Глава 3 (Глава 4)

Треугольные и прямоугольно-параллелепипедальные небоскребы и простые жилые здания тянулись к ночному беззвёздному небу, пропитанному ядохимикатами, радиацией и гравитационными ошмётками с мясными структурами чужого мяса в ультразвуковых колебаниях крика воспоминаний убитых людей. Люди планеты Галлея никак на это внимания не обращали и продолжали свои праздные развлечения. Группа мужчин отправлялась вместе с судьёй в тронный зал в центре большого города, а с ними ехала аристократка, вылезая из большого гравитационно-светового автобуса на топливе чуть слабее ракетного и выбрасывающего кучу радиации в окружающую среду, однако их королевское высочество экономил на переработке ядерных выбросов, зато он отлично умел питать своё тело чужой памятью ДНК и клеточного деления на процедурах омоложения. Когда транспорт подъехал к дворцу, который скорее походил на огромный комплекс неизвестного назначения, представляя в центральной постройке типичный ряд и два огромных светящихся жёлто-оранжевой градиентной расцветки купола. Из транспорта сначала вышли трое воинственно настроенных мужчин, за ними ещё четверо вооружённых, вышел судья и один из троих статно помог покинуть транспортное средство одетой в чёрный брючный костюм той самой аристократке.
Группа зашла в роскошное здание, обделанное по моде золотом, материалами похожими на мрамор с бриллиантовым покрытием, которое стоило целое состояние за одно только помещение, а тут весь дворец обделан таким материально-вещественным творением. Роскошные картины, статуи, произведения искусства – все только о богатстве и кричит, однако аристократка, глядя на всю эту роскошь видела лишь трупы убитых ради него невиновных жителей своей страны, потому что все знали вспыльчивый характер своего короля и прочих чиновников и аристократии, а Валентина, как одна из них, будучи скрытым бесом знала об этом не хуже всех остальных. Вся эта группа посетила дворец преследуя многие цели, но основная – договориться об освобождении исследователя Генри, который исследовал алхимический состав космических веществ и недавно его осенило открытие, которое интересовало и судью, и всю эту группу, а именно – алхимический состав человеческой клетки. Он сделал то открытие приближённо-гипотетически, однако для тех, кто эти данные изучал и собирал они были величайшей ценностью и лишь за этим они его искали, так как этот состав – первый ключ к относительно бессмертному, естественному и свободному существованию для тех, у кого, например, в организме возникает рак. Но эта история в реальности не была известна больше никому, кроме Генри, аристократки и некоторых из семи мужчин, а также знал судья.
Подождав немного, когда будет получено одобрение на аудиенцию правителя они прошли в зал и начали разговор о его освобождении. Правителя этого балагана звали Даниил Хаббард Русланиович, внешне он был типичным толстым убогим мужчинкой, если б только не его богатые наряды и роскошь – то убожество убожеством, ничтожество ничтожеством, а в тяжёлых обстоятельствах трус трусом. Как и все трусы он бы мать родную продал, лишь бы спасти своё мягкое место и этой его жалкостью постоянно пользовались все, с кем он вёл переговоры. И естественно трусу только кулак покажи, только стволом пригрози он тут же распластается подобно послушной собачке и все сделает как ты его просишь, потому что трусы не способны на суицид ради кого-то или даже себя, а потому не способны рисковать своей жизнью, так как в принципе суицид — это слабость, но риск порой необходим. С инкубаторов всех, кроме Земли, так как на Земле было что-то вроде подобия духовных консервов, поставлялись женщины для развлечения или просто в рабство, а он добротно подписывал документы о передаче и собирал капитал. Именно на это ему и намекнули, когда добились его согласия на освобождение Генри, Валентина и ещё двое из семи её спутников, а судья молчал и, когда он стоял в углу зала лишь сигареты ему не хватало для красивой панорамы, но на его молчание никто ничего не сказал. Затем пошло обсуждение работы системы «того света» на Земле и остальных инкубационных планетах.
— Но вы даже меня не слушаете! – возмущённо сказала Валентина Даниилу.
— А я и не обязан вас слушать, мне все равно что там происходит. Процедуры работают, очистители с концентраторами функционируют. В чём проблема?
— Проблема в том, что вы используете живых людей для очищения материи памяти души о делении клеток раскодированных людей, разве нельзя найти хотя бы другой способ очистки?
— Вы лезете не в свои дела! Что вы себе позволяете?
