Сосед по космосу (Глава 1)

База располагалась в темноте «Вечности». Так называли теневую часть кратера, неподвижную как вечность, потому что у застывшей планеты не было времени суток. День и Ночь сошлись в лоб и оцепенели от удивления своими неуступчивостью и непохожестью.

С другой стороны свет тоже вечный. Но там температура превышалась многократно. Молекулярно разложился металл. Свинцовые дожди. Кипящие лужи сплавов. А вот в Вечности прохладно и даже сыровато для любящего посуше. Как в лесу в разгаре весны. Природа оттаяла и пробудилась. Не до конца обсохшая, но уже пышущая жизненным теплом потянулась к Солнцу.

Только в кратере не растет лес. Дно идеально ровное и словно железобетонная плита. Почву утрамбовал Небесный камень, от которого остался лишь тысячекилометровый черно-белый след и по-видимому пыль. След напоминал древний символ Земли «Инь-Янь». Знак равновесия противоположностей.

Нужная среда обитания воспроизводилась под куполом Базы. Подходящая для жизни атмосфера создавалась и поддерживалась автоматикой. Надо заметить, что не везде. Имелось у Базы и нечто специфическое. Секретное. С иными параметрами.

Последнее слово во Вселенной, вот, что представляла собой База!

Возложенные на нее надежды на переселение в случае гибели Земли или колонизации других миров из-за перенаселения собственного.

Первый удачный опыт жизнеобеспечивающего купола. Сокращенно ЖК.

***

Далеко они улетели от родного мира. Расстояние лучше измерять светолетиями или светогодами. Путешествие на Базу подобно лучу — невозвратное. Но не бесконечное.

Ускорители времени переносили путешественников в любое будущее. Однако реальное, а не в один из вариантов многовариантности. Скручивалось пространство как ковровая дорожка и не раскручивалось обратно для них…

Специально отобранные люди уходили в Космос навсегда. Человечество чтило героев пролагавших ему путь. Помнило направлявшихся в звездную неизвестность, не только ради собственных амбиций, но и ради всех.

***

Новая партия прибыла по расписанию. Всё как обычно. Безотказная автоматика позаботилась о переселенцах. Представители местных властей контролировали процесс и тепло по человечески и лично встречали, кого могли из десяти тысяч бывших землян. Теперь все они Ралане. Или Раланцы. В общем, с этим пока не определились. Жители Ралы в общем.

Итак. Жители планеты Рала, находившейся в семистах пятидесяти тысячах световых лет от солнечной системы. Точнее население единственного на этой планете города. Это полтора миллиона взрослых, детей, пенсионеров. Работников и соцработников. Медики. Пожарные. Служба безопасности — как два спарившихся насекомых — армия и полиция.

***

База автономный социум.

Автономными они стали почти полностью. Запасов оборудования и запчастей рассчитывалось не на одно тысячелетие. Предполагалось и дальнейшее технологическое и промышленное саморазвитие колонии, направленное на самозанятость и самообеспечение населения. В конце концов Рала станет как полноценная Земля, только под куполом.

С мармеладными горами. С йогуртовыми облаками. С лимонадными дождями. С градом сладких леденцов. Реки потекут подогретые для круглосуточного и круглогодичного купания. Освещение будет имитирующее смену дня и ночи. Чтоб всё как на Земле настоящей.

Многое замаскируют, только не искусственную пищу. Ну, это только они, то есть первое поколение помнят настоящую живую еду с соками и кровью. Сырую. Жаренную. Потомки и знать не будут о различиях. Им и здешняя полиэтиленовая «жвачка» безвкусная и растворимая с добавлением белков и витаминов покажется родной. И будет казаться, что лучшей еды и нет.

***

— Эритроциты.

— Что?

— Эритроциты, говорю, необходимы организму.

— Тсс… Мы же среди людей!

***

А что Марс?! Бессмысленно колонизировать нашу систему. Умирающее светило раздуется и уничтожит планеты.

Вот-вот Солнце завершит свой жизненный цикл. Давно пора было валить.

***

Новый дом Странника двухместный кубрик в общежитии. Верхняя полка пустует. Две откидные спальные полки из светло коричневого кожзама одна над другой. Выдвижной на одну треть комнаты столик под окном.

Столик белый. Стены бежевые. Грязное окно. Из непонятного цветоматериала полы поскуливают, словно подавившаяся на высокой ноте скрипка.

По ту сторону стола полок нет, а место под них превратилось в кухню с мойкой, минихолодильником, электроплиткой и микроволновкой — всё белое, но уже засаленное и зажиренное. В противоположном от входа углу, за кухонным шкафом алюминиевая дверь в туалет, выглядевшая старой и неопрятной.

Мутное окно кажется глухим. Собственно под колпаком о свежем воздухе речь не идет. Нет смысла распахивать.

О, так это и не окно вовсе. Это климатическое устройство… Сделано под окно. Не хватает красивого пейзажа. Что за вид — серая муть?

Хорошо бы, хоть просто окно с видом на то что есть. А что там?! Обычная улица необычного города в дальнем космосе!

Небогато живут космоитяне. Комната обклеена обоями. Местами бумага отошла, свисала скрюченными разлохмаченными концами. Обнажилась прессованная деревяшка.

И без Солнца выцветший материал. Полинявший от долгого времени и выгоревший от вечно искусственного освещения. А много ли надо обоям — пять лет уже много.

