"Тюльпаны". Глава 7. Часть 1. (Глава 14)

ГЛАВА 7.

Отключившись от сервера, Стас упал на платформу и почувствовал, что он полностью истощён. Всё его тело болело, а мозги будто превратились в кисель. Всё, чего он сейчас хотел, это спать. Глянув в окно «Тюльпановго сада», он пришел в ужас. За окном стоял ясный и солнечный день! Скинв с себя оборудование, он тут же побежал к часам, но увидев, что он опаздывает всего лишь на полчаса, немного успокоился. Хотя мысль о том, что прямо сейчас Андрей ждёт его под дверью маяка, заставляла спешить и нервничать.
Он убрал платформу и покидал все свои пожитки в рюкзак, когда услышал, как Андрей с яростью тарабанит в дверь. Голову затуманивала мысль «Чертов таймер меня подвёл, этой платформе нельзя доверять, она неисправна. Хоть бы всё обошлось, если в этом мире есть справедливость и правда, то пусть мне всё сойдёт с рук».

— Стас, черт возьми. Что происходит? Я уже и не знаю, что думать. Или скорую с милицией вызывать, или самому дверь выбить.

— Извини, Андрей, уснул.

— А будильник тебе зачем?

— Понятия не имею, что произошло, но я реально не услышал будильник.

— Я понимаю, что с каждым может случиться, но это несерьёзно. Я тебя час под дверью жду, понимаешь? Я никому об этом рассказывать не буду, просто будь в следующий раз повнимательней, хорошо?

— Хорошо.

