Штурм во имя жизни (Глава 10)

Троих мужиков, которые были предварительно допрошены заново сначала по одному, потом и вместе, посадили в одни из саней, где народ, узнав, кто они такие, с презрением старались держаться от них в стороне, несмотря на то, что и до этого не с комфортом ехали. Двое мужиков, которые утверждали, что они в лагере только как рабочая сила, не приближённые к уркам никаким боком и даже не думали совершать чего-либо предосудительного в сторону пленных, были разоблачены во время очной ставки с Палычем. Он ещё до этой самой ставки нам о них всё рассказал.
С его слов в лагере на тот момент, когда они пошли в эту разведку, находилось пятьдесят восемь человек, включая бывший контингент. Тех было двенадцать. Ещё девятнадцать находились за лагерем на тех или иных работах, включая и поиски выживших. Оказывается, они их никогда и не прекращали, постоянно увеличивая радиус поисков. На наше счастье, этот радиус пока не превышал ста километров, а значит даже до базы-убежища они бы ещё не скоро добрались.Когда зашла речь о том, что делать с теми, кто сейчас находится на заготовке леса, Палыч сразу сказал, что те уже должны быть в лагере. Бер ещё по пути сюда приказал им собираться, объяснив потом, что это на всякий случай для усиления обороны их лагеря. Но мы после разработки плана, с помощью Палыча уже были практически уверены, что победа будет за нами, ведь у нас есть не только автоматы, но и пулемёт на крыше «Тигра» с тремя лентами по сотне патронов в каждой, и гранатомёт аж с полусотней зарядов к нему. У каждого мужика в санях при себе имелось оружие. И нарезное и гладкоствол. У нас ещё и пистолеты. Не забываем про три «Выхлопа», которым, кстати была выделена не последняя роль в самом начале атаки лагеря палатовцев. Как мы выяснили, урки чаще всего бОльшим составом сидят в палатке вожака. Чекан погоняло у него.Если всё пойдёт, как задумано, то именно они будут выкошены в первую очередь. Загадывать не люблю, но во время разработки и обсуждения плана шли настолько горячие дебаты, что я поневоле присоединился, уже заранее пытаясь представить, как это должно выглядеть.
По дороге решили, что снегоход со своими санями, куда погрузим не участвующих в операции людей, сначала доедет до базы, оставит там людей и с пустыми санями вернётся назад. Нужно же будет на чём-то ехать пленным, которых мы собираемся выручать. Тут тоже одной ходкой не обойтись.
Когда до палатовцев оставалось около пятидесяти километров, нашли небольшой овраг, загнали туда дутыш с «Тигром» и стали распределять народ — кто с нами, а кто на базу. С нами решительно собирались идти абсолютно все мужики, включая и молодняк и стариков, но стариков сразу отмели, а среди молодых провели некий экзамен по умению обращения с оружием и умения действия в команде. Илья отсеялся на втором этапе. Ни в какую не желал выполнять команды старших в точности, позволяя себе некоторые вольности. Когда ему сказали, что он с нами не идёт, парень насупился и ушёл в снегоход, откуда не хотел выходить до самой отправки. Пришлось идти на разговор. Залезая в кабину, заметил, что он быстро убрал в карман что-то небольшое. Какой-то листочек.
— Что у тебя там?
— Ничего. — Буркнул Илья. — Память.
— О чём? Или о ком?
Он молча снова сунул руку в карман, достал листок и протянул мне, не глядя на меня. Я взял листок. Это оказалась фотография. Семейное фото, на котором были запечатлены они все: Мать, отчим, старшая сестра Валерия, Илья и младшие братья — Вова и Виталик. Девятнадцать старшей на тот момент было, восемь Вове и четыре Витальке.
— Пап, как думаешь, какой шанс, что хоть кто-то из них жив?
— Не знаю, Илья. Если они были в тот момент дома, или где-то в другом здании, либо слишком близко, то… Сам понимаешь.
— Понимаю. Если уж на ровном месте так подкинуло…
— Главное, что ты их не забываешь. Здесь ты молодец. Ты потерпи немного. Вот соберём весь народ вместе и у тебя считай новая семья образуется. У всех нас.
