Глава 2 (Глава 3)

В эту обыденную ночь Москвы – столицу Российской Федерации – Сергей вышел на улицу, чтобы покурить. В связи с его природными возможностями его мышление было сложнее, чем у обыденного представителя расы русских бабуинов: он считал многих соотечественников от всего сердца бабуинами, когда видел, как они изводят своих детей и жён психологически, а бывало наоборот – все одинаково поступали, проявляя тупость даже в поведении. Он сконцентрировал мысли на далёкой планете соседней галактики и увидел новый вид местного животного мира: необычные пушистые маленькие зверьки, сквозь обильную шерстку которых только торчали глазки и маленький носик. Передвигаясь по местной неизвестной планете, они прыгали на двух лапках, как приблизительно кенгуру, но сами были похожи на шерстяные мячики. Сергею стало любопытно, и он сконцентрировался ещё сильнее, чтобы разглядеть: один из кругляшков с серенькой шерстью припрыгал к какому-то большому рептилоиду, напоминавшего смесь динозавра и крокодила, так как его голова не была продолговатой, но туловище практически аналогичное. Зверь уже было хотел скушать пушистого, но тот оказался не так прост: у них была способность формировать в пространстве естественные яды телекинически, при том мгновенно убивая своих хищников. Пушистики эти были похожи на мифических колдунов: заколдуют и быстрая смерть. Так бедный рептилоид и встретил свой конец, а пушистик дальше прыгал предельно осторожно, так как встреться сейчас второй такой, ему лишь бежать оставалось: им после такого колдовства нужно было час отдохнуть и восстановить нервные центры, которые сильно от этого уставали. Вдохновлённый чем-то новым в недосягаемых ему космических просторах, Сергей решил поиграть: ну раз там они есть, может быть, такие же появятся на ещё одной планете, а я буду как бы Богом этим животных, потому что именно я поверил в их рождение.
Сергей, возвращаясь в номер спать, представил эту иронию: возможно ли, что первый Бог тоже сделал подобное, предположив рождение в просторах космоса похожих на него людей? А после него сколько таких было, учитывая, что космос бесконечен в относительности? Эти мысли не отпускали Сергея даже во сне. Первая раса людей, возникнув в должных условиях первыми не забыли, чем были созданы, став Богами для последующих своих представителей.
Однако люди, включая Сергея, не были в курсе, что стать Богом может стать в тяжбе и обычный человек. Только, в отличие от Бога его душа, преисполненная боли и мучений будет для живых мором. Неважно простил обидчиков при этом человек или нет – его память генов просто стала сильнее, пока он страдал и получилось несоответствие: он в муках, умирая, адаптировался к непригодным для жизни условиям, а те, кто над ним издевались или просто не были в этих условиях этого не имеют. А его душа ведь человеческая: он кошкой не сможет родиться, потому что у всего живого характерная форма нервной системы, через которую души потом и воплощаются – душа на природном инстинкте будет дальше циркулировать в своём виде.
Это маленькая и вполне обыденная история, как бомж на улице умер мучительной смертью от жажды и голода: у него от какой-то инфекции начали гнить руки и он, испугавшись, перестал пить и просить что-либо, чтобы выжить. Он умер в муках, неведомым даже святым мученикам, после чего его тело сгнило в месте, где общество хоронит таких, как он – чуть ли не на помойке, чтобы сэкономить. Когда тело сгнило душа воскресла в пространстве и времени и стала циркулировать по виду, породив в тысячах суму, бесноватость, суициды, а также аллергию и сифилис у тех, кто не соблюдал генетические правила выбора полового партнёра. Все эти люди не были виноваты в его смерти, да и он, будь он жив им бы даже царапины не оставил, но природа жестока: душа вынуждена воплотиться в своём виде вновь. Она так и порождала смерти и инвалидность у людей до тех пор, пока он вновь не родился в какой-то семье самим существованием – так воскресает человек.
Каждый страдающий в муках плодил вымирание вида, копя и копя в себе опыт медленной смерти, словно в боли эмоций гниющий труп. Люди игнорировали это, придумав молиться мученикам. Они не понимали, что молитва от добра их не спасёт…
Ночь прошла и наступил новый день, полный подобных событий: миллионы людей, сидя в квартирах чего-то боялись, иногда искренне плача в агонии своего одиночества. Каждый видел лишь свои страдания, не замечая, что не одинок: все они, словно загнанные звери стремились отнять у тех, кто ещё не был исключён из экономической работы общества те копейки, что они зарабатывают. Одни в непонимании осуждали тех, кто пытался выживать в этом положении, презирая, а у тех, кто выживал, выбора уже не было. Потенциальные мертвецы гнобили фактических, не понимая, что все они в одной лодке: просто, кто-то из них ещё с краю и его не вытолкнули в воду.
