All inclusive (продолжение)

03.25.20??
Воскресенье. Этот день я запомню

Первую половину дня я провёл, как и предыдущие три дня…
Что ж, я не хочу разглагольствовать, а вы не хотите читать описания красивых пейзажей, где поют птички и на земле растут цветы, названия которых вам ни о чём не говорят. Поэтому я сразу перейду к сути дела.
Я вышел на улицу, чтоб покушать. Пока я направлялся к магазину мой взгляд упал на предмет, который двигался на перекрестке в 30-и метрах от меня. У меня насчитывается уже приличное количество случаев, когда я подходил к чему-то, проявляющему признаки жизни, и это оказывалось что-то другое… Но я не делаю исключений и решил подойти поближе и взглянуть на то, что очень, сильнее, чем прежде, похоже на силуэт (в данном случае, пьяного) человека, переходящего дорогу.
Чудо! Я был удивлён. Вспомните или представьте, как у вас получилось мастерски сделать то, что никогда раньше не получалось. Я был потрясён сильнее, чем вы в тот момент, когда увидел, что это настоящий человек. Не огромный пакет, придавленный ведром и дрожащий на ветру, не манекен, который каким-то образом оказался на улице. Человек!
Он шёл в середине дороги, наклонившись вперёд и вытянув слегка руки, будто преодолевал поток сильного ветра. Потому и выглядел, как пьяный. Я уже подсознательно представил, как этот бедолага, подобно мне, пал духом и «ушёл в отрыв».
Потом этот некто упал и больше не сдвигался с места. Приблизившись, я аккуратно перевернул его (это был мальчик в чёрном капюшоне, выше меня) и стал щупать пульс. Я не врач, но насколько я понял, он был мёртв… Да, не каждый день увидишь, как на твоих глазах умирает человек. То самое чувство, когда понимаешь, что всё идёт против тебя – вначале этот конфуз с зеркалом, теперь человек, с которым пять минут назад я мог бы, наверное, поговорить. Впервые я искренне надеялся на то, что сделал что-то не так и что пацан на самом деле жив. Я несколько раз проверил пульс на руке, на шее, даже сделал пару толчков в сердце (вдруг поможет; лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть), потом я обшарил его. Разумеется, не с целью своровать что-нибудь, это было бы глупо и ужасно подло, а чтобы понять, что это был за человек. Ничего не нашёл. Ещё я отметил про себя, что от него не пахнет алкоголем и что он довольно чистый для бродячего алкоголика со стажем. Стало быть, я ошибался, когда думал, что тот умер от чрезмерного употребления. Несмотря на потрясение я подумал, что это была самая странная смерть из всех смертей, когда-либо настигавших людей.
После долгого ожидания непонятно чего и оглядывания по сторонам я увидел, что с той стороны, откуда прибыл скончавшийся, шли двое: мальчик, чуть ниже меня, толстенький, в полосатой майке, и девочка, моего роста, в жёлтой кофте, распущенными светлыми волосами. Как только они приблизились, мальчик вдруг заговорил, ускорив шаг к лежащему близ меня телу и приподняв дрожащие руки:
– Печально. Обидно. Очень печально, – лихорадочно проговорил он.
Я отошёл чуть в сторонку. Толстячок присел возле тела и взяв его за плечи, стал пристально смотреть ему в глаза.
Девочка же, странно представителей женского пола в возрасте 15-16-и лет называть девочками, но, увы, иного названия не дано, а называть таких девушками – это, наверное, тоже радикализм, так вот… Девочка, уже вдали завидев меня, будто хотела остановиться, но затем продолжила идти, только с более настороженным и озабоченным лицом.
Честно говоря, я хотел обнять их обоих и во весь голос выразить, как я рад, что наконец встретил людей в этом безлюдном мире. Но это было бы не в тему, потому что какие тут радостные клики, когда человек, который им, видимо, близок, умер по непонятным, по крайней мере для меня, причинам.
