Родня (Глава 8)

Убежище под бывшим Новоуральском:

— Эх, знать бы, доехали ли, и как доехали, — Андрей, не находя себе места уже второй день наматывал круги по комнате отдыха, в перерывах между работами по расчистке ещё одного грузового выхода.

Зачем он это делал, он и сам не знал. Видимо, чтобы хоть чем-то себя занять. Дрова теперь ни пилить, ни колоть не надо, на охоту ходить незачем пока что. Мяса ещё достаточно с прошлой охоты парней.
В зал едва слышно просочилась Вера и тихонько примостилась на краю одного из диванчиков, наблюдая за метаниями деда. В какой-то момент ей это надоело и она его окрикнула:

— Деда!

Андрей даже подпрыгнул от неожиданности. Он совершенно не заметил, как названная внучка здесь появилась. Все мысли были заняты тем, как там встретят их людей. Кто встретит. И что вообще будет дальше.

— Давно тут, Верунь?
— Да минут десять уже на твою беготню смотрю. Что, опять неспокойно из-за наших?
— Ох, как неспокойно, Верочка. А если снегоход по дороге всё же сломается? Да не гусли, а что-нибудь в двигателе или ещё где? Там же механизмов много. Да ты и сама видала.
— Видала. Я ещё кое-то видала. Про наших. Прямо сегодня ночью, — Синие-синие глаза задорно улыбались, глядя прямо в стариковские выцветшие.
— Что?! Не томи, внучка, говори! Что ты видела?
— Дедуль, успокойся. Всё хорошо у них. И у всех… Почти у всех всё хорошо будет. Не сразу, правда, но будет. — Дед не заметил, как Вера едва сдержалась, чтобы голос не сорвался.
— Да ты конкретно бы что ли сказала, а то всё как-то в общих чертах описала. И что значит почти?
— Я видела, как они вместе сидят в большой комнате. Там родные дяди Толи. Кроме них ещё люди. Много. И они вернутся. Потом была как будто темнота, а после неё я видела, что мы все вместе с ними, — Вера не стала говорить главного, что она увидела во сне, боясь тревожить и так нервничающего старика.

В конце она не видела одного из их компании…

— Ты так и не сказала, почему почти у всех.
— Мне кажется, они будут биться с палаточными (новое название Вере пока было непривычно).
— Ну, если те сами не нападут, то и наши их не тронут.
— Дед, ты меня обмануть даже не пытайся. Не настолько я маленькая. Я же понимаю, что в том лагере скорей всего происходят нехорошие вещи. Я каждую ночь прошу у своего дара показать хоть чуток того, что там творится, но ни разу не видела их в своих снах. Только вас — наших. Теперь ещё и тех, к кому они уехали. А палаточных никак. И если там действительно происходит что-то плохое, то наши этого точно просто так не оставят. Тем более, теперь оружие появилось хорошее, машины.
— Это ничего, родная. Может и увидишь. Чего гадать то? Да и права ты. Прости старика, что до сих пор с тобой как с маленькой. Мне тоже не понравилось, что про них сначала Оксана говорила, а потом Максим подтвердил её слова. А вот воевать? Ну тут как говорится: поживём — увидим. Может они наших таких вооружённых и страшных, да на машинах испугаются, да и сдадутся, а то и вовсе убегут. Не будем заглядывать в будущее. Не любит оно этого. Знаешь одну интересную поговорку? Во все времена работает.
— Какую? — Вера обожала различные поговорки. Даже записывала их в свою особую тетрадь, где уже хранилось немало пословиц, поговорок и всякого подобного добра.
— А вот такая: «Хочешь рассмешить судьбу? Расскажи ей о своих планах». Смысл ясен, или объяснить?
— Хм. Это значит, что о своих планах и желаниях лучше молчать, иначе ничего не получится?
— Не совсем. Может и получится, но что-нибудь обязательно пойдёт совсем не так, как тебе хотелось изначально.
— Жаль, я судьбы видеть не могу во снах. только события, какие-то пророчества, указания, как лучше сделать.
— Верунь. Уже только всем этим ты сделала для всех нас очень многое. Ведь благодаря тебе мы пошли все, а не стали разделяться?
— Да. Я говорила дяде Толе об одном своём сне. В нём было как раз указание, чтобы мы послушали Оксану.
— Но ведь идти всем вместе предложила не она, а я?
— Да. А зайти по пути в бункер предложила именно она. И именно там нам дали ещё одну подсказку, чтобы искали ещё такие же подземные города и заводы, и вот мы здесь. Скоро нас будет больше. Намного больше. Может даже места здесь на всех не хватит.
— А ты что, думала, что мы останемся здесь? Под землёй сидеть кротами? Ну нет. Лично я категорически против этого. Хоть солнца и не видать, но даже от того света, что к нам от него попадает, я отказываться не собираюсь.
— А я его не помню. Фильмы не дают полного представления, что оно такое. Тётя Мила пыталась объяснить, что оно греет иногда ласково, а иногда наоборот жжёт сильно. А зимой сколько бы не светило — нет тепла от него.
— А почему так, она тебе говорила? Про рассеивание лучей солнца?
— Через линзу земной атмосферы, — продолжила за Андрея девочка. — Да, говорила конечно, а я потом ещё прочитала в книге, чтобы получше понять, что такое атмосфера, линза и почему через неё лучи рассеиваются, или наоборот собираются в пучок.
— Начитанная ты у нас девчонка, Верунь. И это в свои-то годы. Что ж дальше будет?
— А что будет? Новых книг взять негде. Я у деда Максима спрашивала, есть ли здесь библиотека. Говорит, что есть, но вся на цифровых носителях, да и то — только научная и военная литература. Боюсь, я не разберусь в подобном. Попробовала начать пару книг. Там слова даже такие, что язык сломать можно.