В этот день Земля напоминала на территории многих стран Ад медленных мучений каждого человека: кто-то в сердечке ощущал эту крутящуюся ужасную картину, что к нему приходят коллекторы и за долги забирают все его вещи, которые он так любил; кто-то трясся в ожидании скорой смерти, болея неизлечимой болезнью, получив отказ от врачей вообще признать его больным; кто-то просто мучился от старости, брошенный детьми, которым из-за работы некогда было с ним даже встретиться; многие же жили лишь завтрашним днём своего успеха, который никогда не наступит для них по-настоящему. Этот успех завтрашнего дня просто ниточка людей, заставляющая каждый день просыпаться на работу, которую все они так ненавидят. Такие злые и измученные они, жители Земного реального Ада…
Именно так Сергей всегда знал о людях всё. Он не был одинок: таких как он на всей Земле были миллионы, но они не испытывали нужды общаться физически, потому что могли посмотреть друг на друга, стоя на одном месте с опущением фактора расстояния. Сергей знал, что и среди природных Богов были случаи попадания за социальные борты, но они иначе реагировали, умея общаться с естественной природой. Если обычные люди потеряли адаптацию к жестокости реальности, Боги это в себе сохранили и не умерли бы даже в диком лесу в одиночестве. Но никто из них не мог научить этому остальных: они вообще не видели других вариантов, пребывая в неких трансах: основу этих трансов всегда составляло желание доминировать ад другим человеком в любой форме – алчность, желание богатства, жажда власти, скупость, просто желание издеваться над теми, кто их ниже… Люди цеплялись за это, не понимая, что это их клетка со смертельным исходом в конце, а жизнь в этой клетке – лишь Ад с временным облегчением эмоциональных страданий. Никому из них не было суждено достичь того, чего они жаждали на самом деле. Все природные Боги, ощущая их страдания просто молчали, потому что их никто бы не послушал – все верили в Бога, не зная, кто это был в реальности. Если бы даже Сергей попытался рассказать об этом людям, его бы всеми силами выставляли сумасшедшим, чтобы просто массы остались послушными марионетками в забвении – система есть, зачем её ломать? Пусть хоть все перемрут…
Дима, Сергей и Ольга заказали с утра кофе и разной еды, расслабившись немного. Конечно, повода расслабляться не было, потому что Керимов, хоть и не мог их достать пока, явно не приказывал своим отступать от поисков Дмитрия с результатами исследований технологии эксплуатации андронного коллайдера.
Люди тоже расслаблялись, читая разные книги в домах, чтобы сбежать от реальной жизни вокруг, веющей кошмаром. Настоящим кошмаром, предстающим перед ними в разных тонах и красках жизни. Читая книги о приключениях никто е мог осуществить себе даже маленькой приключение, потому что или было нельзя, или не было ни денег, ни поддержки соотечественников.
На фоне людей, верующих в добро, отстаивающих в своём сердце последние остатки любви к людям только озлабливались на своих, мутируя в человеческое чудовище. Люди не видели этот процесс, но его видел Керимов. Он постоянно спрашивал своих людей, как идут поиски Дмитрия, так как он стоял между ним и его мечтой спасти Россию этим открытием.
Сулейман Керимов, испытав возможности андронного коллайдера руками своих исследователей уже давно питал мечты о мире без убийств, где люди будут жить в равенстве. Он искоренит их свободу, чтобы достичь того мира, о котором мечтали даже его предки. Сидя в богатом кресле за столом из красного дерева он даже помолодел, осознав, что с этой технологией он получит возможность заставить всю Госдуму принять должные меры по защите населения, так как одного коллайдера бы не хватило на то, чтобы управлять массами безоговорочно. Результаты опытов безусловно говорили о такой возможности, но люди всё равно бы сохраняли свободу. Он давал возможности исцеления даже рака, так как с его помощью был способ перепрограммирования тонких частиц и их движения в пространстве. Его цель сейчас была: любой ценой вернуть результаты работы, так как без вклада Дмитрия проект не был рабочим. Керимов намеренно приказал своим людям следить за сохранением его жизни и действовать, не привлекая лишнего внимания.
