесть, в ней была своя грация. Старая, тысячи раз пользованная сковорода нагревалась на открытом огне. Святогор взял банку со странным содержимым. Открыл и ложкой достал немного тягучей массы, которую вывалил на сковороду и та принялась скворчать, разнося приятный запах жареного мяса. Это был жир. Жир растаял и следом на сковороду последовал кусок мяса. Пока Святогор готовил, он неоднократно съедал по кусочку сырого мяса, несколько неприятно чавкая. Помещение заполнилось ароматом жареного мяса. Живот Чадо приятно забурчал и Святогор, услышав это бурчание, произнес:

— Специй положить? У меня тут огромный выбор различных трав, соли вот только нет.

— На твое усмотрение.

Святогор достал несколько банок, извлек засушенные растения, измельчил руками и посыпал мясо. Пока гигант готовил, Чадо пыталось вспомнить данные, которые нашло, изучая подсознание. Но вспомнить ничего не удалось, но Чадо помнило, что сделало записи и сохранило их в укромном уголке своей библиотеки. Все что требовалось, так это вернуться обратно. Понимая, что кроме этого более ничего не вспомнит, Чадо сделало себе мысленную пометку, дабы не забыть. Сейчас Чадо решило вернуться к незаконченным вопросам. Что оставалось? Ответ на вопрос «где я?» — окрестности Санкт-Петербурга. Ответ на вопрос «где капсула?» — север, где-то в сорока километрах. «Как пройти?» — Святогор может отвести. Оставался последний вопрос «чего опасаться?». Ну, в первую очередь неких тварей, у которых сейчас активность, а чего еще?

— Слушай, ты ведь тут давно живешь, что тут самое страшное? – Чадо решило зайти издалека.

— Самое страшное? – Святогор задумался. – Залив.

— Залив? А что с ним?

— Не с ним, а в нем, — уточнил Святогор. – В заливе такие твари водятся, что я бы не рисковал и просто водички попить оттуда.

— А что еще? Ну, скажем в самом городе?

— В городе ничего опасного нет, там вообще ничего нет, разве что только там пахнет неприятно.

Чадо знало, что город пуст и безжизненен, но для получения ответа на вопрос, нужно было подобраться к интересующей локации, как бы невзначай.

— А в лесу? Ну, кроме тех созданий, про которых ты говорил.

— В Северном лесу? Ну, там особо опасных тварей мало, я бы больше опасался соседнего — Медного леса.

— А почему? — дабы не ломать игру, поинтересовалось Чадо.

— Медным его я называю, из-за того, что там есть озеро, названное Медным и развалины старой деревни, именуемой как Медный завод. Второе название этого леса, опять же мое собственное, из-за, возможно, аномалии – Ревущий или Кричащий лес. Я не знаю, что это, но… Это, пожалуй, самое страшное место в окрестности.

— Самое страшное? И что там? – заинтересованно произнесло Чадо.

— Там нет живности. Нет зверей, нет птиц. Лишь лес и насекомые, а еще это… Я не знаю, что это, но это похоже на голоса, словно непрерывно работающая сирена или система оповещения. Звуки этой сирены работают до сих пор и где их источник я не знаю потому, что звук доноситься словно отовсюду. Но это не все! – Святогор замолк и было слышно лишь как шкварчит мясо. – Звук слышится словно издалека, словно эхо, а в эхе слышаться голоса и от этих голосов возникает необъяснимое чувство страха.

— Ну, это скорее всего объяснимо. Допустим чувство страха – это воздействие инфразвука, а по поводу того, что звук вроде эха и отовсюду, то возможно, что источник под землей, а то, что он до сих пор работает, объясняется работоспособным источником энергии, но это все лишь предположения.

— Серьезно? – тупо произнес Святогор.

— Да, любую аномалию можно объяснить.

— Даже летающие города?

— Ты видел летающие города?

— Один раз, когда шел из Владивостока сюда.

— Да, это из-за гравитационного устройства, что такое гравитация знаешь?

— Да. А что насчет горячего льда?

— Горячий лед? Это где? – недоумевая, спросило Чадо.

— На севере, где-то около Мурманска или около него. Я сам не видел, просто слышал.

— Ну, тут скорее причудливая химическая реакция веществ в определенной среде.