– Как давно ты попал сюда? – спросила девочка, приближаясь к телу и глядя на меня.
Я осознал, что здесь разыгрывается серьёзная драматическая фантастика и фантастическая драма. Немного помолчав, а я всегда отчётливо чувствую паузу перед тем, как дам ответ пусть даже на самый банальный вопрос, я ответил:
– Неделю назад. А вы?
– Три месяца.
– Печально, – медленно произнёс толстячок. – Не выдержать.
Девочка тоже села возле тела умершего и стала его осматривать. Потом также медленно и тихо выругалась. Села на пол и обхватила коленки руками. Взгляд застыл.
– Ё-маё… Как вы так… выдержали? – тихо усмехнулся я и тут же укорил себя за то, что лезу в жизнь человека, когда у него горе.
Ответа не последовало, все молчали, и я ещё сильнее укорил себя за глупость. Я уже представлял, как девочка думает: «Что за идиот? Тут человек умер, а он интересуется, как мы выдержали?!» Наконец, девочка заговорила:
– Первые два месяца нас было четверо.
Я хотел ещё задать вопрос, но успел воздержаться.
– Потом у одного вышел срок и он попытался выйти…
– В смысле?
– Ах, да. Ты же не в курсе.
Она нехотя встала и подошла ко мне.
– Повернись.
Может быть это глупо, но я подумал, что когда я повернусь, она даст мне по шее или ещё чего сделает нехорошего. Преодолевая недоверчивость и страх, я всё же повернулся к девочке спиной. Опустив чуть майку у моей шеи, она сказала:
– Повезло тебе, три дня осталось.
Я повернулся.
– Ты про что?
Девочка повернулась и показала место между шеей и позвоночником.
– Здесь у каждого количество дней, которые нам осталось здесь прожить.
У неё было число 78.
– В смысле?.. – Я нахмурился. – А потом?
– А потом можно попытаться выбраться отсюда и вернуться к нормальной жизни.
Я молчал и думал. Девочка подошла к толстячку и опустила руку на его плечо.
– Хватит унывать. Если ему не повезло, это не значит, что у нас тоже не получится.
– Ужасно…
– Погоди. А как это можно выбраться отсюда? Мы что, типа… – Я не знал, как продолжить.
– Я не знаю, как это работает. Но я знаю, что когда истечёт твой срок, ты сразу поймёшь, куда надо идти.
– И что, получается… я могу умереть?
– Да.
– Но как? – это был риторический вопрос.
– Ну. – Она задумалась. – Как тебе объяснить?.. Насколько я поняла чем ближе ты будешь к нужному месту, тем сложнее будет идти и… ну типа тебя будет что-то отталкивать и ты уже не сможешь видеть нас. В прямом смысле этого слова одна нога твоя будет здесь, а другая – там, то есть ты уже будешь видеть другой мир.
– Который настоящий?
– Кто знает?
– Может быть, глупый вопрос… Вы знаете, кто всё это устроил?
Девочка пристально посмотрела мне в лицо.
– Действительно глупый вопрос. Откуда нам знать?
Толстячок встал.
– Пойдём, – обратилась девочка к нему. – Поиграем Playstation… Ты с нами?
– Эмм… Да. Конечно.
Я пошёл за ними.
– Послушайте. Мне просто уже надоела виртуальная реальность, так что если уж играть, то может что-нибудь вживую?
Толстячок поддержал меня, взглянув на неё и закивав радостно головой. Затем он забежал в ближайший магазин, мы остановились. Вынеся мяч, он стал тыкать на него второй рукой.
– Отличная идея! – сказал я. – Футбол, точно.
– Вот вы и нашли друг друга.
– Что?
– Он очень любит футбол. Ты, как я поняла, тоже. Вот и играйте. А я пойду и поиграю в Playstation. – Она продолжила идти.
– Вдвоём ведь будет скучно…
– Я не хочу играть футбол.
Толстячок сдался и побежал за ней. Я тоже, но я хотел компромисса, потому что светящийся экран мне осточертел.
