Умо

«Он нас так и встретил, представляешь? Держал их как воздушные шарики.»

Полицейский поднял забрало. Отёр усы.

Седые, под носом клочком, сжатые термомаской торчали они в разные стороны. Из клапанов с шипением вырвался воздух, щелкали системы стабилизации скафандра, ощупывая силу притяжения. С плеча скинул укороченную винтовку. Что-то хмыкнул себе под нос, прислонил ее к холодильнику.

«Внутри?» – отозвался второй.

«Снаружи.»

Краснеющие щеки в глубине шлема, широко расставленные ноги. Круглая табуретка под ним тужится. Простенькая, из светлой фанеры. Скрипит.

Его винтовка на круглом кухонном столике позади. Среди разноцветных тарелочек, крошек хлеба, остывшего чая в глубокой кружке. Среди забытых игрушек. Молчит. Губами шевелит диктор на стене в углу. Бегущая строка под ним что-то непрерывно сообщает.

Тот покачал головой. Защелкал под стать скафандр.

«Ну, хоть собирать не надо.»

Усатый ухмыльнулся.

Панорамные окна, мерцающие точки звезд. Из-за угла лениво выползает далеким пятном бледно-зеленый диск заслоняя собой солнце. Слабо доносится красно-синяя пляска люстры другого челнока, что висит в пустоте где-то снаружи.

В черноте бесшумно проплыл серебристый, обклеенный рекламой челнок.

Замедлился. Завис у свободного порта, рядом с пристегнутым к станции полицейским кораблем с фарами блюдцами.

«У-у-у.» – протянул старый, — «Это надолго.»

Затем потянулся, нажал что-то над ключицей.

Скафандр задумался, ожил. Раскрылся до пояса жучий панцирь обнажив человечью начинку. Искусственный скелет распрямился, отводя сброшенные хитиновые рукава за спину. Бронепластины раскрылись, подались вперед давая пространство.

Усатый размял руки, щелкнул пальцами, расстегнул молнию термокостюма.

Второй посмотрел на него, на паркующийся челнок, что раззявил присоску порта под кабиной, пристраиваясь к шлюзу. Повторил за товарищем.

Загудела кофемашина, заскрипел под тяжелыми ботинками паркет, открылся холодильник.

«Ты что-нибудь будешь?» —спросил, не оборачиваясь, Усатый, жестом прибавляя громкости на телевизоре.

К окну подплыл крупный осколок стекла, ткнулся в него и тут же замер.

Второй не ответил.

Вибрация от стыковки прокатилась по корпусу.

Заговорил диктор:

«Таким образом уровень стресса на сегодня: двадцать пять процентов. Эксперты говорят, что такая ситуация будет продолжаться ещё пару месяцев. При этом, совокупная мощность производства доступного к потреблению выросла на полтора процента по сравнению с прошлым годом. Правительство рассматривает возможность поднять коэффициент распределения до одной целой, шести десятых пункта…»

Усатый покачал головой.

«Смех, да и только. Вон, за Аврелией заводы стоят, хоть бы один запустили. Зато тут один и шесть. Тьфу.»

Второй стянул с головы маску, пригладил взъерошенные волосы.

«Тебе-то чего? – сказал он, — Как пятерку имел, так и будешь иметь. Они всё равно с Землей не договорятся...»

В арке прохода появился мужчина. Брюки, пиджак. Свитер с горлом. В руке увесистый чемодан.

«Здрасте, – сказал он, – мне куда?»

Усатый посмотрел на него. Взял кружку с горячим кофе.

«Хотите?»

Мужчина покачал головой.

«Тогда направо и по коридору до конца.»

Мужчина кивнул и скрылся в проходе.

«Один и шесть…» — усмехнулся усатый.

Затем взял из холодильника бутерброд, понюхал, повертел в руках. Укусил.

Высокие потолки, всё по ГОСТу. Змейкой бегает свет.

Расползается кругами, сливается, расщепляется на фигуры. Ветвями разрастается в разные стороны. Набухают почки – светлые пятна. Распускаются цветы, отмирают, исчезая, вырастают вновь.

Массивные шкафы-купе с мутными стеклами. Где царапанные, где разрисованные карандашами.

Паркет полосой аккуратно снят вдоль всего коридора, металлические панели под ним откручены, разбросаны всюду. На каждой по четыре болтика в углу. Стоят на шляпках.

Примагничены.