Он отдал Андрею ключи и тот с недовольным лицом, цокая бутылками в сумке, пошел в «Тюльпанов сад».
Стас стал вспоминать, все ли он убрал или оставил за собой следы. В любом случае, в этот раз всё сошло ему с рук, но информация о том, что таймер на платформе барахлит, ввела его в уныние. Теперь подключение к серверу стало небезопасным. В его голове появилась мысль о том, что это был последний раз, это занятие нужно бросать, ведь ни к чему хорошему оно не приведёт. Но он тут же отбросил эту мысль, убеждая себя, что впредь будет более аккуратным и не станет совершать подобных ошибок. Дойдя до парка Стас задумался, а вдруг и правда люди сходят от подобных занятий с ума? Вдруг те, кто хочет достать желанное путешествие по серверу, это своего рода наркоманы? И что если государство, которое запретило подобное развлечение, сделало огромную услугу для общества?
Но тут же стала перевешивать мысль, что, если использовать подобное развлечение в меру, то сколько благ оно смогло бы принести народу. Сколько людей можно вытащить из депрессии, сколько спасти одиноких душ, сколько приключений дать людям, у которых нет денег на путешествия и знакомства.
В парке приятно пахло дымом. Стас думал о том, насколько Андрей был с ним откровенен, когда говорил, что всё это останется между ними, и был ли он с ним откровенен вообще. Как ни крути, на горячем его не поймали, и доказать что-либо было бы невозможно. Но ещё один подобный инцидент явно бы подпортил ему репутацию.
Увидев желтую бочку с красной надписью «Квас», Стас устремился к ней и залпом опрокинул стакан холодного шипучего кваса.
В чем отличие реальной жизни от той, которую человек проживает в сервере? А что если наша жизнь есть плодом воображения группы программистов, к которой время от времени подключаются путешественники, которых мы даже не замечаем да и не можем заметить из-за собственной невнимательности. Что если на самом деле реальность, которую мы считаем нашей действительностью, недействительна? Кто из великих умов может просчитать эту вероятность, кто из великих умов может иметь дерзость отрицать это?
В этот момент эго Стаса стёрлось. Он перестал чувствовать себя человеком, а только лишь плодом чьего-то воображения, частью огромной реальности, программой, которая была создана для чьего-то развлечения.
Ведь, исходя из совокупности фактов, никакого человека нет. Есть лишь одна из бесконечного числа действительность, которая, на фоне своих конкурентов, теряет даже малейший смысл.
От осознания своей ничтожности у Стаса по щекам покатились слёзы. В этот момент он достиг точки невозврата. Внутри у него что-то сломалось и он понял, что назад дороги не будет. Главным приоритетом для него стали знание и опыт, который, по случайным обстоятельствам, перестал быть доступен всем, кроме него самого.
Домой идти не хотелось, но дикая усталость подгоняла его поскорее добраться до своей комнаты. Из-за ситуации с Андреем на душе остался осадок, но ведь все совершают ошибки.
Возле лавочки стала собираться стая голубей в поисках наживы, Стас поднялся, и она тут же разлетелась по сторонам. Ноги несли его будто сами. Небо было ярко-голубым, а каждый прохожий серым и безликим. Действительность стала не действительной, а была ли она раньше другой?
Во время сна человек воспринимает то, что видит, как реальность, но лишь проснувшись приходит к осознанию, что всё это было иллюзией.
Увидев стаю воробьёв на дереве, Стас задумался о том, что птицы прекраснее людей. Они свободны и чисты, будто бы дети, они и есть носители добра и добродетели. Стая пугливо слетела с ветки, растворившись в небе. «Свободны и чисты», он пробубнил себе под нос.
Печаль поглотила его тело насколько сильно, что не давала ногам двинуться с места. Почувствовав тошноту и резкое головокружение, Стас осознал, что не может идти. В холодном поту он стал искать взглядом ближайшую лавочку. Его мозг привалила тонна тяжелых мыслей. Тех мыслей, которыми рано или поздно озадачивается любой человек, которые обезоруживают и делают живого мертвым внутри.
Можно ли делить жизнь человека на добро и зло, если черное и белое субъективно? Смерть физического тела человека убивает смысл жизни лишь того, кто не имеет в себе мудрости познать этот смысл духовно. Сумасшедший лишь тот человек, который истинно не считает себя таковым, ведь все, кто во тьме ищут свет, обретая его, слепнут от его сияния.
Есть лишь один смысл. Пустота. Пустота, из которой мы пришли и в которую в последствии вернёмся.
По его щекам потекли слёзы, и в этот раз он даже не пытался их остановить. Всё превратилось в бессмысленность, от которой хотелось избавиться. Но если бессмысленность смогла сломать человека, то, следовательно, и нет никакой нужды из-за этой бессмысленности переживать.
Стас вытер рукавом слёзы и уверенным шагом пошёл домой. Успокоившись, он пришёл к мысли, что сейчас главным приоритетом будет не выдать себя.
Больше всего он боялся Вику, ведь она, будто рентген, видела каждого человека насквозь, без каких-либо предрассудков она лезла в душу и ковыряла её, как палкой сырую землю. Главное не сказать ей ничего лишнего, ведь, зная её, вся эта история всплывёт наружу, а отвечать на вопрос «зачем ты это сделал?» было бессмысленно.
Стас стоял перед дверью квартиры, ключ нырнул в замочную скважину и он на полном автоматизме прокрутил его два раза и вошёл в квартиру.
У каждой квартиры есть свой запах, но этот был родным и необъяснимым. Он подумал о том, что этот запах здесь был всегда, но раньше он не ощущал его так явно.
Сняв обувь в коридоре, он увидел мирно сидящую на кухне сестру, и в этот момент его передёрнуло. Подобные ощущения можно сравнить лишь с разрядом электричества. Пытаясь вести себя максимально естественно, он присел за стол рядом с ней. Вдруг в голову пришла мысль, что контейнеры с едой, которые готовила мать, остались полными, и надо бы высыпать их в унитаз, чтобы не вызвать подозрения.
Вика искренне ему улыбнулась, Стас спросил:

— Что нового?

— Да вот, сижу, размышляю.

— И о чем же?

— А что если мир для человека кончается смертью, если он не может познать его духовно? Что если в наших руках целая Вселенная, но человек слеп из-за того, что не может этого осознать?

По его телу пошли мурашки, Стас почувствовал, что его начало тошнить, его лицо побледнело, но тут же взяв себя в руки, он ответил:

— Ты думаешь, что человек, который размышляет о подобном, может быть счастлив?

— А кто вообще из людей может им быть? Ведь у каждого есть своя драма, а состояние счастья у человека лишь делится на периоды его жизни.

— А может, оно ближе, чем кажется, и проблема не в самом человеке, а в теле, которым он обладает? Ведь однажды насытившись, в следующий раз человеку понадобиться съесть вдвое больше, чтобы насытиться также.

— Но раз эта информация нам известна, то почему люди продолжают наступать на эти грабли?