— А я не хочу новую! — Илья чуть не кричал. — Не хочу! Пусть хотя бы пацанов мне вернут! Их то за что?! Почему я выжил?! А они — нет?! Лучше бы наоборот. Вон, даже с вами идти не годен оказался!
— А вот с этим я к тебе, кстати и пришёл. Дуться не стоит. Вам, молодым Петя с Серёгой чётко объяснили, чего от вас требуется, а ты что? Одного умения стрелять навскидку мало. Дисциплина в подобных операциях не менее важна.
— Тебе-то откуда знать? Ты же не служил даже и не воевал тем более.
— Твоя правда, однако люди, которые со мной, почему-то считают меня за старшего в команде. Как думаешь, почему?
— В каком смысле тебя, если сейчас Дядя Петя с Серёгой этим нас гоняли?
— Ну, у них-то реальный боевой опыт есть. Петя в Афгане и в Чечне был. Серёга вроде в Косово был в миротворцах. Уж не знаю, насколько он там реально воевал, но сам факт…
— Понятно. А там, на базе кто остался?
— А ты чем слушал в первый же день, когда мы встретились? Хозяин убежища — старик под восемьдесят лет и трое наших: Андрей — старичок за шестой десяток переваливший уже, девушка Мила и девочка Вера.
— А им сколько лет?
— Миле пока тридцать три. День рождения у неё за месяц до моего. Вере девять в апреле стукнуло.
— На девять лет меня младше. Неинтересно с ней будет.
— Ты заранее-то погоди такое утверждать. Вера у нас девчонка далеко не глупая, начитанная. В отличие от тебя, читает всё подряд. Даже научную литературу, а не только сказки всякие.
— Я тоже читал.
— Помню я, как ты читал. У вас, заметил, книг-то там не было почти никаких. Журналы только всякие видел.
— Ну да. А где книги-то взять? Специально их никто не искал.
— А мы вот искали после того, как напоролись на развалины библиотеки или чего-то похожего. Потом везде любые найденные подбирали, сушили, чистили. Сейчас ведь взять их больше негде. А в них куча нужной и полезной информации. Даже в обычных художественных. Даже в откровенной фантастике можно что-то новое узнать.
— Например? Как корабли космос бороздят? Зачем это нам теперь? Даже машины теперь как памятники.
— А вот как раз, чтобы хотя бы попытаться чуток приблизиться к прежним благам цивилизации, мы и собирали литературу. Сойдёт снег, начнём конкретно обустраиваться и что? Ты знаешь, как правильно развести по домам коммуникации? Как канализацию устроить, чтобы в дерьме не захлёбываться потом? Вот и я не знаю. А из книг узнаем и всё сделаем в лучшем виде. Лишь бы было, из чего.
— Думаешь, у нас получится построить новый мир?
— Ну, я настолько не замахиваюсь, но попытаться стоит. Сам посчитай, уже сейчас объединимся и нас будет больше сотни человек. Из них способны родить детей пусть даже треть — и то вперёд. Ведь есть ещё вы — молодёжь и дети, которые могут продолжить множить народ.
— Хм. Я как-то об этом не думал. В общине ни одна девчонка не понравилась.
— Илья, сейчас не надо, чтобы нравилась. Главное, чтобы здоровы были и она и ты, а нравится или нет, это уже потом.
— Как скотина плодиться предлагаешь?
— Грубовато, но да. Придётся. Тут я даже на себя могу указать, что и мне придётся, но моя девушка меня устраивает по всем параметрам.
Тут Илья на меня посмотрел удивлённо.
— Какая твоя девушка?!
— Мила. Мы с ней вместе уже почти два года. Первые три как-то не до этого было. Если ты не заметил, то Оксана с Серёгой, а не со мной.
— Про этих заметил, но как получилось, что из более молодых она выбрала тебя? Не понимаю.
— Я и сам не понимаю. Из нас к ней никто не относился как-то особенно. Все на одном уровне держались, а потом вот так получилось. А мужики не стали препоны чинить. Даже меж собой заранее договорились, заразы. Без меня меня женили. — тут уже я откровенно смеялся, а Илья широко улыбался, видимо представляя, как это могло выглядеть.
— Ладно, Илюха. Хорош бычиться. Раз уж ты отправишься на базу, то помогай тем, кто едет с вами. Сам знаешь, что там женщины, дети и старики, которых в пути тебе ещё и защищать придётся, если что. Тогда тебе и пригодится умение стрелять навскидку. так что не мандражируй. Всё у нас будет хорошо.