– А давай поиграем пол часа Playstation, а потом футбол пол часа.
Она заносчиво и с одолжением вздохнула.
– Ладно.
И мы играли плэйстейшн. Только пол часа, разумеется. Что за легкомысленное отношение к жизни! Скоро и нам придётся попытаться вернуться в нормальный мир, а мы играем в приставку! Что поделать, дети!
Я «на всём своём жизни» никогда не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас, когда мы – я и совершенно незнакомые мне люди – играли плэйстейшн. И если в детстве во время игры я забывал обо всём мире, то в данном случае и мир о нас забыл. Пустой торговый центр, манекены, и где-то там средь этой пустоши доносятся вскрики и фразы из Mortal Combat.
А вообще, когда я встретил людей, да к тому же узнал, что из этого непонятного мира можно выбраться, вся таинственность и романтика этих мест пропали. Моё подсознательное знает: «Да, я вернусь в свой мир к родным людям. Да, я могу умереть. Да, я могу и не пытаться вернуться и остаться здесь навеки». Двое разных противоположных путей. Выбирай.
Ну а потом мы играли в футбол. Вернее, не футбол, «собачку». Пацан в клетчатой майке играл лучше всех. Вообще, его внешний дружелюбный вид не совпадал с его агрессивной техникой игры. Вспомнил один анекдот. Приходят как-то журналисты к российскому футболисту в квартиру. Он ходит и показывает на холодильник, на стиральную машину, микроволновку. И говорит: – Вот смотрите! А вы говорите, что у меня техники нет!
Вскоре мы устали и захотели пить. А как только удовлетворили жажду, найдя пару баклажек в коммерческом магазине, тогда и голод дал о себе знать. А так как в коммерческом никогда не бывает нормальной еды, то мы направились к ближайшему супермаркету.
Я шёл себе меж полок, никого не трогал. И тут мне в шею ударило лёгкой пачкой мармелада. Я повернулся. За мной, как я и знал с самого начала, шёл этот футболист с незнающим лицом.
– Э! – произнёс я. – Ты чего?.. Не делай так, пожалуйста.
Я продолжил идти. И тут толстячок снова бросил в меня что-то (кажется, коробку с игрушкой внутри). Это был вызов. Мы стали бросаться едой. Вернее, только футболист. А я бросался исключительно «несъедобными вещами», ведь я же главный герой в этом сюжете, а главный герой должен относиться ко всему бережно и рассудительно.
Мне действительно было очень неприятно (и даже больно) видеть столь кощунственное отношение к недешёвым шоколадкам.
Потом девочка тоже стала участвовать в «перестрелке». Это продолжалось около двадцати минут или меньше. Было весело.
И дальше было много всего интересного, что уже лень описывать.
…
Вечером пришли в мой мини-лагерь. Я боялся, что они не поддержат идею спать на улице, мол, что угодно может произойти и потому нужно спать в безопасном и комфортном месте. Но нет. Они вынесли два матраса и прочие принадлежности для сна на улицу и разложили всё это в шести метрах от только что подожжённого мной костра.
03.26.20??
Исчезновение. Поиски. Разговоры.
Когда я проснулся, я обнаружил, что толстячок пропал. Оптимистичное в сознании шептало мне, что всё в порядке, что он ушёл в магазин покушать, что повода для покидания нас у него нет. И это звучало очень логично.
Но со временем я и девочка убедились в том, что её двоюродный брат (да, это оказалось так; я узнал об этом только сегодня утром) пропал. Я предложил пойти и поискать его в ближайшем торговом центре. Девочка упрекнула меня в глупости и сказала, что кому-то нужно остаться здесь на случай, если футболист вернется, а второму начать поиски в ближайших районах. Да, это был план понадёжней. Такие идеи всегда должен предлагать главный герой истории, а второстепенные персонажи должны предлагать левые и непонятные планы. Или у меня слишком стереотипное мышление… Я прекрасно понимаю, чего это стоит – исказить историю или приврать в каком-то моменте, но всё же… наверное, потом уберу этот момент или присвою идею девочки себе.
