Встреча в Лесу

У старосты и впрямь было много дел. Все его мысли больше занимала разработка качественной глины, ведь это – кирпич и посуда, а также кое-какие варианты для села и его достатка. Какие тут могут быть разломы и благодати? Запретить парню ходить в лес и все дела. Пусть сидит дома и не шастает, где не следует. А найдет приключений на свою голову – сам виноват, другим наука будет. У дома его уже поджидал Людоглас, представляющий народную волю трудового люда на совете деревни. Здоровенный детина с руками, подобными стволам деревьев – таким же широким, с пальцами, растопыренным, словно корни, выглядел недовольно и угрюмо. — Знамодел Ведунеич! – с ходу обратился к нему Людоглас. – Ну нет мОчи уже работать в таких условиях! Ну дай ты указ поварихам! Пусть обеды стряпают, да прямо в лес возят! Что мы время драгоценное только теряем! Народ уже устал бегать по сто раз туда-сюда! — Опя-ать заныл, — поморщился Староста. – На этот раз даже родителя моего вспомнил. Где я тебе телегу возьму? У нас же все в городище уехали, товар распродавать. И кто согласится готовить на вас, ораву? Пусть жены тогда до лесу бегают, кормят вас, раз домой бегать вам лень. — Да какое, лень-то? – недовольно протянул Представ. – Бабам в лес ходить страшно! Да и не дело это. Где наша организация процесса? Староста тяжело вздохнул и махнул рукой, приглашая в дом. Пошли, мол. — Успел сам-то перекусить? – спросил он, входя в сени. — Не-ет, — снова протянул тот. – Только с карьера прибыл, дух еще не перевел. — Пошли перекусим, да переговорим о всяком. Они вошли в дом. Посреди горницы стоял широкий стол, за которым пили горячий травяной напиток жена Старосты и двое его дочерей. При виде гостя, бодро вскочили и, постелив на стол два тонких льняных полотенца, поставили две тарелки и пару кружек. Знамодел сел за стол и жестом пригласил садиться напротив Людогласа. — Давай, рассказывай, — потребовал он. – Что там на карьере у тебя такого, что хотите без обеда горбатиться? Гость сел, схватил деревянную ложку и, наблюдая, как супруга старика накладывает ему в миску распаренную крупу с полосками отварной мяснины, ответил: — После проведенных Огничем работ разворотили твердь, — начал он. — Это мне известно, — отмахнулся Староста. – Что дальше? — Дальше – укрепили стены ямы, стали копать. По началу глина с грязью шла, потом – лучше. Когда обиходили карьер, стали добывать первые образцы. — И что? – подозрительно нахмурился старик. – Что-то ценное? Людоглас расплылся в улыбке во весь рот: — Еще бы! – не спеша ответил он. – Настоящая синяя глина! — Погоди-погоди, — не поверил старик. – Именно настоящая синяя? Не обманка? — Нет, — уверенно сказал представ, зачерпнув кашу и заполнив ей полный рот. – Именно синяя, именно – настоящая. Сам пробы брал, мужики подтвердят. — Но ведь если синяя, — начал Староста, — значит… — Руда, — согласился Людоглас активно работая ложкой. — Да! – воскликнул старик и так приложил рукой по столешнице, что буквально все, без исключения, тарелки, кринки и прочая посуда подскочили на пару пальцев вверх. Я так и знал, что здесь есть чем поживиться. — Далековато-то только, — добавил представ. – Хотя нам и глины достаточно… — Да что ты такое говоришь-то?! – образумил его старик. – Глина – да, но руда! Руда!!! Быть нашей деревне – рудником!.. Он довольный взглянул на супругу, стоящую поодаль и оценивающе поглядывающей на Людогласа. Возле нее стояли двое дочерей, что принялись, что называется, «строить глазки» гостю – вполне себе здоровому, сильному детине, подходящего репродуктивного возраста. — Руда – это совсем другое дело, — согласился представ. – Другой статус, другие работы, другие налоги… — О чем это ты? – вернулся к нему Староста. – Мы только глину разрабатываем. Или ты хочешь что-то предложить? — А как же огласка? — А ты хочешь кому-то рассказать об этом? – недобро прищурился старик. – Для города – мы просто деревня, рубящая деревья и пережигающая уголь. — Но мы же собираемся разрабатывать глину, — напомнил Людоглас. — Глина – это ресурс допустимый, — заметил Староста. – А вот руда – совсем другое. Потребуется много вложений. — Каких? — Таких! Руду просто так не продашь. Нужно литьё! А это – новые постройки, инструменты, мастера, печи, разнорабочие наконец. Да, кое-кого мы из наших местных возьмем. И прочишь наймем, когда на глине заработаем. Но уплачивать налоги и Имперские сборы надо сразу. Как только мы о себе заявим. А доход от руды пойдет не сразу. Получается каколе-то время будем работать в убыток. — А разве налог платится не с продаж? – спросил представ. — Нет, — ответил Староста. – Может где-то в других местах, где живут люди умные и нет клерков, — да. У нас же – мы платим налоги и сборы всякие. Например, за то, что нам выдадут разрешение на занятие таким промыслом. Или как оно там называется? — Но почему? Это же неправильно. Да и не умно. — Система