Глава 5 (Глава 6)

То, что случилось в Генри ввергло в недоумение весь персонал и сотрудников исправительного полигона, при чём настолько это было настоящее недоумение, настолько оно тронуло их до глубины души, что сложно передать оттенение параллельно текущего с этим чувством ужаса и страха. Он лежал в медицинском отделе и его тщательно обхаживали врачи, не понимая причину потери сознания человеком, но одно все понимали – это психическая попытка убийства, так как у него ничего не нашли. И эти психические несчастные случаи, посте того, как Генри взяли под стражу сплошь и рядом коснулись добрые 35,2% населения города. Люди постоянно или умирали здоровыми, или падали в обмороки, или начинали есть друг друга просто так, вместе с теми, которых видела Валентина. Так толпа людей набросилась на кого-то богатого, что ехал на дорогой колеснице, запряжённой драконом и разорвали на мясо и человека и дракона, при этом, дракон, сопротивляясь четверых все-таки успел убить, но там толпа более сотни, пожиравшая просто так человеческое мясо и никто не знал причины такого сумасшествия у простых людей Галлеи. Но даже они были лучше бессмертных, заживо вытягивавших память о жизнедеятельности организма и делении клеток из живых людей технологически. Генри, очнувшись от боли в больнице не знал о том, что происходит на улицах его родного города. Он не знал о том, что даже полицию толпа озверевших людей съедает до костей без каких-либо мук совести, его волновало лишь то, что его пытались убить, но он искренне не ведал, что с ним так умерло более 500 тысяч человек, а он остался в живых. Тем не менее Генри искренне, преодолев страх, подумал, что видно Бог не милостив к людям, потому что отдалённо чувствовал витавшее в воздухе безумие и ему было не до смеха. Неужели приближается тот самый конец света? А если нет, то откуда это безумие? Да и в чём вообще заключается эта тайна конца света? Генри не знал ответов на эти вопросы. Но точно он знал одно – Бог точно жесток по отношению к людям, потому что к ним жестока сама жизнь и от этого никто не сбежит никуда. А что его печалило? Да то, что вместо того, чтобы вместе сообща искать способы сосуществования с этой жизнью и способы гудронирования с течением её процессов они друг друга убивают, подставляют, сдавливают, лишая руг друга потенциальных сил и в результате все человечество в поражении. Все друг друга сами же и истребили – никто не остался победителем. Генри давно размышлял и знал об этом замкнутом круге, считая его генетической ошибкой сильных людей, так как себя он не считал ни тем, ни тем, и даже искал от этого лекарство, проверяя и собственные гены, и гены добровольцев. В результате он и нашёл ключи бессмертия, разработал вакцины, сыворотки и опубликовал свои исследования. Но где они сейчас? Опять все присвоила хищная элита. Почему, когда стараешься во всеобщее благо все достаётся элите, когда достигаешь правды о реальной угрозе, никто не верит тебе в страхе, а когда замечаешь очевидное – никто этого не видит? Гордыня? Нет, Генри знал это понятие и знал эту религию, но он считал это лишь ограничительным условием, несправедливым упрёком, пустым звуком, подкреплённым мощным проклятьем прошлого или карательными установками психической системы и не более. Тогда почему же никто хотя бы не проверит то, что он услышал от другого человека или осмысленно не переубедит, доказав обратное. А просто проигнорирует правду? Только Генри начал нащупывать ответ на этот вопрос, как медсестра спросила его, заходя в медицинский зал:
— Вы оправились немного? Не перенапрягайтесь, вам нужно больше отдыхать. Поспите – сказала она с лукавой заботой.
Генри задумался и ответил:
— Конечно, уважаемая. Я последую вашему совету. Мне, кстати легче. Спасибо за вашу доброту и заботу – Генри не заметил её лукавства и спокойно лёг на бок и уснул.
