Корректор

Отдел Временных Коррекций Управления Развития Общества насчитывал в своем арсенале на Земле несколько филиалов. Экспериментальную лабораторию в Москве возглавлял молодой перспективный программист Петр Степанов. Его отдел программирования, совместно с ведущими специалистами Корпорации квантовых исследований дописывал программу, способную сгенерить очередной днк-код нового Двойника. Среди прочей сугубо научной мешанины, техническое задание гласило: «Корректор, находящийся в Москве, должен быть немедленно обновлен. Необходимо прислать через телепортационный шлюз в эпоху Становления Двойника, способного имитировать несчастный случай. Двойник должен иметь полное внешнее и поведенческое сходство с пропавшим без вести студентом N. Передав обновленные свойства Квантовых полей для Корректора с постепенной заменой его днк, Двойник полностью отрабатывает программу, встроенную Инженерным отделом. Для постановки конкретной задачи передать Двойника в инженерный отдел. Использовать максимальную защиту кода. Просьба не препятствовать инженерному отделу в опытах с получившейся биомассой. Уровень секретности наивысший.»
«Видимо, важная шишка – этот Корректор, будь он неладен со своей секретностью. То ли он насолил там кому или прокололся со своей программой», — думал Степанов. Корректоры были подотчетны только руководству, и замена его днк проходило не одно согласование. Последнее время корпорация не оповещала своих сотрудников о перестановках в структурах управления, а тем более о принимаемых наверху решениях. Риск был большой, и все понимали, что этот риск был связан с тем, что операция замены должна производиться с резким динамическим воздействием на заменяемый объект, в данном случае Корректора.
Плоттер, печатавший биомассу, должен был выдать результат, с которым инженерный отдел произведет дополнительные манипуляции и двойник будет готов. Только это будет не совсем тот пропавший студент из той далекой эпохи, точнее совсем не он. Возьмут его биологическую составляющую из архива пропавших, активируют в нем программу Квантовой нуклеатидной замены. Только вот что с ним будут делать дальше и какую программу в него заложат – вопрос, конечно интересный.
Закончивший свое дело плоттер вернул печатающую каретку. Двойник удался на славу. Пока его одевали в заранее приготовленный костюм студента того времени, Петр Степанов вышел в холл. Оглядевшись, он увидел идущих в дальнем конце коридора людей из Службы Безопасности. «Надо бы с ним попрощаться, — подумал он, — пока эти не увели его». Войдя к себе в отдел, он подошел к боксу ресепшна, где стоял новоиспеченный двойник. Он был одет в короткое студенческое пальто и держал в руках синий шарф.
— Здравствуйте, Петр, я его одену попозже, а то душно у вас, — произнес он, кивая на шарф.
— Здравствуй, дружище. Прими поздравление, с рождением тебя, — грустно и совсем не торжественно поприветствовал его Степанов, — Ты извини, миссия твоя будет недолгой, но у тебя великая цель. Я, правда, не знаю, когда и у кого ты её узнаешь и узнаешь ли вообще…
— Я хочу Вам задать вопрос, — задумчиво сказал тот, — Меня уже проконсультировали, что, возможно, я не вернусь в наше время. Это так?
— Да, это возможно… Возможно, что ты будешь в итоге другим, я имею в виду внешний вид. Сейчас за тобой придут люди, которые поведут тебя в инженерный отдел. Там ты получишь инструкции и кое-какие дополнения к твоим человеческим способностям. Ну, а пока ты здесь, я хочу пожелать тебе удачи, Иван!
…В Москве стояло начало ноября и немного подморозило. Он не ожидал, что они промахнутся. Точка ввода через шлюз была рассчитана неточно, и он оказался в приподнятом положении рядом с чьим-то балконом высокого сталинского дома. Плюхнувшись с высоты метра на высокий карниз, он едва удержался и зацепившись за подоконник высокого окна, невольно посмотрел в него. Поливавшая цветы девушка слегка приоткрыла рот и уставилась на него своими огромными красивыми глазами.
— Кто ты? – беззвучно произнесла она.
— Пришелец, — ответил он.
— Ты откуда пришелец?
