Глава 2. Два мира (часть главы №2) (Глава 33)

Пока Святогор думал, Чадо доело свой обед и в ожидании уставилось на размышляющего Святогора. С одной стороны, гигант проявлял себя довольно дружелюбно, но с другой, очень отвращала внешность и его недосказанность. Чадо не знало, как поступить: бояться гиганта или не стоит.

— О! Была одна веселая и светлая ситуация, — произнес Святогор, отрывая Чадо от созерцания его облика. – Это было… Было… Не помню. В общем, это было еще в первые годы после… Была зима и мы праздновали новый год! Прямо как раньше! – Святогор заулыбался. — Снег! Елка! Дети и все улыбались… — Святогор криво улыбнулся вспоминая. – Хорошее воспоминание… — произнес Святогор, потупившись и приуныв.

— Что? Что такое? – произнесло Чадо, видя выражение Святогора.

— Да… Беда в том, что это воспоминание не самое длинное, ибо обрывается оно болью, — скорбно произнес Святогор.

— Что произошло? – несколько сочувственно произнесло Чадо.

— Ядерный взрыв, — сухо и бесцветно ответил Святогор, глядя в одну точку. – Вот что произошло. Я уцелел, а вот всех остальных разметало. Хотя, как сказать – уцелел… Ведь явно, — зло произнес Святогор. — Что после того взрыва я и хапнул неслабую дозу. Я должен был сдохнуть еще тогда, но как видишь…

Святогор распалялся.

— А все это из-за них… — зло произнес Святогор. — Из-за этих уродов.

— Тише! – попыталось успокоить Чадо.

Святогор сжал кулаки и часто задышал. Чадо ощутило, что задело за живое.

— Успокойся, — произнесло Чадо. – Думаю, — Чадо задумалось. – Я… — Чадо пыталось решиться: говорить или нет? — Смогу тебя забрать, — соврало Чадо.

Внутри Чадо что-то тренькнуло и зашевелилось. Чадо понимало, что врет, но сейчас Чадо считало, что эта ложь во спасение.

— На Марс? – с некоторым сарказмом произнес Святогор.

Чадо задумалось и вновь соврало:

— Да, если ты мне поможешь, как тебе?

Святогор немного успокоился. Чадо чувствовало, что это шанс! Возможность воспользоваться гигантом, чтобы тот помог убраться с планеты.

— Да… Звучит… Звучит здорово! – чуть бодро ответил Святогор.

— Отлично! — внутренне ликуя, произнесло Чадо. — К слову, только не злись больше, ладно? Кто они? Те, что устроили тот взрыв?

Святогор засмеялся.

— Нет… — утираясь, произнес Святогор. – Они, это те мрази, что бросили нас всех.

Нутро Чадо содрогнулось. Слова Святогора прозвучали как оскорбление.

— Эти подонки… Они кинули нас, лишив надежды, лишив всего!

Чадо ощутило, как руки и ноги стали холодеть. Святогор же, безумно смеясь и сдерживая злость продолжал:

— Мы ведь могли покинуть этот мир, мы бы могли спастись! А они!.. Они решили, что они лучше нас?! Что мы отбросы?! Что они элита, а мы дерьмо?!

Чадо залилось краской. Все нутро тяжелело, а в глазах темнело. Чадо понимало о ком идет речь и все оскорбления, вся злость гиганта сейчас раскаленным молотом било по нежной плоти.

— Хватит… — тихо перебило Чадо Святогора, судорожно сглатывая слюну.

Святогор смолк, удивленно глядя на смущенное Чадо.

— Вы там, на Марсе, не знали, что и вас тоже кинули? – успокаиваясь, произнес Святогор. – Эти сволочи ведь и вас кинули! Чего хватит то?

— Хватит! – тихо, но гневно произнесло Чадо, чувствуя, что язык и разум перестает подчиняться.

— А что хватит? Что ты их защищаешь? – недовольно ответил Святогор.

Чадо била мелкая дрожь. Язык рвался наружу, а в голове все мысли смешались в кашу.

— Никого они не кидали, — дрожащим голосом произнесло Чадо, стараясь не поддаваться эмоциям.

Святогор тупо глядел на Чадо прямо через стол, осознавая озарившую его мысль. Висела глухая тишина.