— Из-за нежелания жить. Возможно, когда живой не может уничтожить свой внешний раздражитель, он непроизвольно начинает уничтожать себя самого.

Вика улыбнулась.

— Это отличная мысль, братец. Сегодня ты выглядишь особено уставшим.

— Я плохо спал.

— Что же случилось?

— Понятия не имею, мне стали сниться кошмары.

— Ты можешь поделиться со мной, если тебе хочется.

— Не думаю, что это имеет какое-либо значение, просто очередная бессмыслица, которая, наверное, снилась каждому.

— Это твоё право, но вот лично я люблю рассказывать о своих снах, мне так проще их потом запомнить.

— Зачем мне запоминать кошмар?

— И то верно.

Стас поднялся из-за стола, а Вика погрузилась в чтение. Скинув одежду прямо на пол и упав на кровать, он тут же будто замертво провалился в глубокий сон. Стасу снился необъятный ледяной континент, на котором жили пингвины. Этих существ была целая туча, но как только он пытался дотронуться до одного из них, они убегали, каждый раз оставляя дистанцию от него примерно в два метра. Пингвины казались маленькими и неуклюжими, но чем быстрее он пытался их догнать, тем быстрее они от него отдалялись. Вскоре он зашёл вглубь материка та далеко, что до самого горизонта не было видно ничего кроме этих странных птиц, не умеющих летать. Стасу стало грустно от мысли, что он чувствует себя одиноким среди огромного количества живых существ. Он подумал о том, что пингвинов нужно чем-то заманить, и решил поймать рыбу. Обнаружив рыбу прямо на берегу, он вздохнул с облегчением. Рыба была свежей и скользкой, взяв её в руки, Стас побежал прямо в середину огромной колонии. Присев на плотный снег, он стал показывать окружающим его пингвинам свежую рыбу, но толку от этого было мало. Пинтвины продолжали держать дистанцию.
Скользкая рыба шевелилась в руках, она отчаянно пыталась вырваться, чтобы продолжить жить, и от этого ощущения было очень неприятно. Задумавшись о том, что он пытается убить живое существо ради того, чтобы получить предрасположенность другого существа в ответ, вся эта затея в его глазах стала терять смысл. Стас подумал, что пингвин большой и теплый, а рыба холодная и неприятная наощупь. От этой мысли он пришел к выводу, что даже самые добрые и чистые люди станут убивать живых существ, если те не соответствуют их желаниям. Даже святой прихлопнул бы тапочком ядовитого паука, который угрожает его жизни или жизни его близких. Святой не стал бы убивать того, кто для него безопасен, но стукнуть комара или задавить насекомое для него запросто.
Стас проснулся в холодном поту и с пониманием, что в этой квартире ему стало тесно. Хотелось куда-нибудь сбежать, но в голову не приходило ни одной достойной мысли.
Умывшись в ванной и обнаружив, что все ещё спят, он почувствовал голод настолько жуткий, что он уже скорее был похож на боль. Он решил приготовить себе быстрый и незамысловатый завтрак, который лишит его чувства боли в животе и неприятного головокружения.
Стас вымыл руки и еще раз умыл лицо холодной водой. Он почувствовал себя лучше. После этого он взял лук, морковь, картофель и, нарезав продукты кубиками, налил масла в чугунную сковороду. Картофель тут же зашкварчал и стал румяниться. Добавив лук и мрковь, Стас закрыл двери кухни, чтобы запах жареного не распространялся по квартире.
Дальше по порядку добавились соль, черный перец, сушеная паприка для цвета и почему-то кориандр. Стас убавил на плите огонь и стал нарезать колбасу. Он попытался сделать ровные кубики, чтобы сохранить эстктику блюда, и, наконец, влил в сковороду взбитые яйца. Запах будоражил рассудок, от сильного голода хотелось начать есть прямо со сковороды, но кулинарные гены его матери не поощряли таких поступков. После того как всё было готово, он нашёл самую большую тарелку, высыпал в неё всё содержимое сковороды и, заправив кетчупом, принялся с наслаждением есть. Несмотря на легкую тяжесть в желудке и желание вздремнуть, Стас всё-таки решил открыть свою папку с рисунками. Он достал белый лист бумаги и простой карандаш. Первым пришло желание нарисовать небо, но немного подумав, он понял, что одним лишь простым карандашом не получится, поэтому он стал набрасывать по памяти поэта. В такие моменты его мозг отдыхал, а руки делали всё сами. Тишина всё глубже погружала его в себя, и он стал задумываться о том, насколько хорошо помнит его лицо. Вероятно, он помнит только его костюм и то, о чем он говорил, но его лицо было будто безликим, как лица людей, которое ты видел во сне. Рука стала набрасывать первые линии, и порыв вдохновения было уже не остановить. Испачкав лист бумаги и оставив на нём своё имя, он вдохнул полной грудью, а затем прилёг на кровать. Стас подумал о том, что было бы замечательно пойти в гости к Витьке, ведь неожиданный визит брата был бы для него приятным сюрпризом. Он посмотрел на время, было рановато. Посиделки в одиночестве пожирали душу, будто паразит. Ещё раз пересмотрев свои рисунки, он спрятал их в папку и стал собираться. Он подумал, что скажет Вика, когда узнает, что он ходил к брату без неё. Но вспомнив их конфликт с Каролиной, Стас сразу придумал оправдание, что она спала, и он просто не хотел нарушать её сон.
За окном было солнце, жизнь в этот день ему улыбалась и манила из дома. Стас надел старые спортивки и зелёную шелестящую ветровку. Он открыл форточку и услышал пение птиц. Тяжесть в желудке прошла, и от чувства полноценной сытости его настроение поднялось. Он накинул на себя рюкзак, потянулся и выбежал из подъезда. Город в этот день был сонным, а квадратные дворы скучны и безобидны. Это был тот самый момент тишины, в котором люди чувствуют себя в полнейшей безопасности.
Стас подумал, что некрасиво идти к брату в гости с пустыми руками, поэтому он заскочил в ближайший магазин за бутылкой вина. Она была покрыта тонким слоем пыли, но это его не смутило, и засунув её в рюкзак, он погрузился в мысли, пока не оказался перед Витькиным подъездом. Стас нажал на кнопку звонка и достал перед собой бутылку вина, подумав, что будет забавно, когда Витька увидит его в таком виде в дверной глазок. Двери открылись, пред ним стояла Каролина в тонкой ночнушке, через которую просвечивалось нижнее бельё. Стас почувствовал себе неловко, а она спросила у него сонным голосом:

— Ого, это мне?

— Вам с Витей.

— А его нет дома.

— Странно, где же он? Сегодня же выходной.

— Срочно вызвали на работу.

— Ну, я тогда лучше пойду.

— Даже не зайдёшь?

Он опять почувствовал неловкость, отказывать было невежливо, да и причины особо не было, но находиться с Каролиной один на один не хотелось. Стас все-таки зашел в квартиру, опустив взгляд и пытаясь не рассматривать части тела, которые были едва спрятаны прозрачной ночнушкой. Каролина сказала:

— Я принесу штопор.

Он сел на диван, обстановка выглядела для него максимально странно и непривычно. Эта квартира пахла мылом и чистотой. Каролина пришла к нему со штопором и двумя бокалами для вина.

— Может, лучше Витьку подождем?

— Думаю, он там на долго.

— Он что-нибудь об этом говорил?

— О чем именно?

— О том, во сколько он вернётся.

— Нет, но такие случаи уже были, возвращается он обычно уже под вечер.

— Ясно. Очень жаль.

— Ну открывай, чего без дела сидишь?

Стас закрутил штопор в пробку и ловко извлёк её оттуда, а затем разлил содержимое бутылки так, чтобы у каждого оказалось ровно по половине бокала. Каролина изящно взяла бокал:

— Ну, за тебя, Стас.

— За меня?

— Именно.

— Чем же я удостоился такой чести?

— А того, что ты есть, не достаточно?

— Возможно. Никогда над этим не задумывался.

Они оба взяли бокалы, Каролина сделала всего лишь один глоток, Стас же осушил бокал до дна. Она смотрела ему прямо в глаза.

— Так у тебя есть девушка, Стас?

— Нет. Отношений у меня нет.

— Почему?

— Наверное, ещё время не пришло.
— А хотелось бы?

— Чего именно?

— Девушку.

Каролина положила руку ему на колено, но он скинул её якобы для того чтобы долить вина, а после отсел от неё подальше, чтобы держать дистанцию.

— Не знаю, а разве в этом есть такая необходимость?