— А зарево? Тут рядом есть одна аномалия, почти каждую ночь видна.

— Подробнее можно, я по названию, в подавляющем большинстве, понятия не имею, что ты имеешь в виду.

— За Питером, где-то на седьмом километре, когда-то были теплицы, от их света в небе было зарево, но теплиц там уже лет тридцать нет, а зарево все еще есть. Что это?

— Ну, точно не скажу, но это похоже на световую ловушку. Днем свет там накапливается, а ночью пытается найти выход и малыми порциями выходит, создавая эффект зарева. Опять же – возможно, мы такое не находили и не изучали, по крайней мере я не слышала о подобном.

Святогор снял мясо и нарезал на куски поменьше. К мясу, прямо в сковороду, Святогор добавил странной темной жидкости, которая очень приятно пахла чем-то пряным. Святогор нашел вилку без одного зубца и положил ее на доску, на которой, как на подносе, уже стояла горячая сковорода. Импровизированный обед в постель Святогор поставил рядом с ложем Чадо.

— Осторожно, горячий, — предупредил Святогор.

— Спасибо, — произнесло Чадо, глядя на свой обед.

Стряпня пахла соблазнительно аппетитно, но вид имела дико отталкивающий. Черная как уголь сковорода, подгоревшее мясо и неровная доска… О да… Обед мечты.

Чадо попробовало и замерло. Мясо было, не то что бы пресным, но без соуса есть его было не очень приятно. Соус был острым и отдавал чем-то металлическим или медным. Чадо поняла, что соус был из чьей-то крови, но специи делали жижу довольно приятной на вкус.

— Слушай, мне надо отлучиться, проверить силки, меня не будет около двух суток, справишься без меня?

— Да. Я больше спать буду, надо мысли привести в порядок.

— Хорошо.

Святогор собрал снаряжение и ушел, а Чадо вернулось в подсознание. Подсознание пребывало в том же виде, в котором было оставлено. Чадо без труда отыскало записи и принялось думать.

— Дано: первое поколение и их проблема, связь, эмоции и принципы, две личности, стабильность и нарушения порядка. Начать стоит с основы, то есть со связи, что она такое и как работает? Значит, вспоминаем. Связь – это сумма работы искусственного участка мозга и программы в Лимбе. Отдел мозга не несет жизненной важности, а служит лишь для обеспечения связи программы с разумом. Физический урон, согласно данным, полученным от разных медицинских источников, для стабильности программы не существенен. То есть отдел мозга может иметь даже сто процентное повреждение, но на стабильность это не влияет. Психологический урон? Насколько известно, программа связи – это программа Лимба, а он программируется за счет пси-кода, который представляет собой набор эмоций и чувств, принятых за определенную единицу данных. Нарушение кода ведет к нарушению стабильности, однако! Ни одно из известных психических состояний не способно привести к нарушению программы, несмотря на то, что именно эти состояния и лежат в основе кода. Вывод: на нарушение должно влиять несколько параметров, где один является инструментом воздействия, а другой усилителем инструмента. Вопрос: что является инструментом, а что усилителем? Рассмотрим собственный пример. Что у меня вызвало нарушение стабильности? Ведь я отношусь к числу тех, чья стабильность на самом высшем уровне, что могло нарушить эту стабильность, впервые за столько времени? Ложь? Нет, это не чувство и не эмоция… Но что если это усилитель? Запишем.

Чадо сделало несколько пометок и записей, а после продолжило логическую цепочку.

— Чувство… Что за чувство я… Стоп! Стыд! Точно!

Чадо сделало пометку.

— Ложь спровоцировала чувство стыда, но…

Чадо закрыло глаза ладонью, понимая, что ведет цепь в тупик.

— А что если… Что если играет роль индивидуальность? Мне это не проверить, ибо, если верить данным, процесс потери стабильности происходит постепенно. Момент первого, скажем – срыва, проходит обычно незаметно. Мною данный момент был замечен исключительно по причине возраста. Если бы сбой произошел в более раннем возрасте, момент прошел бы незамеченным. Значит у меня есть шанс привнести в решение данной проблемы нечто новое. Вот только… Не могу… Ответ, он вертится вокруг меня, но поймать не выходит. Как же просто развить идею и как же сложно ее создать… Хорошо, запишем и пока отложим.

Чадо сделало ряд записей.