***

Мила с Верой как раз вывели на вечернюю прогулку Талку. Андрей с Максимом не пошли с ними, оставшись возле входа. Им хватало просто подышать свежим морозным воздухом, не прошедшим через фильтры вентиляционных шахт убежища.
Когда дамы уже возвращались ко входу, Вера вдруг остановилась и постояв так с минуту подняла голову к Миле и сказала, показывая пальцем направление:
— Едут. Там. Не все.
— Что?! Как не все?! Так. Быстро собаку загоняем и встречать!
Едва загнав обиженную Талку внутрь, выбежали снова на улицу, где стояли ошарашенные старички.
— Вы чего это суетитесь, девчат?
— А вы не слышите? Наши едут. Но Вера говорит, что не все.
— Вера, что значит, не все?
— Не знаю, как объяснить. Я ещё не слышала. Просто поняла, откуда приедут и там всего одна машина, но людей много. Больше, чем наших было.
— А чего гадать? Сейчас приедут, там и увидим, кто, на чём и сколько.
Вера же в этот момент задумалась о своём новом умении. Способности. Она не услышала звук машины. Просто вдруг в голове из ниоткуда появилось знание того, откуда та появится и то, что там не все из тех, кто уезжал отсюда.
Ждать пришлось ещё почти полчаса. Нагруженный снегоход ревел двигателем громко, но ехал при этом не очень быстро, держа даже на ровных местах не более двадцати километров в час. Однако, вскоре стоящие на пригорке неподалёку от входа четверо людей увидели машину, волокущую за собой непонятную штуку: накрытую большим полотном телегу без колёс. Подъехав ближе, дверь кабины снегохода открылась и оттуда выскочил улыбающийся Саня.
— Ну, привет! Заждались? Принимайте гостей!
— Где остальные? — Мила беспокойно всматривалась в стёкла кабины, но не могла понять, кто там внутри.
— Мил, ты погоди реветь. Всё в порядке с ними, давайте мы разгрузимся и я вам после всё в подробностях расскажу, лады?
— Хорошо. Учти, сбежать от рассказа сегодня точно не получится.
— Да и в мыслях не было. — Повернувшись в сторону снегохода, Саня крикнул: — Выходите, разгружаемся!
После этого открылись остальные двери кабины, откуда вышло ещё трое незнакомых парней, а полог над телегой сам начал откидываться назад, однако стало видно, что это делали люди, сидящие до этого под навесом.
— А зачем накрыли их?
— Как зачем? Теплее так и ветер не дует и снег не залетает. Не за час же доехали. Со вчерашнего дня в пути, так что с вас ужин не менее, чем на тридцать персон.
— Тридцать?! — Мила уже и забыла, когда видела столько народу в одном месте.
— Ну это я так шучу, типа голодные мы шибко. Шестнадцать нас тут всего. А будет ещё больше, прикинь. Ещё ходки три-четыре придётся сделать. Народу там много и животные есть.
— Какие? — подключилась Вера, едва услышав про животных.
— Тебе понравятся, Верунь. Козы, кролики, куры. А может и ещё кто-нибудь. Талке твоей жених, кстати будет ещё. Чистопородная лайка. Охотничья. Отличные щенки будут.
Всё это время из телеги один за одним появлялись женщины, дети, пожилые люди. Последних оказалось меньше всех.
Саня, обратившись к одному из молодых парней, которые вылезли из кабины, подозвал его к себе.
— А вот с этим познакомьтесь отдельно и в первую очередь. Илья Анатольевич. Сын нашего многоуважаемого Толяна.
Парень стоял, смутившись, видимо не привыкший к такому вниманию к своей персоне, однако Илья сам понимал, что к нему от этих людей будет особое отношение, раз он сын того, кому они все, в некоторой степени обязаны в своём спасении и тому, что выжили, хотя отец говорил, что никто и никогда не делал на этом давления. Выжили потому, что держались друг за друга. От каждого по способностям и возможностям.
— Здравствуйте.
— Здравствуй. — Мила смотрела на Илью, сразу замечая, насколько они с отцом похожи, вот только кажется сын вырос повыше папы.
— Привет! Значит ты мне как братик. — Вера, увидев Илью поначалу сильно удивилась, ведь именно его она видела во сне, но уже взрослого, однако быстро взяла в себя руки и уже через долю секунды счастливо смотрела, сияя от понимания, что наконец-то не одна она тут самая маленькая, хотя Илья и был старше её на порядок, но Вера уже успела заметить, что в санях были ещё дети, среди которых мелькали и ровесники.
Илья же, посмотрев на Веру, как-то необычно дёрнулся, немного удивлённо вскинув брови, но быстро вернул прежнее выражение лица.
— Здравствуйте, молодой человек. Приятно познакомиться. Надеюсь, вам у нас понравится. — Василич обратился к парню так же, как сделал бы это, встреть он его отца впервые вновь.
— Здорово, Илья. Ты не стесняйся. У нас все свои. Сейчас спустимся, там расположимся и будешь совсем как дома.
На этих словах не только сам Андрей несколько погрустнел, но все, кто его услышал, сразу отвернули взгляды друг от друга. По времени ДО скучали все.
Разгрузка людей и всего скарба с последующим переносом всего этого добра вниз заняло почти три часа. На улице уже серьёзно стемнело, из-за чего Василичу пришлось тащить откуда-то из убежища прожектор, в чём ему помог Илья. Установив его над входом в специально для этого и приспособленные гнёзда, подключили к электросети убежища. Сразу площадку перед входом осветило лучше, чем в дневное время. Пока шло расселение и переноска вещей, Мила, Опросив людей, выхватила оттуда двух женщин и втроём приготовили скромный ужин на всех. В убежище теперь насчитывалось двадцать один человек.

