"Тюльпаны". Глава 3. Часть 2. (Глава 6)

Из воспоминаний Стаса.
Уровень 2, Сервер «О14»

Огромный мегаполис сразу показался мне чужим. Это был безликий город, который никого не щадил.
Я смотрел на него из окна, будто в зеркало. Он был всем и одновременно ничем, словно просветлённый человек, который полностью отдает отчет происходящему, спокойно осознает, что он был создан из праха и обречен вернуться в прах.
В огромном городе было темно, я смотрел на потоки людей как на журчащие горные реки. Они были всем для этого мегаполиса, как есть всё для человека текущая в его жилах кровь.
На столе завибрировал смартфон, тускло освещая своим экраном потолок комнаты.
Мне пришло сообщение «выходи из квартиры, мы ждём в коридоре».
Я отрыл шкаф, который был завален разнообразной одеждой, потом открыл следующий. В нем стояла обувь. Не меньше пятидесяти пар были выставлены мне на обозрение в пластмассовых контейнерах, которые стояли друг на друге.
Я надел серые кроссовки, серые штаны, которые были немного коротковаты, свободный свитер с рукавами, которые были длиной мне по пальцы, положил в карман штанов смартфон и выглянул из квартиры. В конце коридора стояли парень с девушкой, на вид лет двадцати. Девушка была одета скромно, но нереально стильно. Парень выглядел также. Они помахали мне рукой, и я понял, что сообщение пришло от них.
Я приложил свой гаджет к замку входной двери, удерживая большой палец на экране для сканирования отпечатка, и она закрылась. После этого я двинулся к ним навстречу. Парень пожал мне руку, девушка улыбнулась. Они вели оживлённый диалог между собой.
Парень говорил:

— В современном мире есть одна творческая закономерность. Большинство писателей неказисты. Сколько бы я сними не пересекался, смотреть на их лица это траур для меня.

Девушка шла, уткнувшись в экран смартфона, на ходу болтая со своим собеседником.

— Всё дело в сублимации. Человек уходит в творчество, пытаясь реализовать себя в нём и тем самым компенсировать неудачи в реальной жизни.

— Лично я думаю, что всё дело в эскапизме. Подобные люди пытаются оградить себя от внешнего мира и застряют в своём выдуманном пространстве. И чем уродливей они, тем меньше им хочется оттуда выходить. Интересную новость я для себя сегодня открыл. Исходя из совокупности тех мыслей, которые мы только что перечислили, получается, что, чем уродливей писатель, тем больше перспектив у него для создания шедевра.

Парня звали Каин. Он был молод, в нём бушевали протест и харизма, он был типичным представителем нового поколения, которое было послано в этот мир, чтобы бушевать против всего старого и устоявшегося.
Каин был одет в плотные крупнозернистые джинсы, светло-коричневую водолазку и черный плащ, который был распахнут и развевался при каждом потоке ветра. На ногах у него были шикарные фиолетово-бежевые кроссовки. А еще у него была модная свежая стрижка и море амбиций.

Он продолжал:

— Вот чем отличаются в творчестве интроверт и экстроверт. Творчество интроверта более революционное, ведь он не зависит от мнения окружающих. Экстраверт, если мы сейчас говорим о писательстве или о чем-то подобном, может страдать графоманией, но он никогда не создаст шедевр, ведь он зависим от мнений и говорит лишь то, что от него хотят услышать.
Мы зашли в лифт, сенсорный циферблат нам показывал 165 этаж. Каин написал цифру 50 и мы поехали вниз. Он заглянул мне в глаза.

— Стас, ты какой-то грустный, или мне кажется?

— Тебе кажется.

— Сегодня ты какой-то неразговорчивый. Смоделируем ситуацию, хорошо?

Я кивнул, девушка двумя большими пальцами будто пулемёт строчила сообщения. Каин продолжал:

— Допустим, ты попал в петлю времени. Ты абсолютно запутался. Ты начинаешь жить в другой реальности, начинаешь познавать мир. Там ты находишь работу, строишь свой дом, находишь девушку. Вы занимаетесь любовью, у неё рождается ребенок и примерно в этот момент ты осознаёшь, что ты попал в прошлое. Ты осознаёшь, что ты занялся любовью со своей бабушкой, из-за того, что ты помнишь её под другой фамилией, которая досталась ей от второго брака. После ты находишь выход из положения и попадаешь в то время, из которого ты попал во временную петлю. Что в итоге получается из этого приключения? Просто попытайся ответить на вопрос. Исходя из совокупности всего перечисленного, твой отец это твой сын, или ты сын твоего отца?

Лифт медленно, но верно спускался вниз. Я молчал, Каин покосился на девушку:

— Лола, что ты думаешь о том, что я сейчас сказал?

Она оторвалась от экрана.

— Я думаю, что ты придурок, и это лингвистический парадокс, не имеющий никакого смысла.

Он закрыл уши руками.

— Нет, Лола, не неси чушь. Стас, ты видел когда-нибудь изображение уробороса?

Я двинул плечами.

— Змей, поедающий самого себя?

— Именно.

— Да, приходилось.

Перед нами открылась дверь лифта. Это был торговый центр, огромный торговый центр, в котором как в лабиринте двигались сотни, а может быть и тысячи людей. Каин продолжал:

— Всё, что я хочу сказать на данный момент, что есть в жизни такие ситуации, которые сейчас находятся за гранью человеческого опыта. И этими ситуациями практически никто не занимается, в современном мире будто все отупели и не могут смотреть дальше своего монитора.

Взгляд Лолы опять отлип от экрана, она сказала:

— Господи, Каин, ты говоришь сейчас о большинстве, но есть и меньшинство людей, которых ты не замечаешь.

— У тебя есть такие знакомые?