— Хорошо, я понимаю, простите мою грубость – сказала Валентина, сжав руки в кулак. Она этот вопрос все равно оставлять не собиралась, но поняла, что по-хорошему обсуждать это бесполезно.
Естественно, прихватив немного капитала судья и остальные спутники, включая Валентину отправились в полигон освобождать пленника, так как без залога в освобождении им было отказано.
Генри, сидя в камере думал о том, на сколько у него интересные исследования и какая у него при этом неблагодарная низкооплачиваемая работа, на которой его поставили и в результате он здесь, в серой рабской пижаме, лишённый свободы и надежды на что-то светлое вообще в ожидании своей участи. Если бы он только не узнал о том, что происходит на Земле, если бы не нашёл ключи к бессмертию, все было бы хорошо и его бы не арестовали. Что его теперь ждёт? Он не знал и не ведал. Спустя 8 часов за ним приехали Валентина и сопровождающие, судья улаживал вопросы выкупа и Генри таки выпустить выпустили, но не отпустили. Он чувствовал, что находится в неизбежной, непреодолимой клетке из которой не может вырваться, не может преодолеть сковывающие его свободу обстоятельства и он понимал, что все что им нужно его научное открытие и в глубине души так надеялся, что они его не получат, что их заинтересует что-нибудь ещё вместо этого, однако безысходность его не покидала. Ему казались эти обстоятельства просто нереальными, ненастоящими, несмотря на то, что все это имело место быть на самом деле. И в принципе так часто бывает, когда жизнь прижимает к стенке человек не может поверить в то, что его прижало то, что он хоть и ощущает, но не видит часто полную ретроспективу и перспективу обстоятельств. Вопрос у него ещё возникал кто или что эти обстоятельства создаёт и что помогает их анализировать? Однако он понимал, что суматоха вокруг его исследований имеет место быть и он бы не удивился. Если бы даже инопланетяне прилетели посмотреть на него, просто потому что он это обнаружил в ходе своих исследований. Но кто была та женщина? Если бы он встретил вот снова ту особу аристократических кровей он бы искренне был удивлён, так как при первой встрече с ней искренне ощущал её презрение к своей персоне.
Но кому тяжелее выжить, узнику или свободному человеку? При этом, тот кто правит тоже узник того, кем он правит и это неоспоримое правило, отсюда и само слово узник, от слова «узы». Взаимоотношения – это вообще одно сплошное рабство, потому что неизбежно пойдёт сравнение с друг с другом, у мужиков начнётся конкуренция сразу, при чём не важна ни причина конкуренции, ни суть проблемы, ни сама проблема — им лишь бы осуществить причину подраться и выяснить, кто ж сильнее там или сям – им по сути тоже пофиг в чём, и кто из них сильнее и этим по сути они прекрасны, когда дерутся, только именно в красивой борьбе, а не в этом омерзительном порыве доминировать. В чём разница? Разница в садизме одно дело просто дружески подраться и уважать существование друг друга, а другое независимо от причины просто истребить, чтобы единолично доминировать, потому что уважение искореняет доминирование и позволяет существовать всем без истребления даже в случае конфликта. К этому пришли, например, русские и немцы после войны, зачем геноцид, если столько трупов и никакой пользы в результате? Даже самый жестокий правитель хотя бы в рабство бы забрал побеждённых, а оптом неизбежно пойдёт все равно уважение к ним, потому что это существующие, настоящие люди, без них не получится ощущать и пользоваться результатом победы над ними и первыми это поняли русские генералы, цари, полковники, что победа не всегда крах побеждённого, а победив, можно договориться и жить с теми, кого ты победил. И вообще победа не однозначна в своём проявлении – это лишь ощущение триумфа, но в результате победитель ли победитель и проигравший ли проигравший? Если математически, кто меньше потерял, тот и победитель, а если в противостоянии есть уважение, то независимо от результата победа обоюдная, не говоря уже о развитии в таких процессах разнообразия. И отсюда вывод – что уважение, это проявление свободы. Без него невозможна свобода и стало быть свободному в любом случае тяжелее, если все порабощены и узнику тяжко быть рабом среди свободных, а значит все это так или иначе опять же вопрос взаимоуважения, потому что отсюда идёт прямой вывод, что свобода и рабство относительно, это просто плацебо, как и страх перед неизвестным, плацебо полезно лишь когда есть опасность, а если таковой нет, зачем этот страх? Значит это без причины не существует, так как не все этого боятся. Потому что сгореть в огне заживо или спрыгнуть с крыши боятся все, так как это полезный вид плацебо, оберегающий нас от того, что для нас опасно и проявляемый даже инстинктивно, потому что жилых зданий нет в природе, это уже интеллектуальный вид инстинктов.