— Ты не с Марса… — с безразличным взглядом бесцветным голосом тихо произнес Святогор. — Ты из них, — произнес Святогор, уставившись на Чадо.

Святогор не спрашивал, а утверждал, видя наливающееся краской лицо Чадо.

— Хотя нет… Ты не из них, ты их дитя! А вот твои родители, эти грязные подонки…

— Заткнись! – зло произнесло Чадо, опустив взгляд и пытаясь сдержать чувства.

— Что? – усмехаясь, произнес Святогор. – Неприятно, да? – Святогор подался вперед. – Твари. Подонки. Сволочи! Грязные твари! Мерзкие… — произносил Святогор, словно бил молотом по наковальне.

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! – выкрикнуло Чадо, поднимая гневный взгляд на Святогора.

Святогор зло улыбался. А Чадо, поддавшись эмоциям, выпалило:

— Мои родители никого не бросали! Они спасались! Спасались от такого отребья вроде вас! От тех, кто загадил планету! От тех, кто не чтит чужие жизни! От воров, убийц и дураков, что заполонили мир словно грязь! – Чадо несло как снежный ком с горы. — От тех, кто плодил такую же грязь! От чудовищ, вроде тебя!

Чадо еще что-то кричало, не помня себя. Разум и язык не подчинялся и слова вылетали, словно пули из огнестрельного оружия, поражая Святогора. Последнее, что Святогор услышал: «От чудовищ, вроде тебя!». Эти слова были словно контрольный выстрел в голову и Святогор, не помня себя, вскочил и набросился на Чадо принимаясь ее избивать.

— Стой! – произнес голос. – Леша! Остановись!

— Убью! Убью! Убью! – монотонно повторял обезумевший Святогор.

— Нет, Леша, стой! Остановись! Прошу тебя! Ты человек! Человек! Вспомни!

Святогор все бил и бил, желая уничтожить жалкое прекрасное и хрупкое тельце ангела. Но Святогор, раздираемый противоречиями, бил лишь в пол силы, но все бил, бил и бил.

— Леша! Если ты сделаешь это, то пути назад больше не будет!

— Плевать! Это они! Они! Они! Это из-за них! Из-за них я такой! Убью! Убью! – кричал Святогор.

— Нет! Не смей, Леша! Прошу тебя! Остановись! – панически пытался остановить Святогора голос.

Святогор бил, царапал и рвал, раскидывая клочья костюма Чадо, обнажая нежную плоть.

— Ненавижу! – Святогор начал плакать. – Ненавижу! – удары ослабевали. – Нена… вижу… — Святогор глубоко задышал, прекратив избиения.

Святогор глядел на изувеченного ангела. Короткие русые волосы, как и бархатная, бледно-кремового цвета кожа окрасились в багровые цвета. Лицо покрывали кровоточащие трещины, разбитый нос распух, а прекрасные зеленые глаза заплыли. Лишь правый глаз все еще был открыт и он взирал, с ужасом и страхом на грозное чудовище по имени Святогор. Заплывшие слезами глаза Святогора блестели золотом, а грозный оскал покрывала слюна и пена. Святогор возвышался над поверженным противником и тупо смотрел на то, что сотворил. Глубоко дыша, Святогор опустил взгляд и увидел под недрами костюма изуродованную плоть тела, на котором явственно выступала женская грудь. Вид женской груди, что-то тронул в недрах сознания Святогора. Святогор перестал плакать и тупо глядел на обнаженное тело, пытаясь прийти в себя.

Безвольный, словно кусок камня, Святогор поднялся и вышел во двор. Святогор шел, словно в трансе. Тело не ощущалось, а перед глазами все плавало. В голове было пусто, словно кто-то взорвал бомбу и та все разметала в стороны. Пройдя немного, Святогор пал на колени, глядя куда-то в пространство. Прохладный воздух колыхал шерсть Святогора, и подобно его внутреннему состоянию облака столь же безмятежно плыли по небу. Святогор начал качаться взад и вперед, подобно маятнику и мотать головой из стороны в сторону.

— Нет… Я не… Я не… — судорожно произнес Святогор, обхватывая голову руками.

