Бери и помни

Фантастический рассказ.
И у Б-га – свои шалости…

Вдали я увидел светлую точку. Она всё росла, и яркий свет внутри неё звал, манил. Я неотвратимо приближался к святящемуся пятну. Внезапно оно погасло. Я оказался в кромешной темноте. Неведенье и страх сковали всё моё существо.
«Куда идти?»
Я с трудом сделал несколько шагов в никуда. Отчаяние охватило душу, тела уже не чувствовал. В голове пульсировала мысль — «неужели конец!?»
И тут щелочка света появилась впереди. Тяжёлая дверь со скрипом отворилась.
На меня неожиданно обрушился поток света. И я почувствовал необъяснимое облегчение. В дверях показался бородатый старец, седой, в белом одеянии. За его спиной клубился густой туман. Он громогласно обратился ко мне:
— Здравствуй, сын мой! Давно тебя дожидаюсь. Тороплюсь обрадовать, решил доверить тебе Ключ от сих врат. Бери и помни, сын мой, можешь входить и выходить когда захочешь в Обитель мою. Приказываю впускать сюда только души тех, кто того заслуживает. И оберегать Врата Рая от тех, кто не смеет прикоснуться даже к порогу. Возвращайся, сын мой, там тебя ждут твои родные и близкие. Ключ всегда должен быть при тебе. А сейчас ступай назад, нет надобности, задерживать тебя, сын мой. А мне и отдохнуть пора. Прощай.

— Ну, вот и ладненько, глазки открываются, — услышал молодой человек. Из-под дрожащих ресниц он увидел врача в маске, склонившегося над ним.
— Оклимался, милай, — прошептала немолодая медсестра.
— Везите, везите на второй этаж! Слава Б-гу, у него состояние стабилизировалось, — распорядился врач.
— Чуть парня не потеряли, — подтвердила другая медсестра, стоящая у кровати пациента.
«Ой, это они обо мне?» — удивился молодой парень, закрывая набухшие веки. — «Очнулся в больничной палате. Вокруг тишина, только слышно потрескивание приборов. Ничего не помню, кроме того странного сна, который оставил во мне чувство тревоги. Лицо старца осталось в тумане, но в памяти засели его слова о ключе… Кстати, где он?»
Я ощупал своё тело, обыскал пижамные карманы, но никакого ключа не обнаружил. На пол упала какая-то жёлтая бляшка. Я потянулся и поднял её, стал разглядывать. Она оказалась с ладонь величиной, в форме шестиконечной звезды. На одной стороне были какие-то то ли буквы, то ли знаки и дырочки. По краям и в середине звезды блестели прозрачные камни.
В коридоре послышались голоса. И я незамедлительно спрятал странный предмет под подушку. Подумал, что о буквах я смогу посоветоваться с приятелем этнографом, он по языкам — «ас».
— Сергей Алексеевич, возьмите медкарту больного Каминского, — донеслось из коридора.
— Я подойду в ординаторскую через минут двадцать, только пациента осмотрю.
Дверь распахнулась, вошёл врач, увидел, что я не сплю и спросил:
— Ну как ваше самочувствие?
— Нормально, — кивнул я.
— Удовлетворительно, — уточнил доктор, — покажите мне ваш животик!
Я поднял рубашку, оголив свежий шов на правой стороне живота.
— Так, так, милейший, лояльный шовчик. Не думали, не гадали, что с вами произойдёт такое осложнение! Но могу вас заверить — жить будете.
— Спасибо, доктор, — поблагодарил я с улыбкой.
Хирург легонько потрепал меня по плечу и вышел из палаты.
Через пять дней меня выписали. Шов на животе быстро зажил. Через неделю вышел на работу. Сослуживцы очень обрадовались моему возвращению. Они тоже переживали за меня, наведывались в больницу. Отец и мать подменяли друг друга на дежурстве у моей постели. Я ничего не видел, был без сознания, но им очень благодарен.
Началась повседневная жизнь. Через несколько дней после выхода на работу, я позвонил приятелю-этнографу. Сказал, что хочу посоветоваться об одной ценной вещице, имея в виду звезду Давида. Она оказалась из чистого золота, проба — 999, то есть — без примесей. Сам проверял реакцией на кислоту.
Вечером, после работы, поехал к Павлу. Про сон, конечно, ему рассказывать не стал. Показал звезду Давида. Глаза приятеля округлились.
— Венька, где взял? — обалдело спросил он.
Покрутил звезду, разглядывая на свет, затем — через лупу. И уставился на меня своими голубыми моргалками.
— Откуда у тебя такое сокровище?
— Э-э-это — реликвия моих предков, — соврал я.