не совершенна, сынок! – развел руками старик. — Значит о руде надо молчать, — пожал плечами представ. – Хорошо. Будет так. — Ты меня понимаешь? – подозрительно прищурившись спросил Староста. — Понимаю, — ответил тот. – Это же и в моих интересах. Я же тоже живу здесь, — поспешно добавил он, что бы не получилось намека, будто он хочет долю за молчание. — Вот и славно, — облегченно вздохнул старик. – Теперь бы еще с разломом решить, что и как. — С каким разломом? — Да есть тут у нас в селе один блаженный, — задумчиво изрек Староста. – Побывал в лесу, да наткнулся на странное место. Вроде захоронение Древних. Ну и… Нахватался благодати, словом. — Ого, — удивился Людоглас. – Опасно? — Да пока не понять, — рассеянно ответил старик, словно на ходу соображая, что сказать и куда повернуть разговор. – Может, вроде, и не опасно – вернулся же. Даже отошел, поев, да поспав. Мы ж, после Войны Древних, куда сильнее прочих стали. Только ты понимаешь – эта «радость» имеет свойство накапливаться. А его туда прям так и тянет. — Так найти да засыпать может? – предложил представ. – И беды не будет. Надо просто за этим «блаженным» проследить, да место приметить. А уж я нагоню народу с носилками и тачками – завалим камнями, засыплем грунтом. — Да вот я тоже подумал. Но меня он в курс посвятил и приметив – забоится. А вот тебя он стрематься не станет, потому может доверится. Справишься, если такое тебе поручение дам? — Чего ж не справиться? – засмотревшись на одну из дочерей Старосты, ответил представ. – Это мы мигом. И проследим, и узнаем, и даже работы начнем. Завтра. Или, когда там надо? — Завтра не надо! – остановил старик. – Сперва мне скажи. Потом решим, как и что делать. Разлом, конечно, дело хорошее – может есть там чего еще, для нас интересное. Благодать только вот… эта. Заодно и узнай – насколько там все плохо. Кароче буду утром ждать тебя с докладом! — Утром? – поглядел на него Людоглас. – Почему утром? — Потому что блаженный наш бегает туда, почему-то к ночи. — К ночи? — Ну, как минимум в прошлый раз – бегал! А до этого я его часто видел, как ему в подлеске хорошо бродится. И все к темному времени. И не боится, главное! — А чего бояться? Ведьмаки раз в цикл тут проходят, живность бьют – гуляй не хочу потом. — Да как знать. Мало ли! Так что – сделаешь? Али другого искать?! — А ты дочку со мной на праздник отпустишь? Младшую? — Светушку?.. На Праздник урожая?.. Еще чего!!! – внезапно нахмурился старик. – Ты мечтай да не зафантазируся! Она ж малая еще! — Так я ж не трону! – развел руками представ. – Я только это – в качестве сопровождения. Что б не обидел никто! — Пусти, атка! – подскочила дочка, особо усердно улыбающаяся молодому парню. – Мы все по-честному будем! Никаких излишеств! — А ну цыц! – оборвал Староста. – Ишь ты. — Так что скажешь, отец? – спросил Людоглас. — Скажу так, — ответил старик, — сперва дело сделай! И без всяких условий. А там – может подумаю. С этими словами он развернул дочку и шлепком по мягкому месту отправил в сторону кухни, злобно зыркнув на жену, мол, следи за детьми. После чего вновь обернулся к Людогласу и произнес: — Только дело надо сделать обязательно. Проспишь, не уследишь, потеряешь – в доме этом более тебя не жалую. Ругай себя потом! — Ладно-ладно! – поднял представ обращенные к Старосте ладони. – Чего сразу угрожать то? Сделаю, как надо. Знаешь меня. Слово тебя даю. Жди. С этим гость поднялся из-за стола и, поклонившись хозяйке, мол, благодарю за угощение, вышел за двери. *** Том лежал на кровати уставившись в потолок и ровно дышал, когда Тол зашел в комнату и сразу же направился к кровати брата. — Ну наконец-то мы одни, — сказал вошедший. – Как ты? Полегчало ли хоть немного? — Не думаю, что прямо сильно, — ответил болезный, — но после обеда настроение явно улучшилось. Еще немного полежу и буду вставать. — Куда тебе вставать то?! – нахмурился брат. – После того, как я тебя тащил на себе в эту самую кровать, ты должен выспаться не менее чем день и ночь! К тому же Староста не сильно доволен твоим состоянием. Последний раз я видел у него такое лицо, когда Дым потерял руку, работая с пилами. — Я не работал с пилами, — заметил Том. – Да и руки у меня на месте. — Зато ты пришёл ни жив, не мертв! – возразил Тол. – Не поделишься, кстати, что ты такое там нашел в лесу? Не каждый ведь раз приходишь в таком виде. Боги, да я вообще впервые тебя таким увидел! Я даже впервые увидел кого-то в подобном виде, встретив сегодня тебя. Этому есть какая-то причина? Или ты сам не знаешь во что вляпался. — Хорошее слово «вляпался», — вздохнул Том. – Будто у нас в лесу благодать разлита лужами. — Тем хуже для тебя! Где-то ведь ты ее нашел? — Где-то… — проговорил Том, мысленно переносясь в воспоминания, что было явно заметно по затуманившемуся взгляду. — Том! То-ом?! – тут же позвал его брат, стремясь вывести из подобного состояния. – Давай