После гравитационно-световой автобус с группой, так сказать, вызволения Генри из полигона подъехала к месту назначения. От полигона словно веяло мясом, кровью и гнилью убитых и казнённых неугодных правительству людей, да и построен он был на ландшафте с небольшой горкой и холмами. Эта обстановка говорила о том, что каждый день там происходят убийства, каждый день так или иначе садистская расправа над кем-то во имя кого-то или чего-то. Потому что им какая разница кого убить для достижения продления срока своей жизни, упрочнения своей репутации и достижения каких-либо успехов за счёт устранения того, что им мешает, так как они не в силах просто уважать существование человека, а ведь это уважение помогло бы достигать любую цель с учётом его мнения, но при этом его не убивая, однако это сложнее, это дольше, хоть и прочнее в результате то, что достигается, но они это понимать просто отказались, им это не нужно, потому что с убийствами быстрее и жить в результате дольше можно, не говоря уже о инкубационных планетах, где можно было спокойно доводить до суицида, уничтожать сжирая останки существования человека для собственного развития, а то заставлять потреблять наркотики в немереном количестве и наслаждаться блаженством, вместо того, чтобы после первых двух раз остановить человека имея для этого все возможности, потому они не видели того зверства, которое осуществляли каждый раз, доводя людей до состояния овоща, разрывая на мясо память мира о людях, которая как таковая тоже была живой, как и сам человек, о котором мир помнит.
Судья, Валентина и семеро сопровождающих вошли в здание для переговоров и уже с разрешением на вызвол пленника, но их там не ждали. Они прошли ровный, бетонный, серый коридор, похожий толи на притон наркоманов, толи на место, страшнее ада, потому что лишь бетонные стены, железные двери, бетонный пол и тусклые кристаллические светильники жёлтого света, но светящие очень блекло, словно вот-вот потухнут. В этом коридоре они и шли к концу, к главной двери, где сидело начальство и уже был хоть какой-то ремонт, а дальше шли уже различные прочие проходы в другое крыло с заключёнными и секции исправительных процедур, в которых тоже шла переработка приговорённых смерти, как мяса для бессмертного дворянства и аристократии, потому что мясо с инкубатора не всегда было годным и было дешевле, чем мясо заключённых. А для подстрекательства людей на преступления иногда использовали инкубационных людей, например, чтобы он убил свою мать, жену или случайного человека, изнасиловал кого-нибудь и прочие противоестественные проявления, но никто там не задумывался, что виной всему тут не простые люди, а правительство и инвесторы проекта «Бессмертный» или «Богиня Судьбы». Для этого проекта приговорённые к смерти так же использовались, а психически им внушался образ «Ангела Смерти», который в их обществе считался символом альтруизма и самопожертвования во благо общества и этим они не просто насмехались над человечностью, но и просто показывали свои истинные лица, что они даже тому что они едят не благодарны, они не признают даже то, что их поддерживает, то есть они считают это несуществующим, само собой разумеющимся, не осознавая, что это живое. Даже хищники всегда благодарны своей добыче, они радуются пойманной скотине, потому что это их жизнь, а тут ещё и презирают, не говоря уже о том, что все-таки, если уж ты хищник, есть следует мясо, а не память об этом мясе. Это все равно, что нарисовать его на листочке и съесть листочек, вместо мяса, только это менее жестоко. Потому что если на листочке только мечта об этом мясе, то память мира чуть менее реальна, чем то, о чём этот мир помнит, а он разумен, но иначе, чем живые люди, например, и их наука это изучила. И только они открыли дверь, судью шабахнуло по тройничному нерву, у Валентины началось сильное головокружение, и она рухнула на пол в коматозном состоянии, один из семи сопровождающих начал шарахаться из стороны в сторону, потеряв равновесие, ощущая блажь наркомана, хотя ничего не принимал, другой чего-то испугался и не понял даже, что его так напугало, ещё двое как олигофрен и слабоумный даже слова не могли сказать и повалились в истерике, а остальные трое спокойно, как в киберпанке, все что ощутили, восприняли и т.д. просто проигнорировали ввиду того, что они были бесами и им каждый день вечно система проецировала адские мучения, агонию, омерзение, гниение заживо, болезни, проклятья и так далее не разобрать то чудесное разнообразие прекрасного, что им системой посылалось. Пока их так убивала система за их помыслы, которые контролировались электронными датчиками в пространственной материи, представляющими собой фиксированное гравитационное искажение и пересечение этого искажения во всем, что с ним соприкасается в материальной точке, они научились отлично это преодолевать, использовать с пользой и просто с этим играться, а потому они продолжили идти, но уже радикально достав бластеры и ножи для помощи моральному уроду, который потерял остатки человечности. Они спокойно и с улыбками подошли к нему и тот начал улепётывать было. Потому что он властвовал, но телохранители стояли далековато, а пока добегали до троих сопровождающих один даже споткнулся на ровном месте по иронии. Один из бесов выстрелил в голову ублюдку и тот не достигнув охрану скончался быстро и безболезненно. Остальные начали сражение с охраной, а судья и Валентина так и пребывали в беспамятстве всю схватку, но они не победили охранников и были ими убиты.