В этот момент в зал вошли остальные жители убежища — Максим и Мила.

— Что такого интересного тут обсуждаете? Секретничаете, или и нам можно узнать? — Мила, чем-то воодушевлённая, уселась рядом с Верой, а та тут же придвинулась к ней ближе, чтобы удобней было её обнять.
Василич же сел на своё прежнее место, где и сидел всегда.
— Интересное. Не секретное. У наших всё получилось. Они дошли. Ну, доехали, я имею в виду.
— Прекрасно! А что дальше? Не видела?
— Не совсем точно. Но народу у нас прибавится.
— Действительно хорошие новости. Вера, а как часто ты видишь подобные сны? И тебе снятся всегда именно пророческие? Ты извини, если что. Просто для меня, как для учёного это кажется чем-то из ряда фантастики или мистики какой-то.
Вера своим самым серьёзным взглядом посмотрела на Максима:
— А то, что произошло с планетой для вас мистика или фантастика, Максим Васильевич?
— Эвона как. Уела, — Посмеиваясь Максим в знак примирения поднял руки. — Но мне действительно интересно, как такое возможно?
— Вы же понимаете, что я не смогу вам этого объяснить. В книгах, которые у нас есть, об этом ни слова. Да, есть сказки, парочка из фантастики и несколько фэнтези, но о вещих снах нет ни одной, зато учебников хороших много. А как часто я их вижу СВОИ сны и только ли их, я отвечу: Вижу, когда близится что-то, что отразится на всём нашем… Отряде, — Едва не назвав свою семью лагерем Вера продолжила. — Других снов нет. Ни из прошлого, ни чего-то нереального, что иногда снится обычным людям.
— Эх, вот бы исследовать твою мозговую активность в эти моменты, — Мечтательно проговорил Василич, после чего резко встрепенулся. — Прости, Вера, это опять во мне упрямый учёный заговорил. Я против любых опытов на людях, да и вообще на ком-либо.
— Ничего. Я понимаю. Тёть Мил, может прогуляемся сегодня? И Где Талка? Почему её с вами нет?
— Спит она. Что ей ещё здесь делать, не побегаешь же. А прогуляться как раз из-за неё сейчас и пойдём, пока не начало темнеть. Иди, одевайся и готовь шлейку с поводком.
— Когда мы сможем её отпускать? Она бегать хочет.
— Ты видела волков. Нельзя, чтобы она убежала к ним. Загрызут.
Уже через полчаса в бетонной полусфере над землёй открылась массивная дверь и оттуда вышли четверо людей с большой и лохматой собакой.