После ужина всех кое-как разместили в кинозале, предоставив им самим право выбора, что посмотреть, а Мила, Вера, Андрей, Максим, Александр и даже Илья остались в столовой. Разлив по кружкам чай, расселись по диванчикам и приготовились слушать. Саня рассказал, как мог, как пролегал их путь туда, однако, конечно же не мог пересказать момента встречи родственников. Тут ему помог Илья, хотя и он смог рассказать только с момента, когда отец вошёл к ним в дом, добавив, что когда конкретно его с бабушкой и дедом посадили впереди всех на отдельную скамью, он сразу догадался, кого увидит, ибо видел свидетельство того, что отец жив, пусть это и было за четыре года до встречи.
Спать все легли уже утром. Одни никак не могли насмотреться всяческих фильмов и мультиков, другие наговориться, особенно некоторые, узнав, что готовится там, рядом с лагерем палатовцев. Мила, после того, как Саня рассказал ей об этом, нервно начала теребить подол свитера, как это часто делала Вера, когда смущалась. Вера же, заметив её состояние, подсела ближе и глядя ей в глаза, попыталась успокоить:
— Всё будет… хорошо, тетя Мила. — Голос всё-таки предательски дрогнул.
— Что? Что-то всё-таки будет не так?
— Я не стала говорить, чтобы не беспокоились слишком. — Теперь уже Вера теребила подол своей кофточки.
— Ну говори теперь уж, раз раскрылась.
— Кто-то из наших не вернётся. Я не знаю, кто. — Вера говорила, глядя в пол, но затем подняла взгляд снова на Милу и переведя его на Илью, завершила: — Это точно не дядя Толя.
После этих слов, люди сидели, ощущая себя немного странно. Они за эти годы слишком сблизились, чтобы кого-то выделять, но почему-то Толя был ближе всех как-то сам по себе.
— Будем надеяться, что всё обойдётся. — Андрей сейчас сидел с таким серьёзным выражением лица, какого никто из них никогда ещё не видел, даже после известия о смерти Ивана.

***

Операция прошла почти идеально. Урки оказались совершенно не подготовлены к реальным боевым действиям, после первых же жертв со своей стороны попытавшись разбежаться и скрыться в ближайшем лесу. Но несколько дальнобойных стволов не позволили им этого сделать.
Всё сделали так, как и было задумано по плану: Машины оставили в овраге. С помощью нескольких мужиков сняли пулемёт с «Тигра», погрузив его на небольшие, тут же сооружённые волокуши на которые он встал не хуже, чем когда был установлен на дуге машины. Гранатомёт Серёга взвесил на себя со словами «Будем надеяться, что не пригодится». Боялся, как бы осколками не посекло пленников сквозь стенки палаток. Снайперами выступили мы с Оксаной. Остальные в штурмовой группе.
По плану Палыч с двумя «лесниками» зайдя в лагерь, должны были выманить на улицу главаря, желательно вместе со всей их шайкой-лейкой, после чего начинали действовать снайперы, то есть мы с Оксаной. После отстрела нами обойм, начинал работать пулемёт. Одновременно с ним в бой вступали те, у кого было более-менее точное оружие — автоматчики и те, у кого карабины с оптикой.
Не знаю, что уж там Палыч с этими двумя сказал вожаку урок, но вышли они из палатки толпой не меньше пятнадцати человек. Это кроме троих, отправленных туда. Палычу было дано чёткое указание: едва заметив, что мы начали, сразу падать и отползать как можно дальше. В идеале — к палаткам с пленниками, что он и сделал. Какой-то ушлый чёрт попытался рвануть за ним, но я на удивление даже для себя снял его бегущего последним патроном из обоймы. Упав на утоптанный снег, тот уже не шевелился. Пуля калибром 12,7 миллиметров при попадании в тело шанса на выживание не оставляет, а попадая в конечность, попросту отрывает её. Вожака сняли первым. Едва поняв, что их попросту отстреливают, как в тире, многие попадали на снег, другие, как я и говорил, побежали к лесу. Лежачих отработали мы с Оксаной, быстро перезарядив винтовки, а бегунов взял на себя Серёга, сидящий за пулемётом. Сразу после начала стаккато пулемёта, подключились штурмовики, отстреливая всех, кто выбегал наружу из других палаток. Не боялись, что среди них окажутся пленники. По словам Палыча, те были внутри палаток закрыты ещё в более мелких палатках, которые закрывали, вставляя колья в полы отворота палаток, как щеколду в двери. Да и зашуганы были пленники настолько, что даже не пытались бежать. Лесников, кстати, отправленных с Палычем, жалеть не собирались, раз они имели неосторожность не отличиться от скотов, управлявших лагерем.
Когда наконец заметили, что вокруг палаток нет ни единого шевелящегося тела, Петя скомандовал:
— Штурмовые, аккуратно, на зачистку. Стрелять на любое движение!
Мы же, снова быстро перезарядив обоймы, а Серёга — ленту в пулемёте, прикрывали их с расстояния. И всё равно упустили…