рассказывай, где шлялся? Как минимум сам туда не пойду. Или у тебя появились от меня секреты? — Да какие секреты?! – отмахнулся Том. – Никакого секрета в том нет. — Значит ты все же поведаешь мне, где был? — Что тут поведать? – начал болезный. – Кажется я влюбился… — О, как! – отшатнулся от неожиданности Тол. – Неожиданно. Признаюсь, я как-то не совсем такого ожидал. — И тем не менее… — Ладно, и такое бывает. Все мы люди. Давай рассказывай, кого приведешь в дом своей хозяйкой? Может питаться начнем нормально. — С превеликим удовольствием, брат! Том поудобнее устроился на кровати и с растущим задором от слова к слову начал рассказывать Толу, о том, как побывал в лесу. По началу, его история не была ни интересной, не привлекательной, однако по мере изложения брат не только заинтересовался, но и ужаснулся. *** Не спеша пробираясь по лесу, Том высматривал подходящий ствол, что б срубить его под слегу для ограждения выпаски. У него с братом было с дюжину домашних животин, ровно половина которых была Кудряшами. А эти веселые твари так и норовили выбраться на свободу. Недавно до того в своем усердии преуспели, что выломали подгнившую слегу и уже задорно повыпрыгивали за ограждение, да вот Том вовремя подоспел. Загнав животин в дом, он решил починить забор, да куда там! Слега ни га что не годилась, надо было идти за новой. Эти два деревца с обеленной корой не годились — кривоваты и сучьев много. И если последние не такая уж и проблема, то вкупе с первой вполне себе неприятность. Сам Том считал, что если уж губить деревья, то лишь по необходимости и только конкретно то, что нужно. Набирать целую вязанку для выбора, мол, что-то да подойдёт, он не собирался. Долго ли коротко ли, но привела его разборчивость к разрыву в земле. С чего бы ему тут образоваться? Землетрясений в округе не то чтобы не случалось, о таком тут и слыхом не слыхивали! В тот же миг неподалеку грохнуло, да так, что Тома буквально сбило с ног. Удар был приглушенным, значит все же взрывали не рядом, почему же тогда так все трясется? Источник удара тут же пришел на память — накануне Староста говорил, что сегодня-завтра будут рыть большую яму. А поскольку почва здесь неоднородная и плохо поддается лопате, то для ускорения работ будут взрывать. Для чего пригласили Огневика. Том обнаружил себя сидящим на земле. Его взгляд был направлен в сторону разрыва, иначе это зрелище было не назвать. Но не это поразило деревенского парня. Перед ним, буквально из земли, вышла девушка красоты такой, что и глаз не отвести. Была она одета в сверкающие серебряного цвета одежды, волосы ее были заплетены в косу, а на милом, таком простом и словно бы родном лице светились добротой и человеческим теплом зеленые, как вода в пруду, глаза. В голове еще гудело. Удар, что сшиб Тома с ног не прошел уж совсем бесследно. Однако милое видение было реальным. — Помоги мне! — сказала девушка, и голос ее околдовывал еще больше, чем красота ее лица и стройность ее фигуры. — Ты можешь мне помочь? Говорила она не то, чтобы тихо или громко, но губы ее едва двигались, а голос был отчетливо слышан при этом. — Д-да, — сказал Том, едва совладав с собой. — А чем помочь то? В ответ девушка развернулась и указала на разрыв в земле. — Там… Я — там… — Что ты «там»? — переспросил Том и посмотрел в указанном направлении. Когда же он было снова перевел взгляд на девушку, то той рядом не оказалось. Парень огляделся, обернулся направо, налево — никого. Тогда он подошел к разрыву ближе и заглянул в него. Дыра, как дыра. А вернее — трещина в земле. Довольно глубокая. Внутри этой трещины виднелась вода. Видимо, подземная река, Том о таких читал в книгах. На одной из стен был каменный уступ, вроде как глыба в земле оголилась от сотрясения почвы. Земля разверзлась, а камень — нет. Вот и выпирал боком своим с одной из вертикальных поверхностей. Главное то, что на нем сейчас стояла девушка. Как только так быстро спуститься успела! — Помоги мне, — сказала девушка. — Пойдем со мной! Там! О разных чудесах Том слышал в детстве. Перед сном мать рассказывала много интересного — и о печах в доме, в которых вместо огня живые картинки двигаются, и о ящиках, куда кладешь сырое мясо, а вынимаешь уже вареное, и о больших стальных червях, внутри которых люди под землей ездили. Потому знал, что они — чудеса эти, — возможны. Слышал он и о мистике от бабушек, что рассказывали о людях, умеющих превращаться в зверей, о кровососах, что влюбляются в молодых и безэмоцианальным девушек, и о видениях прозрачных, что по кладбищам и погостам бродят. Вот только это все в ночи случалось в основном, а сейчас день, потому никаких чудес и мистики быть не могло. Спрыгнула девушка удачно. Значит может и он? — Пойдем со мной? — повторяла девушка. — Туда! Там! Но Том решил не рисковать. Она, возможно, натренирована прыгать, а он то что? К подобным трюкам не обучен. Потому