***

Звук обнаружился не сразу. Через неделю.

Странник давно приучил себя к бирушам. Не представлял как жить без музыкальных шариков, которые крутил сутками.

Продвинутая молодежь и люди побогаче переходили на импланты, а беднота плотно сидела на ушных вкладышах.

Впрочем устройства удовлетворяли пользователей. Интернет. Телефон. Всё есть. Переключается по голосовой команде.

Отличие технологий в том, что шарики воспринимались как инородное тело вставляемое в ухо, а в имплантах команды отдавались мысленно. Импланты вообще никак не ощущались.

Среди недели ночь обрадовала тишиной исходившей от соседей и от всего тутошнего мироздания. Странник отложил шарики и попытался уснуть без навороченной заглушки, так как глушить нечего.

Что-то разбудило посреди сна. Какой-то непонятный звук. Не громкий однако настойчиво неприятный, просверливший дырку в его сновидении.

Странник не спал когда звук повторился…

Шорох за обоями. Как будто кто-то большой и неповоротливый устраивал гнездо в стене. Этот шорох он уловил еще через пару дней. Но и тогда не придал значения. Что-то шуршит. Ну и что.

В третий раз шум насторожил тем, что раз от раза усиливался. Совершенно неестественный, оказывается, он становился громче, как будто кто-то день за днем всё ближе и ближе грыз тоннель в комнату.

Это же не человек с фонариком на лбу копошился там. Это что-то с невероятно крепкими клыками и мощными как у экскаватора конечностями. С когтями из стали. Что эти чудовищные приспособления могут сделать с плотью, лучше не представлять.

Глупые мысли. Трусливое ребячество. Потом, впечатление подзабылось, сгладилось воспоминание. То ли долго не вынимались шарики из ушей, то ли не было пугающих звуков. Померещилось что ли? Может быть…

***

— Напарник забухивается и не выходит на работы. По два дня бывало. Но еще ни разу чтобы три. Если два то почему не три? Ладно. Но пошел четвертый, а это явный перебор. Тем более напарник сосед через стенку. Кстати, какие-то странные были звуки с его стороны. Только прошло уже больше недели. Кстати, а я его как раз неделю и не видел. А как так вышло? Вроде вместе работаем. Живем через стенку. А, так я же сам не работал три дня. Болел. Точно! И никуда не выходил. Нужно вызвать службу спасения. Пусть вскроют жилище соседа, а то он что-то совсем притих.

***

Тварь

Она не выглядела как монстр из космоса. Она никак не выглядела. Она — мысль! Но мысль страшная. Не человеческая. Нет образов у человечества под стать ей по жестокости. Она — Зло изначальное. Еще несуществующее зримо, но уже зарождающееся.

Что самое ужасное в жизни человека? Смерть? Кровь? Болезнь? Стать обузой для близких?

Не-а! Банально, однако самое страшное быть в тягость самому себе.

Не так страшно утратить себя. Смотря как утратить. Можно ведь и найти.

Хуже когда кто-то овладевает твоим разумом.

Всегда было интересно — а как это лишиться рассудка?

Не помнить себя значит.

Ну и какой тут страх? Никакого. А начинается страх там, где ты осознаешь себя как личность, но не распоряжаешься своим телом. Оттуда, где беспомощно наблюдаешь за тем злом, которое творишь.

Мало того что ты не в силах ему помешать. Ты вынужден видеть то, на что сам не осмелишься.

Так что же самое ужасное в человеческой жизни?

Гибель всего живого? Растянувшаяся в мучениях или мгновенная катастрофа? Ответ неизвестен, как муж проститутки.

Каким-то образом Тварь поселялась в человеке и он становился хищником. Диким животным в человеческом облике. Диким животным — разумеется на человеческом языке. На языке твари гораздо хуже.

***

Сосед был в порядке. Подумаешь запИлся мужик. Посинел как мертвец. Молодой еще загибаться от водки. Протрезвится — восстановится. Поработает физически — окрепнет.

Трое крепких мужчин пошатнулись от запаха спиртного, когда сорвали с петель дверь соседа. Ударило многодневное амбре тяжело с потерей ориентации, будто получили по нокауту в ринге.

Пахло и чем-то еще. Но уже не специфическим для жилья алкаша, ни вообще для человеческого жилья. Как будто сырой землицей на кладбище.

Вонючий алкаш в окружении вонючей тары проснулся только когда его растормошили рывками и тычками. Перегарище от него за версту как от змея горыныча огнем.

Выяснили всё не быстро. Сосед то тупил то блевал. Просил похмелиться. Но разобрались. Извинились за выбитую дверь и ушли. Улизнул и Странник. К черту чужие проблемы. Своих достаточно.

Заросший до обезьяньего вида. В обвисшей не стиранной майке. Растянувшихся семейниках. В одном черном носке. Рваном на большем пальце. Сосед смотрел на климатическое устройство. То же наверное представлял, что смотрит в окно. Уныло сбросив ноги на пол сосед словно окаменел не обращая внимания на извинявшихся, уходивших. Он уже что-то понял своё где-то там в какой-то романтической дали. В какой-то поэтической дымке. Что-то такое было в нем философское до безумия. Если бы Странник увидел его взгляд то подумал бы что это уже точно не человек. А скорее всего зомби, судя по безжизненному выражению глаз.