Люди с Земли не знали о том, что система часто сопрягает процессы мышления человека с «нечистыми помыслами» в отношении своего правительства, бессмертных или чиновников с помыслами кого-нибудь неугодного на Земле, чтобы оба умерли, но если бес знал о том, что там живой человек и стремился этого тупня вытащить из контакта, то человек на Земле не знал о том, что он «слышит» или боится другого человека, так как этот контакт мог проявиться в очень широком разнообразии, а потому хоть они и убили этого морального урода, они не решили этот вопрос, потому что эта система автоматизированная и не поддаётся технологическому контролю непосредственно одним устройством, да и контроль этот условен, так как истинное назначение технологии – это общение с окружающей средой и совершенствование возникающих результатов общения, а так же оказания на неё определённого влияния, но не управления её процессами, так как на всё это невозможно повлиять и это опытным путём подтвердили изначальные изобретатели, когда система начала их истреблять, отторгая процессы управления. С тех пор они её использовали для наблюдения, однако другим расам продали её, обозначив другое назначение – так она и стала использоваться для психического контроля населения и инкубационной составляющей, например, разумное население Земли. И если человек мешал их интересам, а не интересам уже сторонних пользователей, то система отсекала его возможность мыслить просто, отсекая рычаги психического контроля, а именно освобождая «психику», или осуществляя перевод функций мозга к природному зонированию без концентрации определённого участка мышления в восприятии человека и так как зонирование мозга все равно одинаково система не могло осуществить в реальности реакция у всех была разная при «лишении Богом разума», но самая худшая – это смерть, а в обычных условиях просто сумасшествие, которое проходило бы в условиях отсечения человека в принципе, но система не могла спроецировать подобное, так как все пересекала и начинала убивать человека ограничительными ключами смерти – и человек от страха заболевал психически, вновь и вновь так умирая, но программа останавливалась, если человек начинал психически считать себя трупом, киборгом, материальным объектом или вещью неодушевлённой. И выход был самоубийством хуже смерти, так как человек вообще терял возможность лишится рассудка, так как в природе лишить рассудка нельзя – все что мы делаем, мы делаем осознанно и разумно, просто этого не понимаем или не можем объяснить, однако без лишения рассудка смерть очень мучительная, потому что возникает парадокс – система все ещё привязана к человеку, как к мертвецу и выгружает память души и психических процессов человека заживо.