— Что дальше? Потеря сознания? Это, предположу, из-за нагрузки, как при резком повышении ускорения. Неподготовленное сознание, будучи столько тойев неподверженное воздействию, не выдерживает нагрузку и отключается. Запишем!

Чадо записало.

— Так… Что еще? Допустим стыд — это инструмент, ложь уси… Нет, чушь какая-то… Но допустим стыд – это инструмент! А усилитель? Тупик… Стоп! А зачем инструмент и усилитель? Нет, все правильно! Две личности. Одна исконна, та, что была при рождении, вторая, та, что породила связь. Обе личности разделены. Первая заключена в барьер, а вторая имеет контроль над сознанием. Барьер имеет стабильность, нарушение которой ведет к тому, что первая личность может взять контроль над сознанием, либо частично, либо полностью. Нарушить стабильность может воздействие на источник барьера – Лимб. Изнутри на него не ведется воздействия, а извне можно… Чем? Сильной эмоцией или чувством? Нет, сил недостаточно, а значит, нужен усилитель! Что тогда… Точно!

Чадо поспешно занесло ряд заметок и записей.

— Психическое истощение может истончить барьер, но… Опять же… Этого недостаточно! Должен быть усилитель. При психическом истощении процесс потери стабильности быстрее, но без усилителя, стабильности даже очень сильное чувство или эмоция не угрожает. Стоп… Что, что это было? В момент, того стыда, что было еще? Первая в жизни ложь спровоцировала чувство стыда, но что было еще?

Чадо перебирало книги и бумаги, где было сказано все о том моменте.

— Что?! Что?!

Чадо долгое время пыталось отыскать ответ, но ничего не находило. И тут, до Чадо дошла одна мысль.

— Исключительность момента! – произнесло Чадо, с видом человека, осененного идеей. – Если испытываемое впервые чувство очень сильное, на человека оно воздействует как взрыв! Именно исключительность момента и придает дополнительную силу. Вот он усилитель!

Чадо поспешно сделало записи.

— Так… — судорожно произнесло Чадо, трясясь от возбуждения. – Суммируем! Первое – сильное чувство! Второе – исключительность момента! Это инструмент и усилитель. Что еще? В целом, можно выделить еще два незначительных усилителя, которые скорее влияют на скорость протекания нарушения стабильности: психическое истощение и… Изоляция? Да, изоляция, насколько я знаю, способствует более быстрому процессу. Что выходит? А выходит у нас страйк… У меня все собрано, все четыре пункта, что дальше? Дальше исход, то есть то, что меня будет ждать впереди. Если я не покину Землю, то стабильность, несмотря на то, что сейчас все выглядит прекрасно, будет относительно стремительно усугубляться и во что это выльется? Ох… Лишь бы не как с Биллом Миллигом…

Чадо сделало ряд записей и спрятало книгу в стеллаже. Выходя из подсознания, Чадо увидело, что на улице ночь, а помещение погружено во мрак. Чадо попыталось встать и поняло, что на восстановление мозга ушло слишком много ресурсов. Чадо отыскало, что поесть и попить и решило применить психомедицину, дабы ускорить процесс восстановления, чтобы не ждать еще несколько дней, пока организм восстановится сам.

Психомедицина – это медицина, в которой используется связь, для стимуляции организма. То есть, путем микро пси-ударов клетки организма получают дополнительную энергию, что повышает регенеративную функцию организма. Эта медицина позволяет залечивать раны любой тяжести, но есть ряд побочных эффектов. Из-за побочных эффектов и, в частности, из-за генных модификаций, данный тип медицины практически не используется. Генные модификации организма позволяют пережить ранения ПРАКТИЧЕСКИ любой тяжести, но на это уходит изрядное количество времени. Организм гораздо лучше и эффективнее распределяет внутренние ресурсы, а их пополнение своевременное. Генные инженеры смогли добиться того, что даже при пятидесяти пяти процентах поврежденного мозга или сердца человек не умирает. При более критических случаях используются медицинские машины, которые способны в короткие сроки, от нескольких часов, до нескольких дней, восстановить организм, главное оперативность. Психомедицина – это, скажем так, полевая медицина, когда очень нужно, но иного способа нет. При психомедицине, из-за стимуляции внутренние ресурсы человека тратятся крайне быстро, а сама медицина имеет двустороннее воздействие. Тот КОГО лечат, истощается физически, а тот КТО лечит психически. Если и тот, и другой – это один человек, то истощение может привести к серьезным последствиям, но если характер восстановления несерьезный, скажем – восстановить физические силы, то последствий не будет.