— Леша! Успокойся, прошу тебя, все хорошо! Ты не убил ее, ты не пересек черту, — произнес голос.

— Нет… — зло произнес Святогор, останавливая свои монотонные движения. – Убить… Я должен ее убить!

— Зачем?

— Я должен!

— Но, что это тебе даст?

— Я… Я не знаю, но надо! Это они… Это из-за них! – распаляясь, произнес Святогор.

— Успокойся! Возьми себя в руки, — твердил голос. – Послушай меня! Ее смерть ничего не исправит…

— Катись ты со своими соплями! Не исправит?! – закричал Святогор. – Это в слюнявых книжках прокатит, а я жажду хоть малейшего отмщения! Одна жизнь за другую! Они угробили мою жизнь, а я отниму одну их жизнь! – рыча, кричал Святогор, вскакивая с колен и возвращаясь назад.

Святогор вышиб дверь и угрожающе направился к уползающей жертве. Чадо повернулось и с ужасом взглянуло на Святогора, который своей медвежьей громадой возвышался над Чадо. Святогор, сдерживаемый голосом, приблизился и уже было занес кулаки, дабы добить Чадо, как беспомощный вид и взгляд полный ужаса Чадо остановил его.

— Нет, Леша, прошу, одумайся! Это не ты! Настоящий ты этого не сделает!

Святогор колебался. Святогор жаждал крови, но сдерживался. Святогора, подобно канату, перетягивали из стороны в сторону, но силы были равные. В нерешительности, Святогор направил свою злость и ярость на все, что попадалось под руки, но не один из ударов так и не был адресован Чадо.

Выпустив пар, Святогор обернулся к Чадо, приблизился и, задумавшись, взирал на корчащееся в страхе тело. Святогор решил. Подойдя к Чадо, Святогор поднял, больно сжимая руки Чадо, и спустился в подвал. Подвал, темное и холодное помещение, насквозь провонявшее смертью, предстал перед Чадо филиалом пыточной ада. Святогор волоком втащил Чадо и, отыскав веревку из сухожилий, приковал Чадо к ванне.

Не желая более видеть это создание, Святогор вышел на улицу.

— Я убью ее… — зло произнес Святогор. – Кем угодно клянусь, что убью ее!

— Да! Убей! – шипя, произнес голос.

— Нет! Не вздумай! – выкрикнул другой, человеческий голос. – Это тебе ничего не даст! Это лишь подтвердит то, что ты всего лишь чудовище, коим тебя видят, ведь ты не такой, Леша!

— Не слушай его! Она семя этих выродков, что бросили тебя, что обрекли тебя на такое будущее. Смерть ей! – шипя, науськивал голос.

— Я… Я… — Святогор судорожно соображал.

— Нет, Леша! Она человек и ты человек, ты жаждешь сохранить свою человечность, а она ключ к одной из дверей – во тьму или к свету! Твой выбор сейчас определяет то, кем ты станешь! Молю тебя, Леша, не поддавайся искушению!

— Заткнись! Вспомни, через что ты прошел. Вспомни, все эти годы боли и страданий, самоистязаний, одиночества! Это все они! Убей ее!!!

— Нет! – Выкрикнул Святогор.

— Правильно Леша! Борись! Ты сможешь! Не дай этой гнуси победить! Ты человек! Повторяй за мной: Я ЧЕЛОВЕК! Я ЧЕЛОВЕК!

— Я ЧЕЛОВЕК! Я ЧЕЛОВЕК! – монотонно повторял Святогор.

— Умница! Борись! Давай же!

— Я ЧЕЛОВЕК! – Святогор заплакал.

— Нет! Ты чудовище! – шипел голос. – Они породили тебя, так пусть поплатятся! Вернись и убей ее!!!

— Нет! Не слушай его! Что это тебе даст?! Ее смерть не чего не изменит, кроме тебя. Ее смерть лишь сделает из тебя монстра! Ты утратишь человечность и навсегда останешься тем, от кого бежишь!

— Уб… Я че… У… Че… — Святогор разрывался между выбором.

— Давай! – настаивал шипящий голос.

— Нет! – протестовал человеческий.

— АААА!!! – заревел страшным, нечеловеческим голосом Святогор.