***

Услышав лай Тузика, Пётр сразу распорядился:
— Сигнал «раз». Все по точкам!
ТАК пёс лаял только на людей.
Вся женская половина собравшихся в доме в этот момент сразу собрались в центральной комнате первого этажа, а мужчины, похватав оружие, разбежались по заранее намеченным точкам-амбразурам, которые опоясывали дом по всему периметру, будучи снаружи замаскированными так, что до первого выстрела из любой, даже самый наблюдательный человек не понял бы, где они находятся.
Пётр же, взяв свой любимый карабин, вставил магазин на место, дёрнул затвор, загнав патрон в патронник, но с предохранителя пока снимать не стал. Выйдя из дома, он сначала нашёл глазами собаку, потом посмотрел в сторону, куда был обращён взгляд пса. Увидев всего троих людей, из них лишь в одном угадывался взрослый мужчина, вторая была женщина, а третий вовсе сразу выдавал в себе юношу, он оглянулся на дверь, сказав тревожной группе, чтобы ждали и пошёл навстречу гостям, которые, однако стояли и не двигались. Приказав собаке «рядом», он приближался, но оружие пока держал стволом вниз, не показывая агрессивных намерений. Подойдя примерно на пять метров он остановился, Тузик уселся рядом. Пётр только собирался спросить, кто к ним пожаловал, как тот самый мужчина снял с лица защитную маску и произнёс:
— Ну, здорово, дядька.
— Толян! — У Петра дыхания хватило только на это от осознания того, кто перед ним стоит, — тот самый племянник, о котором они знали, что выжил в катаклизме, но они и понятия не имели, где он находился.
— Он самый, Петь. Выдыхай уже и скажи, мои здесь?
— Здесь. Мать, Отец, Сын и Марина.
— Даже Маринка? Это как же?.. Ай, ладно, потом расскажут сами. Ты бы пошёл, тревогу отменил, а то я тебя знаю. Всех наверняка с пушками расставил по точкам?
— Конечно. Тут твои на лагерь странный напоролись как-то, вот и бережёмся. Со мной идите, только не торопясь, а то нервные некоторые бывают.
— Идём. Только мы сразу заходить не будем. Моих как-нибудь подготовь что ли. Не молоды уже. Вдруг чего.
— Точно. Галине сейчас вообще нельзя особо переживать. Лекарств почти не осталось.
Медленным шагом они всей компанией двинулись в сторону дома. Пётр в этот момент рукой подал знак отбоя, означающий, что всё в порядке. Все живущие в доме в этот же момент оторвались от своих постов, спустились на первый этаж и повторили сигнал отбоя для женщин.
Уже через пару минут в дом зашёл Пётр.
— А где?
— Погоди. Вась, на минуту отойдём.
Выйдя из дома, он отошёл слегка в сторону, чтобы Василий смог видеть, кто к ним пожаловал. И тот увидел. Несколько секунд ступора и двое мужиков сцепились в объятиях. Молча. Только плечи подрагивали.
— Ты это, Вась. Приготовь успокоительное помощней. Галинке, да и Марине наверное не помешает. И некоторые другие бабы могут расхалябиться от того, что там сейчас будет.
— Сейчас схожу. Там осталось-то совсем немного.
— Не беспокойся, бать. Там, где мы побывали, такого добра хватает. Хранилось правильно, так что в порядке. Немного с собой взяли. Погоди, достану. — Порывшись в рюкзаке, я достал оттуда контейнер с медикаментами на все случаи жизни и передал отцу.
Тот ещё раз посмотрел на меня, кивнул сам себе и вошёл в дом. Через некоторое время вышел и позвал нас. Входил я, едва держась на ногах. Из последних сил и нервов держался, чтобы не рвануть к ним. А они сидели на одной лавке: Мама, Илья и Марина и смотрели на меня самыми широкими глазами…

Не буду описывать всех прелестей того, что происходило в следующие почти два часа, но с этой самой скамьи встать не мог самостоятельно никто, включая меня, после того, как я грохнулся на неё, едва дойдя.