Штурмовики держались тройками. В каждой тройке автомат, карабин и ружьё. Уже потом, когда всё было окончено, при разборе случившегося, мужики, идущие с Мишкой рассказывали, запинаясь, ощущая на себе вину за произошедшее:
— Мы как раз палатку обходили вокруг. Даже не думали, что внутри ещё кто-то мог быть. Пулемёт на ней ведь живого места не оставил, насквозь продырявил. А тут в одну из дырок ствол высунулся и пальнул. Раза три успел, прежде чем мы его через стенку завалили. А все его три — в Мишку. Все три — в грудь.
Мы, кто знал Мишку с самого начала, просто молча слушали это, стоя рядом с телом парня, закутанного в кусок, вырезанный из стенки от той самой палатки. Каждый из трёх выстрелов был смертельным. Два в сердце, один в солнечное сплетение, перебив аорту и позвоночник. Гад стрелял из какого-то ружья пулей. Будь пацан даже в бронежилете, его неслабо бы приложило кинетическим ударом, да ещё и на близком расстоянии.
Кирилл стоял тут же, не скрывая слёз. Единственный друг. Даже не друг, а почти брат, ведь с самого детства бок о бок были. Жили в соседних домах.
Подошёл один из штурмовиков.
— Народ, пленных выводить, или так оставить пока? Они там едва одеты и одежды у них тёплой нет.
— Да. Сейчас подойдём. Потом погорюем, ребят. У нас сейчас с живыми людьми проблемы решать надо.
Пленных оказалось ровно сорок пять человек. Размещалась вся эта толпа лишь в трёх палатках. Чуть ли не друг на друге ютились. Все худющие, бледные, одетые в рваньё. Когда я спросил, куда делся ещё один, кто-то из их толпы сказал:
— Он всё время к этим переметнуться хотел. Как раз с одним вопрос этот решал, когда вы стрелять начали, у входа шептались.
Понятно. Значит лежит сейчас где-то снаружи. Поделом. Предателей не любили никогда и нигде.
— Одежда ваша где?
— Да кто ж знает то? Эти сразу тёплые вещи забирали, чтобы сбежать не думали.
Палыч, подошедший как раз на этом моменте, сказал:
— Одежду они во второй палатке ныкали. Там вообще всё добро сложено ихнее. Даже жратва кое-какая должна быть.
— Уже хотя бы это радует. — Обращаясь уже к бывшим пленным, я непонятно зачем сказал им, цедя слова сквозь зубы: — За ваши жизни расплатились не только урки. Погиб один из наших. Парню едва семнадцать исполнилось. Цените. Ваша жизнь теперь станет лучше. Вот такой ценой.
И, отвернувшись, ушёл назад, к своим. А пока шёл, корил себя за то, что позволил себе разозлиться и выплеснуть злость на них, хотя они то при чём?
— Ты чего на взводе такой? Что-то не так с ними там? — Ник и Оксана с Серёгой смотрели на меня вопросительными взглядами. Кирилл же так и не отрывал глаз от свёртка.
— Да нормально. Это я сам себя накрутил. Лишнего брякнул. Ничё. Пусть в курсе будут, какой ценой их свобода обошлась.
— Ты им что ли за Мишу предъявил? Толян, я тебя не узнаю. — Серёга сразу стал хмурым, взгляд же стал осуждающим.
Оксана же теперь смотрела с некой жалостью, будто понимая, как я себя теперь терзаю. По Нику ничего сказать было нельзя. Просто смотрел. А вот Кирька наконец поднял голову и тоже теперь смотрел на меня.
— Ты всё верно сказал, дядь Толь. Пусть знают. И помнят. Мы его здесь похороним?
Этим вопросом он нас почти озадачил, однако, я тут же решил и сказал:
— Нет. Берём с собой. Похороним там, у базы. Найдём местечко покрасивше, да поспокойней. Хоть неделю землю долбить будем, а сделаем по-человечески. Парень заслужил для себя такую честь.