Как Сулейман устал от новостей и историй о простых людях в этой стране: как и все люди своего круга он постоянно следил за их смертями, строя модели о реальном количестве людей, умерших или совершивших суицид сегодня. Читая комментарии пользователей о суицидах, сидя под ником, о котором никто не был в курсе, он открыто смеялся над ними: не имея ничего они предпочитали унижать и топтать тех, кто не выдержал жизнь. Он часто благодарил судьбу, что не у власти и не занимается почти политикой, потому что в этих мнениях он не мог ни в ком разглядеть человека – это были обглоданные остатки людей, но они уже не могли так называться. Что им бы стоило хотя бы друг другу помогать, если у них ничего и нету в жизнях? Неужели человек мёртв в живых людях? При этом лицезрении для Керимова, что любил Россию, эти исследования были последней надеждой усмирить в обществе зверя, которого они натравливали друг на друга в жажде превосходства друг над другом. Когда никто не видел, он мог и пролить скупую слезу, ощущая ещё живым сердцем боль от этого медленного гниения родного общества, на вершине которого он находился, не имея власти его исправить. Да и не нужна ему была власть – его бы удовлетворило и то, если бы его послушало действующее правительство. Однако никто его не слушал, если он пытался что-то предлагать, ссылаясь на загруженность действующими гражданскими проектами. Ему оставалось только спросить их об объёме требуемого финансирования и закрыть глаза на происходящее: они выбрали доработать составом страны в качестве ресурсодобывающей колонии США, закрыв даже возможности восстания. Все круги Керимова были в курсе об этом, готовя резервы бежать отсюда побыстрее, но он, хоть и поддержал тенденцию, решил быть здесь до последнего. Просто потому что это его родина.
Утро Анастасии же было недобрым: хоть она вела себя спокойно, её накачали чем-то подозрительным, и она чувствовала себя, как под героином. Её шатало и всё вокруг плыло, а звуки были слышимы немного заторможено – даже мысли не вязались от препарата в одну кучу. Когда она спрашивала санитаров, что это за препарат, они только материли девочку, крича, чтобы вела себя тихо. Бедная девочка, ощутив страх перед агрессивными женщинами, которые просто имели право привязать её к кровати, чтобы поиздеваться и испытать жажду превосходства в преодолении ощущений, что их достала их работа, легла на кровать и замолчала, немножко дрожа. Слёзы так и просились из глаз на волю, но вчера при ней другую девочку за то, что она плакала прокапали: она до сих пор не могла ровно стоять от неизвестного препарата. Анастасия накрылась одеялом с головой, свернулась калачиком в рваной сорочке, так как нельзя было здесь использовать свою одежду и, чувствуя себя в тюрьме, она начала засыпать, покидая это место. Она спасалась от этого, путешествуя в свои сны, что не были кошмарными, успокаивая её сердце в ожидании момента, когда персонал разбудит её поесть.
Спустя час она проснулась от крика санитарки. Она, пошатываясь, пошла посмотреть, что она делает в туалете, который не был отдельным: он был общественный. Санитарка, брезгуя девочку, которая не могла осуществить необходимые гигиенические процедуры, так как принимала неподходящие лекарства и была в болезненном состоянии, начала засовывать ей в анальное отверстие пластиковый ёршик от туалета из-за чего девочка кричала. Анастасия протрезвела и посмотрела на неё, но та даже не обратила на свидетеля внимание: она не делает ничего плохого, потому что резиновые перчатки очень дорогие и их мало. Закончив, она спокойно повела пьяную больную на кровать. Анастасия не знала, как на это реагировать и заплакала… Медсестра пригрозила, что если Настя не прекратит, то ей поставят транквилизатор и девочке пришлось себя пересилить, сквозь дикую боль нервной системы от прерванного естественного плача.
Анастасия знала, что здесь каждый день будет пополняться новым трупом некогда живого душевно человека, надеясь, что, хотя бы сама сможет сохранить здесь остатки рассудка и сердца. Она всё ещё видела того мужчину с золотыми зубами, но уже не боялась его: то, что она видела перед собой в реальности было гораздо страшнее её сумасшествия…
Ей было скучно в течение дня, и она стала узнавать кто чем болеет и, кто что видит. Больные охотно в скуке ей рассказывали: кто просто поругался с отцом и тот её так наказал; у кого были приступы слёз часто и бессонницы; кто-то даже ответить не мог, потому что мозг не распознавал звуки; кто-то слышал какие-то голоса, считая, что им управляют другие люди, как Анастасия немного. Однако всех их объединяло одно: они считались неизлечимо больными, не понимая даже, что именно с ними не так по факту. Ведь люди даже понятием разума не владеют. Все бахвалятся, что разумны, но, если попросить дать определение слова – все будут приводить характеристику, но чётко не смогут ничего сказать.
Миллионы тоже страдали разными психическими заболевания, но знали, что там им не помогут. В страданиях люди платили деньги и колдунам, и целителям, и магам, и молились, и бегали по храмам, и платили частным психиатрам – муки не прекращались. Каждый носил в сердце собственную боль, не понимая значение того, что считал своим заболеванием.
Миллионы безработных искали способ обмануть другого ради того, чтобы купить в магазине хлеб и воду, ожидая завтра тяжёлые времена.