спускался медленно и осторожно. Оказавшись на уступе, Том немного оторопел. Сверху было не очень видно, но возле уступа темнела дыра в стене. Да и уступ был не простой — то, что казалось камнем, оказалось железом. Вернее, большим куском загнутого металла. Девушка юркнула в проход и поманила его за собой движением руки. Странно все это было, но при свете Светила в небе происходящее не казалось опасным и подозрительным. Том пошел за ней и оказался в странном месте. Дом не дом, карета не карета. Определенно это какое-то помещение, но выглядело оно довольно необычно. — Ты можешь мне помочь? — спросила девушка. Прямо перед Томом стояло кресло или что-то очень на него похожее. Все оно было окутано веревками из необычного волокна. Явно нерастительного, скорее даже железного. А перед ним возвышались заляпанные снаружи землей и глиной окна. Вокруг все было заставлено и завешено ящиками, словно это мастерская какая-то. Вот только не было тут ни верстака, ни стола с инструментами. Зато был проход в другое помещение. Как раз между стеклянных тонких труб и связок гибких веревок. Девушка поманила его за собой и пошла в проход. — Что там? — спросил было Том, но за девушкой пошел. В том, другом помещении, посредине стоял большой прямоугольный ящик, похожий на гроб с хрустальной крышкой. Он был опутан все теми же веревками, а его крышка — усыпана пылью. — Там — я! — сказала девушка и смахнула пыль со стекла. Вот только та не смахнулась. Рука девушки едва задела ее. Но Том видел края крышки и то, как отражается сияние одежды девушки в оголенных углах и гранях. Он подошел и сам, своей ладонью смахнул пыль, чтобы увидеть то, чего уже догадывался там увидеть. Под оголенной от пыли прозрачной поверхностью лежала все также девушка, а вернее — полная копия той, что стояла возле него. — Это… — начал было Том, но девушка оборвала его, не дав договорить. — Это я. Парень отпрянул. Вокруг него творилось нечто невообразимое! Столько нового он не встречал, наверное, за всю свою жизнь. И все это в одном сплошном потоке мыслей заполнило его голову на столько, что отношение ко всему стало какое-то нейтральное. — Но как?.. Ты… Там?.. — Я — это она. Вернее, она — это я. Когда мне открылся доступ на волю, я проснулась… — Но ты же призрак, — внезапно для самого себя произнес Том и похолодел от своих же слов. — Наверное тебе это сложно… Одно дело, когда ты видишь и догадываешься, совсем другое, когда слышишь это же, проговоренным в слух. Парен тут же постарался отогнать от себя эту мысль, и попытаться найти другое объяснение. — Но ты же призрак! Призрак!!! — Это не так, — сказала девушка. — Ты призрак!!! Том не совладал с собой. Пояснения происходящему просто не существовало. По крайней мере для него и в этот самый момент. Он и сам не помнил, как бросился бежать. Сердце его колотилось, а дыхание — его как будто сковало зажимом. Бежать было особо некуда. Выскочив из этого странного склепа, парень пронесся сквозь комнату с креслом и оказался на уступе, пытаясь отдышаться. Побег придал сил, но вот отдышка появилась такая, словно он бежал очень и очень долго. А сердце готово было выскочить из груди, пробив ребра насквозь. Но что бы вернуться на поверхность, требовалось подняться по отвесной стене. И хотя она не была так уж высока, по отношению к уступу, все же велика была опасность сорваться и упасть на самое дно разрыва. А лететь было бы далеко — если и не разобьешься насмерть, то уж точно покалечишься. И все же, набравшись смелости, Том отступил на пару шагов и, с короткого разбега, посильнее оттолкнулся от уступа и подпрыгнул, вытянув руки и попытавшись зацепиться за край разрыва. Пальцы коснулись каменистой почвы, Том сжал пальцы, хватая все, что попалось в ладони, стремясь уцепиться, но… Край осыпался, лишив парня спасения. Под пальцами образовалась пустота и быстро удаляющийся край поверг в ужас, обозначив падение в бездну. Том закричал. Его тело спиной вперед падало вниз! Все тело наполнилось жгучим теплом, принуждая к действию. Но что он мог, оказавшись в пустоте? И тут чья-то рука схватила его за запястье. Сильная хватка сжала его, все еще воздетую кверху, руку и неодолимая сила рванула вверх и в сторону. От толчка Тома развернуло, и он шлепнулся всем телом об уступ. Руки сами собой уцепились за что-то металлическое. Он тут же подтянулся и перевалился на спасительную поверхность. Над ним стояла девушка. Вернее, как он теперь понимал, ее призрак — посеревший и более прозрачный. Том смотрел на него и шумно дышал. Все пережитое измотало его. — Как… ты… это сделала? — с трудом спросил парень, пытаясь перевести дух. — Мне пришлось задействовать всю накопленную НРГ. Теперь я не смогу какое-то время появляться в этом виде. Потребуется долго накапливать… чтобы снова появиться в таком… Том не понимал. Какие-то слова призрака слышались ему набором букв, а какие-то и вовсе не