***

До приезда снегохода одели людей, сложили все мелкие палатки и одну большую, две оставшихся пока оставляя на месте. Всех ведь нам не захватить. Тут будут ждать. Провизии на «складе» оказалось довольно много. Даже консервов всяких немалое количество. Как потом выяснилось, это был запас одного семейства, которые, вернувшись в свой посёлок после катастрофы, раскопали развалины магазина, где за день до этого был завоз товара. да и вообще, все запасы были конфискованными у этих людей. Мало что эти твари находили сами. Удивительно, но все пленные были вполне здоровы, несмотря на бледность и худобу. Лекарств различных в лагере тоже хватало. И целых пятеро фельдшеров среди пленных. Один из них с хирургическим стажем. Большинство были женщины. Самой младшей одиннадцать, самой старшей тридцать восемь. Мужская половина сплошь молодые парни не старше тридцати. Как выяснилось, стариков урки убивали на месте, не собираясь кормить «бесперспективняк», как они их называли. Твари и есть твари. Мы не забывали, что небольшая часть этих тварей ещё ходит где-то в округе, поэтому сразу были выставлены караульные посты по двое в каждом.

Снегоход приехал через два дня. Как и договаривались, Саня был с Ильёй. По дороге Саня научил парня управлению машиной, поэтому ехали меняясь местами, чтобы тот ещё и на практике привыкал. На общем собрании, в котором участвовали абсолютно все, решили, что мы не поедем на базу, а сначала вернёмся на место жилья общины и заберём оттуда оставшихся. привезём их сюда и уже отсюда начнём частями перебрасывать народ к базе.
Прикинув, сколько нас теперь народу, мы поняли, что внутри убежища придётся на первое время переоборудовать некоторые помещения в жилые, либо ставить те же палатки. А что? Жили же в них столько времени. Проживут и ещё немного, тем более, теплее стало, когда ветра нет, так и вовсе почти весна ощущается, а в календаре, напомню — июль. Скоро день рождения Милы…

В санях снегоход привёз дополнительные бочки с топливом. Не ожидали ведь, что столько покататься придётся, хотя и брали с запасом сначала.
Доверив механикам проверку машин на исправность и способность выдержать дальнейшие метания туда-обратно, были заверены, что всё должно быть нормально, если не перегружать моторы, обязательно давая им прогреться прежде чем двигаться. Ну, это мы и до них знали. Нас больше снегоход беспокоил. Лишь бы он выдержал. На этот раз в машины садились немного другим составом: я всё так же в снегоход, но со мной парень из общины, служивший в своё время в спецназе ГРУ. Один из шестерых, вызвавшийся с нами в первую разведку, когда мы тот самый дымок увидели.
В дутыше Ник с мужиком из той же общины. Тот был здоров как бык, хотя ростом невелик. Ширина плеч невероятная. Просто квадратный дядька с широким и добрым лицом.
Ну а на «Тигра» посадили сияющего Санька. Серёга, скрепя сердце, передал ему право вождения, ибо не захотел покидать Оксану, да и Кирюха как-то к нему ближе стал после смерти Михаила. С Саней вместе поехала… Одна из бывших пленных женщин. Когда спросили, зачем ей это, не лучше ли подождать, она просто ответила:
— Меня эти палатки уже достали. Видеть их не могу. Особенно после того, что с нами в них делали.
После этих слов спорить с ней никто не стал. Молча помогли собраться. Она, кстати, вполне неплохо обращалась с карабином, который ей доверил один из мужиков общины.
— Отец охотник был. Учил в юности, но я убивать не любила. Сейчас любого пристрелю, кто вздумает меня тронуть.
Жёсткая тётка. Сразу мне понравилась вот этим своим отношением ко всему. Не сдалась, а наоборот окрепла.

***

Поездка туда и обратно заняла всего пять дней. Мы теперь не боялись особо встретить кого-либо, однако всё же смотрели по сторонам, надеясь заметить кого-нибудь из тех, кого не было в лагере в день атаки. Люди сидели уже собранные и вышли, едва услышав звуки машин, так что погрузка заняла считанные минуты.
Вернувшись к палаткам, в первый день делили, кто в какой партии поедет. Нужно ведь было, чтобы в лагере всегда оставались бойцы, способные дать отпор в случае чего. В итоге эти бойцы и оказались в последней партии. Четвёртой. Ну, или пятой, если за первую считать тех, кто уже в убежище.

Перевозка заняла чуть больше недели. Когда приехали за третьей партией, были обрадованы новостью, что удалось чисто обезвредить ещё нескольких уродов. Те даже не задумываясь, почему палаток стало меньше, прямо вплотную подошли, а когда сообразили, что люди в охране лагеря другие, то было уже поздно. Шесть человек были уже на мушке у пары десятков наших боевиков. Убивать их сразу не стали. Поставили для них одну из маленьких палаток, так же забрав всё до малейшего, чем можно было бы разрезать полотно, забрав тёплые вещи, но кормили по расписанию. Их судьбу доверили тем, кого они всё время держали как скотов. Большинство голосов, да даже не просто большинством, а практически все проголосовали за смерть уродам. Все шестеро были любителями после своих походов «отдыхать» с женщинами. Некоторые даже и парнями помоложе не гнушались, но это мы старались не слишком оглашать, понимая, что тем самым парням уже пришлось пережить и напоминать лишний раз не надо. Расстреляли их, отведя ближе к лесу. А те хотя бы тут мужиками оказались крепкими. Даже не пискнул никто, хотя понимали, куда и зачем их ведут.