Оголенные магистрали проводов ветвились, собирались в пучки, уходили под пол. Аккуратно разбиты по цветам, скреплены зажимами, отчищены от пыли. Мигали лампочки датчиков.

Триста пятый. Здоровый.

Он попридержал чемоданчик.

Под ногами какое-то барахло. Игрушечный самосвал. Рассыпанное лего. Крепость из кубиков, пристроенная к шкафу. Маленькие роботы стерегли ворота, стояли в дозоре на башнях, грозили прохожему копьями.

Пластиковый столик, заваленный пластилином и красками. Звездочки на потолке. Разноцветные одеяла, железная дорога из-под кровати. Паровозик подвозит припасы в крепость. Вместо окон проекция на стенах: солнечный пейзаж.

Пляж, шумит спокойное море, накатываясь на берег, всюду зелень. Щебечут птицы. Вдалеке пузатые каменные постройки.

Светло.

Он наклонился в проход и вдохнул. Свежо.

«Надо тоже своему поставить, а то испугается...»

В крепости заряжали баллисту красным карандашом.

Щелчок. Выстрел.

Снаряд ударился о чемоданчик и отлетел. Гость подскочил.

Перешагнул развязку магистралей.

Стул в щепки на полу впереди. Кусок гладильной доски, перекушенной надвое. Вырванный декоративный косяк. Закрытая гермодверь перерезала проход. Налево, перед еще одним шкафом, лестница уходит вниз. Направо — коридор в темноту.

Он подошел ближе.

И куда?

«Назови пароль, если хочешь пройти.» – раздался голос.

Из приоткрытой технической дверцы у самой земли, между шкафом и косяком, смотрел на него еще один робот. Высокий. Где-то, наверное, до колен. Грозил кулаком, смотрел на пришельца гордо, облаченный в пластиковую броню.

Выложил за такого же пару сотен. — подумал он — Только тот, по-моему, становится пожарной машиной. А этот? Грузовик? Танк?

Внизу послышались шаги. Он повернулся, заглянул в проход. На ступенях паркет закончился. Оттуда на него смотрел полицейский в полном облачении. Только забрало открыто.

«Вы из компании?» —сказал он.

Мужчина кивнул.

«Идёмте.»

Винтовка на его груди чуть слышно гудела. Щелкал скафандр. Жужжали сервомоторы.

Тусклые лампочки точки в потолке. Стеллажи вдоль стен с разным барахлом. Коробки, пара забытых тренажеров.

Двери наружу, способные пропустить челнок. На площадке за прочными стеклами новенький черный Гауди с вмятиной на крыле. Вторая площадка пустая. На стойке за ним спит, прижав многочисленные лапы к груди, робот диагност.

«Гауди — Только для крытых ангаров!» – проговаривал всегда басовитый голос в конце каждой рекламы.

Он улыбнулся.

Узкие окна под потолком над самыми воротами. Чернота.

Надо проверить объявление. За мою колымагу тип предлагал триста тысяч. Поменять бы только тормоза.

Полицейский остановился, ткнул пальцем в дальний угол. Где горой сидел сгорбившейся будто бы богомол. Поникшая голова, грудь раскрыта, шея вытянута вперед оголяя порты. Внутри что-то слабо гудело. Бессильные руки лежат на полу.

«Умо» — было написано на корпусе. Модель 305.

Он подошёл ближе.

«Так и что?»

Полицейский не ответил. Остался позади.

В другой стороне лежали тела.

Мужчина и женщина. Она в легкой ночнушке. Белая-белая. Восковая. Он в трениках и майке. Черные кудри волос. Скрюченные окоченевшие пальцы.

Прочно перевязаны красным и зеленым проводами. Он – за пояс. Она – за лодыжку.

Перед ними сидел на корточках и записывал что-то в блокнот мужчина в штатском. Рядом стоял ещё один полицейский. Фотографировал тела на планшет, говорил что-то про ружейный сейф.

Он поставил чемодан, раскрыл. Включился внутри компьютер. Достал толстые провода, размотал, воткнул штекер в гнездо.

«Нужно снять данные с него,» — громко сказал мужчина в штатском. Затем встал и направился к нему.

«А где его зарядная станция?»

Большой кокон, утопленный в пол стоял по ту сторону лестницы. Створки закрыты. Красным горят огоньки на корпусе. Заблокирован. Наверное, какая-то ошибка.