воспринимались. — Не знал, что призраки способны на такое, — сказал Том, наконец, более-менее отдышавшись. — Значит ты и правда — не совсем призрак. Но как? — Была война, — ответила девушка. — Мой МХ получил повреждения, и я вынуждена была уйти в ремонт. ННТ приступили к работе над кораблем. Но МХ стал легкой МШН, и противник закидал меня БМБ. Я была ранена, получила ментальный ущерб и вынуждена была приступить к самолечению. Потом меня накрыла волной, и я погрузилась в землю. Не знаю, как. Но не в силах справиться, я легла в капсулу КС. А сегодня — появился выход на поверхность. И тут ты — первый, кто мне встретился. — Погоди! — сказал Том, поднимаясь на ноги. — Погоди. Уступ был не большой и ему пришлось прижаться спиной к вертикальной сиене. Заходить внутрь он был не готов. — Что значит «первый, кто встретился»? — спросил Том, так как промежуток между «легла в капсулу» и «кто-то встретился», по его мнению, просто обязан был иметь важный промежуток. — Когда пилот находится в капсуле, кораблем управляет КМПТР. При желании его можно взять под непосредственный контроль и даже создать ГЛГРМ. В этом виде ты меня сейчас и наблюдаешь. — А та, — спросил Том, — в гробу которая? Тоже ты? — Это я и есть. Здесь перед тобой только ПРКЦ. — То есть призрак? — Хорошо, пусть будет призрак. — Значит, ты мертва? — Нет. Я… нахожусь в состоянии ГБРНЦ. Тело там, а моя ПРКЦ здесь. Так я могу двигаться по кораблю и даже выходить за его границы. Так я встретила тебя. — Призрак… — зачем-то повторил Том и протянул руку к девушке, пытаясь до нее дотронуться. — Я разговариваю с призраком. Рука прошла сквозь тело собеседницы. Парень вздрогнул. — Я скоро исчезну, — сказала девушка. — Слишком много потратила НРГ. Помоги мне! — Как помочь? — Пойдем. Я покажу. Она отвернулась и пошла в то же самое помещение, где лежал гроб с прозрачной крышкой. — Вот. — Призрак подошел к какому-то шкафу и провел рукой по его панели. — Тебе надо включить несколько СНСР и тогда я получу больше НРГ. — Как это сделать? — Проведи рукой вот тут, — девушка указала на шкаф, в полумраке комнаты ее изображение стало еще менее заметным и словно бы посерело. — Это блок управления резервом. Использовать его не было смысла — здесь все работало в режиме экономии. Том подошел и провел рукой по шкафу. С панели сорвался толстый слой пыли и волной скатился на пол. Под ним оказалась стеклянная поверхность. На ней тут же засветились огни. — Я дам тебе доступ к управлению по ДНК. — Что? Как? Что это? Вместо ответа девушка указала на небольшую выемку в углу шкафа. — Приложи сюда палец, — потребовала она. Том повиновался. Но как только он прикоснулся в выемке, его тут же пронзила острая боль. Том вскрикнул и отдернул руку. Поднеся палец к глазам, увидел выступившую каплю крови. — Ай! Что это?! — Я взяла НЛЗ крови. Теперь ты внесен в БЗ. ПРТР распознает тебя и даст управлять собой. Я дала тебе доступ. Том облизал палец и потер о штаны ранкой. Это не излечило мгновенно, но боль утихла. Парень достал из кармана платок и повязал им уколотое место. Ранка быстро зарастет, но так хоть кровью ничего не уляпает. — Что мне делать? — Прикоснись вот тут, тут и тут. — Больше не уколет? — Нет. Больше и не надо. Том выполнял все, что говорила девушка. Он тыкал пальцами в указанные места и под ними загорались или гасли огоньки. Какие-то становились ярче, какие-то наоборот темнели. В конце призрак девушке повелел ему потянуть на себя какой-то предмет очень похожий на рычажок. Выполнив это, Том увидел, как внутри всего помещения вспыхнули ярким светом и тут же приглушились многочисленные светильники, скрытые, до этого, полумраком. Где-то под ним, под полом, что-то встрепенулось, загудело и вновь утихло. — Что случилось? — спросил девушку Том. — У меня получилось? Призрак застыл на месте. Выражение лица девушки оставалось неизменным. Ее силуэт не двигался какое-то время, а потом вдруг исчез. Просто растворился в воздухе. Том бросился к прозрачной крышке. Помимо стертой с него пыли на небольшом участке, он все еще был сокрыт от взгляда парня. Не теряя времени, он смахнул пыль с крышки. Затем снова и снова, так как ее количество было довольно большим, что говорило о достаточно долгом времени пребывания здесь этого предмета. И вот, когда взгляду открылась вся прозрачная поверхность, Том увидел красавицу, лежащую на дне гроба. Ее глаза были закрыты, короткие волосы аккуратно уложены, а лицо — отдавало серым и холодным тонами. Под его взглядом веки девушки дрогнули. Уголки губ чуть скривились, как от боли. А потом — она резко распахнула свои длинные ресницы и взглянула на препятствие перед собой — длинную прозрачную крышку. Том думал, что девушка попытается выйти и попытался ей помочь в этом. Схватившись за крышку, он попытался ее сеять, но не получилось. Он постарался ухватиться получше, но та все равно не поддавалась. Тогда он постучал по