Описывать весь кипиш того, как проходило расселение людей, не буду. Скажу лишь, что пришлось-таки ставить палатку. Поставили её прямо над входом в убежище. Василич, кстати ещё в день приезда первых людей отключил защиту на всех входных дверях, однако оставил «шлюзование», где проходила санобработка. Умная система без неё не открывала вторые двери.
Когда наконец все расселились так, как им было указано, либо по желанию, кто хотел жить наверху, сделали для всех небольшой праздник. Стол был не слишком богатым, ибо понимали, что теперь нужно кормить целую ораву, а припасы далеко не бесконечны, хотя их и много.
Да, из той группы учёных, что некогда вышла из убежища, живым остался лишь один — самый молодой из них, однако в своё время успевший написать несколько научных трудов по биологии и даже сделавший пару каких-то открытий. Василич, увидев его, подошёл, обнял и так они долго стояли. Мы не лезли с распросами. Сами как-нибудь расскажут всё, что захотят.
Ещё через неделю решили, где и какой будем ставить дом. Работали все. Даже женщины и дети. Сразу же часть людей ушла на заготовку леса для сруба, кто-то занялся расчисткой места, кто-то пошел копаться на месте развалин бывшего города, таская оттуда камни для какого-нибудь, но фундамента. Ну и конечно кому-то пришлось долбить землю под этот самый фундамент.
Мишу, кстати, похоронили лишь перед самым началом строительской суеты, настолько были замотаны свалившимися делами. Поставив крест над его могилой, выстрелили из карабинов по три раза. Пофиг было на экономию патронов. В бою парень погиб. Немного позже мы сделали ещё один крест и поставили рядом. На нём написали данные Ивана. И пусть он лежал в другом месте, но вот так мы ещё раз отдали ему дань памяти.

Через два месяца дом был готов. Пятнадцать на пятнадцать метров двухэтажная громадина возвышалась над пустырём, где решили строить. Лишь внутри было совершенно пусто, но этим занимались люди, кто с деревом хорошо умел обращаться. Мебель ведь абы как не сколотишь. Комфорта хоть немного хочется.

Со склада убежища вытащили все солнечные панели, которые там нашлись в исправном состоянии, а таких оказалось ровно двадцать штук, способных питать даже небольшую электроплитку каждая. Если бы не инструкции к ним, то даже не рискнули бы, ну а так довольно быстро смастерили под них подставки, обратив лицевой стороной на юг. Понятное дело, что сейчас они не могли выдать всей своей мощности. Солнца то не видно, но днём света хватало, чтобы зарядить от них аккумуляторы разных инструментов и раций, без которых от базы не отходил никто и никогда.
Для животных постоили отдельный домик недалеко от входа, заведя туда с помощью гофрированных труб выдув прямо из убежища, чтобы не нужно было постоянно топить печь, которую хотели поставить поначалу.
Талка с Тузиком действительно подружились и теперь уже оба не отходили от Веры, когда та выходила на улицу. А вот жильё мы для них соорудили вместе с остальными животными. Судя по их поведению друг с другом, щенков нам ждать придётся недолго.

Родителям выделили отдельную комнату внутри убежища. Да и вообще всех пожилых решили разместить именно там. Работать их не заставляли. Всё было на добровольных началах. Некоторые выползали, помогали в чём-то. В основном советами, но полезными. Например, двое оказались бывшими инженерами чего-то там гидростроительного и предложили, как из убежища протянуть трубы наверх, в дом, с помощью хитрого насоса, которому не нужно было много энергии, так что в доме была вода из скважины. Ну и что, что только холодная. Тысячами лет так жили предки и мы проживём.
Электричество в дом также подали снизу, но только для освещения и оно полностью было синхронизировано с тем, что внутри убежища, то есть на ночь отключалось и включалось только утром.