— Да, ты.

Каин приостановился и задумался.

Мы растворились в толпе. Вокруг нас продавали всё что угодно. Одежду, еду, кольца, плакаты, вещи которые мне были незнакомы и непонятны.

Затем мы двинулись к отделу быстрой еды — именно то место, где все молодые люди всех мегаполисов обсуждают свои революционные планы. Мы сели за неприметный столик, Лола через приложение в смартфоне сделала заказ, даже не спрашивая у нас, чего мы хотим. Ровно через семь минут к нашему столику подошла девушка с пластиковым подносом, на котором стояли два сока, кола, бургер, один бутерброд с икрой, кусочек пиццы, большая порция нагеттсов и картошки для всех. Мы принялись есть.
Я осмотрелся по сторонам и подумал о том, настолько же человечество стало могущественным, но лишь для того, чтобы исполнять свои первобытные потребности.
Лола ела медленно и вдумчиво, будто в медитативном состоянии. Каин во время еды, наконец, тоже затих. Один я сидел будто на иголках. Привыкший есть исключительно в тишине, внутри этого муравейника я мог только сделать пару глотков сока.
Каин подсел ближе ко мне.
— Стас, какой сок ты пьёшь?

Если честно, вкус мне был абсолютно непонятен. Я рассматривал бумажный стакан, на котором было нарисовано яблоко.

Каин продолжал:

— Ого, яблочный. Эти плоды выросли на деревьях. Ты никогда не задумывался о деревьях?

Я отрицательно покачал головой, Лола, услышав наш диалог, закатила глаза.

— Допустим, ты Бог, так? Просто представь, насколько гениальным должно быть твоё воображение, чтобы додуматься до всего этого с нуля. То есть продумать все биологические процессы внутри. Как оно будет размножаться, заниматься фотосинтезом, тянуть влагу корнями из-под земли, дышать углекислым газом и дарить людям кислород.

— Не думаю, что он пришел к деревьям моментально. То есть вся эта идея начиналась с примитивных растений типа мха или обычной травы, а в последствии переросла в нечто большее исключительно методом проб и ошибок.

Каин задумался, а потом перевёл взгляд на Лолу.

— Ну как, малая, готова к собранию?

— Не называй меня так.

— Почему нет? Я просто констатирую факт. Ты небольшого роста, плюс, если говорить о возрасте, то тут ты тоже в проигрыше, так как являешься самой младшей из нас.

— Ты сам хоть готов? Или только языком трепать умеешь?

— Я умею многое, но обсудить на данный момент хотел с вами нечто другое.

Лола оторвалась от экрана. Вокруг нас мигала разноцветная реклама, двигались люди.

— И что же такого ты хотел обсудить?

— Как насчет той информации, что Коуч сошёл с ума?

Лола засмеялась.

— В каком смысле сошел с ума? Он оппозиционер и идёт против большинства, сказки о сумасшествии сейчас можно услышать о каждом человеке, а уж тем более известном.

— Нет, дело не в том.

— А в чем же?

— Точка зрения меньшинства, я сейчас говорю конкретно о Коуче, что он шоумен, а не оппозиционер или революционер.

— А твоя точка зрения какая?

— На данный момент я нахожусь в числе тех, кто в большинстве.

В глубине моей памяти всплыл образ человека, о котором они сейчас говорят.

Коуч – это прозвище революционера, который, по факту, лидер антисистемной мафии в городе. Сегодня, судя по переписке в моём смартфоне, мы собираемся встретиться с ним. Ну, если честно, не только мы, там будет группа людей, которые так или иначе имеют радикальное антисистемное мировоззрение и готовы отстаивать его. Судя по бегающим хитрым глазам Каина, мне было понятно, почему он принадлежал к этой группе. Лола же для меня пока что была загадкой.
Реклама кругом кружила голову, от тонн информации человек, который никогда не был в большом городе, мог бы легко потерять сознание. Каждый слоган был будто пиявка, а каждая из компаний хотела выдавить из человека все ресурсы, словно влагу из мокрой тряпки.
Мы доели, но продолжали сидеть за столом.
Я рассматривал прохожих и заметил кое-что странное. Все они были одинаковы, каждый из них был серой массой при поверхностном рассмотрении, но, если нырнуть в их сущность глубже, если проанализировать хотя бы одежду, стрижку, мимику и взгляд, то получалось, что вся серая масса состоит из неповторимых личностей.
Лола встала с места и сказала, что нам пора идти. Каин ловко допил содержимое стакана, и мы двинулись навстречу приключениям.
Мы направлялись обратно к лифту, а вообще тут существовала целая система лифтов.
Лифты для автомобилей, людей, грузовые лифты, лифты для отходов, продуктов, даже существовали мифы про какие-то секретные лифты, спрятанные от обывателей. Также существовали экстренные лифты, которыми могли пользоваться только полиция, пожарные или скорая помощь. Говорили, что обычному человеку побывать в таком лифте — плохая примета.
Итак, мы зашли в лифт и поехали на 74 этаж, именно там должна была состояться встреча. На 74 этаже была заброшенная зона лёгкой промышленности. Этаж делился на комнаты, в каждой из которых был цех по производству всего, начиная от одежды и заканчивая велосипедами или мячами для баскетбола. В некоторых цехах кипела работа, похоже, она шла там круглосуточно, не останавливаясь. В большинстве цехов работали люди, иногда можно было встретить роботов. Также встречались цеха, которые стояли заброшенными уже десятки лет. За это время они накопили толстые слои пыли и пустоту, которую можно было увидеть лишь в глазах трупа.
Мы бродили по этажу, и усталые рабочие посматривали на нас косо, но не предвзято. Своим взглядом они будто говорили «Обратись ко мне, и я помогу решить твою проблему и найду для тебя верный путь». Но справились мы без какой-либо помощи.
В заброшенном зале для совещаний стояло примерно 30-40 раскладных стульев, все, кто был в комнате, были очень милы и приветливы к нам. Присутствующие девушки были стройны и изящны, будто бы сделаны под копирку. Их любопытный и нежный взгляд сводил меня с ума.
Мы сели на стулья. Каин сидел слева от меня, Лола справа, мне же повезло сидеть между ними.
Каин спросил у меня:

— Стас, ты что-то слышал о феномене непроизвольной иерархии?