Бьянка продолжала искать работу и жила себе спокойно вот уже неделю после описанных событий. Когда она вспоминала о «чудесах», которые с ней приключились, ощущения исчезновения рассудка, разума и в принципе своего существования ещё мучило очень глубокое и практически смертельное чувство бесконечной грусти и безвыходности, словно эта глубина поглощала её и представляла собой тупик для её личного развития, однако в настоящей реальной жизни все эмоций и предрассудков. Бьянка понимала, что все немного изменилось, но не прекратило своего существования. Просто ничто не исчезает бесследно говорит о том, что этот след остаётся от того, что исчезло куда-то ещё, но человек не заметил направление движения. Однако дальше вполне логичный вопрос — зачем искать, если можно заново построить в процессе жизни? Главное понимать, что жизнь – это процесс существования в окружающей среде и хоть не всегда получается себя как прямо задумал построить, все равно получается у людей. Потому что все мы воспитываем себя так или иначе и в результате это тоже становится творческим процессом, потому что результат будут дальше менять обстоятельства и главное с ними считаться, но при этом оказывать сопротивление, преодоление и даже влияние на них, потому что именно для этого все люди и существуют. Но что было бы, если бы все постоянно жили чётко по сценарию? А было бы у всех одно и тоже и Бьянка понимала, что живёт не по-настоящему, потому что, как у всех у неё жизнь идёт тем же циклом: воспитание, сейчас шла стадия становления в обществе, потом замужество, она родит детей, воспитает и умрёт – и все это просто в конце скуёт замкнутый круг, в результате которого её за это в этом круге разорвёт на мясо и все на этом, вся жизнь человека. И люди из-за этого не переживали, потому что им в принципе и не надо переживать, однако нужно считаться и с тем, что порой толкает нас к разнообразию, потому что иначе жить скучно, но тоже можно и все равно в конечном счёте скука исчезает и это неизбежно – смена скуки чем-либо ещё и опять скука и это хорошо, потому что в скуке можно отдохнуть от активного состояния, потому что это просто покой. Но и он вечным не бывает, потому что это жизнь обязательно найдёт нам новые проблемы и приключения и все это неизбежно меняет человека, никто не стабилен и в тоже время все люди стабильны там, где они то-то осуществили, да что там люди – даже животные постоянно что-нибудь да химичат не по природе. Например, кошки друг с другом играют, имитируя процесс охоты – это не по инстинктам, они, просто проявляя собственное существование так же осуществляют мечты в условиях, когда это невозможно, то есть это свойственно вообще всему. Но Бьянке было грустно, так как она ощущала себя буквально разорённой и отданной в рабство принцессой, потому что ощущала внутреннюю пустоту и ничего не могла с этим поделать.
Подходя к зданию гипотетически будущей работы Бьянка посмотрела на него и, набравшись смелости вошла внутрь. Времени прошло немного, но пока она шла по коридору на собеседование прошло словно столетие с этого момента и уже около двери отдела кадров Бьянка себя чувствовала старой, полумёртвой и измученной и физически, и психологически – ей было очень тяжело, словно она чувствовала опасность, которую вообще не понимала. И только она хотела было к ручке двери прикоснуться, как её сзади долбануло электрошоком в шею, и она потеряла сознание. Очнулась она уже в каком-то просторном помещении, но двинуться не могла, так как руки были прикованы к больничной койке и чувствовала она себя, словно её перекачали наркотиками, однако она понимала, что здание достаточно старое и помещение явно подвальное, хоть и большое. Но она лишь слышала стоны ещё людей, но не видела их, так как голова тоже была привязана к кровати, чтобы она не могла оглядеться. Внезапно расхлопнулась дверь в помещение, немного сотрясая прозрачное с незримыми человеческому глазу редко мелькающими в нём световыми и прочими материями разного цвета, но так как тут имели место быть ограничения и страдания людей в основном немного красные и жёлтые с блеклым оттенением голубого, а также все это перебивало что-то технологическое и неприятное, даже опасное, навевающее ощущение, словно ты в мясном конвейере. Бьянка ощущала страх, что у неё мозги вот-вот словно железными капканами изнутри в мяско перекрутит и испытала в этот момент дикий страх. Она не видела, кто зашёл в помещение, но понимала, что они идёт к ней и что если она панически закричит или что-то скажет будет только хуже, так как здесь вряд ли кто-то, кроме заточивших здесь её садистов. Садисты всегда считают себя всевидящими, и все стремятся делать сами, лично, потому от собственного садизма даже если не получают удовольствия, стремятся на чужом мясе и страданиях иметь хороший результат и Бьянка понимала, что они её явно уже считают объектом своих опытов. Кто-то к ней подошёл и посмотрел на неё, она увидела женщину с кудрявыми каштановыми волосами и карими глазами, русская с нормальным телосложением до пояса, потому что полностью она лёжа не могла увидеть. Та прикоснулась к её руке и с другой стороны к Бьянке подошло двое мужчин, один воткнул что-то в шею и там и оставил, а второй немного ослабил давление клапана, удерживающего связанную руку, чтобы поставить какую-то капельницу. Женщина сделала ей в вену укол неизвестного назначения и Бьянка потеряла сознание, ощущая лишь жуткую головную боль…