— Все люди хотят любви. Без неё ты будешь чувствовать себя неполноценным. Вот твоя сестра с таким характером никогда не найдёт себе парня.

— Не сказал бы, что Вика чувствует себя неполноценной.

Стас заметил, что Каролина подсела к нему поближе, личное пространство снова было нарушено.

— Но ведь речь не о Вике, а о тебе. Как ты себя чувствуешь? Ты всегда в своих мыслях, тебя сложно понять.

— Я проще, чем кажусь на первый взгляд.

— Возможно, нам следует больше общаться.

— Возможно.

— А в этот раз выпьем за меня.

Она снова подняла бокал и сказала:

— Следующий тост будет за нас.

Стас встал из-за стола и посмотрел в окно. Потресканные дома вызывали чувство грусти и ностальгии. Грубый квадратный район стоял комом в горле.

— Может, лучше выпьем за брата?

Каролина засмеялась:

— Не чокаясь, ведь его с нами нет.

Стасу категорически не понравилась шутка, ему казалось, что подобное высказывание было неуважением к его брату, это было похоже на сплетни, которые говорят за спиной. Каролина снова присела поближе, он стал думать, как корректно, никого не обидев, отсюда уйти.

— Тебе бы стоило помириться с Викой, она неплохой человек.

— Какая разница, что она обо мне думает?

— Не знаю, я думал, что всем людям есть дело до того, что о них думают другие люди.

— Оказывается, что не всем.

Она приближалась всё ближе, напоминая змею, которая готовилась наброситься на свою жертву.

— Мне пора.

— Почему? Мы ведь даже не допили бутылку, оставлять плохая примета.

— Мне кажется, что это плохое вино. Чувствую от него изжогу.

— А я ничего не чувствую, может тебе поесть принести?

— Не стоит так из-за меня заморачиваться. Я просто поздороваться зашел.

— Это из-за того, что твоего брата нет дома?

Часы на стене раздражительно и неудобно тикали.

— Даже если бы он был, это не изменило бы ситуацию, мне действительно пора.

— И куда же ты так спешишь?

Стас стал мямлить и заикаться, ему действительно было сложно так быстро сформулировать качественную ложь.

— Я обещал помочь другу.

— Значит, другу помочь?

— Именно.

— Ну, друзья это святое, тогда я не имею права тебя задерживать.

Она встала с дивана и проводила Стаса в коридор, где тот обулся под её пристальным взглядом.

— Ну, всего хорошего.

— Жаль, что ты так рано уходишь. Хотелось бы проводить больше времени вместе.

— Мы ещё обязательно увидимся.

Он вышел в подъезд, за спиной захлопнулась входная дверь, после чего Стас, наконец, вдохнул полной грудью. На улице он присел на лавочку и стал думать, что теперь с этим делать. В сотый раз осмотрев серые панельные дома, людей в старых спортивных костюмах и гремящие проезжающие мимо трамваи, он решил, что лучше сохранить все в секрете и не быть провокатором конфликта.
Лжет ли тот человек, который не договаривает, и является ли лжецом тот, который делает это ради всеобщего блага? Лучше никому и никогда не сталкиваться с подобной дилеммой.
По двору бегали дети, небо было ярким и синим. Вздохнув, Стас поднялся с лавочки и пошёл домой через рынок.
Лавки с фруктами и овощами были всех цветов радуги. На рынке пахло жареными пирожками. Женщины болтали в огромной очереди в магазин с вывеской «Свежая рыба». По углам прятались одинокие старые киоски с выцветшими на солнц надписями «Ремонт обуви», «Изготовление ключей» и «Заточка ножей».
Стас вспомнил о том, как весело было в детстве ходить сюда с мамой. Ему нравилось впитывать всё новое, что он видел здесь. Бабушки продавали зелень и цветы, кто-то уже тянул тележку, на которой была огромная башня из обувных коробок. В этом месте люди трудились, словно муравьи. Наблюдая за подобной рабочей суетой, душа непроизвольно успокаивалась.
Стас покружил по базару, всматриваясь в лица, а затем побрел домой. Он думал о том, что, если бы в квартире был Витька, то его день был бы намного веселее. А такого он не ожидал.
Небо стало затягивать тучами. Зайдя во двор, Стас почувствовал, что устал. Сам себе удивившись, он пожал плечами, ведь сегодня он ничего не делал. Дома его ждала вся семья. Все, кроме брата, с удовольствием если мамин суп с фрикадельками. Вика сказала:

— Вот, вернулся. Ну и где ты пропал? Мы уже волноваться начали.