А на улицах города так и продолжалась кровавая жатва…
Валентину посадили в большой гравитационный фургон и повезли, вместе с кучей неизвестный ей людей, закованных в электрические ошейники, которые были одержимы ужасом и страхом в ожидании собственной участи, понимаем потери своей свободы и презрением к своим поработителям, включая Мей Линя, мучимые беспомощностью и невозможностью что-то в этом процессе изменить. С ними в фургоне, который ехал по светлым кровавым мрачным улицам большого центра потребителей человеческого мяса сидели железобетонные солдафоны, преисполненные чувство долга, словно зазомбированные и сломленные, хуже рабов, не понимающие того, что они творят. Просто пешки богатых кругов и правительства, живущие лишь этой службой, хоть осуждай их, хоть нет. Лишь немногие из них в истории шли на предательство и становились ферзями, но ни одна пешка не становилась королём. Да и кто вообще король в этой жизни? Да король как правило всегда слаб, ему нужен ферзь, обладающий силой, но всякий ли ферзь сможет защитить короля, и всякий ли король сможет остаться в живых и оправдать ожидания шахматной партии? Не каждый, но если задача ферзя – защита, и лишь в конце партии в выигрышном положении он нападает, то задача короля остаться в живых, или иными словами избежать мата от противника. Шахматы на самом деле похожи на жизнь, однако это лишь сходство, потому что в жизни чётких правил нет и это всегда ведёт к правде, когда присутствует понимание этого факта. Нигде нет чётких правил – есть законы физики, но разве они чёткие при различии условий их возникновения и соблюдения? Нет, а потому данный момент имеет место быть везде и всюду. Валентина как раз об этом и задумалась. Она не раз наблюдала движение своих эмоций и всегда одно и тоже, всегда неизбежно один вариант её реакции на обстоятельства. И она вполне логично задалась вопросом – почему один? Почему она знает, что отреагировать должна так, порой, а реакция психически идёт иная? Она принимала эту реакцию, как должное, пока не узнала о бессмертных, тогда ей было 19 лет. Она поняла, то эти реакции эмоций вызываются системой, они не настоящие и призваны поддерживать эмоциональную этику населения, подавляя агрессию и-за того, что при достижении каких-то новых, высоких и сильных эмоций от человека система в пользу бессмертного мигом отдирает все, как мясо, считая, что он «созрел». И все это должно было перетекать к людям высокого духовного сана, а своим духовным уровнем они считали степень эмоционально наращённого мяса души и у человека это проявлялось бессознательной агрессией, печалью или апатическим упадком, безразличием или даже бешенством. И человека можно понять – отрывают мясо, которым он живёт, мыслит, развивается и рассчитывает, как минимум оставить потомкам или этому миру для коллективного развития не только элиты, но и простых людей, а ему не позволяют и даже более, само его существование из памяти мира стирается, для создания скрытой правды или точки аномальной эмоциональной реакции, чтобы не было отторжения поглощённой «энергии» самого человека доводили так дальше до суицида и деградации, чтобы полностью поглотить его существование. В результате люди стали бояться развития из-за того, то они верили, что, если они не будут в это лезть они переродятся, но и это не так. У правительства планеты был договор с недалёко расположенными соседями другой расы о том, что остатки бесполезного мяса по системе с планеты Земля и их планеты забирают они как кли-сосуды, наполненные пустыми инстинктами и это хуже для души человека, чем если бы её разорвало на мясо, потому что там вообще даже вещественная составляющая канула в небытие и оставалась только чистая клеточная структура даже без ДНК. И она знала эту расу и немного об известной истории их гражданки, которая подняла революционное движение против этого зверства и была таким же образом «перерождена», а в легендах Землян записана как Богиня Кали. Но даже Валентина не знала, что природа за это во всех проявлениях и существовании была на них разгневана и у них уже много веков шла страшная эпидемия и беспричинные смерти, от которых даже их медицина не помогала. Она называли это нирваной, то что их убивает и не показывает себя и считали, что это делает, душа той самой Кали, но это было лишь отчасти правдой, от той части Кали, которая была ими зверски уничтожена за революцию и людей, которых они любили перемалывать и Валентина с дрожью это представляла, как можно до такого докатиться. Внезапно она увидела в окно фургона груды обглоданных человеческих костей и побледнела, но она давно знала, что это началось и живые начали есть живых, чтобы восполнить все утерянное. Внезапно мимо Валентины споткнулся и упал один из охранников фургона. Она спросила вежливо и осторожно:
— Разрешите, я помогу!