Я пытался переварить в голове всё то, что он мне сейчас сказал. Вообще словарному запасу Каина мог бы позавидовать каждый, иногда мне казалось, что он говорил на каком-тог непонятном мне языке.

— Нет, не слышал.

— Так вот, я тебе сейчас объясню. В любых отношениях между людьми есть иерархия. Человеческий мозг — это компьютер, который каждую микросекунду анализирует тонну информации. Вот заходишь ты, к примеру, в помещение, где сидит два парня. Твой мозг оценивает, насколько эти парни потенциально опасны для тебя, а так же насколько ты потенциально опасен для них. Их мозг занимается тем же, они оценивают твою мускулатуру, одежду, прическу, складывают в общую картину и находят для тебя место в своей компании. Твоя сфера влияния на людей, которых ты видишь впервые, решается за микросекунду. Эту историю я люблю рассказывать людям, которые говорят, что в современном мире внешность ничего не значит.

— А зачем ты рассказал эту историю мне?

— Ну как зачем, для того чтобы ты её знал. В жизни ведь всё что угодно может пригодиться. Однажды эта история спасет тебя от неловкой тишины на свидании с девушкой.

— Каин, напомни, кем ты работаешь?

— На данный момент я занимаюсь проектированием нового человеческого тела. Наши тела далеко не идеальны, и я не согласен со многим, что мы имеем на данный момент. А если я не согласен с чем-то, то я привык это менять, именно поэтому я сегодня здесь.

— А что тебе конкретно не нравится в человеческом теле?

— Мне не нравится много чего. Например, я не согласен с той идеей, что мужчины осеменяют женщин через то же отверстие, через которое писают. Лично мне кажется, что этот факт оскверняет весь человеческий род в целом и делает нас грязными животными.
Лола, услышав наш диалог, засмеялась:

— Стасик, малыш, кому ты веришь? Каин, напомни, пожалуйста, на какую компанию ты работаешь?

— Я работаю сам на себя.

— Ты не работаешь сам на себя, ты безработный, Каин.

— Как и каждый гений.

— Послушай, гении занимаются решением проблем, а не их созданием. Зачем усложнять себе жизнь и заново изобретать велосипед, если есть существующая система, которая отлично справляется со своими функциями.

Цех набивался людьми, я пытался как можно внимательной рассмотреть каждого из присутствующих, пока Каин продолжал:

— Лола, послушай, ты ко всем относишься так предвзято или только ко мне? Это потому что ты в меня влюбилась?

— Да что ты вообще знаешь о любви?

— Уж поверь мне на слово, побольше, чем ты.

Мне показалось, что Каин и Лола были бы отличной парой, в их тоне не было агрессии или ненависти друг другу, все, что они говорили, получалось будто любя.

Я остановил их спор и поинтересовался:

— А мы вообще не рано пришли? Мне кажется, что мы ждём уже целую вечность.

Лола ответила мне:

— Разве это вечность? Подумай о том, что ты сейчас делал бы дома. Ничего, альтернатива ожидания, как не крути, лучше.
Все проходили и рассаживались по своим местам. Передо мной села девушка, она была брита наголо, на лице, прямо под глазом, у неё была татуировка со словом «верность». Кому на верность она присягалась и почему так сильно хотела выделиться? Судя по фрикам, сидящим рядом со мной, «вне шаблона» это и был их шаблон.
Вскоре все стулья были заполнены, в коридоре здания я услышал шум. Коуч шёл вместе со своей толпой. Он предпочитал всегда находиться в центре внимания в целях своей безопасности.
Коуч зашёл в цех, народ встал со стульев и начал ему аплодировать. Он поднял правую руку, приказывая этим жестом сесть всем обратно на свои места. Люди, которые пришли с ним, остановились у входной двери. Я заметил, что люди, которые пришли с Коучем, были старше 30 лет на вид, а те, кто присутствовал в зале и сидел на стульях, в основном были возрастом около 20 лет.
Коуч начал лекцию. Все слушали внимательно, жадно впитывая запретную информацию.

— Значит, послушайте меня. Эта информация особенно важна для тех, кто здесь впервые. Вы почувствовали идею того, что вы не такие, как все. Не знаю, преследовала она вас с детства, или впервые вы ощутили это месяц назад, но факт остаётся фактом. По современной статистике только 10% из 100 имеют предрасположенность к интеллекту, и это лишь предрасположенность. Это значит, что один из ваших десяти знакомых имеет свойство задавать вопросы, но, к сожалению, лишь один из ста начнёт искать ответы на них.
Миром правит мнение большинства, и именно к этому человеческое общество стремилось всю жизнь, дав этому явлению ещё в доисторические времена название «демократия». Я же говорю, что это ошибка, и все революционные вещи, такие как та же самая демократия, придумало меньшинство. Именно то меньшинство, которое сидит в этом зале, все эти вечные 10% населяли наше общество всегда, и эта статистика неискоренима. Мы не строим города, мы их проектируем. Любое великое дело начинается с мысли.
Зал замычал и начал переглядываться, Коуч поднял правую руку, требуя тишины.