— Из будущего. Вообще-то это шутка, не бери в голову.
— И как тебя зовут?
Он хотел ей ответить, но сердце, невольно забилось сильнее и он, потеряв контроль, не удержался на скользком карнизе и полетел вниз.
Падать плашмя о мокрый тротуар было не совсем приятно. Открыв глаза, он увидел лицо пожилого человека, склонившегося над ним. От неожиданности он ничего не придумал лучше, как улыбнуться. Соприкоснувшись с асфальтом, по программе рефлекторной соматики, из него должна выйти испаряемая жидкость, похожая по составу на человеческую кровь, и он почувствовал что-то влажное во рту. Человек, перед которым он упал, всплеснул руками и стал звать на помощь, потом заторопился куда-то и убежал.
Потом выбежала она. Она смотрела на него, а он на нее. Потом он ей сказал:
— Меня зовут Иван, Иван Колобов, а тебя?
— Меня Зоя, Зоя Чеснокова.
— Зоя, я должен идти. У меня дело одно срочное.
— Куда же Вам, то есть тебе идти? Тебе скорую надо и срочно!
— Нет, Зоя, — сказал он, — не надо. Иди домой, а то простудишься.
К ее изумлению, он встал, отряхнулся и пошел. Обернувшись, ей крикнул:
— Найду тебя, обещаю!
Она смотрела на него и шептала: «Пришелец, ушелец».
По заданию идти ему надо было по маршруту, встроенному в память. Но что-то случилось с головой при падении и сигналы индикатора движения слали его двигательной системе слабые импульсы. «Так, там за поворотом будет трамвайная остановка, я должен буду ее перейти и по светофору, перейти на другую сторону улицы. Дальше надо идти по широкому бульвару до моста, после моста свернуть налево и потом прямо, — повторял он для себя, — сигналы все реже, и я не смогу идти дальше без интуиции. Интуиция у меня хорошая, как сказали в Инженерном, и она должна вывести меня к нему. Он меня ждет. У него инструкции. Но что меня ждёт, я… Я же почти человек, и я такой же, как эти люди вокруг меня. Зачем в меня занесли модуль человечности? Нарочно, для того, чтобы я сожалел о себе?»
…Начинало вечереть. Шел мелкий осенний холодный дождь. Он шел по улице, где-то в районе Старого Арбата. Везде включались огни улиц и красочные витрины завлекали прохожих. Играли музыканты, уличные торговцы и зазывалы из баров шумно зазывали пресно настроенную толпу. Внимательно рассматривая прохожих, Колобов удивлялся и радовался этим незнакомым лицам. Лица были либо веселые, либо скучные, либо равнодушные, либо абсолютно никакие. Он улыбался всем и не мог понять, почему они отворачиваются от него. «Ну, где же ты, где, отзовись, дай какой-нибудь намек на то, что ты здесь. Ведь не может быть! Я же все это видел. Видел, как ты встанешь передо мной и позовешь меня. Задача найти его заставляла его идти, действовать, верить, что испытания сегодня закончатся и произойдет то, что должно произойти. Ему не больно, ему не будет больно, ведь он – квантовый двойник, который не чувствует никакой физической боли. Он должен неумолимо следовать инструкциям и быть начеку, ждать в любой момент, когда его окликнут…» Он все шел и шел. Разговоры прохожих, шорох листвы, шум машин – уличные звуки сейчас для него не существовали, они затмевались ритмом его шагов. Он шел и чувствовал, как громко он идет. «Это мой шаг, он такой значимый, он торжественен и неумолим. Он идет новой поступью в этот мир, загаженный болезнями, пороками и я должен спасти это несовершенство». И вот, в проеме арки, он увидел цель своей миссии. Этот человек был в темном длинном пальто и широкополой шляпе. Когда тот вышел из проема на свет уличной витрины, Иван разглядел его получше. Он был похож на того немолодого человека, который высветился на экране людей из Инженерного отдела. Незнакомец или Корректор, докурив сигарету, подошел к нему.
— Колобов?
— Да, — произнес он и внимательно его рассмотрел, — Прошу прощения, я должен вас идентифицировать.