ней и понял, что стучит о камень. Какой-то вид хрусталя, подумал он. Горного. Или пещерного… Но откуда в таком месте хрусталь? С другой стороны, сегодня столько непонятного и удивительного открылось простому парню из села. Почему бы здесь не использоваться и хрусталю? Девушка что-то сказала, но Том не услышал. Возможно девушка просто шевелила губами, а возможно крышка была на столько плотно прикреплена к гробу, что и звук оттуда не доносился. — Я тебя не слышу! — воскликнул он. — Что мне делать?! Как тебя освободить? Вместо ответа на крышке гроба появились символы и цифры. Том знал грамоту и умел считать, но для его уровня просвещенности появившиеся символы не несли какого-то смысла и являлись простым набором букв и чисел. Зато они явно были понятны девушке. Она внимательно просмотрела их все, внимательно прочитав, судя по движению ее глаз и… вскрикнула! Вернее сказать, ее рот исказился в такой гримасе, какая бывает, если человек кричит. Том такое знает, он видел баб в селе, которые плакали и кричали. Правда он никогда не видел, чтобы кричали без звука. Значит, крышка не пропускает голоса, решил он. Том придвинулся поближе и внимательно всмотрелся в символы. Те некоторое время сияли красным и синим цветом, затем сменились новыми, сохраняя те же цвета, но отобразившись в другом порядке. Он все равно ничего не понял и потому перевел взгляд на девушку. — Имя то хоть у тебя есть? — проговорил парень, прекрасно понимая, что говорит сейчас сам с собой. Ее красивые зеленые глаза, уставшие и разочарованные, полные боли и трагедии смотрели не на него. Они следили за символами и в них читалась надежда. Та самая, которая читается в глазах утопающего, хватающегося за последние соломинки, чтобы спастись от смерти. Том отстранился, он отвернулся от гроба и сел на пол, прислонившись спиной к этому диковинному сооружению. Его безусловно интересовало, как можно отсюда выбраться, особо учитывая печальный опыт прошлой попытки. Но почему-то на первый план выступило желание помочь бедной девушке. Отчего-то ему стало невмоготу сама мысль покинуть ее в беде, даже не попытавшись помочь спастись. Ну уйдет он сейчас, бросит ее одну, в тесном гробу, под землей… И будет жить, коря себя за малодушие и то, что ушел, бросив человека в беде. Да еще какого человека! Настоящую красавицу. Значит надо было сделать все, чтобы она выбралась. Жизнь положить, но спасти девушку! Иначе какой он тогда мужчина? Не мужчина, а один ходячий позор. Позор рода человеческого. В этот момент Том услышал легкий шелест, словно струящийся по полу. Он поднял взгляд и увидел движущийся к нему силуэт девушки. Это был вновь появившийся призрак. И он снова был похож на человека. Парень тут же вскочил и посмотрел на лежащее под прозрачной поверхностью тело. Глаза девушки снова были закрыты, а все символы исчезли будто их и не было. И если бы не одна деталь, Том бы подумал, что пробуждение девушки ему привиделось. Этой деталью была слеза, медленно стекающая из-под века правого глаза на щеку… — Ну что ты! Не плачь! — воскликнул Том, неуклюже пытаясь подбодрить девушку, запертую в этом, пусть и диковинном, но все гробу. — Сейчас я помогу тебе выбраться! Я освобожу тебя! Он и сам не понимал, почему кричит на нее. Видимо интуитивно подразумевал, что так она его услышит. Парень огляделся по сторонам и заметил какие-то продолговатые предметы на стене, прикрепленные к ней толи зацепами, толи зажимами. Недолго думая, он схватил тот, что на взгляд показался поувесистее и выдернув его подскочил к гробу. Перехватив предмет поудобнее, он от всей души ударил предметом по прозрачной крышке. Ничего не случилось. Предмет отскочил так, словно встретился с упругой поверхностью. Тогда Том ударил еще раз. Результата не последовало. Тогда он ударил снова, еще и еще. Парень бил так долго, как хватило сил. И все де на прозрачной поверхности, которая очень была похожа на хрусталь, не появилось и следа от нанесенного удара. Том отбросил предмет и оперевшись обеими руками о крышку, взглянул на девушку. — Ничего, — сказал он, пытаясь отдышаться. — Сейчас передохну и поищу еще что-то. Надеюсь, тут есть что-то потяжелей? А нет, так найду камень снаружи — я все равно что-нибудь придумаю. Девушка перевела взгляд на него и уставилась, глядя своими удивительно зелеными глазами прямо в его глаза. Она смотрела, словно бы в его душу, в саму его суть, и от этого Тому не было плохо. Он не испытывал страха или какого-то неудовольствия. Наоборот! Его грело ее внимание. «Помоги мне», — попросила девушка, но звука ее голоса он не услышал. Губы ее шевельнулись и не надо было быть знатоком чтения по губам, чтобы догадаться, о чем его просит эта пленница древнего узилища. Том смотрел в ее глаза и ощущал, как их взгляды сливаются воедино. Он ощущал такое неиссякаемое тепло, передаваемое от ее глаз ему, словно нечто родное и дорогое ему находится