— У каждого из вас в руках есть искусственный интеллект, к которому вы привязаны. Он анализирует ваши запросы, музыкальные вкусы, привязанности и даже сексуальные предпочтение. Этот искусственный интеллект и есть наш мегаполис. Наш сверхгород обустраивается по статистике, ваши мысли материализуются, но, к сожалению, статистику делает большинство, а большинство людей, как я уже говорил, глупы. Чего хочет на данный момент большинство? Зоны комфорта, стабильной рутины и не казаться тупым. Зона комфорта убивает прогресс, человек перестаёт мыслить. Наша утопия превратилась в бездушный инкубатор по переработке мяса, большой город перемалывает человеческую жизнь будто мясорубка, и его ритм ставит индивидууму лишь одно условие — ни о чем не думать и плыть по течению.
Именно поэтому мною было создано это сопротивление. Всё новое — это хорошо забытое старое. Мы вернём власть меньшинству для того, чтобы прогресс восторжествовал. Нас уже многие знают, но мы не перестанем заявлять о себе. Наша задача разворошить существующую на данный момент систему.

Зал взорвался, Коуч поймал град бурных аплодисментов. Он говорил чётко и уверенно, и у меня было ощущение, что его речь не была заученной, а это его искренняя идея, такая же искренняя, как и во все времена. Идея изменить и улучшить существующий мир. Коуч переждал аплодисменты и продолжил. Он спросил у публики:

— Вы готовы немного поработать во благо Родины?

И снова овации. Я посмотрел на Лолу, в её глазах горел огонь, огонь осознания того, что именно ей выпала возможность вершить будущее.

Я посмотрел на Каина. Он был вдумчивым и пытался вслушаться в каждое слово. Я испытывал наверное, те же эмоции, что и каждый из протестующих на митинге — эмоции единства толпы и осознание того, что люди вместе могут сделать всё. И даже если великое дело рождается в голове одного, то без общества это дело практически обречено на провал.
Потом я перевёл взгляд на Коуча, который смотрел мне прямо в глаза. Мир замер, в цеху была тишина, он смотрел мне прямо в глаза, а потом начал ко мне приближаться. Приближаться, будто он увидел старого знакомого, но ещё не до конца уверен, не обознался ли он.
Он показал на меня пальцем, и я стал центром внимания присутствующих. Коуч спросил меня:

— Ты. Что ты тут ищешь?

Я растерялся от такого поворота событий и, чтобы убедиться, что он действительно обращается ко мне, я показал на себя пальцем и глупо переспросил:

— Я?

— Да-да, ты, поднимись, как тебя зовут?

— Меня зовут Стас.

Я встал с неудобного стула.

— Что ты ищешь здесь, Стас?

Мне показалось, что этот вопрос был провокационным. В центре внимания я быть не хотел и пришел к выводу, что нужно сказать что-то абстрактное, что-то, после чего он может говорить сам с собой часами и оставить меня в покое.

— Смысл. Я ищу смысл.

Лицо Коуча побледнело, это был тот ответ, к которому он, видимо, не был готов.

— Подойди ко мне, Стас, я тебе скажу кое-что.

Я стал неловко пробираться между рядами сидящих на уровне моего пупка людей. Он помахал рукой, чтобы я подошёл ещё ближе, а потом выбрал место в комнате, где нас меньше всего слышат люди, и прошептал мне на ухо:

— Посмотри на этот зал. Искусственные люди ищут искусственный смысл в искусственно созданном городе. Ты когда-то слышал хоть что-нибудь глупее? Просто делай, что я тебе говорю, и ты обретёшь смысл.

Я отошел от него и сел на свое место.

Коуч продолжил:

— Итак, действительность вокруг нас создаём мы, искусственный интеллект создаёт статистику из психологических портретов каждого из жителей нашего мегаполиса. Какого цвета стены здания будут выглядеть приятнее, или что будет изображено на стенах. Искусственный интеллект даже забрал у нас стрит арт и граффити, древнее ремесло, которым занимались как первобытные люди, так и недалёкие наши предки. Искусственный интеллект также анализирует стрит арт, он пытается понять искусство для того, чтобы создать его подобие, близкое большинству, и раскидать по стенам города, так сказать, для эстетического и культурного наслаждения общества. Сегодня и на протяжении нескольких дней мы отвоюем то, что действительно принадлежит нам, мы отвоюем искусство, которое никогда не сможет ни понять, ни создать то, что было создано человеком.

В комнату внесли два ящика с аэрозольной краской. Два огромных ящика с краской всех цветов и оттенков. Мы с Лолой переглянулись. На лице Коуча была сумасшедшая ухмылка.

— Ваша задача сломать систему. С этого момента искусством будет то, что машинам будет понять не дано. С этого момента искусство в городе диктует человек.

Каждый из вас должен взять краску и нарисовать в городе как можно больше и как можно изящней… мужской половой орган.

Зал взревел и Коуч купался в овациях, люди аплодировали стоя. Мы втроём остались сидеть на своих местах. Я вспомнил слова Каина, что коуч сошёл с ума.

Далее он говорил о прошлых достижениях сопротивления, личной жизни да и вообще о том, о чем говорит обычный учитель, когда уже объяснил школьникам или студентам тему урока. Люди жали ему руки, грузили в рюкзаки и сумки краску и восхищались его идеей. В глазах Каина и Лолы я видел недоумение, я хотел по быстрее выйти из цеха и разузнать их мнение о конференции.

Мы втроём набрали достаточно краски и ушли.
К лифту мы шли молча, Лола тарахтела шариками аэрозольной краски, в лифте вместе с нами ехали рабочие, поэтому даже там мы не осмеливались заговорить и, судя по выражению лица Каина, ему давалось это нелегко.
Двери лифта распахнулись перед нами на 50 этаже. Эта поездка стала целой вечностью, но, выйдя из лифта, опять все молчали. Мы пошли и сели за тот же столик, за которым сидели пару часов назад. Людей стало гораздо меньше и от этого я чувствовал себя комфортней.

