Глава 8 (Глава 9)

Река Москва. Живописные мосты. После катастрофы люди начали единицами работать на износ, пользуясь обыденными средствами связи. Керимов и ещё несколько выживших из его круга начали пользоваться купленными в России землями, работая там и самостоятельно, и пользуясь помощью своих сотрудников, которые выжили. Общее отношение людей изменилось, потому что выживших были единицы и потеря любой жизни сейчас была критическим происшествием. И Сулейман и все ощущали это – работать некому. Они ощутили это страх исчезновения не то, что народа, а своего вида и эту глубокую печали отсутствия будущего у своих детей.
Москвичи начали выяснять кто выжил в провинциях и испытали облегчение от того, что основные фермерские хозяйства и их собственники были в порядке, но в ужасе. Узнав об этом, люди принялись на инстинкте выяснять, что и кому нужно, но столкнулись с препятствием доселе им неведомым: никому уже не было ничего нужно, кроме основного для жизни. Все выжившие боялись. Люди просто боялись. Сулейман работал, собирая урожай на грядках не только, потому теперь было некому, а, чтобы облегчить боль от тоски по родным, которые умерли в этой трагедии. Для него ничего ценнее не было и он, как и остальные выжившие бежал в работу от нахлынувшего ужаса. Даже увидь он самого дьявола, он не испугался бы настолько, на сколько его напугали эти события. Он понял, что они использовали коллайдер слишком поздно: генетическая рана просто прорвалась этой катастрофой, о которой, знали все, но предпочитали не замечать, надеясь, то их семей это не касается. Он знал, что так считал абсолютно каждый человек. Люди просто считали это естественным хищничеством, а это было генетической кровоточащей раной.
Такова была обыденность наступившего времени – все начали договариваться о поставках необходимого и искать чем заниматься, чтобы продолжить жить. Люди всё делали быстро, просто бессознательно боясь, то тоже не сдержатся и себя прикончат. Однако об этом никто никому не говорил, потому что все знали, что и говорить нет смысла – все в курсе.
Ем не менее основные потребности людей сейчас были в еде: Дмитрий начал составлять планы освоения брошенных предприятий, фабрик, производств города, а также по России, потому что в правительстве выжил только президент и несколько участников Государственной думы, включая Жириновского. Остальные тоже убили друг друга. Из исполнительных лиц и их личных сотрудников, приближённых людей выжили 15%. По Земле около 98% человечества убили друг друга за два часа. Все выжившие правительства формировали статистику своими руками, так как статистические службы не могли больше работать: им надо было договариваться о том, где добыть еду, и они всё понимали. Миллиарды просто погибли в этом безумии.
Выжившие производственники разных рангов всё равно пришли на работу и работали один за четверых, хоть объём необходимого и был уменьшен их выжившим руководством. Три рабочих и два руководителя – такие коллективы.
Большинство выживших просто брали еду в магазинах, усеянных всё ещё мертвыми.
Правительство разрабатывало программу Апокалиптического порядка Российской Федерации, так и назвав, когда приблизительно выяснили масштабы катастрофы. В России выживших было больше, чем в Америке: там люди до сих пор выясняли, кто из них зверь с генетическим кодом 666, так как эти события были похожи на выраженный страх в их кинофильмах. Они и подумать не могли, что это пророчество предостерегающего типа для человеческих масс.
Монахи в Церквях хоронили тела, как и гробовщики, и вообще вся отрасль бизнеса, включая предприятие Сергея.
Ольга взяла в одном из супермаркетов стаканчик мороженного и осенним днём шла мимо реки. Транспорт не ходил, ничего не работало, но она знала, что, если устанет, можно попытаться проникнуть в свободные квартиры, так как трупы с ключами были повсюду.
Она ела это мороженное и думала о том, что теперь деньги просто бумажки: теперь они бесполезны, они никому не нужны и, если раньше её навыки ценились, то теперь это не нужно вообще никому – теперь масс людей нет.
Она не знала, что ей теперь делать: дачи у неё нет, где работать она не в курсе, потому что одни мертвецы вокруг; Дмитрий пытается людей сплотить и ему некогда… Девушка боялась даже жить теперь.
Она пошла по мосту и отпустила мысли, слушая течение и плеск воды, чтобы успокоиться. Ольга заметила, что на сердце у её был какой-то смертельный покой: раньше ощущалась суета, а теперь покой. Раньше как она радовалась новым платьям, чтобы порадовать своей красотой глаз другим, а сейчас это никому не нужно: она одна. Она всегда была обычной женщиной, живущей просто для того, чтобы влюбиться, нарожать детишек и быть счастливой, а тут такие события. Весь план жизни Ольги Троценко потерпел крушение…
Она прошла мост до конца и просто пошла дальше по дороге. Машины не ходили. Ну хоть бы эти мертвецы встали и съели её, но нет. Холодные мертвецы словно продолжали её, строя собой ковровую дорожку – лишь бы кто-то смог продолжать жить без отказа от своей жизни, как они.
Ольга села рядом с несколькими мертвецами и просто заплакала…
Выжившие сотрудники телекомпаний вечером показывали новости. Правительство оставило прежнюю валюту и всем было дано указание, пользуясь текущими запасами пищи помогать кремации мёртвых тел. Всех выживших граждан просили пройти регистрацию в волонтёрских центрах через интернет или лично и отправиться на работы по погрузке и транспортировке в крематории мёртвых тел, так как земли всех похоронить просто не было, как и не было людей для организации новых крематориев. Трупов было больше, чем людей.
На следующее утро Сулейман, его люди и дочка тоже начали собирать трупы и грузить в КамАЗ, чтобы водитель отвёз тела в городской крематорий. Он часто обнимал единственного ребёнка и был рад тому, что сохранил в своей жизни. Если это сделал Бог, он бы задушил его своими руками – так считал сильный человек.
Дмитрий тоже участвовал в работах, но в Москве рядом со своим домом: он труп за трупом, как ящики закидывал в машину, зная, что эти дежурные работы теперь каждое утро надо делать. На его труд смотрели только серые дома и деревья Москвы.
Сергей с его сотрудниками профессионально обслуживали богатую даму, которая просила родных похоронить по-человечески на купленных местах. Его поставщики были живы, да и собственный цех производства аксессуаров похорон у него был – они все занимались любимым делом. Он был прав: наступил расцвет похоронного бизнеса. Он даже повысил цены раза в три выше, если деньгами. Он разработал систему договорной оплаты с контактами покупателя: взамен покупатель выполнял за него и его сотрудников дежурства. Он понимал, что его правительство за это не поощрит, но его отрасль уже предполагала эту деятельность.
Ольге просто было скучно убирать тела, но она это делала, думая: что теперь будет с развлечениями и культурой? Как же жизнь? Убирая труп за трупом, она ощущала недовольство: теперь только работать и никаких впечатлений. Тоска, тоска, тоска. Ладно хоть они с Димой вчера встретились, но их отношения были пусты…
Был поставлен цикл транспорта: тела отвозили во все крематории города, но тел было слишком много, поэтому всем сказали в три часа дня закончить.
Жизнь людей теперь так и шла: уборка трупов, работа, отдых – по циклу. Каждый день. Общество в мёртвой обыденности могло лишь помочь мертвецам свободно уснуть…