Он оглядел его внимательно, обошёл вокруг, наклонив немного шею и рассматривая со всех сторон.
— Всё хорошо, это вы. Инструкции при вас?
— Инструкция одна. Ты должен идти и слушать себя, у тебя должна быть хорошая интуиция и здесь я не ошибся. Как только почувствуешь, что должен сделать это, приготовься. Я тебе дам знак, а сейчас держи этот телефон и иди по навигатору, — он вытащил из кармана мобильник и протянул его.
— Хорошо, я все понял. Моя миссия, она важна? Насколько она важна для людей?
— Хм… Я думал, что тот, кто тебя послал, рассказал тебе об этом.
— Мне сказали, что люди слабы сейчас и эпоха Становления не может быть закончена без моей миссии, и я должен собой пожертвовать. Это все по поводу задания. Но я имею право знать кто Вы?
— Ладно, немного времени у нас есть. Ты имеешь право знать кое-что. Меня зовут… в общем это неважно, но допустим, я – это человек из будущего, как и ты. Я подчиняюсь только одному человеку там и только он даёт мне задания. Я должен обновлять свое ДНК в течении земной жизни и я его обновляю уже много лет. Обычно меня обновляют через портал, но сейчас это нужно сделать показательно, чтобы был факт моей гибели как… конкретного лица. Я имею очень важные поручения по коррекции времени. То, что сейчас происходит в мире, пандемия и угроза глобальной войны грозит катастрофой для жизни на этой планете. Есть несколько кланов людей из ближайшего будущего. Они стоят за то, чтобы перенести человечество на другую планету и готовит не тот сценарий, который нужен нам. Они готовят очень скверный сценарий, и выживет после него совсем мало. Ты должен помочь мне.
— Вы корректируете время?
— Ну да, в каком-то смысле, — произнес незнакомец, — А ты – мой ключ и надежда. В тебе, в твоем мозгу и теле сидят новейшие разработки, которые помогут мне справиться с задачей.
— Хорошо, я Вас понял. Но ведь коррекция сопряжена с риском?
— Я просвещен в этом вопросе, мой добрый юноша. Помимо того, что я Корректор, как Вы правильно заметили, я еще иногда перемещаюсь во времени. А там, в будущем, откуда Вы родом, ввели мораторий на время нашей с Вами миссии. Поэтому, мы с Вами должны спешить.
— И мы повернем ход истории?
— Ну, в каком-то смысле. А теперь иди. Как дойдешь до места, приготовься и ни о чем не жалей. Удачи тебе, сынок!
Он шел долго, до Бородинского моста. Долго тянулись эти минуты. Вдруг подул резкий ветер и с густого черно-фиолетового вечернего неба пошел крупный снег. Он поднял вверх голову и ощутил, как снежинки, покалывая холодными иголочками, падали на лицо. Выдохнув, он увидел пар, шедший изо рта, и ему стало весело. Он на какое-то время забылся и вел себя как мальчишка. Он первый раз видел снег и, собирая его на припаркованных машинах, смотрел, как он тает в руках. Какие-то подростки в сквере кинули в него снежок, и он рассмеялся их задорному поступку. Снег был везде, он шел как символ обновления, символ движения к новой, радостной жизни. Перейдя по подземному переходу, он очутился рядом с мостом. По мосту, в сторону центра стояла жуткая пробка. Он обошел ее, и как ни в чем не бывало, двинулся по центру дороги в другую сторону. Его объезжали, сигналя, машины. Кто-то, остановившись, пытался помочь, но ему было все равно. Странная улыбка была у него на лице. Он понимал, что это должно случиться с минуты на минуту.
Черный Мерседес с машинами сопровождениями следовал по Бережковской набережной. Подъезжая к набережной Тараса Шевченко, водитель Мерседеса поднял рацию.
— Стеклов, убирай сопровождение, дальше я сам. Перегороди все ряды в область на пять минут по Большой Дорогомиловской.
— Понял Вас! – бодро ответил голос на другом конце. – Будет сделано, Вениамин Савельевич, хорошего Вам вечера!
— Спасибо. Завтра я дома буду сидеть, не беспокой меня.