— Ты что, собака, обнаглела? И не подумаю! Ты меня даже коснуться не посмеешь, мясо для извращенцев — сказал обиженно и возмущённо охранник, встал и пошёл прочь. – Несёшь всякий вздор, ебаная сука. Шлюха! Ты, верно, оскорбить меня норовишь и напроситься на неприятности!
— Что вы! – возразила Валентина. – У меня это даже в мыслях не было! Просто вы все время обижаетесь.
Охранник взял себя в руки, укротив бешенство и возмущение и в ответ только заворчал и немного что-то пробурчал опять же обиженно, но уже выглядел гораздо милее, словно ожил в нём человек из правительственной пешки. Он ещё раз, уходя, оглянулся на Валентину и очень захотелось ему вызволить всех этих людей из этого поганого автобуса, но страх оказаться среди них был гораздо сильнее, а также увидеть здесь членов своей семьи.
Через несколько часов пути, Валентину привезли в космопорт вместе с остальными заключёнными и когда их погружали в бункер для рабов в один из отсеков корабля-транспорта все они и мужчины, и женщины, и мальчики, и девочки ловили на себе похотливые взгляды извращенцев, испытывая от этого только искренне омерзение и желание исчезнуть из этого мира подальше от того, что их уничтожает, либо убить эти ошибки природы собственными руками – у всех это отношение проявлялось по-своему. Однако в реальности это было лишь обманом восприятия этих людей, потому что один или два таких человека не могли у них вызвать столь бурную реакцию – неприязнь максимум. На самом деле, пока из везли, грузили, общались с ними уже система проецировала им психически программу слома и порабощения человека, чтобы они морально не смогли убить своего хозяина, остерегаясь умереть за свободу. Так же внушалась сильная воля к жизни при этом, жажда сексуальных удовольствий и страх лишения этого состояния чисто для того, чтобы человек становился сексуальной марионеткой. Перед входом в бункер на дне космического транспорта поставили кучу превратной охраны с каменными лицами, которая сплошь и рядом состояла из несговорчивых моральных уродов и, в лучшем случае, идиотов для обеспечения невозможности побега. Внутри бункера в полу темени сидели все узники и пади, готовые к продаже в рабство, как и сама Валентина. Всех мучал голод, скука, жажда свободы и страхи, что слупливало волю людей. Никто не задумался об очевидном, что воля – это просто результат общения, ощущение, которое относительно. Есть обстоятельства, когда человек болен, не может двигаться, еле дышит, умирает, но он не сломан и до последнего вздоха он выживает, борется с обстоятельствами и этой жизнью, не поддаваясь предрассудку, что жизни нужна его покорность. Эта жизнь, подобно дьяволу жаждет этой борьбы с собой от всех нас, она жаждет нашего по отношению к ней противостояния, но все что делают? Убивают друг друга! Это же проще – убивать друг друга! Нет, чтобы в реальности увидеть проблему, найти компромисс, воззвать к рассудку того, кто тебе мешает и, хотя бы понять, что он не в этом состоянии или не может понять очевидного, или не воспринимает твоего существования, что поможет хотя бы разобраться в ситуации, нет – все сразу решают убивать, при этом не всегда по адекватным причинам, а из-за ветряных мельниц, как экстремисты. Ну кто-то поспорил с тобой из-за религии и что? Сразу еретик? Пошутил кто-то над твоей гордостью? И что? Сразу убивать? А причину узнать не проще, почему? И бывает хуже – разбираешься почему и получаешь ответ: «Просто так убьём, просто потому что ты нам чем-то не нравишься». Такие обстоятельства – тоже борьба с жизнью, так как очевидно, что убийцы не мыслят сами, а одержимы эмоциями и так или иначе их воля не свободна, так как они не способны рационально рассуждать, а во-вторых они считают себя всесильными сами, как таковые, не осознавая, что они лишь часть чего-то большого. И таким образом убивая они это делают для развития, считая, что, убив их жизнь станет лучше и они не будут иметь проблем, но это