рядом. Словно он всю жизнь искал это и вот нашел. Как будто потерял это очень давно, но вновь обрел и почти-почти получил. И вот оно вновь рядом и лишь небольшая преграда разделяет его с этим — таким близким и таких желанным. — Я спасу тебя! — твердо и уверенно сказал парень. Он вдруг понял, что может и хочет этого. Сам. Не по совету, не по принуждению или приказу. Сам. Возможно впервые в жизни. С детства ему постоянно указывали, наказывали и подсказывали, как жить и что делать, когда он сталкивался с чем-либо. Это были родители, родственники, соседи, односельчане, староста и главы цехов, где он работал. Ему велели делать то и это, потому что так надо, так принято, так лучше. И он делал. Потому что они старше, они главнее, они опытнее, они давно живут и знают, как лучше. По сути он и не решал ничего в своей жизни. Просто поступал так, как решали за него. И вот он принимает первое в своей жизни самостоятельное решение. Правильное ли оно? Кто ж сейчас подскажет?! Но перед ним человек в беде, и он просит помощи. Потому ему надо помочь всеми силами, потому что… это правильно. Парень отстранился и вновь сел на пол, спиной к гробу. Надо было придумать как спасти девушку из заточения, но в голову ничего не приходило. Только ощущение, что вот он, Том, принимает сейчас первое в своей жизни самостоятельное решение. И это решение ему не подсказывает кто-то. Он сам решает, что будет делать, и он сделает. Воздух с шумом вырывался из него наружу и с шумом втягивался во внутрь. Грудь ходила ходуном, а сердце билось так, что его было хорошо слышно Тому. Он был возбужден, воодушевлен и мотивирован. Оставалось только придумать, как ей помочь. Шелест, создаваемый движением призрака, приблизился и исчез. Силуэт девушки стоял возле парня и прижимал к своей груди руки. — Не получается, — сказал Том, взглянув на девушку исподлобья. — ПокА не получается. Но я придумаю что-нибудь. — И не должно, — печально сказала та. — Я сама открыла бы изнутри, если бы могла выйти. — Сама? — удивился парень, ошарашенно воззрившись на силуэт девушки округлившимися глазами. — Так какого же я тут… — Но я не могу! — Не можешь?.. — тут же спросил Том, несколько растерявшись. — Как это? Если можешь открыть — открой. И выходи на Свет! Я все сделаю. Я помогу выбраться, я поддержу тебя. Да что там — я могу нести тебя на руках! Выйдем на свежий воздух, к Светилу, вмиг придешь в себя! Лежишь тут столько… — Ты не понимаешь. — Чего я не понимаю? — Есть определённые условия, при которых я могу открыть саркофаг. — Так расскажи мне! — потребовал Том. — Что за условия? Что надо делать? Что делать мне?! Призрак чуть отступил и посмотрел на крышку гроба. Парню показалось, что во взгляде даже появилась некая угнетённость. — Понимаешь, — сказала девушка, — если я выйду, то тут же умру. Фон уничтожит меня. — Фон? — переспросил он. — Фон, — повторил призрак. — Это такое поражающее действие процесса распада тяжелых веществ в воздухе, земле и воде. Слово было довольно хорошо знакомо Тому. Он читал о прошлом в книгах, да и в детстве его учили родители, чего бояться и чего опасаться. Вот только подобное слово обычно относилось к древним развалинам, руинам и провалам. В таких местах фон был высок и коварен, потому их стоило обходить стороной. Если, конечно, не желаешь медленно умирать в мучениях. — Я знаю, что это, — сказал Том. — Но причем здесь фон? — Я не понимаю, как ты его игнорируешь, но ты не похож на больного, — сказала девушка. — Более того, как ты живешь при таком уровне? Это должно быть смертельно для людей. Том пожал плечами. — Да живу и живу, и не болею даже. Последний раз лечился довольно давно. Да и то, когда в прорубь упал на рыбалке — дурачились с братом и я оступился. Смеху было!.. Но провалялся потом несколько дней в кровати с жаром. — Я вижу, что люди, в твоем лице, как-то приспособились. Выработали устойчивость к высокому фону и потому живут комфортно. — Скажешь тоже! «Комфортно». У нас много проблем в деревне. Не до комфорта конечно. — Я не об этом, — прервала девушка. — Вокруг этого корабля губительные для меня условия. И основное из них — фон! Высокий уровень… А вы — приспособленные. Сама природа как-то вас переделала, приспособила к новым условиям, и вы не ощущаете ее коварства. А вот я… — Погоди, — прервал ее Том. Не спеши. Если у меня есть то, что тебе нужно, скажи что, и я поделюсь с тобой. Сам не обеднею, но и тебе незачем тут лежать взаперти. — Да, есть! — воскликнула девушка, обрадовавшись словам парня, и глаза призрака запылали зеленым огнем. — Мне понадобится твоя кровь для исследования, насыщения и переливания в мое тело. Хорошо бы еще твой костный мозг, но не все сразу… — Кровь?! — нахмурился Том. — Моя кровь?! — Кровь — это уникальный хранитель множества свойств твоего тела, — чуть осеклась девушка. — Если ты приспособлен к чему-то физически, то лишь твоя кровь может