Лола ушла, Каин нагло развалился на стуле и спросил у меня:

— Значит, рисовать мужские половые органы на стенах, это то, что сейчас современные люди называют протестом?

— Каин, позволь задать тебе вопрос. Ты говорил, что Коуч, вероятно, сумасшедший, но смоделируем ситуацию, так?

Каин улыбнулся.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Допустим, лидер сопротивления ты, что бы ты сам предложил своим последователям?

— Я считаю, что лидер имеет право предлагать лишь одно. Революцию.

Лола пришла с нашим заказом. Мне достался яблочный сок и хотдог, Каину наггетсы с соусом и кола, Лола же ела мороженое в стаканчике.

Она обвела нас взглядом и спросила у меня:

— Чем этот выскочка уже недоволен?

Каин поперхнулся колой.

— С чего ты взяла, что я чем-то недоволен?

— Я твоё недовольство чувствую уже на энергетическом уровне.

— Лучше бы ты на энергетическом уровне почувствовала, что мы сегодня убили пару часов своей жизни впустую.

— Послушай, Каин, стены разрисовывать тебя никто не заставляет. Или у тебя есть предложения получше?

— У меня предложений нет.
Навязчивая реклама вокруг резала мне глаза, она была яркой и шумной, нежеланной и пустой. Я успокоил их жестом.
— Ладно, ребят, это, конечно, хорошо, что у вас присутствует критическое мышление. Но я хотел спросить о другом. Какой у нас план?

Лола опустила взгляд в экран телефона. Каин сказал:

— Ну, во-первых, нам нужно выбрать время, когда на улице будет меньше людей.

Я кивнул, он продолжил:

— Во-вторых, нам нужны маски и очки, либо линзы, для того чтобы обмануть камеры с определением лица.

— Что нам будет, если нас вычислят?

— Ничего особенного. Штраф, плюс отправят оповещение об этом штрафе на твоё место работы или учёбы. У меня подобных штрафов дома целая пачка. Начиная от того, что в неправильном месте перешёл дорогу, заканчивая тем, что я помочился в лифте.

Лола подняла взгляд.

— Ты мочился в лифте?

— Это было в детстве, и тогда у меня было только два варианта, либо сделать это в штаны, либо сделать в лифте.

Начала говорить Лола.

— Значит, наш план такой. Сейчас мы идём по домам и переодеваемся, распределяем краску, я заранее пропишу нам наиболее безопасный маршрут. Нужны маски и очки в целях личной безопасности. Каждый из рисунков нужно сфотографировать и отправить в сообщество. Встречаемся как и в прошлый раз, возле Стаса. Вопросы есть?

Каин поднял руку.

— Да, у меня есть.

— Какой?

— Ты дашь мне попробовать своё мороженное?

Лола закатила глаза и дала Каину откусить. Мы собрались и ушли всё в тот же лифт.
Я открыл дверь своей квартиры и стал у окна. Так почему же человек будущего так сильно несчастен? Сейчас я объясню все доходчиво и постепенно.
Счастье для человека как воздух, и это не потому, что оно заставляет его жить, а потому, что на подсознательном уровне идёт к нему путём наименьшего сопротивления. В эру современных технологий человек не удовлетворяет свои фундаментальные потребности, а занимается имитацией удовлетворения их. Вместо отношений есть порно. Вместо живого общения мы предпочитаем общение в сети. Хоть это и не полноценная замена, но я повторюсь, наше подсознание идёт путём наименьшего сопротивления и вместо того чтобы напрячься и встретиться с живым человеком, оно довольствуется тем, что есть на данный момент. Вместо того, чтобы самостоятельно приготовить еду, мы заказываем готовую. Думаю, ход моих мыслей уже достаточно ясен и продолжать не стоит, ведь, исходя из совокупности всех выше перечисленный фактов, для меня вывод напрашивается сам собой.
Человек будущего несчастен, ведь он имеет не полноценную жизнь, а её имитацию. И если мою мысль озвучить более лаконично, то она прозвучит как парадокс. «Чем больше мы пытаемся быть ближе друг к другу, тем ещё дальше мы друг от друга отдаляемся».
В звукоизоляции комнаты я находился, словно в пустоте, звуковой пустоте.
Я откинул лежащий в кармане смартфон на кровать, ещё раз взглянул в панорамное окно и начал изучать квартиру. Первое с чего я начал, это шкаф. Он был завален одеждой. В тех местах, где я родился, это был не шкаф, а целая комната, и в таких комнатах жили люди. Кроссовки и другая обувь были любых цветов, я даже нашёл ту модель, которая была на ногах у Каина.
Затем я пошел посмотреть на миниатюрную кухню. Здесь было всё и всё было на своих местах. Десятки лучших умов человечества думали над тем, как сделать жизнь человека как можно проще, и никто даже не осмеливался задумываться над тем, что именно невыносимая лёгкость бытия и станет той проблемой, с которой в последствии столкнётся человек будущего.
В уборной было чисто и как-то пафосно, казалось что именно здесь и собрались все технологии и их намного больше, чем на кухне. Унитаз был с голосовым управлением, он подключался к смартфону и анализировал потребности пользователя исходя из совокупности всей информации о нём, чтобы сделать этот процесс как можно комфортнее.
Насыщенность света в любой комнате можно было регулировать. И именно в этом мне был сложно понять человека, а конкретно тот факт, что просто света для того, чтобы быть счастливым, после того как он его увидел, уже недостаточно.
Голосовой командой я запросил у искусственного интеллекта на смартфоне прогноз погоды на улице, для того чтобы подобрать себе одежду из всей той, что висит у меня в шкафу. Отсутствие ветра, чистое небо и плюс 13 градусов.
Мне нужно надеть что-то, чтобы влиться в коллектив, прочувствовать его дух и, как бы это странно не звучало, мне нужно стать белой вороной, чтобы среди белых ворон, не быть белой вороной.
Я открыл шкатулку, в которой лежали десятки разных носков с изображениями картин великих художников. В следующей шкатулке были носки с изображением разнообразных смайлов из меседжеров и иероглифами. Почему-то мне запали носки с изображением баклажана. Я выбрал зауженные брюки, синюю рубашку, на которою надел плотный джемпер бежевого цвета, и большие бежевые кроссовки. Сверху накинул темно-синюю куртку из синтетического материала и рюкзак. Нельзя сказать, что мой вид был феерическим, но, по крайней мере, я уже мог бы раствориться в толпе.
Один из экранов квартиры оповестил меня о том, что Лола и Каин меня ждут. На улице была ночь, и яркая неоновая реклама тянулась будто до самого неба, показывая всему миру, что потребительство и есть главный аспект нашей культуры, благодаря которому были построены все эти небоскрёбы.
Лола выглядела прекрасно, в ней было что-то недоступное и бунтарское, сильное и одновременно нежное, и это был именно тот химический коктейль, который мог бы вскружить голову любому из мужчин.
Каин был одет по-спортивному, но всё так же стильно. Мне показалось, что он нервничал, но насколько это является правдой, я утверждать не буду.
Лола сказала:

— Послушайте, я, в отличие от вас, бездельников, время зря не теряла, а по-быстрому успела сбегать в торговый центр и купила нам маски.

Из рюкзака, в котором навязчиво тарахтели банки с краской, она достала три маски, завёрнутые в пакет. Первая маска была розового цвета с единорогом на лбу, Лола забрала её себе. Вторая маска была темно-болотного цвета, под вырезом для правого глаза там был изображен пистолет. она протянула её мне. Третья маска была черного цвета, на лбу был вышит череп слона. Она отдала её Каину и хитро ухмыльнулась.

— Извини, Каин, что взяла тебе не розовую.

— Почему у него маска с пистолетом, а у меня с черепом слона?

— А какая разница? Она создана для того, чтобы закрывать твоё лицо, и я уверена, что со своими функциями она справится отлично.

— Нет, я просто не понимаю, что это значит, и что ты хотела этим сказать.

— Ничего я этим сказать не хотела, я просто купила то, что мне понравилось.

Она посмотрела на меня.

— Стас, тебе понравилось?

— Мне да, но если Каина не устраивает изображение на его маске, то я с удовольствием могу с ним поменяться.
Каин махнул рукой и засунул маску в рюкзак.

— Ладно, и так сойдёт, подарок всё-таки.

Мы зашли в лифт и нажали нулевой этаж, почему-то лифт переспросил у нас дважды, уверенны ли мы, что хотим посетить нулевой этаж. Двери лифта замкнулись. Голос Каина нарушил тишину.

— Ну и как вам, не страшно?

— А чего мы должны бояться?

— Я последний раз был на улице около двух лет тому назад, и то, что я увидел, мне понравилось не очень.

— Лично я была последний раз на улице наверное ещё в детстве. Говорят, что там воруют, или что-то в этом роде.

— Вот и будет как раз повод проверить.

Лифт мчался вниз, было ощущение, что мои ноги отрываются от пола и что я сейчас вот-вот взлечу. И вот уже наши двери распахнулись на нулевом этаже. Первое, что я увидел, это ряды контейнеров с мусором и людей, которые копошатся в них, будто стервятники. Каин вышел из лифта первым и жадно вдохнул неочищенный уличный воздух.

— Эх, человечество, верхние этажи слагают оды о совокуплении, занимаются псевдообразованием и потребительством, а на улице спустя сколько лет ничего не изменилось.

Я спросил:

— Кто все эти люди, которые копошатся в мусоре? Это бездомные?

Лола засмеялась.

— Нам бы быть такими бездомными, как они. Ты знаешь, сколько у них денег? Сейчас за аренду одного мусорного контейнера нужно платить также, как за аренду квартиры на верхних этажах, а они арендуют их по двадцать или даже по тридцать штук целыми семьями. Это закрытая мафия, в которую практически невозможно попасть.
Мы пошли куда глаза глядят, желательно, подальше от людей. Каин следил по сторонам, выискивая камеры, которые были практически повсюду.

— Четверть, а может даже половина из этих камер не работают, а те, что работают, он них нет практически никакого смысла. Представь, сколько человек нужно, чтобы обрабатывать тонны информации, которые они дают. Кто вообще согласен платить налоги ради того, чтобы этих людей содержать?

Мы пошли глубже за угол здания. Перед нами раскрылась голая роскошная стена, она была будто бы создана для того, чтобы любой желающий с краской мог выразить своё мнение о происходящем в обществе.

Лола смотрела на меня.

— Стас, ты первый.

— А почему я?

— А кто?

— Ну, нас тут вроде трое.

— Ты боишься, или что?

— Вообще-то не очень.

— Тогда действуй.

Я заглянул в свой рюкзак и увидел в нём три банки с краской. Три цвета. Розовый, синий и желтый. Я взял первый попавшийся баллончик в руки, он оказался розовым. Сделав свою работу быстро и, как мне показалось, качественно, я отошел, чтобы посмотреть на моё произведение со стороны. Каин смотрел с недоумением.

— А почему ты взял именно розовый цвет? По-твоему он подходит лучше всего?

— А каким цветом лучше всего рисовать на стенах мужской половой орган?

— Ну не знаю, но, как по мне, розовый это женский цвет.