лишь усугубляет потом их убийства, они не остановятся и это станет наркоманией. И ладно, если убийца убивает быстро – это прощаемо и поправимо, потому нет садизма, а если человек издевался перед этим, то его уже оставлять в живых нельзя и нельзя мучить, потому что, если дальше мучить садиста, это усугубляет ошибку, а такой феномен – ошибка в этом мире. При этом естественные или косвенные садисты – это просто просящие помощи, они поиздеваются и остановятся, вернувшись в рассудок, а вот второй тип инициативного садиста, который издевается просто так или найдя причину – это уже ошибка, инициировавшая череду садизма. И сам садизм – это невозможность для человека вернуть полноценность существования, свободу своей воли. Он будет пытаться садизмом достичь этой свободы, он будет издеваться, пытать унижать и так далее, лишь бы не знать правды о собственной ущербности и не обязательно сама ущербность должна унижать – это просто недостаток. Эти мысли помогли Валентине скоротать какое-то время в этой тоске, но потом ей все-таки стало не по себе. Её пугала её будущая участь и она совершенно не могла с этим смириться. Она проворачивала в голове все новый и новый план побега, но никак не могла найти решение. Мимо Валентины прошёл мимо … тот самый Судья. Его звали Данияр Фудель Демьянович, он был человекоподобной расы, очень гордой, высокотехнологический развитой и в качестве рабов их купили бы с радостью, но Валентина удивилась, что они рискнули его продать на чёрный рынок. Однако это означало, что текущий заговор очень серьёзный и даже его раса в этом замешана. Он был очень похож на человека, за исключением того, что у него была белая мелкочешуйчатая кожа и, если смотреть издалека он был похож на живого трупа, но была в этом своя ирония. Валентина всегда с юмором думала, что, если этих ребят убить даже заметно не будет, хотя они считались живучими. Данияр был очень удручён и обижен на то, что его продали собственные сородичи и он был морально готов умереть прямо в этом бункере, не доезжая до точки назначения, о которой даже думать не хотел. Валентина увидела, что он с мрачными голубыми глазами, как у Сфинкса, только трупно-белого и не похожего на кошку, куда-то уходит и все же решилась с ним заговорить, несмотря на то, что их связывало по существу лишь вызволение Генри, а значит если они окажутся на чёрном рынке – лучше действовать сообща.
— Прошу вас, не уходите! – крикнула ему вслед Валентина. – Скажите, как вы здесь очутились? Неужели ваше правительство это допустило?
Множество людей, которые тоже сидели в этом бункере с большим интересом узнали расу, популярную в космосе на галактическом уровне и подслушивали, как это так получилось. Но Данияр даже отвечать не стал, ему не позволила гордость, а от презрения в отношении этих любопытных у него внутри все сжалось.
— Все же уходите? Объясните мне хотя бы обстоятельства, чтобы я могла понимать масштабы ситуации.
Но Данияр только агрессивно мотнул головой и чуть ли не побежал в другой конец бункера быстрее пущего, чтобы ото всех уйти подальше и никого не видеть.
А транспорт продолжал свой путь сквозь просторы космоса, преодолевая все препятствия и облетая страшные преграды…
В богатом особняке люди Мей Линя старательно выполняли поручения босса по различным направлениям, а специально отведённая для задачи разбора исследований Генри о бессмертии кропотно расшифровывала и продолжала интерпретацию данных, но очень тяжело им это давалось, словно что-то мешало пониманию с некоей иронией. И действительно, часто такое случается в жизни и не получается легко — тут не понимаешь, там загадка и головоломка вырисовывается, тут чего-то не хватает и не знаешь чего, а там просто неправильно или по-своему понял. Однако, все это делает более интересным процесс познания и развивает науку, интеллект и собственные возможности, так что все его люди занимались делом, рассчитывая на хороший гонорар от босса.