Святогор принялся крушить все во дворе. Сметая все на своем пути, Святогор двигался к заливу. Ревя от ярости, не желая принимать, чью-либо сторону, Святогор громил, пытаясь выпустить пар, приближаясь к воде. Святогор вошел в холодные воды залива подобно раскаленному стальному шару. Шипя и брызжа пеной, Святогор молотил воду. Водная гладь, нарушаемая лишь льдинами, нарушилась и чьим-то движением. Беснующийся Святогор привлек внимание одной твари, которая, посчитав Святогора добычей, приблизилась к берегу. Вода была пропитана кровью и тварь не спеша шла на запах подобно голодной акуле. Не решаясь, тварь ждала, а кровь все больше и больше возбуждала аппетит. Святогор все молотил и молотил по воде, как вдруг что-то обхватило руку Святогора чем-то длинным и скользким. Слепой от ярости Святогор силой сжал схватившее его щупальце и по-звериному выбрался на берег, таща схватившую его тварь. Тварь сопротивлялась, но Святогор был не менее силен. Словно рыбак, что борется с крупной добычей, так и Святогор прикладывал все силы, чтобы вытащить улов. Тварь походила на гигантскую личинку стрекозы, только вместо устрашающей выдвижной челюсти маски был выбрасываемый язык, словно у хамелеона. Тварь пыталась затащить Святогора в воду, а Святогор изо всех сил тянул тварь к стене. Упираясь шестью лапами, тварь скользила по земле, сдавая позиции, а вконец озверевший Святогор все тащил и тащил. Святогор пересек дыру в стене и когда тварь приблизилась так, что могла упереться всеми конечностями в стену, Святогор приложил оставшиеся силы, чтобы протянуть тварь через дыру, словно нить через игольное ушко. Тварь вывернуло наизнанку, а Святогор, понимая, что тварь более не сопротивляется, подбежал и обрушил всю терзающую ярость. Ни один из голосов более не произносил ни слова, да и если бы кто-то говорил, то Святогор не услышал бы. Все мысли, все существо Святогора сейчас было пустым и пыталось себя заполнить. Святогор все бил и бил, все раздирал и раздирал, пока от твари не осталось лишь мокрое пятно. Но на этом ярость Святогора не успокоилась. Сейчас Святогора не было. Сейчас был зверь Святогор, который жаждал крови. Но двор был пуст и Святогор, мечась с места на место, словно животное, на всех четырех лапах, все обнюхивал и пытался что-то унюхать. Но все вокруг пахло однообразно. После нескольких минут Святогор остановился, сел и издал некое подобие воя. Святогор, обессиленный, рухнул на землю и глубоко дыша, словно уставшая собака, заснул.

Святогор видел город. Пустой и одинокий город. Он слонялся по безлюдным улицам, которые почти ничем не отличались друг от друга. Город был погружен в сумерки, но сумеречные тени домов не тянулись от Солнца. Тут не было Солнца, а тени все тянулись к Святогору. Легкие шорохи осенней листвы и мерный, еле заметный, гул заполняли слух. Святогор брел, не зная куда, но с четким пониманием, что идти нужно именно в этом направлении. Какой-то иной шорох отвлек Святогора и взгляд тут же метнулся на источник. Что-то издало новый звук, но уже позади и Святогор обернулся. Все было тихо и никого не было. Святогор был абсолютно один.

Продолжая движение, Святогор брел так долгое время и тени словно бы давили. Святогор ощущал дряхлость и порой ему казалось, что он то глубокий старик, то издыхающее животное, то и вовсе бестелесное существо. Святогор чувствовал, словно прошли годы, но город, этот лабиринт из стекла и бетона, так и не закончился. Святогор пал на колени, не в силах более идти и тут раздался стук. Святогор поднял взгляд и увидел высокую, до самых небес, трибуну, за которой сидел судья без лица. Он вздымал в небо молот и бил, разнося звук удара по всему городу позади Святогора. Раздались голоса, множество голосов и шепотов, которые сливались в единую какофонию, в единый шум, в котором ни слова нельзя было разобрать. С обеих сторон от судьи сидели люди. Нет! Это был тот, вернее та, та девушка, которую Святогор забил до полусмерти. Справа сидела печальная девушка, а слева горящая гневом. Судья медленно поводил головой из стороны в сторону, словно оглядывая сидящих, а после замер, словно бы разглядывая Святогора. Позади, раздался многоголосый шум, который прервал судья, взмахнув рукой. Судья ждал. Святогор посмотрел на судью, а после, его взгляд перешел сперва на справа сидящую, а после налево сидящую девушку. Святогор видел их лица, видел их боль и злость. Словно два мира, две крайности, разделенные судьей. Святогор попытался произнести что-то, но изо рта вырывался лишь воздух и тишина. Святогор пытался оправдать себя, но выходила лишь пустота. Голоса загалдели. Судья поднял молот и ударом огласил тишину и покой. Святогор вновь попытался произнести хоть слово, но удалось лишь хрипло выдавить: «Мне жаль!».