***

В один из вечеров, когда получилось собраться нашим старым составом, куда теперь обязательно входили Василич и Илья, к нам присоединился один из стариков бывшей общины.
— Я слышал вашу историю и истории других людей, которые теперь живут здесь. Анатолий, Андрей Петрович, Мила, вы за это время хоть раз задумывались о том, что не случайно выжили в том апокалипсисе все четверо? Ивана я тоже имею в виду.
Ответил я, решив отдуваться за всех:
— Думали, и не раз, но то было до того, как мы узнали, что есть немало других выживших только в нашем округе. Уж как-то немного подозрительным иногда казался факт того, что мы никогда не ссорились, будто идеальная семья сосуществовали. А что имеете в виду вы?
— Попробую объяснить. Вы как-то оговорились, что обычно выходили на перекур не наружу цеха, а лишь в тамбур между въездными воротами и лишь в тот самый день, незадолго до часа икс втроём вышли именно на улицу и даже немного отошли от здания. Когда же всё едва началось, к вам присоединилась эта прекрасная девушка. После вам никто не подсказывал, но вы сами, не сговариваясь приняли решение убежать подальше, что спасло вас. Вам не кажется это странным?
— Как-то не до этого было в тот момент. — Едва не хором отозвались мы втроём с Андреем и Милой.
Переглянувшись, посмеялись.
— Видите? Вы даже сейчас почти синхронны. Я сейчас продолжу, прошу не перебивать. После обсудим сказанное мною, хорошо?
— Да, конечно. — И снова хором. Теперь смеялись дольше, однако чувствовалось некое удивление от самих себя.
— Итак. Вы отбежали вчетвером. Вы, Анатолий приняли безошибочное решение не идти назад, на поиски выживших, пытаясь спасти ещё кого-то, а двинулись в лес, который, как мы уже знаем, выстоял повсеместно, оставшись нетронутым стихией. После чего вы обнаруживаете ещё двоих — Александра и Ника. Задумайтесь, какова была вероятность того, что и они в момент тряски выживут, а после всего будут проходить именно мимо вас? Весь мизерная, не так ли? Но и это ещё не всё! Спустя месяц. МЕСЯЦ! Вы находите ещё двоих. И ими оказываются Сергей и Вера. Теперь вас восемь человек, но что это за люди? Анатолий — человек имеющий неплохое, пусть и лишь теоретическое знание о способах выживания в сложившихся условиях, ведь кроме него никто из вас не знал, что грядут холода; Затем Андрей — травник-самоучка, однако весьма неплохой травник, благодаря которому эта милая маленькая леди до сих пор с нами; Иван — бывший военный, который научил вас обращению с оружием, чего все вы ранее не умели, кроме Сергея; Мила — Отличная хозяйка и просто очень хорошая женщина. Душа компании, скрепившая всех вас; Ну и наконец Вера — самый чудесный человек среди вас. Среди всех нас. Девочка, видящая вещие сны! Сколько всего вам удалось провернуть и избежать, благодаря её предсказаниям? Оксана Павловна, присоединившаяся к вам позже оказалась никем иным, как тоже бывший военный, Максим Васильевич учёный, единственный оставался в убежище, куда без него вам было бы не попасть, а если бы вы не попали сюда, думается мне, что либо наша с вами встреча случилась много позже, а то и вообще бы не произошла. Но у вас появился траспорт, хорошее оружие. Объединившись с нашими людьми у вас получилось ликвидировать опасную банду. К сожалению, не без потери, которую опять же предсказала девочка. Заверяю вас, молодые люди. Именно вы очень и очень не случайно выжили тогда и продолжаете жить до сих пор. Кажется мне, что впереди будет ещё немало чего-то такого, что произойдёт именно благодаря вам. Всем сразу, или кому-то одному из вас. Но и это далеко не всё. Илья, ведь вы тоже выжили совершенно случайно. Вашей бабушке неожиданно захотелось навестить родных в родной деревне. Удивительным образом им удалось уговорить ехать с вами ещё и вашу тётю Марину. Спустя два года вы с дедом возвращаетесь к месту, где был дом в Первоуральске и обнаруживаете крест — свидетельство того, что ваш, Илья отец жив. Его же отец, ваш дед в тот день оставил на кресте знак того, что и вы живы. Ещё через два года Анатолий обнаруживает этот знак, догадывается, где вы можете быть и в конце концов состоится ваш выход в путь, после чего происходит всё то, благодаря чему мы теперь здесь все вместе. Спасибо, что выслушали. Что думаете на этот счёт?
Лично я сидел в некотором шоке. А ведь действительно всё складывалось так, будто что-то направляло нас. Старик во всём оказался прав. Я даже не стал спрашивать, откуда он так много о нас знает. Мы ни от кого не скрывали своих приключений, а другие люди охотно делились своими.
Сидел и ощущал себя неким мессией, глядя на лица своих друзей, понял, что и у них в головах те же мысли. Даже Вера сидела, удивлёнными глазами глядя куда-то в несуществующую даль. Потом она нервно встряхнулась, посмотрела на меня и выдала такое, от чего у меня мурашки по коже пошли:
— Ты найдёшь целый город…