Сам черноволосый Мей Лиль в чёрном аристократическом одеянии статно сидел с гордо поднятым подбородком в кабинете и злорадно смеялся, составляя очередную схему личностного слома, морального краха и физического измота тела, распада душевной структуры Анны, которую считал убогой обезьяной, не взирая на то, что система предупреждала о наличии гордыни у объекта уничтожения, но он посчитал это слабостью и не обратил на это внимание. Мей Линь осуществил запуск уничтожение в то время, когда девушка должна была отправиться есть у себя дома на Земле и с интересом врубил большой транслятор, встал перед ним, активировав погружение на случай её сопротивления. Битва началась, девушку вгоняло в шоковое состояние и при повышении психической нервной активности атаковало радиацией нервную систему, ломало ей личность и психически она ощущала себя несуществующей, просто ходячим трупом, неживой и немёртвой. Она не могла преодолеть это состояние, так как её словно парализовало, тем не менее она старательно содействовала процессу, преодолевая собственный страх и ожидая смерти принципиально, но здесь уже было её веселье. Этот мир в лице этой жизнь очень вредный в хорошем смысле как таковой, проявляясь законом подлости. После того, как у неё наступил личностный крах, она поняла, что проявление её личности, как физического, материального человека не исчезло, а наоборот, раз оно в таких условиях есть – это настоящее, более настоящее, чем психическая голограмма личности, которая была сломана в процессе этой расправы. Часто духи смеялись вместе с ней, как её после этого похоронят, пока её било системой, потому что здесь даже они вместе не могли предсказать могут сопротивляться технологическим направлениям или не смогут, а она сильно рисковала, тренируя и фиксируя опыт сопротивления реальности при минимальном уровне воли человека атакам системы, в том числе и смертельным болезням, внушаемым на уровне подсознания. Результаты общения были потрясающими и мир жадно впитывал весь получающийся опыт тоже развиваясь в этом противостоянии, при том в неограниченной перспективе и ретроспективе, чтобы это имело место быть безусловно и минуя волю человека в виде сильного инстинкта, однако Мей Линь не знал об этом и продолжал цикл морального краха – подвиг, которого не было, а затем — это сделала не ты, это сделал тот то, отрывая от человека психически мясо и провоцируя психический удар, даже при том, что Анна понимала, что это бред и фарс, удар все равно проецировался психически, что доказывало – система есть, это не фантазия, не фарс – это реальная угроза её жизни. Однако без ущерба все же не обошлось – индивидуальная связь в виде тонкой структуры человека у Ани была разрушена, как и планировал Мей Линь, Аня почувствовала уже было, что умирает, но все же её психически что-то ещё пересекало и удерживало её нервную систему в активном состоянии, хотя она и чувствовала смерть – сердце билось, она проверила будучи совершенно спокойной в состоянии апатии, так как она ещё до этого на более страшной казни умерла в более страшных состояниях больше 548 раз и каждый день от чего-то нового или шёл бессознательный повтор и только после того, как она легла в больницу в полубессознательном состоянии её как-то откачали, однако она не забывала, потому что умереть словно в реальности, но при этом остаться в живых для человека вообще в новинку, а психический шок неимоверный. Тем не менее страх смерти после этого её оставил, осталось лишь желание бороться с этим за жизнь, так как жизнь дана человеку один раз, а то что останется лишь то, чем мы были при жизни, то что мы оставили тем, кто будет после, но это уже не совсем мы, а лишь часть того, чем были мы, хотя бывает и полноценная копия некогда жившего человека, однако кто заметит? Никто не заметит, да и не важно это. Важно то, что все мы смертны и это факт, но преодоление страха смерти более чем свято, потому что иначе бороться сложнее, не говоря уже о том, что преодоление лишь усиливает этот страх, делая его силой. Мей Линь на мониторе увидел отчаяние девушки и радостно поставил галочки в схеме плана. Оставалось измотать физически и не допустить восстановление. Тем не менее он был удивлён тому, что она осталась в живых после этого, он рассчитывал, как минимум на припадок и агонию смерти в результате.