Никто не хотел оставаться, но я решил уступить и согласился ждать появление её брата здесь.
Я оглядывался и думал, смогу ли не слишком дотошно, но и не слишком кратко описать окружающую меня местность. Трёхэтажные дома… небольшие участки, огороженные виноградом, за которыми непонятно кто ухаживает… Или я уже описывал местность?
Постоянно боюсь, что создам неполную картину и читатель, отложив книгу, будет возмущён. Это очень сложно – найти середину. Бывает, читаешь книгу, двое или трое людей ведут разговор, а где ведут – непонятно. Иногда, наоборот, в предвкушении чтения диалога приходится читать пять-шесть абзацев «наиподробнейшего» описания всего, что нужно и что не нужно.
Мне было очень скучно. В первое время я просто бродил туда-сюда и постоянно озирался по сторонам. Знаете, странное впечатление создаётся, когда в течение долгого времени рассматриваешь одни и те же виды. Ещё меня тянуло к компьютеру… Я быстро сбегал в магазин, взял там паштет и ложку. Вернувшись, стал читать всё, что было написано на банке. Что только не сделаешь, когда становится скучно. Я вот например, когда пишу эту заметку и мне становится лень продолжать, я начинаю баловаться с клавиатурой. Кладу два или три пальца на две (три) разные клавиши и нажимаю на все одновременно. Когда нажимаешь на две, то компьютер ещё успевает обрабатывать информацию и пишет две буквы. А вот когда нажимаешь одновременно на четыре клавиши и более, то он уже либо ничего не пишет, либо пишет только одну букву. Вот такие вот дела.
За все те четыре ужасно долгих и мученических часа, что я бродил возле мини-лагеря, толстячок так и не пришёл. А вот его сестра вернулась. Я спросил:
– Не нашла?
– Как видишь.
У меня было очень изнеможённое состояние и мне хотелось закричать во всё горло, что же это за жизнь то такая!
И мы отправились на поиски вместе.
– Что будешь делать, если вернёшься в нормальный мир? – спросила девочка после тридцати минут прогулки. Ох уж это «если»!
– Я расскажу всем о том, что со мной произошло.
– Ты же понимаешь, что тебя сочтут за сумасшедшего.
Я промолчал.
Далее мы говорили обо всём, что было у нас в нормальной жизни. Потом мы решили разделиться и встретиться в условленном месте – кафе Wriggles – через два часа.
Я вспомнил, что могу кататься на машине и заодно искать толстячка. Так я и сделал. Я сидел в машине с открытым окном, вокруг была абсолютная тишина, никого, ветерок дул со всех сторон. В общем, это было прекрасное времяпрепровождение. Хм…. Интересно, если забить слово «времяпрепровождение» в словарь, то какое определение он (словарь) ему даст? Вроде бы да, слово говорит само за себя, а ты попробуй его иначе описать.
Как только я приехал в назначенное место ровно через два часа, я увидел, что девочка уже опередила меня. Она сидела, наклонившись над лежащим на тротуаре слева телом брата.
Я вышел из машины, закрыл дверь.
Мой дневник начинался с позитивной ноты, а заканчивается смертью вот уже двух человек. Что поделать, я не могу сделать вид, что это не происходит. Я не боюсь писать на тему смерти. По крайней мере писать, говорить, разумеется, с людьми об этом не получится, ведь многие боятся, и вообще, не смей говорить о смерти! Нужно делать вид, что всё хорошо, будто мы будем жить здесь вечно.
А знаете, когда ты чувствуешь, как смерть дышит тебе в спину, ты начинаешь ценить свою жизнь. Конечно, иногда память о ней полностью покидает тебя и вроде бы всё хорошо… но это лишь иллюзия. Да, я – не получивший даже среднего образования человек – опять философствую о жизни.