— У Витьки был.

Мама насыпала ему тарелку супа и, ласково улыбнувшись, поставила на стол. Стас снял верхнюю одежду и присел.

— И как там Витька?

— Его не было дома.

Мама с удивлённым лицом спросила:

— Как не было? Выходной же.

— Каролина сказала, что его срочно вызвали на работу.

— Вот так трудяга, только и делает, что работает.

— Ну, это его выбор.

Суп был наваристым и густым, в меру горячим, и это будоражило вкусовые рецепторы. Вика ела миниатюрную порцию, в отличие от отца. Стас повернул голову и увидел мать, которая любовалась семьей. Витькин стул стоял пустым, его никто не занимал, то ли по привычке, то ли в надежде, что он всё-таки вернётся. Мама спросила:

— Ну и как там Каролина?

У Стаса от подобного вопроса по коже пошли мурашки.

— Не знаю, у неё вроде бы всё хорошо.
Отец дожевал хлеб и, глядя на миску, сказал:

— А у неё всегда всё хорошо, она отлично устроилась.

Стасу было нечего добавить, поэтому он продолжил есть молча. Он подумал, что скорее хочет попасть на работу, ведь дома было скучно. Подобная скука была отвратительной, ведь всё шло слишком предсказуемо и не добавляло азарта. Его нутро пожирала тоска, мерзкая и медленная, которую отдалённо чувствуешь краем своей души.
Съев тарелку супа, Стас почувствовал, как по животу растекается приятное тепло. Вика поблагодарила маму и ушла к себе в комнату. Мама задумалась:

— Интересно, что там Каролина Витьке готовит?

— Не знаю, но голодающим он пока что явно не выглядит.

Отец, дожевывая, сказал:

— Она не выглядит как хозяйка.

— А как кто она выглядит?

— Как проститутка.

Вика, услышав этот разговор, громко засмеялась из комнаты, мама поругала отца и сказала, чтобы тот не обзывал жену сына, так как это его выбор и его нужно поддерживать в любом случае.

— Уметь говорить людям правду — это тоже своего рода поддержка.

— Говорить правду и грубить это разные вещи.

Стас поднялся из-за стола и посмотрел в окно на беззаботно пробегающего мимо бродячего пса. Тоска становилась сильнее.

Какой мир ждет его дальше и ждёт ли вовсе?

Он широко потянулся и пошел к себе в комнату, где достал папку и простой карандаш, чтобы уже полностью абстрагироваться от действительности и погрузиться в себя.
Каждая линия порождала персонажей и образы, с которыми он встречался на серверах. Эти наброски были единственным его богатством. За окном стало темнеть, и поужинав в одиночестве Стас лёг на кровать. Спать ему не хотелось, но заняться было уже нечем. В подобные минуты одиночества люди размышляют о своих планах на будущее или копаются в прошлом, Стас же размышлял о настоящем. Он думал о том, правильно ли он поступает, и правильный ли он человек вообще? И что, собственно, значит быть правильным человеком? Хороший ли человек мясник на бойне, который занимается осознанными убийствами ради блага других людей? Хороший ли командир, который посылает людей на смерть ради безопасности других? Правильный ли поступок украсть ради того, чтобы раздать бедным? Он пришел к выводу, что, видимо, хороший поступок для человека тот, который более выгодный. Он ворочался в постели и не мог уснуть, как не может уснуть человек с неспокойной душой. Он даже думал пойти и рассказать обо всём Вике, но потом успокоил себя, что от того, что она будет за него волноваться, лучше ему не станет. Возможно, Вика дала бы ему пару дельных советов, но страх остаться непонятым пересилил. За окном где-то вдалеке будто во сне гудели одинокие двигатели автомобилей. Стас укутался в одеяло, лег на спину и, закрыв глаза, решил послать всё к черту и просто дождаться утра.
Утором он вспомнил, что видел непонятные и бессмысленные сны какими-то рывками. Было ощущение, что он забыл что-то важное и никак не мог вспомнить. Дома все спали. Стас умылся, приготовил себе яичницу с беконом и стал завтракать. Он подумал о том, что как же было хорошо с отцом на рыбалке и надо бы в скором времени это повторить. Яичница получилась пересоленной, да и есть хотелось не особо, поэтому он запихивал в себя завтрак через силу. Стас поставил грязную тарелку в раковину и глянул в окно. День был действительно прекрасным. Он уложил в рюкзак наготовленную мамой еду и перед выходом на улицу вздохнул, будто ему нужно преодолеть огромную дистанцию или покорить вершину. На улице пахло праздником. Люди сонно выходили из подъездов и куда-то шли по своим делам. Стас подумал о Каролине, и его настроение упало. Какая же она всё-таки странная. Не такая, как все, и это качество было не самым хорошим. А может, и вовсе в этой жизни у человека нет выбора, чтобы найти себе подходящую пару. Может, всё складывается само собой, и даже эта малейшая частичка всемирного хаоса нам не подконтрольна.
Он шёл в «Тюльпанов сад» через городской парк. Журчали фонтаны. В некоторых из них вода уже стала мутнеть, а некоторые и вовсе следовало бы очистить от городского мусора. «Тюльпанов сад» было видно издалека, он величественно почесывал своей верхушкой небо. Подходя всё ближе к своему рабочему месту, Стас начал волноваться. А что если Андрей не сдержал слово и рассказал всё Михалычу? Да так рассказал, что ещё и от себя приукрасил. Есть только один способ это узнать.
Михалыч весело с улыбкой встретил Стаса:

— Ну, как у нас молодёжь поживает?

Он протянул ему мозолистую трудовую руку. Стас улыбнулся в ответ.

— Да как-то без приключений пока.

— А погодка так и шепчет.

— На рыбалку?

— Я бы с удовольствием, вот только дел много.

— Понимаю.

Михалыч подкурил сигарету.

— Ккак там отец поживает?

— Жив и здоров. Работает, как и мы все.

— Главное, что жив и здоров. В нашем возрасте здоровье уже не то, я тоже думал, что буду всю жизнь довольным бегать. Ничего не болит, голова не кружится. Но вот только время берёт своё, за всё в этой жизни надо платить, и за утраченное время в том числе.

— Глубокая мысль.

— Ещё бы, слава Богу, на работе у меня достаточно времени о жизни поразмышлять. Когда ты в одиночестве, в голову лезут совсем другие мысли.

— Мне пока что таких не приходило.

— Со временем всё будет.

У берега моря кричали чайки, тихие волны бились о камни.

— Я обязательно передам отцу от Вас привет.

— Уж не забудь только.

— Не забуду.

— Ладно, пора мне, Стас, уж рад был бы поболтать, только нет на это времени. Оставляю тебе твоё рабочее место в чистоте и порядке.

Он передал Стасу ключи от «Тюльпанового Сада» и, похлопав его по плечу, удалился.

Стас вздохнул с облегчением, всё-таки Андрей сдержал своё слово. Он закрыл за Михалычем дверь, заварил себе фруктовый чай и стал бродить по «Тюльпановому саду». Он размышлял о том, какая же это всё-таки глупость. Виртуальные миры затмили его действительность, и он не мог ни о чем думать, кроме как о них. Ненастоящее казалось ему более настоящим и надёжным, чем то, что было на самом деле. Взяв кружку с чаем, он выглянул в окно.
А что если этот мир и есть виртуальная реальность? Что если все эти люди — плод чьего-то воображения? Стас сделал большой глоток и выдохнул. Он подумал: «Истина одна. Она абсолютна и неоспорима. Вот только как бы мне её узнать?».
Гуляющий по «Тюльпановому саду» сквозняк был прохладным и приятным. Лучи солнца тепло обволакивали кожу, а бесконечные полки, забитые серверами, напоминали путь в бесконечность. Гигантский труд человечества был признан непригодным для потребления и спрятан. Тысячи умов трудились над тем, что в итоге стало ржавеющим мусором.
Стас бродил по этажам, его взгляд зацепил ржавый сервер, который отличался от других своей очевидной старостью. Он выглядел будто древний артефакт. Осмотрев его, он прошёл мимо, но затем вернулся назад. Стас почувствовал, что его сердце забилось сильнее. Что может быть внутри этой штуки? Какой мир может быть спрятан в старом ржавеющем коробке? Ещё немного побродив, он смирился, что любопытство сильнее, и схватив сервер, побежал к платформе.