В наш диалог вмешалась Лола.

— Мне кажется, или то, что ты хотел изобразить, в жизни выглядит совсем иначе?

— Извини, Лола, я пытался передать суть как можно отчетливей.

— Может, стоит добавить волосы? Чтобы более ясно показать человеческую сущность.

— Как по мне, выглядит и так неплохо.

Каин сделал фотографию нашего граффити, и мы двинулись дальше.

Построенные человеком здания тянулись к самому небу, заслоняя человечеству внизу солнечный свет и создавая свою личную экосистему внутри экосистемы. Я не видел здесь и не слышал ни одной птицы, зато подобная экосистема была раем для грызунов. Крысы плодились с такой скоростью, что в некоторых местах они кишили, будто бактерии.
Лола остановилась и сказала, что у неё есть гениальный план.

— В детстве мой отец мне рассказывал, что недалеко на канале есть выдвижной мост. Он выдвигается и задвигается каждые полчаса. Принцип работы похож на светофор. Полчаса по воде ходят корабли, а полчаса по мосту ездят грузовые автомобили. А что, если изобразить орган во весь размер моста, и когда он будет выдвигаться, подобное зрелище будет выглядеть будто пробуждение гиганта?

От подобной идеи мы с Каином засмеялись, это было креативно и по-бунтарски, а значит, именно то, что нам сейчас нужно.

По карте внутри смартфона мы проложили маршрут к выдвижному мосту.

Каин сказал:

— Осталось только решить, кто это сделает.

Я двинул плечами.

— Ну, я могу.

Лола посмотрела на меня пристальным взглядом.

— А почему именно ты? Это ведь моя идея.

— Мне кажется, что на это есть две причины. Во-первых, я выше тебя на целую голову, а значит, мои ноги длиннее, и в случае опасности вероятность того, что я убегу быстрее, чем ты, намного больше. Во-вторых, уж как не крути, ты будешь повнимательнее, чем я, и в целях безопасности нашей команды, я считаю, что твоё внимание должно быть нацелено на наличие представителей закона поблизости.

Мы двигались к мосту, рядом проплывали десятки безликих людей, будто с одинаковыми лицами и судьбами. По их выражению лица мне казалось, что им больно. Больно от невыносимой лёгкости и вечной скуки. Декорации города менялись. Каждое из зданий, окружающих нас, было шедевром человеческой мысли. Каждое здание было живым.
Над нашими головами летали дроны, которые в огромном мегаполисе будто эволюционировали из птиц. Если остановиться и пристально всмотреться в небо, то они летали там целыми косяками. Это был новый подвид, который породила окружающая действительность.
Я почувствовал себя чужим, человеком, которому в этом мире ничего не принадлежит, или человеком, который не принадлежит этому миру. Затем я задумался о словах Коуча. «Искусственные люди в искусственном городе ищут искусственный смысл».
Что может сильнее ранить живого, чем осознание того, что самое ценное что он имеет, то есть жизнь, это просто случайность? Что может ещё сильнее заворожить, чем осознание того, что для меня создан весь мир, но пользоваться им нет никакого смысла?
Мы вышли к берегу реки, и я почувствовал, как по рукам и ногам пошла прохлада. Река, на моё удивление, была чистой и прозрачной. Настолько чистой, что при свете уличных фонарей я видел, как в воде плавают рыбы. Это зрелище завораживало и сводило с ума. Я был словно домашний кот, у которого открылись охотничьи инстинкты.
Мы, наконец, пришли к обозначенному на карте месту, и вот что я перед собой увидел. Мост выдвигался и задвигался прямо из дороги. Выдвигался он с некоторой периодичностью. Пропускал машины, а потом снова задвигался назад, давая возможность проплыть кораблям. Кстати, корабли в городе использовали в большинстве случаев не как средство передвижения, а как жильё. Некоторые из них были бронированные и грубые, а некоторые изящные и дорогие.
Каин сказал, что для того, чтобы провернуть нечто подобное, нам нужен план.

— Значит так, чтобы нарисовать на мосту то, что нам нужно, нам придётся приостановить движение на дороге. У меня есть план, в гениальности которого никто их вас не имеет права усомниться. Прямо у въезда на мост я вижу пешеходный переход. Для того чтобы остановить поток машин, Лола имитирует обморок на переходе, а я имитирую помощь ей. Этого времени должно быть достаточно, чтобы Стас сделал своё дело, а внимание посторонних мы держали на себе. После завершения операции встречаемся на этом же месте. Вопросы?

Лола копалась у себя в смартфоне.

— Почему в обморок падаю я, а не ты?

— Потому что ты девушка. По статистике, предрасположенность незнакомых людей к красивым девушкам больше, чем предрасположенность к незнакомым парням.

— Логично.

— Хватит болтать, давайте действовать.

Я почувствовал, как моё сердце забилось сильнее. Это был наплыв адреналина и вседозволенности. Я ощущал себя подростком, чья потребность — протест.
Мост начал выдвигаться, поэтому мы все насторожились. Автомобили выстроились один за другим, и я готов был действовать.
Каин скомандовал:

— Поехали.

Лола вышла на переход и упала, имитируя потерю сознания. Я надел на лицо маску и начал как можно быстрее и роскошнее рисовать мужской половой орган на мосту. Позади себя я слышал крики, водители машин выходили и пытались помочь.

Каин кричал:

— Пропустите меня, я врач, я знаю, что делать.

Баллончик с аэрозольной краской закончился. поэтому верхнюю часть органа пришлось дорисовать розовым цветом. Как по мне, выглядело просто бесподобно. Люди со стороны видели, что я делаю, но никто не пытался меня остановить. Им всем было интересно и весело наблюдать за сумасшедшим, который тратит свою энергию, здоровье и ресурсы для того, чтобы выразить свою позицию.