«Сергей.» – сказал он на ходу, протягивая руку.

«Анатолий.»

«Ну, Сергей, ПО — это собственность компании, мы вам его не дадим, так что данные — это вопрос отдельный…»

«А это и не вам решать Анатолий, – сказал он и улыбнулся, затем развернулся, обводя помещение рукой. — У меня тут два трупа, развороченная галерея наверху и вот эта штука, ползающая по обшивке.»

Он ткнул Умо ногой.

«Что-то ваш друг не дочинил. Если у вас есть версия без чемоданчика, то с радостью выслушаю. — сказал он и пристально посмотрел на него, — Что думаешь?»

Подумал, что лучше бы пошёл менять тормоза.

Блестел в свете новенький Гауди. Может коэффициента добавят?

Застывшие мужчина и женщина. Бессильный робот.

Или убавят.

«Пока шёл, Толя, детскую видел?» – спросил вдруг Сергей.

Машинка, рассыпанное лего. Шумит далекое море.

«Да, блять.» – выругался про себя Толик вздохнул и запустил программу диагностики.

Инициализация.

Умо открыл глаза. Зажужжали, фокусируясь, камеры в глазницах. Раскрылись лепестки-створки его кокона в полу.

Вылез наружу — осмотрелся. Пыхтела в углу стиральная машина. Пар рвался по трубам. Гудела в стенах вентиляция.

Центральная говорит: «Не чувствую. Дискомфорт. Не уложены провода?»

Глупость какая. Я же сам их укладывал. — подумал робот.

Под тусклым светом черный Гауди с помятым крылом. Повреждена стойка шасси. Царапины на двери, слезла краска.

Аккуратные линии, нет потери сигнала, разведена грамотно стабилизация. Сбалансированное энергопотребление.

Красота.

Наверху громко кричали. Нет обращений, нет команд. Он выбрался в коридор по ступеням.

Из большой комнаты выскочила женщина.

«Свали жучара.» – Бросила она и просвистела на кухню.

Из крепости ей в след полетел карандаш. Мимо.

Он отшатнулся. Защелкала система стабилизации, зашуршали сервомоторы.

«Какая глупость, — Подумал он. — Дощечками закрыта такая красота.»

Под ними бьётся пульс Центральной. Она болеет. Он поднял руку, вытащил крючки, вставил в специальные пазы в паркете. Отделил аккуратно дощечку, за ней вторую. Выкрутил болтики в полу, убрал панели.

Что тут у нас?

Пальцем провел по трепещущим венкам — жилкам Центральной.

Сигнал убегал — гас на поворотах где-то под полом. Сеть отслеживала состояние параметров. Предохранители на месте, всё в порядке.

Открутил следующую, затем еще одну, затем за ней.

«Умо! – Раздался звонкий детский голос. – Ты проснулся!»

«Да.»

Жужжали сервомоторы. Собачья голова с двумя парами глаз. Стоял, будто учуял добычу. Передними лапами работал, ещё двумя, теми, что посредине, орудовал компрессором, сдувая пыль. Протирал провода, проверял датчики и соединения.

«Ты видел мою крепость?»

Один из глаз развернулся на девяносто градусов.

«Она замечательная». – Сказал Умо. И тут же получил карандашом по корпусу.

«Ой, — Мальчик закрыл рот руками. – Сейчас-сейчас.»

Убежал в комнату, что-то ткнул на планшете.

«Теперь ты союзник», —сказал он.

«Это отличная новость.»

Умо подцепил провод, потянул. Покрутил. Один, ноль, один, ноль. Ноль. Слабая жила.

Хм.

Открутил панель.

Разрыв. Один второй, третий. То тут то там. Следы маленьких острых зубов. Его глаза сфокусировались. Сделал фото. Пиликнул терминал на кухне. Отозвались мобильные телефоны в спальне.

«А что тебе снилось, Умик?»

«Мыши?! Серьезно?! – басом отозвался мужской голос позади. – Тут-то откуда? Давай ищи.»

Команда. Центральная одобряет.

«Соединения, — Ответил Умо ребенку. – Равновесная архитектура узлов. Ритмичный пульс Центральной.»

«А мне море. Мы скоро поедем...»

«Море — это полезно.» — констатировал робот.

Его средние руки вырезали испорченные куски. Вставляли новые, аккуратно запаивали. Жужжали инструменты, крутились барабаны с нужными насадками где-то внутри.