— А у тебя в роду были евреи?
— Да, да. Прабабушка как — будто, но наполовину. Меня назвали Вениамином в честь её отца.
— Нормально. Да этой вещи — цены нет. Это — священная печать Давида. Бриллианты, на мой взгляд, чистейшей воды и изумруд в центре — тоже не из последних по качеству. Ну, ты даёшь, браток! Настоящая древняя реликвия. Завтра сходим к одному человеку, он точно скажет.
— Нет, нет не надо, — замялся я и спрятал драгоценность в карман. — Мне пора.
Я был в крайнем замешательстве: неужели сон и реальность слились в одно целое. Не помню как дошёл до дому. Поужинал и рано лёг спать.
Ночью снова видел во сне белобородого старца. Он сидел на высоком хрустальном троне, вокруг тот же голубоватый туман и пушистые как вата облака.
Глаза резало от яркого света.
— Приходи когда захочешь… Береги Ключ…
Проснулся от пронзительного звонка будильника.
«Опять этот навязчивый старик. Дурацкий сон. Но как понимать, ведь ключ, о котором он напоминал, висит у меня на шее на золотом тросе. Где грань между сном и реальностью?»
Проверил, звезда действительно висела на месте.
День прошёл как обычно. А ночью мне приснилось, что лечу куда-то в чёрную бездну. И вдруг очутился у громадных ворот с изображением солнца. Вокруг всё окутано клубящимся туманом. Я стою на облаке и пытаюсь отворить золоченые врата звездой Давида, но Ключ не входит в паз. На этом я просыпаюсь.
«Обязательно зайду к Павлу, он обещал повести меня к знатоку иероглифов».
Вечер выдался прохладный, ветреный. После работы встретился с Павлом. Мы пошли к знакомому его отца — лингвисту. По дороге говорили о нашем начальнике.
— Какой же он всё-таки упрямый, настоящий осёл. Компьютерная промышленность так быстро развивается, а он новшества вводить боится, вот консерватор!
— А ещё рассуждает о прогрессе, — возмущённо добавил я.
Мы долго плутали по узким переулкам старого Иерусалима, где улицы выложены каменным булыжником. Наконец нашли нужный номер дома и, войдя в открытую калитку, оказались в чисто выметенном дворике. Из окна выглянул мальчишка лет двенадцати, как оказалось — внук языковеда. Он и провёл нас в дом по широкому коридору,
устланному ковровой дорожкой. В дверях нас встретил старенький дедушка, его очки сползли на нос.
— Заходите дорогие гости, располагайтесь. Муся, принеси ребятам чаю! — крикнул он жене. — С чем пожаловали?
— Понимаете, Исаак Маркович, — начал Павел, — у моего друга к вам есть вопросик.
Я вытащил из-под рубахи цепочку со звездой, расстегнул замочек и положил на стол золотую печать Давида. Хозяин поправил очки и стал разглядывать моё сокровище. Исаак Маркович покрутил в руках звезду, заинтересованно разглядывая её со всех сторон. Губы хозяина вытянулись дудочкой, глаза живо заблестели.
После длинной паузы он вопросительно взглянул на меня.
— Откуда вещица?
— Подарок, — ответил я.
— Даритель — наверняка богатей?
— Не знаю, — ответил я откровенно.
«И, действительно, ваш покорный слуга не имеет ни малейшего понятия о Его состоянии».
— Ваш Магин Давид — очень древнее ювелирное украшение. Судя по письменам это язык на котором написан первый экземпляр «Торы»*.Тут написано на древнееврейском имя Б-га. Блиллианты — чистейшей воды, изумруд редкого качества и огранки. Я — не ювелир, но разбираюсь в камнях и могу заверить, вещица стоит немало. Не смейтесь, молодой человек, я не шучу. Берегите эту драгоценность!
Исаак Маркович не отпустил нас, пока мы не разделили с ним чаепития. По дороге домой зашли с Пашей в биллиардную. Вернулся поздно, поужинал и сразу завалился спать.
Ночью, во сне, снова прилетел к златым вратам и открыл их звездой Давида. У ворот меня с почётом встретили ангелы. Они говорили со мной, словно старые знакомые и улыбались, хлопая пушистыми крыльями.
— Ты не зря назначен смотрителем Золотых врат, береги Ключ! Мы поможем тебе, поможем, поможем, — наперебой вторили они. — Приходи к нам завтра. Мы устаиваем большой пир по случаю радости воссоединения ангелов, херувимов и других обитателей Рая.
Я вышел за ворота, закрыл их печатью Давида и на этом проснулся.
На следующую ночь лёг спать в предвкушении попасть на пир в Раю, на мне приснился совершенно идиотский сон: какая-то погоня, то ли я преследовал кого-то, то ли меня ловили. Проснулся весь в поту.