— Слушаюсь!
— Все, до связи, пока.
— До свидания!
«Сейчас будет поворот, — думал он, — парнишка этот так на моего сына из будущего похож, улыбка та же и глаза серые. Ах да, это же двойник, почти виртуальный клон на основе новых квантовых разработок. Они там охренели конечно таких симпатяг на это дело подряжать, не могли бы уж уродцев найти или просто обезличенных что ли… Ладно, теперь уже все равно.»
И вот, с набережной Тараса Шевченко вынырнул бешенный Мерседес, хлопнула турбина и он, наращивая скорость, вылетел на Большую Дорогомиловку. Пролетев двести метров, водитель, опоздавший с тормозами, увидел, как его машина прошила насквозь бедолагу-студента, одиноко стоящего на оцепленной трассе и смотрящего вверх. Прошила так, как будто он состоял из прозрачной невесомой матрицы, и эта матрица стала в один миг, соединившись, одним целым с телом другого.
…Выйдя из машины, Барсуков, спешивший в свой дом в Барвихе, увидел распластавшегося на дороге человека. Подойдя к нему, он нагнулся. Изо рта человека шел легкий дымок.
— Ну что, Колобов, прощай. Теперь ты – это я! – и, обращаясь к снегу над сверкающими витринами домами, куда-то во тьму произнес, — Прости, дружок, но так надо. Рад был знакомству!
Ослепший снег мел все чаще. Вокруг сбитого прохожего и одинокой машины по центру образовывался круг машин и людей. Визжали сирены. Водитель Мерседеса стоял, не шелохнувшись, какое-то время. В свете фар было видно, как снег заносил одежду прохожего: его черный плащ, штаны, шарф. Но сам прохожий на секунду исчез… потом, появившись, встал, отряхнулся и как ни в чем не бывало пошел по пустой дороге к изумлению собравшейся публики. Подбежавший к Барсукову инспектор вздрогнул: на миг ему показалось, что тот смотрит на него невидимыми стеклянными глазами.
— П… Простите, вы Барсуков, тот самый?
— Пока еще тот, — придя в себя, улыбнувшись ответил Водитель, — какие у вас странные вещи происходят на дороге, майор, а? Разберитесь, пожалуйста, а то начальству вашему сообщу…
Из-под широкополой шляпы на инспектора смотрело доброе и слегка лукавое лицо умного человека. Инспектор, отдав честь, пожелал ему спокойной дороги, побежал к месту происшествия.
— Эй, эй, ты куда, — вопил он вслед уходящему.
Тот, не оборачиваясь, быстрой походкой продолжал идти. Но за ним уже припустились патрульные машины. Загудели басовитые сирены. Но чем ближе они подъезжали к нему, тем быстрее становился шаг прохожего, перешедший в бег. Одна из патрульных машин, перерезав ему путь, резко дала по тормозам и развернулась. Молодой человек с развевающимся шарфом вспрыгнул на машину и тут же его шарф превратился в дугу и он, ухватившись за нее, перелетел машину, и исчез в стремительном быстром прыжке, как будто его и не было. Через минуту его синий вязанный длинный шарф упал на машину полицейского, заворожено глядевшего вверх, а еще через минуту молодой человек в коротком студенческом пальто, немного ежась от холода, вошел в переполненное московское метро. Посмотрев на себя в отражение входной двери, и криво усмехнувшись, он произнес:
— Ну, здравствуй, новый Барсуков, теперь ты — студент.
…Зоя сидела на диване со своим ноутбуком. Главная тема ее сообщений в инстаграмме был запрос о юноше по имени Иван Колобов. Никто ничего о нем не знал. За окном падал снег. Она подошла к окну. Белые хлопья, танцуя праздничный вальс первого снега, кружились, освещенные неяркой лампой ее ночника. Где-то там, за пушистыми хлопьями, пряталось ее будущее, в которое устремился ее пришелец.
И в это же время человек, ехавший в «бешеном Мерседесе» по скользкому мосту круто развернул руль, и машина, на полном ходу врезавшись в ограждение, с переворотом плюхнулась в холодную осеннюю реку.