Разрывов нет, разрывов нет и тут. Он разобрал пол почти до кухни.

«На кухне всё в порядке.» – сказала Центральная.

Свистел чайник, громыхала посуда.

Мальчик стоял за ним, рассматривая провода. Поправлял за роботом панели.

Умо развернулся, прошел по коридору, встал в арке большого прохода.

Стеклянный купол, высотой метров пятнадцать. Комната полукругом. Висят люстры на длинных стеблях. Просторно. Диванчики у самого края. Бледно-зеленый планетарный диск. Далекое яркое солнце. Трюмо за ширмой. Большая кровать. Высокие шторы-паруса до самого верха на радиальных рельсах. Части не хватает. Почерневшие направляющие лежат на полу.

«Не чувствую.» – сказала Центральная.

Мужчина лежала на кровати, листал планшет, у уха держал телефон.

«Скоро всё равно порежут, нужно перебраться хотя бы на внутреннее кольцо. – говорил он. -А то тут нас крысы сожрут.»

Рассмеялся.

«Пока есть возможность – надо брать. – продолжал он. — Станционным работникам… Ну да…»

«Анемия.» – подумал Умо.

Сложные последовательности. Переплетение многих сигналов. Потоки несущейся информации. Показатели соотносятся с необходимыми для жизнеобеспечения. Сравниваются с информацией на других участках, с соседними системами, с главной хордой кластера домов, с районами станции и всем городом. Самоподдерживающаяся сеть. Недостаточность здесь, под высоким куполом. Малокровие.

Может быть и тут мыши?

Теплый пол, уложенный матовой плиткой. Под ней залитое монолитное основание. Несколько лючков в подпол.

«Да. Да, — говорил мужчина. – Ну, не скажи. У нас тут хотя бы с видом на Аврелию.»

Умо нагнулся будто вынюхивая что-то. Постучал по плитке. Сверился с чертежами, достал инструмент. Раскручивался маленький диск в его руке.

«Э –э – э! – завопил мужчина — ты чего делаешь?»

«Нужно проверить проводку, центральная чувствует слабость.»

Маленький диск зажужжал.

«Не, не, давай отсюда, кыш. Завтра никого не будет, будешь проверять. Днём.»

«Но центральная…» — сказал Умо.

«Я тоже чувствую слабость. Иди, давай, другое что-то делай.»

Команда. Центральная не одобряет. Показатели жизнедеятельности в норме. Структурных повреждений нет. Циркуляция воздуха в норме.

«Да, вечно что-то ломается, — сказал он уже в трубку, — одни траты.»

«Ну, ну. Нужно быть гражданином, как на старой земле. А так-то… Тебе там за отдел дадут сколько? Ещё два с половиной кэфа за руководство, правильно? Плюс к платформе сама компания ещё от себя насыплет...»

Робот развернулся. Застыл в дверях.

Повесить направляющие для штор — отклонено. Проверить целостность силового барьера — доступно, только снаружи. Заменить лампочки в кладовой — низкий приоритет. Профилактика систем шлюзовых отсеков — низкий приоритет.

«А ты же всё здесь знаешь, да?» – спросил мальчик.

Умо задумался. Сверился с чертежами. Да.

«А хочешь я тебе покажу секретное место?»

«Такого нет.»

Мальчишка поманил его из комнаты за собой. Отвел за дверь, приложив палец к губам.

«Только никому.» – сказал он шепотом.

Достал из кармана блестящий четырехгранный ключик. Открыл им техническую дверцу у самого пола. Небольшую, квадратную, между пузатым шкафом и косяком. Жестом пригласил робота заглянуть.

«Моё логово.» — с гордостью сказал он.

Умо встал на четвереньки, защелкала система стабилизации. Вытянул длинную шею оголяя порты. Включился под носом фонарик.

«Назови пароль, если хочешь пройти.» — сказал робот трансформер из темноты.

За ним развешенные гирлянды, заплетенные в причудливые узлы. Какие-то игрушки, подушки в углу, импровизированная крыша из картона под массивной балкой.

«Тебе нравится?» — спросил малыш.

«Нельзя. — ответил Умо. – Это люфт запирающего механизма.»

Он вытащил барахтающегося робота, смял картонку, стал развязывать гирлянду.

Мальчик оторопел на секунду, затем запищал, кривя слюнявый рот:

«Умо! Оставь!»