Я сложил краску обратно в рюкзак и убежал. Лола очнулась, Каин сказал окружающим, что вызвал скорую помощь и подождёт вместе с ней, все водители поехали по своим делам, будто бы ничего и не произошло.

Мы встретились на том же месте, что и договаривались.

Лолу трясло от адреналина.

— Это было… Черт возьми, это было больше чем изумительно, это было так, будто я всех их контролирую, будто я всех их держу в своих руках, как собаку на поводке.

Мы засмеялись, а потом пошли, куда глаза глядят, чтобы разрисовать все свободные стены. Мои пальцы испачкались в краску по первую фалангу, и именно это и было моей боевой травмой и знаком протеста.
Мы ходили по городу, пока не исписали всё, что у нас было. Глубокой ночью мы стояли в переулке и наблюдали за раскиданной повсюду неоновой рекламой.
Мы обошли район и в итоге пришли к месту, с которого начинали. Мост стал выдвигаться. Лола сняла наш неполноценный заменитель мужской эрекции и отправила Коучу, после чего мы собирались уже идти домой, как вдруг она запищала на всю улицу и подпрыгнула.

— Он ответил, вы можете себе представить, он ответил!

Я увидел, что Каин тоже возбудился от её слов.

— Ну же, что он сказал?

— Он приглашает нас на вечеринку, сейчас.

— Нас или конкретно тебя?

— Нас, Каин.

Лола вбила в карту адрес, наше место назначения оказалось аж в трех километрах от нас, а это примерно 30-40 минут пешком. Я решил распросить Лолу подробнее о том, что произошло.

— То есть, ты скинула ему видео с мостом, ему это понравилось, и в знак своей благодарности он решил нас пригласить к себе, я всё правильно понимаю?

— Да, всё так и есть.

— Ещё хочу уточнить нюанс. Это закрытая вечеринка или туда может попасть любой желающий?

— Господи, Стас, да какая к чёрту разница, пойдём уже быстрее.

Мы шли через узкие переулки, чтобы сократить путь. Лола рассказывала о своих подругах, одежде и толстом коте, который живёт у её бабушки.

Чем ближе мы подходили к точке назначения, тем больше я начинал волноваться. В этой жизни меня может испугать только лишь неизвестность. И вот мы уже стояли возле старого, примитивного здания, из подвала которого вибрациями асфальта возле мох ног доносился грубый бас.
Каин спросил у Лолы:

— Ну, и что дальше? Там, похоже, закрыто.

— Ну, значит, нужно постучать, чего ты как маленький?

— И что это за здание вообще? Ему ведь лет триста, это чертов памятник архитектуры, разве нечто подобное принадлежит Коучу?

— Какая разница, что кому принадлежит? Пойдёмте.

От баса внутри дрожала железная дверь, Лола повернулась к ней спиной и как можно сильнее постучала пяткой.

Из двери вышел огромный вышибала в костюме. Он презрительно обвёл нас взглядом.

— Ваши приглашения?

Лола смотрела не него перепуганными глазами снизу вверх.

— Приглашения? Какие ещё приглашения? Нас пригласил Коуч.

— Извините, но без приглашений я вас пустить не могу.

— Громила, дай нам пройти или у тебя будут неприятности.

Вышибала засмеялся и начал плавно закрывать за собой двери, как вдруг Лола резко рванула внутрь дверного прохода. Там прямо возле барной стойки, по случайному стечению обстоятельств, стоял Коуч. Возле себя в наморднике и на поводке он держал голую азиатку. Лола начала кричать и махать ему рукой, и он, наконец, её заметил. Оставив голую девушку под присмотром бармена, он подошёл к нам. Вышибала с каменным лицом правой рукой держал Лолу, она же пыталась вырваться от него всеми силами. Коуч начал махать руками охраннику.

— Карл, да что же ты творишь? Брось девушку, это мои друзья, впусти их, я просто забыл тебя предупредить.

Вышибала по имени Карл отпустил Лолу и приоткрыл для нас с Каином входную дверь. По лицу Коуча, будто бы река по весне, растеклась улыбка.

— Ну, как вы ко мне добрались? Без происшествий?

Я пытался что-то сказать, но громкая музыка вызывала у меня то ли дискомфорт, то ли наоборот, состояние транса.
Мы стали возле барной стойки, возле меня прошел тигр, он был ласков и потерся о мою ногу, будто домашняя кошка. Каин о чем-то договаривался с барменом, Лола смотрела мне в глаза.
Ничто и никогда не сможет сравниться с тоской и скукой человека большого города. Той тоской, которая даёт волю чувствам отдать себя толпе на каждом из подобных мероприятий.
Все были в непонятных мне костюмах, и я не мог понять, это маскарад, или в подвале собралось сборище фриков. Бармен поставил на стойку примерно десяток горящих рюмок на пластиковом подносе, Каин схватил оду из них. То, что он говорит, я слышал рывками, но не трудно было сообразить, что нам с Лолой следует сделать то же, что и он. Мы подняли рюмки, выпили и закричали, все вместе и одновременно. Музыка обострилась и стала частью меня, она стала понятнее и мягче. Мы подняли по второй, третьей, пятой, седьмой. Лола пялилась мне прямо в глаза, спустя время Каин где-то исчез.
Ничто и никогда не сможет сравниться с тоской и скукой человека большого города. Лола тянет меня за руку на танцпол, и я не сопротивляясь иду за ней. Толпа людей сходит в помещении с ума под басс, я оборачиваюсь и ищу взглядом Каина, но натыкаюсь в который раз на взгляд Лолы. Между нами пролетает искра. Она прижимает меня к себе и целует прямо в губы.