Уже много позже, когда страсти улеглись и все были в курсе, что здесь только что произошло, началось знакомство.
Я вкратце рассказал всем, кто такие мои друзья, потом встречающая сторона по очереди говорили, кто они, откуда, как выжили и как давно и каким образом оказались здесь.
Почти все были из окрестных деревень и посёлков. Было несколько аж из самого Екатеринбурга, приехавшие в тот день отдохнуть с шашлычком и водочкой на берегу реки намного выше по течению. Многих Петя нашёл сам. Являясь профессиональным охотником и бывшим служащим разведвойск, аккуратно поначалу следил за людьми, решая, можно ли им доверять. Так здесь теперь кроме нас новоприбывших находилось ещё около пятидесяти человек. На вопрос, как же они разместились, ответили с ехидным смехом:
— А вы, небось подумали, что вокруг просто сараи стоят, где скотину держат? Под домом ходы до тех сараев. Нарыли заранее, чтобы сверху не светиться, да по сугробам, да в бури наружу не выходить. Дополнительные жилые помещения. Дым особо выводится, вот и кажется, что только в этом доме люди живут.
— Да вы мастера фортификации. А мы все пять лет в шалашиках как бомжики.
— Ладно тебе, дядь Толь. Какие бомжики. Зато наши эти шалаши разобрал, перевёз и собрал в любом месте. А их дом так не передвинешь, где угодно не поставишь. Ходов этих заново сейчас не накопаешь.
— И то верно, Мишаня. И то хорошо и это хорошо по-своему. Ну да ладно. У меня для вас ещё кое-что есть: мы тут не все. Ещё четверо в лесу остались, машины сторожить и греть.
— МАШИНЫ?!
Общий хор множества голосов чуть не оглушил, а потом ещё минуты две продолжался гвалт споров и догадок, что за машины и откуда они.
— Да не орите вы, дайте договорить человеку! — Отец всегда отличался сильным голосом и сейчас легко перекричал толпу.
— Так-то лучше. Машины. Снегоход, баллонник и «Тигр».
— Вот последнее мне оччччень интересно, где вы подцепили.
— Ща всё будет. Для того и начал говорить, чего перебивать то. Ни мы, ни кто другой из наших знакомых пока не знаем, как и почему, но подземные сооружения защитного типа выдержали катастрофу. В одном даже тряски не заметили. — Тут я кинул взгляд на Оксану, которая сейчас снова пребывала в своём обычном ступоре по одной ей известной причине. — В одном из таких и нашлись кое-как, но всё же рабочие машины, о которых я вам сказал. Другие не на ходу. Так что мы не пешком, иначе ещё месяца два, а то и три топали бы. До самой осени, но повезло вот. Госпожа удача помогла, спасибо ей за это.
— Уж не в Новоуральске ли? — Один из мужиков был здоровым как медведь, да и выглядел соответствующе: волосы он похоже вообще не стриг даже, о бритье и речи нет.
— Именно там, а что, бывали?
— По молодости, да службе. Много там выживших?
Наверное он по взгляду моему догадался, что я сейчас скажу, но я всё же его огорчил:
— Никого из тех, кто там работал долгосрочно. Один старик учёный, да и тот на момент катастрофы оказался там незадолго до неё. Да не один, а с коллегами, которые некоторое время назад оттуда ушли и вот тут настаёт момент обсудить нам с вами лагерь, на который вы, бать с Ильёй напоролись, ибо подозреваем мы, что эти учёные сейчас там. Палатки большие. Стоят кругом. Народу человек пятьдесят на ваш взгляд, если прикинуть, когда вы там были, так? Отсюда немного дальше Бисерти, если по трассе?
— Точно. Тоже там были что ли?
— Нет. Вот, Оксана, да тот самый учёный дед в Новоуральске их со спутников наблюдали. И судя по тому, как у вас оборона по тревоге выстроена, вы в том лагере ничего хорошего не видели?
Илья рассказал мне, что они тогда видели, а я в это время сидел и понимал, что нам предстоит повоевать, хотя какой из меня вояка. Едва научился автомат в руках держать, да с настоящей снайперской винтовки на пару сотен метров бить.
— Я, не знаю, что решите вы все, но моих я забираю однозначно. Включая тебя, Петь, если сам не против.
— Куда забираешь?
— В Новоуральск. Раз он тогда был НОВОуральском, то таким пусть и останется.
— Предлагаешь под землёй там жить?
— Нет конечно. Так же дома поставим. Электричество из убежища выведем. Хватит его весьма надолго, если не борзеть, ну да там ещё и несколько дизельных генераторов есть, так что жить в комфорте будем. Если уж совсем жалко, можем этот дом разобрать, да по частям перевезти. Топлива там хоть задницей жуй и выплёвывай сразу, а потом следующую порцию жуй. Дело ваше. Я же не знаю, как вы тут решения принимаете, кто старший и есть ли он вообще. У нас просто: Старший я, но решения принимаем только сообща. Оксана подтвердит, как одна из самых недавно к нам присоединившихся соратников.
— А она чего так сидит? Не шевелится. Даже моргает едва.
— Особенность психики у неё такая. Очнётся, сама скажет. Безвредная особенность, не беспокойтесь. Ну а теперь и отдохнуть не помешает, ага?
— Тьфу ты! Времени то уже! Все спать в это время должны. Всё. По койкам, народ. Завтра ещё будет время наговориться.
Конечно же в эту ночь я не спал до утра. Мама после такого количества успокоительных уснула мгновенно. А мы с отцом и Ильёй сидели и делились тем, через что прошли за это время. Илья, кстати вымахал ростом выше меня на пяток сантиметров, а вот по комплекции остался точно таким же, отчего смотрелся немного нелепо. Узнав о моём походе за подарком Вере, назвали идиотом, но после взяли свои слова обратно, когда рассказал, как я, потеряв одного из лучших своих людей, добравшись до родительского дома понял, что они живы, после чего только и думал, как добраться сюда.

Я даже не заметил, как отключился.