Чадо съело все, что Святогор оставил, и путем психомедицины усвоило все съеденное и направило ресурсы на восстановление атрофированных мышц. Чадо ощутило сильную тяжесть в спине, словно от подъема в гору с тяжелой ношей. Это чувство было нормой, при психомедицине. Силы вернулись, тяжесть отступала, а желудок требовал еще, но еще будет через, плюс-минус, сутки. Чадо подавило чувство голода и решило выйти и впервые за долгие дни оглядеться.

Двор жилища гиганта был похож на сад, только росли здесь не плодовые деревья, а мусорные. Куча битого бетона и кирпича, ржавые арматуры и голая земля. Кое-где различались голые деревья, просто спят после зимы или уже мертвы? А вокруг стояла стена. Левая половина стены была сплошной, а вся остальная слепленная из всего, что только можно. Двор покрывало множество различных, явно сделанных гигантом, сооружений и конструкций. Все сооружения и конструкции делились на три типа: функциональные, возможно функциональные и непонятные. К функциональным относились различные сарайчики, будки, доты, различные стойки и турники. Из-за шкур и мяса, которые либо хранились, либо были развешены, стояла ужасная вонь. К возможно функциональным относились различные ямы и колодцы, некое подобие каменных столов или алтарей, какое-то подобие каменных укрытий, в виде коротких стен и прочее в этом духе. А вот к непонятным конструкциям относились такие, которые можно было бы при желании определить, как произведения искусства. Меч, сплетенный из арматур и воткнутый в… Костер? Скульптура, похожая на маяк, на вершине которой стоял человечек с крыльями вместо рук. Статуя какого-то человека, протягивающего правую руку вперед. Были и совсем странные, вроде огромного яйцевидного обелиска на пьедестале или просто пустой пьедестал. Что все это?

Чадо, особо не задерживаясь на каждой странной конструкции, прошло к дыре в стене, из которой тянуло свежим. Саму стену грозно украшали острые арматуры и пики. Стена снаружи тоже была усеяна острыми пиками. Несколько глубоких ям или траншей, на дне которых были острые пики. Стена выглядела так, словно гигант от кого-то защищался, но вот вопрос: от кого? От кого гигант мог защищаться? Кто может представлять ему угрозу и представляет ли до сих пор? Ведь он ни разу ничего об этом не говорил и не предупреждал. Более того, он ушел и даже не запер дом, значит ли это, что опасаться более нечего? Или стены достаточно? Нет… При такой стене и такая дыра, что стена может защищать? Ничего… А если защищала, то больше это не угрожает. Значит ли это, что стоит опасаться гиганта? «Или я просто себя накручиваю…» — подумало Чадо. Но мысль поселила долю страха и сомнения в адрес Святогора. «Сейчас стоит о другом беспокоиться», — продолжало рассуждать про себя Чадо.

Чадо приблизилось к заливу. Глаза уже хорошо ориентировались в темноте, и Чадо хорошо могло видеть залив. Темные воды залива, покрытые треснувшим льдинами, были спокойны и лишь слабо шумели, намывая оттаявший берег, покрытый множеством камней, битого бетона и битых кирпичей, отшлифованными стеклами и прочим мусором. Вот оно наследие Землян — мусор.

Земля еще долго не избавится от этого наследия. Чадо ощутило озноб и слабую тоску. Чадо посетила мысль, что основатели не зря покинули Землю. Спасать тут было нечего, оставалось лишь бежать. Внутри что-то зашевелилось, и чадо испытало слабый гнев и чувство презрения. Чадо вспомнило Тейю, ее прекрасные города и столь же прекрасную природу. Наследие тейянцев – это жизнь. Земля и Тейя… Словно огонь и вода, как небо и земля. Два разных, совершенно противоположных мира.

Чадо устремило взор в горизонт, где над водной гладью виднелась тончайшая линия темно-синего неба, которая шаг за шагом растворяла мрак ночи, и слабым голосом произнесло, обращая сказанной в никуда:

— Прости, Земля, твоих детей…