передать часть твоих свойств кому-либо другому. — Значит, тебе нужно испить моей крови, что бы выйти… — проговорил ошарашенный парень. — Зачем «испить»? — не поняла его девушка. — Мне потребуется уколоть тебя иглой, забрать немного и все. Далее я все сделаю сама. Системы этого саркофага сделают все сами. — Немного? — Самую малость. Если тебе не жалко. Том облегченно вздохнул. Если немного, то почему нет? В конце концов он и так много ее проливает, когда умудряется пораниться при нарезке овощей, ошкуривании бревен и даже в огороде при сборке урожая. Так почему бы не отдать немного попавшей в беду девушке? — Бери сколько надо, — согласился Том. — Только не всю сразу! Мне она тоже нужна. Лучше понемногу, но несколько раз, чем все и сразу. Под конец он вспомнил поговорку, которую любил вспоминать отец. Это воспоминание принесло с собой и печаль, но парень тут же отогнал дурман силой Воли, так как нахлынул он не к месту и не вовремя. Призрак протянул к Тому обе свои руки, тот поднялся на ноги и пошел следом, увлекаемый девушкой к изголовью гроба, а затем дальше — в неосвещенный угол, по ту сторону этого странного и страшного сооружения, в котором лежала девушка. То, что происходило потом, парень помнил смутно. Какие-то жгуты спеленали его руки и тело, а множество игл впилось в него разом, нанося толи у колы, толи укусы. Он дико испугался и едва не поддался панике, но в какой-то момент его взгляд упал на девушку под прозрачной крышкой и их взгляды встретились. Она что-то сказала, но он не услышал. Однако воображение тут же подсказало, что девушка благодарит его. А потом она умиротворенно улыбнулась и едва заметно вздохнула. Том тут же пришел в себя и, горделиво подбоченясь, принял самую благородную позу, которую только и подсмотрел у рыцарей, некогда посетивших его деревню проездом. Всё его естество желало, как бы намекнуть девушке, что он весь из себя герой и готов на любые подвиги. Ощущение близости прекрасной девушки и того, что он вот прямо сейчас спасает ее буквально ценой своей крови придавало ему не только уверенности в себе, но и некой гордости. Однако еще больше ему вдруг захотелось угодить ей, выручить, помочь, спасти, да что угодно сделать, лишь бы ее глаза смотрели на него вот так, как сейчас, с обожанием и благодарностью. Иглы уже пропали, а жгуты исчезли, но Том этого и не заметил сразу. Пришел в себя он лишь тогда, когда его внимание привлек призрак. — Тебе надо отдохнуть и привести себя в норму, — сказала она. — Я взяла крови столько, сколько допустимо. Ты будешь испытывать некоторую слабость, но через некоторое время придешь в себя и снова восстановишь все, что было взято. Главное, хорошо поешь и выспись. — Я в отличном состоянии, — горделиво сообщил Том. — Ты могла бы взять и больше, я совершенно не чувствую каких-либо неудобств. — Нельзя, — сказал призрак. — Да и не нужно больше. Всему надо знать меру. К тому же ты мой единственный донор и твоим здоровьем тоже надо дорожить. Сейчас от тебя зависит и моя жизнь. — Приятно слышать, — признался парень. — Что будешь делать теперь? — Я исследую кровь, приготовлю сыворотку и буду медленно подпитывать свое тело, пока полностью не адаптируюсь хотя бы на столько, на сколько смогу. Но скорее всего мне потребуется еще немного. Ты сможешь ко мне вернуться? — Вернуться? Но я не ухожу. — Тебе надо уйти, — сказал призрак. — Ты много сделал уже для меня, теперь тебе надо отдохнуть. Но я очень надеюсь, что мы встретимся снова, через пару дней. Как раз, когда твой организм восстановит утраченное и наберется сил. — Хорошо, — вздохнул Том. — Я пойду домой, но я обязательно вернусь. Обещаю! Пожалуйста, обязательно дождись меня. Призрак молча глядел на него, а девушка под прозрачной крышкой довольно глядела на него, чуть улыбаясь. И от этого душа Тома сияла. — Мне не удалось уйти отсюда, — вспомнил парень, не отрываясь взглядом от взгляда лучистых зеленых глаз, таких родных и таких близких ему, словно в гробу лежал человек, которого он знал очень и очень давно. — Слишком высокие стены разрыва и земля там осыпается, не зацепиться. — Я помогу, — сказал призрак. При этих словах девушка в гробу закрыла глаза и словно бы погрузилась в сон. Том с грустью вздохнул и обернулся к призраку. — Хорошо, — сказал он. — Мне и правда надо вернуться домой. Хотя я с удовольствием остался бы здесь. — Ты сейчас возбужден, — сказал призрак. — Это словно шок, ты на кураже, в твоей крови много разных веществ, удерживающих в тебе высокое настроение и готовность к приключениям. Но это пройдет, и ты превратишься в развалину. К тому времени ты должен быть дома — выспаться и обязательно принять пищу и воду. Останешься здесь — тебе станет плохо, а я не смогу тебе помочь. Уходить не хотелось, но раз надо, значит так и следует поступить. Он снова вздохнул, предчувствуя тоску и грусть в ближайшем будущем, но все же пошел к выходу.