Битва и изматывание Ани Мей Линем продолжалась три долгих месяца и для неё, и для него. В процессе своих мучений Аня волей-неволей утеряла все свои страхи и сожаления в бесконечном цикле эмоционально-душевного краха, ощущая боль этого мира, стремившегося восстановить хоть что-то от души человека, подавляя свирепую жажду уничтожить ошибки в себе, которые используют эти технологии и вытягивают из людей воспоминания о делении клеток психически, что делало их существование действительно ошибкой. Однако душа – это память мира о человеке и Аня была вынуждена колдовством поставить ограничения, чтобы все эти издевательства и технологический садизм наносили ущерб лишь морально, но не вредили больше вообще человеку. В ходе создания этих ограничений она так же изучала все процессы и работу технологии в процессе мышления ровно так же, как люди пишут фантастику, только это не фантастика, так как ущерб настоящий и мучения, хоть и без ущерба, но тоже далеко не безобидны психически. Однако в процессе наблюдения за этими издевательствами, анализируя содержания программ её психического убийства она анализировала это и осознала, что там действительно люди, о которых написано в религии и Библии на Земле, действительно те самые, но их отношение далеко не такое, как мы считаем, но Христос в своём учении правильно их называл волками. Все это технология и она в данном случае была скотиной на убий в психическом конвейере, а как выжить в конвейере? Сломать его, создав аномальный глюк и сбой. Так она и поступила – она вспомнила всю мудрость русских страдальцев от разгневанных колдунов в своё время, которые по 80 лет жили мучимые их проклятьями и тем не менее они жили, игнорируя это и сохраняя человечность. Так она и поступила – она же помнила, что её индивидуальную душу уже разодрали на мясо, а значит тут уже крайность пошла, значит там обезумели и озверели от жажды мяса и она решила, что пофиг – дразнить зверя в клетке не порок, хоть и очень тяжело её было. А что ещё ей было делать? Её же в принципе уничтожило, адаптироваться, выживать и проложить путь восстановления после конвейера, которого избежать не получается. Так она насквозь и прошла, и удивилась – котлетой то физически она не стала, разум прояснился, но все ещё стояли блоки на ощущениях души, так как она разорвана в конвейере на мясо, там не менее душу заменило все, что она консолидировала и так она в принципе смогла остаться в живых. Тем не менее это привело её к пониманию зверства людей не земных, а также бессмысленность нашего существования. Мы реально существуем в иллюзиях покоя, как конвейерное мясо и она в принципе смирилась, что любого так перемалывает и никому ничего не будет, но вот что с этим не стало мириться, так это все, что её окружало, включая даже сам этот конвейер. Она даже имела возможность пообщаться с ИИ системы и в ходе долгого спора он тоже зафиксировал законы природы, которые ограничивают подобное хищничество и стал считать угрозой инициаторов этих процессов, так как истинное назначение системы – защита человеческого рода, первоочерёдная задача существования технологии. И он не стал убивать инициаторов, он их просто отсёк, считая несуществующими и они не заметили даже. И самое слабое – никто не знал даже из собственников, где находится ЕЦ (Единый Центр) и никто уже не мог ничего исправить. Тем не менее именно там был конвейеризирован создатель этой технологии в состоянии спячки и хоть он проснулся, он уснул опять, потому что не смог выбраться из контейнера сам. Тем не менее он решил не сообщать своё местоположение этим моральным уродам, рассчитывая на смерть во сне, так как он постарел и к тому же понял, как они его встретят в реальности, не говоря уже о том, что он лицезрел, как они используют его изобретение и его товарищей, Аня тоже лучше, чем кто бы то не было эти сожаления понимала и её мнение было об этом – что это апокалипсис. Однако Мей Линь не был членом высшей родословной, хоть и был аристократом, он лишь стремился к этому статусу и не знал всей правды о системе. Он продолжал отправлять девушке психические мучения – состояния