Кхм… Просто я сейчас в «просветительско-обличительном» настроении. Когда перед тобой результат работы матушки смерти, вспоминаются люди, которые своим отношением к людям и к миру просто смеются над ней, причём как сплетники – за спиной, а когда она встанет перед их лицом будет не до смеха. Ну да ладно, после того как я выражу своё мнение, всё равно ничего не изменится.
03.27.20??
Надеюсь, что вернусь домой
Я проснулся очень рано (в пять часов). А как спать, когда понимаешь, что сегодня решится твоя жизнь? Мне не терпелось попытаться вернуться в нормальный мир. Но, увы, не будет всё так просто – это ж закон подлости.
Я хотел оставить записку для девочки и «отправиться». Первое сделать не составляло проблем, а вот второе… Я не имею даже понятия о том, как это выполнить. Посмотрев на свою спину в зеркале, я обнаружил, что цифра 1 на спине не исчезла. То есть нужно ещё подождать.
Нет, не хотелось будить её. И не потому что это будет неуважительно, а потому что меня самого стало клонить в сон.
Стало слишком холодно, я зашёл в дом, надел куртку, вышел на улицу и, сев на скамейку, находясь в приятной истоме теплоты, комфорта и сонности, стал размышлять. Затем оглянулся. Как же всё-таки была приятна и таинственна эта тишина города, когда это только началось! А теперь? А теперь я привык и не чувствую никакой таинственности. Город как город, что здесь такого?
Очень скоро я вырубился.
Мне приснился короткий, неотчётливый сон. Не понял точно, что там было. Кто-то что-то говорил, потом какой-то смех… Началось землетрясение.
– Хэй! Эй, давай, вставай!
Это меня трясла девочка. Я очнулся, посмотрел на её серьёзное лицо, зевнул, протерев глаза.
– Ну, что ты решил?
– Я решил, стоит попытаться. – Я встал. – Только есть проблемка…
– Какая проблемка?
– Мой «срок» ещё не истек.
– Дай гляну. – Я повернулся и она оттянула шиворот майки. – Да нет же, ты готов.
– Серьёзно?.. – сказал я с таким видом, будто я спокоен.
– Ага! Серьёзней некуда. Ты чувствуешь что-нибудь?
– Я чувствую голод, а ещё я чувствую страх неудачи.
– Не боись, если и сгинешь, всё равно больно не будет. – И протяжным тоном добавила, рисуя рукой дугу. – И все твои несчастья закончатся.
– Благодарю за поддержку.
– Не стоит. Люблю людям помогать словом в трудные минуты.
– Думаю, что если я останусь, то каждый день меня будет мучать мысль: «А вдруг я всё-таки могу вернуться, но не сделал этого из-за страха?». Поэтому, я выбираю вариант «всё или ничего».
– В смысле? – она потупила взгляд.
– Блин, ты серьезно?.. Такой эпичный момент был.
– А! Всё, я поняла. Ты хочешь сказать, что ты либо вернёшься домой, либо умрёшь… Слушай, а ты здорово придумал.
Я промолчал. И раз уж эпичный момент был испорчен я решил добавить вот ещё что.
– Перед тем, как я начну, – я направился к ноутбуку, – я должен записать все последние события в свой дневник.
Какой-то момент она молчала и смотрела мне вслед.
– Дело твоё. Тогда я пока пойду, перекушу. Позови, когда решишься.
– О’кей.
…
Прошло примерно полтора часа пока я всё писал.
Затем я позвал девочку и вручил ей ноутбук.
– Здесь все мои записи. Храни их, как последнюю модель айфона.
– Ага, – безучастным голосом ответила она. – Всё, ты пошёл?
– Сейчас, погоди, мне нужно этот момент тоже записать.
– Мда.
Я открыл ноутбук и стал строчить.
– Всё, честное слово, запишу это и пойду.
– Видно, что ты нервничаешь.
– Да, есть такое… Всё, я готов.