Все взорвалось смехом. Смеялся даже судья и обе девушки. Святогор испытал чудовищный стыд и, борясь с чувством, выкрикнул: «Поймите же меня!». Смех угас. Трибуна исчезла, а сумерки обратились в ночь. Город погрузился во мрак. Ни в одном доме не горел свет, в городе царила тьма и холод. Святогор встал и принялся бежать. Мрак сгущался и тени домов, что чернее ночи, тянулись за Святогором. Словно щупальца они хватали Святогора и пытались остановить его, но Святогор, страшась, вырывался и бежал, куда гнал его страх. Бесконечный лабиринт из домов. В воздухе раздавалось шипение и гул, словно кто-то что-то говорил, но Святогор слышал лишь шум. Святогор все бежал и бежал, но тени все же догнали его, схватили и принялись терзать. Святогор вырывался и кричал, как вдруг… Одно из окон домов забрезжило теплым, уютным и мягким светом. Из последних сил Святогор пытался вырваться из объятий теней, стараясь дотянуться до света, но сил было мало. Сил хватило лишь на то, чтобы протянуть руку к свету. Тени поглотили Святогора, но в руке он ощутил тепло. Что-то выдернуло из объятий мрака и затащило вовнутрь света.

Когда Святогор очнулся, он увидел свой дом, тот самый, из детских воспоминаний, которые давно уже позабыл. Тепло и уют дома, приятные звуки и напевающий голос матери на кухне. Святогор не веря тому, что видит, огляделся, а когда голос из кухни позвал его, Святогор даже испугался. Робко, Святогор прошел на кухню и увидел мать. Мать, добрая и милая, готовила ужин. Увидев Святогора, она погладила его по голове и мягко попросила сесть за стол. Святогор обмяк и расплакался.

— Что такое Лешенька?

— Мама! Мамочка! – рыдающим, совершенно детским, голосом произнес Святогор, обнимая мать.

— Ох! – произнесла мать, пошатываясь от объятий Святогора. – Что такое? Что стряслось?

Святогор рыдал.

— У тебя что-то болит?

— Не-нет… — дрожащим от слез голосом произнес Святогор. – Мама… Мама…

— Успокойся, чищщщ… — приговаривала мать, нежно поглаживая макушку головы Святогора. – Все хорошо. Тебя опять обижали мальчишки?

— Нет… Я… Я просто скучал по тебе, — дрожащим голосом произнес Святогор.

— Ну, я тут, все хорошо.

— Угу…

— Что стряслось? Скажи, мама все поймет и поможет, — ласково произнесла мать.

— Мне так одиноко… Никто не может понять меня…

— Ууу… успокойся, утри слезки. Ты не одинок, я рядом. Мы все хотим, чтобы нас понимали, но важно и самому понимать других!

Святогор поднял заплаканные глаза на маму и увидел ее милые и ясные, добрые и чистые глаза, полные любви и заботы. Святогор улыбнулся и крепко обнял мать.

— Мама, — улыбаясь, всхлипнул Святогор.

Мать присела, обнимая Святогора и нежно поглаживая его по спине произнесла:

— Все будет хорошо. Как там в моей любимой книге? Все будет правильно, на этом и построен мир.

Мать поцеловала Святогора в макушку головы и добавила чуть иным голосом:

— Тебе пора.

После этих слов, Святогор, замерзший и измотанный, словно побитая собака, вернулся к реальности.