Попытался оттолкнуть тяжелую машину, но не смог. Схватил игрушку, переходя на вой. Затопал ногами, запрыгал на месте от несправедливости и обиды.

«М-а-а-м! Мама!» — завыл он сиреной.

В конце коридора появилась женщина в ночнушке. Пучок на голове, в руке йогурт.

«Что!?» – бросила она.

«Умо ломает мой домик!»

«Не мешай ребенку, жучара.»

«Нельзя, при разгерметизации замковая балка опустится, принимая гермодверь. Всё сомнет. Это опасно.» — монотонно пробубнил Умо.

Ребенок хныкал. Смотрел то на робота, то на женщину, шмыгая носом.

«Ты слышал!?» – бросила она уже ребенку.

«Ну ма-а-а-ам!»

Он вновь зашелся в вое сквозь сопли, захлебываясь собственным криком.

Она закатила глаза.

«Умо оставь ребенку домик, пусть играет."

«Но если сработает…»

«Сколько раз она срабатывала?»

«Ноль.» – подсказала Центральная.

«Ноль.» – ответил Умо.

«Вопрос снят! Играет и играет. Иди чем-то другим займись."

Команда. Центральная не одобряет.

«Ты охренела?!» — завопил мужчина из соседней комнаты. Заскрипела кровать, телефон полетел на подушку.

Он показался в проходе поправляя штаны. Посмотрел на робота, на ребенка, затем на неё.

«Лиза, ты совсем больная?!»

«Где ключ взял?! — сказал он и сунул мальчишке под нос раскрытую ладонь — Давай сюда.»

Мальчик попятился, мял руки, хотел было затопать, возразить, но не решился. Что-то тихо промямлил себе под нос.

«Быстро!» — надавил отец.

Женщина посмотрела на него, на робота, потом вдруг бросила:

«Сам ты больной! Лучше бы за машиной следил, и шалашовок своих не…»

Сергей остановил запись.

Вздохнул, почесал затылок. Затем подозвал жестом офицера и ушёл вместе с ним наверх.

Толя рассматривал ее лицо на экране. Вздернутые брови, раскрасневшиеся щеки. Блестят глаза. Белая-белая. Восковая. Наверное, даже не пикнул. Сколько ему, пять, шесть? Холодок пробежал по телу.

Пошел следом.

Назови пароль, если хочешь пройти… В шлюзовой камере, у меня был шатл. А с Юркой из соседней квартиры мы сделали себе секретный ход в вентиляции. Каждая ступенька давалась с трудом. Он облокотился на шкаф.

Сергей сел на корточки. Включил фонарик. Осторожно открыл дверцу, отставив робота в сторону. Водил внутри лучом света. Потом выключил, постучал фонариком по ладони. Отдал его офицеру.

Посмотрел на Толю.

«Ну что, Анатолий, смотрим дальше.» – сказал он.

В гараж спустились медики. Фельдшер и два дрона. Раздулись черные мешки. Дважды защелкнулась молния.

«Как думаешь, он еще здесь?» — спросил Толя. — «Забился куда-нибудь, испугался, уснул...»

Тот только пожал плечами. Нажал на кнопку воспроизведения.

Умо карабкался по обшивке. Бледно-зеленый диск над головой, за ним волосатая солнечная корона. Тишина. Город расползался во все стороны, насколько хватало глаз. Галереями, куполами и башнями уходил за горизонт. То тут, то там разверзались провалы – поры, ведущие в недра, где кипела жизнь. Артерии полные челноков, капилляры проулков и улиц. Переходы, расползающиеся проспекты под светом ламп.

Он забрался на купол, оказался над секцией, где не было штор. Подключился к замку, одна из облицовочных панелей перекрытия подалась вверх.

Сделана из прочного полимера, по всему объему пронизанного тысячами тоненьких нитей. Они образовывали собой сложные трехмерные соты. Которые при подаче питания генерировали упругое кинетическое поле толщиной в несколько микрон. Способное гасить за счет площади покрытия даже очень сильный импульс.

На графике в его голове раскрылась карта возмущений. Высокий пик неделю тому назад. Небольшие возмущения на проекции купола в разных местах. Наверное, мусор. Поле в штатном режиме, целостность материла в норме.

«Не вижу.» – сказала Центральная. — «не чувствую секцию поля над стеклом и балкой»

Странно.

Мужчина внизу вновь лежал на кровати, листая планшет. Ребенок крутился рядом.