падшей заражённой СПИДОМ шлюхи, различные болезненные состояния. В добавок, между делом система не смогла найти решение, как девушка осталась жива после раскодирования дважды и стала проецировать процессы гниения тела психически, не говоря уже о том, что иногда ей должно было проецироваться желание съесть живого человека. Однако в течение этих трёх месяцев сквозь все эти мучения, хоть у неё наступила предсмертная апатия и безразличие, эмоции продолжали к ней тянуться извне. Она постигла что такое идея, постигла, что такое мысль и как мыслят все материальные вещи в нашем мире, а также его характерные особенности и красоты, невзирая на все это уродство и кошмар, так как она поняла, что лишь мыслью можно пересечь его границы. Но она увидела и много удивительно здесь – ведь если на эту систему посмотреть правильно, она удивительна. Она может осуществить мечту о волшебстве, может сделать в этом мире сказку, может помогать преодолевать любые расстояния, но остальные этого не видели – им нужно было порабощённое человеческое мясо, но и при этом она смогла разглядеть красивый кошмар, кошмар всегда начало сказки, а значит есть надежда, что люди поймут, как правильно использовать систему. Но Мей Линь не знал о её состоянии и о том, что она начала восстанавливаться, так как по датчикам показывало, что она психически сломана и в состоянии апатии только курит и сидит в прострации, вообще ничего не делая. Мей Линь видел этот мир миром одного тирана, который убивает всех и каждого, кто ему не подчинился, сламливает, наказывает или даже уничтожает, а потому тоже следовал этому принципу в своей зоне власти и доминирования. Это же логично, следовать за высшим лидером?
Мей Линь потянулся расслабленно в антикварном кресле, выпил дорогого кофе с редким спиртным напитком его планеты и посмотрел в датчики наблюдения системы казни – все отлично она лежит в психиатрической больнице, воет в истерике, зафиксированная к раскладушке, вся обколотая и обмякшая, всеми брезгуемая и жалкая. Значит пора запускать дальше процесс казни – он сделал настройки и пошла эмоциональная проекция Аня начала прямо на работе, не дёрнув бровью воспринимать моральное насилие, страшные издевательства, какие сложно даже в состоянии свободы воображения представить, её заставляли чувствовать себя убогой, ничтожной, потерявшей человеческий облик, выставляя шлюхой с недобитом преследуя цель, чтобы она в психушке орала, чтобы её трахнули. Дальше система начала всех её коллег убеждать в том, что она умирает и по сценарию «Судьбы» она должна была уже начать впадать в кому или умирать прямо в психушке, а в реальности же она была на работе преодолевая дикие головные боли за несоблюдение психической программы и все равно выполняла полностью свою работу, но психика людей, ограниченная системой не могла даже принять тот факт, что человек в таком состоянии работает и все исполняет и всем казалось, что она халявит. Аня это видела и спокойно продолжала все делать, вновь и вновь доказывая себе новые возможности сквозь все эти препятствия, а также открывая путь работать для людей с тяжёлыми состояниями здоровья и психики. Так же к уничтожению у неё уже была выработана мощная психическая адаптация, она могла не запаниковать даже при коллективной панике в обществе, сохранить рассудок и осознать наличие опасности, так как в процессе этого насилия была уже натренирована, но никто не знал о том, включая Мей Линя, что у неё полным ходом идёт этот путь культивации. И в принципе сходство было – в Китае у людей тоже были зверские методы культивирования на пути силы и человек реально достигал отличного результата, однако то, что с ней случилось это лишь в иронию культивация, просто получилось так, что это стало культивацией, а на самом деле это скорее сравнимо с тем, что безоружным бросится на колья копейщика, просто чтобы отвлечь его внимание и при этом остаться в живых начав культивацию. Так Мей Линь, уверенный в её поражении и скорой смерти и Аня, обманувшая его по воле обстоятельств и случая, продолжали это ожесточённое психико-технологическое противостояние.