Анастасия и миллионы человек были презираемы большинством успешных людей страны, что были временным обслуживающим персоналом до тех пор, пока не заболеют. Не важно, чем заболевал человек – его вышаривали за борт ко всем вышеописанным даже без инвалидности, потому что бюджет надо экономить. А сколько таких историй! Сколько сломанных жизней! Сколько потенциальных медленных смертей с остатком предательства себя в памяти у них! Что все они встретили от людей, получив болезни? Презрение. Все эти люди, ложась спать дома, мечтали только поскорее отбыть на тот свет, чтобы больше не видеть своих здоровых соотечественников, то за это их вообще не считали людьми предельно искренно. Больные раком часто задавали этот вопрос: «За что мне это?». Люди считали это божьим наказанием, не понимая, что проблема здесь не в их болезнях. Они так себя чувствуют только из-за презрения окружающих, считающих их обузой. И их мучениям не будет конца до самой их, к счастью, неизбежной смерти в нескором времени.
Все эти люди были живыми мертвецами, но лишь в глазах тех, кто пока здоров.
Тем временем подъехал человек из ЦЕРН к Дмитрию, и они закрылись в его номере, чтобы потолковать.
— Ну что, курим? – спросил Джейсон Стим Дмитрия.
— Я не курю, — сказал Дмитрий, — спасибо, что прибыли.
— Не за что, — сказал профессор, — кстати, в странах Европы организовали субсидирование фермерских начал. У вас что-нибудь подобное уже организовано, я предполагаю?
— Нет, — сказал Дима с улыбкой девушки, что нарисована на картине «Купанье красного быка».
— Странно, — сказал профессор Стим, — даже я ваше правительство не могу понять. Они же должны заботиться о пропитании населения и организации работ в этом направлении… У вас твориться что-то очень странное. Задумайтесь.
— Да у нас люди живут сегодня, — сказал Дима, — как простые, так и правительство.
— Ну, зато некоторые русские вложились в поддержку местных и американских фермеров, что производят табак, — рассмеялся профессор Стим, — альтруисты вы, альтруисты.
— Ну, они, наверное, это сделали, — сказал Дима, — чтобы на табак выросли цены и люди бросили курить. Молодцы. Заботятся о здоровье масс и тут, и там.
— Не лицемерьте, — сказал профессор Стим, — я сам не слишком люблю Европу в целом за их организацию среди людей конкурса кто кого съест в финансовых вопросах, но ваше государство на самом деле творит странные вещи. Даже среди наших ходит немало слухов об этом.
— Я даже боюсь об этом знать, — сказал Дима, — вы поможете нам уехать?
— У меня есть требование, — сказал Стим.
— Какое? – уточнил Дмитрий.
— Я настаиваю о продаже ваших исследований в ЦЕРН через посредника, — сказал Джейсон, — сейчас они работают с адекватными людьми, и они нуждаются в этих разработках. Ваша страна всё равно давно уподобилась колонии американцев. Так почему бы вам не покинуть тонущий корабль вовремя?
У Дмитрия внутри всё упало. Он даже разобраться конкретно не смог: из-за того, что сказали о его родине или из-за того, что узрел такую же реакцию, какую видел у Керимова?
— Я отказываюсь, — сказал Дмитрий.
— В Европе говорят, что смерть вашей страны, как национальной державы вопрос времени, — сказал Стим, — потому что у вас не сработала рыночная система. Не обижайтесь, но это говорит о несостоятельности не только производства, но и механизма жизни населения. Страну делают люди, а не правители. Бегите отсюда скорее.
С этими словами Стим взял свой чемодан и покинул гостиницу, продолжив своё путешествие.
Дмитрий, что верил в добрых учёных, работающих на человечество опомнился: это он на них похож, но другие, видно, более жизненно приняли решение… Он ещё долго сидел, размышляя о том, что теперь ему делать.
Ольга Троценко гуляла мимо старых домов Москвы, что устояли после старинного пожара. Архитектурная ценность этих старых построек имела исторический характер. Однако е они наполняли её жизнь приобретением смысла, а он — HONOR 30 Pro+ — вот куда она без него? Даже среди этого старья бы было скучно находиться… Ведь в этих домах нужно искать этот исторический памятный дух, мыслить и созерцать полноту этих зданий, а в него — HONOR 30 Pro+ — можно просто посмотреть и всё понятно сразу. Она опять наткнулась в интернете на новости США: были реализованы две государственные программы, что было мировой тенденцией политиков 2008 года: одна организовывала предупреждение населения о среде курения на пачках сигарет, а другая предполагала выплату фермерам субсидий для поддержки их бизнеса. Тем не менее иностранные фермеры, понимая смысл выплаты субсидий самостоятельно, не стали спорить со своим правительством и сами увеличивали цены на сигареты. Это была борьба всей политической глобальной системы за здоровое человечество – модно было в 2008 бороться за здоровье своей популяционной рабочей скотины. Ольга сделала вновь тот же вывод: В Российской Федерации будет тоже самое…