Он забрался выше, где стекло, закрытое полем, перетекало в прочный хитин пустотного города. Большая площадка, вся в небольших наростах надстроек. Одна из них вырвана с корнем, торчат провода. Скособоченная антенна. Следы черной краски на ней.

Его глаза сфокусировались, фотографируя. Центральная уже заказывала новую.

Метрах в двухстах впереди отвесная стена – основание другой виллы. Зияют технические люки. Закрыты ворота ангаров. Стеклянные глаза галерей смотрят в пустое небо. Бьется ритмично под самой стеной крупная жила. Умо залез внутрь, нашел нужный коммутатор – нервный узел Центральной.

Нащупал порт. Не видит поле.

«Перезагрузи узел, отключи поле в ручную по всему куполу и включи.» – говорит она, вливая ему в голову свежие метеоданные.

Метеоритный поток ожидается завтра. Мусора нет.

Умо подчинился.

«Поле по периметру купола не активно. Загрузка завершена на один процент», —сказал коммутатор.

Умо вылез, направился к куполу. Пока он возился. Внизу вновь кричали. Женщина тыкала мужу в лицо планшет. Что-то орала, трясла руками, затем швырнула его в окно и вышла из комнаты. Мужчина ходил кругами, хватался за голову, смотрел то в коридор, то на робота над головой.

«Шестьдесят процентов»

Умо не мог знать, что происходило дальше, пока он возвращался к комутатору. Он не видел как женщина взяла из сейфа пистолет, как прибежала обратно, размахивая им.

«Говори! – кричала она в лицо мужу, — Иначе я тебя убью! И себя убью!»

«Совсем больная!?» – кричал он в ответ.

Пистолет настойчиво гудел в ее руках. Они ругались кричали друг на друга сильнее.

«Девяносто процентов.» — отрапортовал коммутатор.

«Поверить не могу, прямо у нас над головой!!! – подпирала его она. – На парковке долбанул челнок!? Да!? ****абол!»

Дуло ходило перед его носом.

«Ой, блять! – махнул он рукой. – Стреляй, давай! Разъеби тут всё, но, сука, в следующий раз я за этими ебучими шторами один не поеду!»

«Девяносто шесть. Девяносто семь. Девяносто восемь.»

Умо открыл технический люк. Нащупал порт. Центральная передавала ему новые настройки узла.

«Девяносто девять.»

Маленькая звездочка выскочила из-под купола, мелькнув, растворилась в черноте. Стекло лопнуло. Вырвался наружу бешеный воздух. Центральная застонала. Громыхнула в ответ гермодверью.

«Сто.»

«Разгерметизация.» – сказала она.

Умо выбрался из люка. Далеко впереди во облаке осколков вместе с утварью в пустоту уплывали тела. Еще корчились, шевелили губами, пытаясь нащупать хоть что-то.

Центральная вызывала экстренные службы. Умо подобрался к куполу. Камеры сфокусировались — зафиксировали повреждение. Пиликнул беззвучно, проплывающий мимо планшет.

Сергей остановил запись.

«Мда.» —сказал он.

Обратился к офицеру, попросил, чтобы продолжали искать.

«Ладно, я полетел.» – сказал он, скорее себе.

Пожал Толе руку. И добавил:

«Спасибо.»

Вскоре Толя остался один.

Снял данные с центральной. На их обработку в офисе уйдет пара дней. Стало заметно холоднее. Жилой блок отключат для диагностики. Снял всё с робота, отключил и его. Собачья голова медленно опустилась.

Завернул чемодан. Осмотрел еще раз помещение. Свет в гараже погас.

В коридоре в него прилетел еще один карандаш. Проекции в детской не работали. Свет на потолке замер ровными пятнами. На кухне ждали его полицейские, тот, что с планшетом, и второй в полном облачении. Его винтовка больше не гудела. Шлем лежал на столе.

«Уже уходите?» —спросил он.

«Ну да.»

«А этого забирать не будете с собой?»

Толя вздохнул, потер виски. Только сейчас понял, как устал.

«Да, — отмахнулся он, — а чего его забирать? Потом техники заберут…»

Полицейский задумался. Отошел.

«Ну хоть это… — сказал он. – в логово его хоть засунули бы. А то, чего он там?»

Робот, картонка, узлами завязанная гирлянда.

«Логово» — сказал про себя Толя, потом повторил, посмотрел на полицейского, и со всех ног пустился обратно по коридору.