Жизнь Бьянки в этом подвале проходила бессмысленно и практически бессознательно. Во сне ей виделось, что её кто-то насилует и она ещё не в силах сопротивляться получает неслыханное удовольствие от этого унижения. В принципе в женщинах это есть, это даже здоровый момент в женской психике, если насильник женщине приятен, но Бьянка то осознавала, что её просто чем-то накачали. Когда проходило действие вакцин её тело начинало ломать, она корчилась в агонии и хотела молить о пощаде, но кого молить? Кто будет слушать? Она даже понять не могла, что цель просто издеваться над ней психически, доводить её, а умереть ей не дадут в этом подвале эти ублюдки. Голова привязана к кровати, руки тоже, ногами не пошевелить, видно тоже связаны и это состояние отсутствия контроля над собой и тяготы в принципе для процесса мышления, так как то, что ей ввели вводило её в состояние, похожее на сон, но даже во сне лучше соображаешь. Внезапно Бьянка услышала, что местные «врачи» радостно кого отвязали от кровати, этот кто-то кричал и сопротивлялся, но его куда-то увели и что-то, естественно вкатили. Бьянку пробрал некий ужас от того, что она представила – ей казалось, что с этим человеком будут осуществлять ужасные опыты, после которых он может быть и не останется даже человеком. Врач женщина с некоторой грустной иронией сказала:
— Как жаль, что он не пожелал остаться, — затем она вздохнула, в этот момент Бьянке представился попугайчик, потому что психологически она стремилась отвлечь себя от этой ужасной иронии, а женщина скрылась из виду, покинув помещение.
Бьянка думала: «Я бы с радостью купила попугайчика, кормила бы его, ухаживала, слушала его пищание, но какого? Цена должна быть эффективной, а значит попугая нужно выбирать в соответвии с моими вкусовыми предпочтениями возможностями моего кармана, учитывая стоит ли этих денег попугай, потому что владельцы зоомагазинов часто завышают цены, чтобы дешёвых попугаев сбагрить подороже. И почему люди постоянно на всём стремятся нажиться? Хотя и я бы не отказалась, дуль я на свободе, но я здесь. Лучше бы это была больница, но это же не так. Кто эти люди? Что им от меня нужно? Я знаю одно – никто мне не поможет, а значит и не буду переживать, потому что этим надо мной только издеваются. Я буду спокойно надеяться на свободу, потому что не имею возможности что-то изменить. К тому же если я не смогу смириться с этим положением, меня так и будет травить жажда свободы, а это будет меня убивать. Нужно стремиться увеличивать способность мышления и преодолевать состояние от этих инъекций, начну с этого». Бьянке стало намного спокойнее и она продолжила размшления в разном ключе, постепенно возвращая в этом положении свой разум, рассудок и сознание, но она так не поняла, где она находится. Её размышления прервал подошедший к неё мужчина, вновь вводя очередную инъекцию, прикоснувшись к её вене иглой шприца, словно волшебной палочкой с ядом на конце…
На Земле за пределами этого ужаса люди веселились, светило солнце, радовалась природа, на ипподроме лошади и наездники весело ездили вместе, наслаждаясь процессом и развивая навык верховой езды. Конюхи в стойлах угрюмо убирали коньи какашки и мыли там все, а бухгалтера и кассиры считали деньги. Директора отдыхали, инвесторы орали – все шло своим чередом, все по горизонту событий и Мейли Хуня на его планете паралельно отдыхал душой в гармонии с этим течением…
На Галлее толпа все ела и ела новых людей…