День прошёл в суматохе, на работе — аврал. Шёл домой, о чём-то задумался у светофора. И вдруг увидел летящую на скорости «Вольву», а на переходе — сгорбленная старушка с выпученными от страха глазами. Я бросился к ней, толкнул её в сторону от шоссе, прикрыл собой. А потом…
… очутился снова перед Златыми вратами верхом на облаке. Отворил их, а в Раю готовится пир. Подлетели ангелы, приветствовали:
— Ты успел вовремя. Тебя-то нам и не хватало, Смотритель! Гляди в оба, не пускай, кого попало.
Я встал у ворот. Передо мной в молочном тумане сновали обитатели Рая, суетились, накрывали столы. Я долго простоял «на часах». В ворота входили какие-то призраки с крыльями и без, белые, голубые, розовые. Никого постороннего не заметил. Мне сделали знак — закрыть ворота и присоединиться к пирующим. Что я и сделал, а потом подплыл к основной массе обитателей Рая. Небесные жители отнеслись ко мне с уважением и добродушием, (хотя сомневаюсь, можно ли так выразиться, ведь они состоят из одной души.)

У них было весело. Жители Рая развлекались: пили вино, курили что-то подозрительное. Те, кто дошёл до кондиции, возлежали на мягких облаках,
выкрикивали и пели. Заправлял банкетом вновь прибывший Архангел. Его вычурную одежду украшали драгоценные каменья, на шее висели золотые цепи, на пальцах красовались перстни и браслеты. Он сидел на троне и командовал ангелами. Они подливали ему вина и подносили яства.
В Раю творилось что-то несуразное: ашь дым — коромыслом. К доносящейся издалека нежной мелодии флейты, добавились бубенцы и фальшиво кричащие жалейки. И лиры начали фальшивить. Разряженный Архангел продолжал восседать на высоком престоле, а остальные восхваляли его знатность и красоту.
Одно из верхних облаков стало прозрачным. В нём появилось изображение земного шара. Места, где происходили катаклизмы, проявлялись в облаке как на экране телевизора в увеличенном виде:
наводнения, землетрясения, ураганы, снегопады, цунами вызывали сочувствия трагичностью происходящего. Но никто из обитателей неба не обращал внимания на земные трагедии. Они продолжали веселиться.
«Вот почему творятся на Земле несчастья!» — глядя на Райский беспредел,
подумал я.
В самый разгар пиршества постучали. Я подлетел на облаке и отворил ворота. Передо мной предстал Он, величественный, в белых ниспадающих одеждах, на голове — хрустальная корона.
Я остолбенел от удивления.
— Впускай! Что, своих не узнаёшь? — властно воскликнул Б-г.
— Конечно, конечно, — поклонился я, уступая дорогу.
— Значит празднуете без меня! — громогласно возмутился Он.- И кого вы тут чествуете?
— Да вот, Архангела новоприставленного.
— Эй, ну-ка глянь в глаза Всевышнему!
А тот и головы поднять не может. Из-под его богатого облаченья все увидели хвост.
— Так это ж чёрт собственной персоной. Ишь, куда уселся!.. Нечисть!
— Гнать его в шею!
— Скинуть в преисподнюю!
— Прохиндей, уже и к нам пробрался, устроил тут вертеп!
— Сорвать с него одежды!
Новенького быстро вытолкали за ворота.
— Ну, вот и порядок в моём хозяйстве. Теперь и выпить можно. Наливай! А ты, Смотритель в следующий раз будь начеку. Посмотри на меня! Видишь, я один здесь царствую. Лицо у меня — одно, как не называй. Прост, ничего «божественное» мне не чуждо. А там внизу, люди глупые воюют за то, как называть меня – Бога единого. Иди и сообщи им об этом. А теперь, свободен. Возвращайся назад, Ссс-мотритель!
Я закрыл ворота с внешней стороны.
… Очнулся в больничной палате. В голове стучало: «Беру и помню!» В кулаке зажата печать Давида.
— Погляди, доктор, наш герой пришёл в себя!
К кровати подошёл врач тот самый – Сергей Алексеевич, который мне живот зашивал.
— Очнулся. И слава Б-гу. С возвращением! У тебя, дорогой, небольшое сотрясение. Придётся полежать денёк, другой.
А я подумал про себя: «Эх, знал бы ты, доктор, где я побывал. Рассказать, никто не поверит, ещё психом обзовут. Повезло, я снова выкарабкался. Он спас меня. А у них наверху не так уж тоскливо. У Господа – свои игры. Но без хвостатого не обошлось».
7.01.2004г