Архитектор прошлого

— Смотри! Местная знаменитость! Никак к нам?
— Знаменитость? Десять кошек, одна жизнь?
— Ну, если у каждой кошки по девять жизней, получается девяносто один на всех вместе с хозяйкой!
— Запас прочности железобетонный, так сказать?
— Типа того. Точно к нам. После того, как нас за ж/б ограждение бывшего ДОЗа спрятали, жизнь стала, как бы, спокойнее… и, может, однообразнее: ханурики и нарики, гоп-стопники и алкашня с русалками.
— Ну да, а тут развлекуха! Франшиза!
— Вы с заявлением?
Дама бальзаковского возраста как-то странно смотрела на них. Именно к ней относились реплики двух представительных в строгих костюмах леди правопорядка. Всё казалось запредельно странным и знакомым одновременно явлением дежавю, воспроизводящим в разных вариантах одно и то же событие, предваряющееся озарением и предвидением дальнейшего развития его.
— Да… — проговорила дама с заявлением!.. Только бы мне хотелось бы, чтобы вы меня сначала выслушали, потому что я не знаю даже, как начать…
— Начните сначала…
— В этом и сложность… цикл замкнулся… он сказал: «Надо закруглить цикл!» и закруглил, кажется…
— Изложите в форме заявления…
— А вы можете меня выслушать прежде?
— Мы уже слушаем…
— Знаете что, посмотрите, пожалуйста, в столе, там уже должно быть заявление…
— О чём это вы?
— Пожалуйста, просто посмотрите, нет ли там моего заявления?
— Откуда ему там взяться?
— Ладно… просто посмотрите…
Ящик был открыт.
— Вы можете сказать внятно, что вас беспокоит?
— Это уже было! Я приходила. Писала каждый раз новое, а потом всё повторялось по кругу.
— Ну, бывает такое явление, его называют дежавю…
-Да, знаю… а в другом ящике?
— Вы, ведь, Тамара Михайловна Сосновская?
— Да. А вы – Валентина Павловна Застужева и Анна Максимовна Корнева.
— Ну, что ж, познакомились,– дамы переглянулись вопросительно, и одна ответила скорее самой себе, — вы могли запомнить с таблички на кабинете.
— А вы меня тогда с какой таблички знаете?..
— Кто ж вас не знает?
— Но я не звезда экрана и приводов в отделение не имею… — тихо усмехнулась женщина.
— Тем не менее. Мы тоже работаем там, где знаем и многодетных, и многокошачьих… теперь изложите цель прихода. Вас кто-то обидел?
— Нет.
— Тогда вы уверены, что вам к нам?
— Как когда. Вы совсем ничего не помните? Значит, возможно, всё приснилось… вот моё заявление. Вы его спрячете в стол и назначите мне на завтра; я приду с новым, как в первый раз; и вы снова назначите встречу на завтра, и так из раза в раз. Мне кажется, я сплю или откуда-то знаю, что не могу проснуться… вот моё заявление, но прочитайте его прямо сейчас, при мне.
— Может, нам потребуется время, чтобы уяснить существо вопроса.
— Читайте сейчас…
— Да прочитаем, что вы переживаете?..
— Хотите, скажу, что будет потом? Вы потребуете подробностей – вот они! А потом… интересно, что потом?.. Могу и это сказать… Могу дальше рассказать! Вы предложите чашку чая или кофе…как когда… поставите хрустальную розетку с редкими нынче конфетками «Мишка на севере». Густой кофейный аромат будет щекотать ноздри, а один вид конфет раздражать слизистую. Потом вы мне предложите написать рассказ по изложенной истории, и опубликовать на «Литрес» или «Ридеро». Дамы переглянулись. Одна встала, подошла к тумбочке и достала хрустальную вазочку – конфетницу, поставила на стол. В конфетнице были редкиеконфеты «Три медведя». Дама ненадолго покинула кабинет, чтобы включить кофеварку, и вернулась с чашечкой ароматной «Арабики». Кофейный запах заполнил помещение, приятно щекоча ноздри.
— Вы написали рассказ?
-Да.
— Садитесь сюда. Мы успеем прочитать, что вы написали. Рассказывайте обстоятельно с самого начала.
— В социальной сети «В контакте» мне предложил дружбу человек по имени Игорь, Игорь Викторович Самшитов, он вёл страничку с историей города, выкладывал старинные фото архитектурных памятников, и рассказывал о них так, словно сам жил в старые времена, ратовал за восстановление восемнадцатого и девятнадцатого века заброшенок, обветшавших, пришедших в полный упадок. Ещё он интересовался поэзией, литературными собраниями. В его окружение входили люди творческие, те, которые были и в моём кругу общения. Он что-то спрашивал меня, как то поле моих интересов, сообщал о выставках художников. По зимнему времени, в тяжёлых пальто и шапках, скрывающих полголовы да с ковидными масками на лицах, он меня не узнавал в автобусах, а я знала, что это он. Мне даже было странно, как это люди, общающиеся в соцсетях, чуть ли не как друзья детства, в жизни к тебе индифферентны и делают вид, что незнакомы. Но как-то летом, без маски, он признался ко мне, и так как я шла с одной работы на другую, а он просто гулял, то после беседы на мосту последовал моему предложению продолжить её в пути, проводив меня до моего места назначения. Мы, таким образом, прогулялись из пункта «А» в пункт «Б», зайдя попутно в два места, магазин и хлебную лавку, где нас заочно объявили семьёй, а меня признали хозяйкой, так как покупала продукты я. Этого хватило, чтобы человек разговорился. Он представил себя от партии ЛДПР начальником начальников города, градоправители с его слов, исполняли его непосредственные замечания по благоустройству края. То есть когда сменялось руководство, с течением времени, и не знало с чего начать действовать, предоставлялась документация, фиксирующая «непорядки города» по жалобам представителя партии ЛДПР, выступающей с рекламным баннером «Порядок в городе – наша забота!» Правда при случае выдвинуться в кандидаты депутатов все его письма с его же слов, оказывались подписанными двумя фамилиями, дополнительной самовыдвиженца или одной, но не его. Однако, его сочинения по благоустройству края, являлись долгое время и сейчас являются инструкцией и негласным руководством к благотворительным действиям городских властей. Даже если его фамилия и не упоминалась. Человек об этом говорил так, как если бы видел в этом смысл своей жизни, и выполненный ремонт по зданию был победой в бою. Радовался и тут же пенял и огорчался, что чаще благотворительность оставалась символической. Как то помощь инвалиду с дровами могла на деле оказаться подаренной футболкой или бейсболкой, пивной кружкой или чайником. А дров как не было, так и не стало. В окончании беседы, когда мы так же выяснили, что мой круг интересов, поэзия и литература, не впечатлил, а он оказался слишком гигиенист, (я и мои десять кошек для него были кошмарными созданиями, хотя я и не предлагала брать нас на содержание), сославшись на «невыключенный утюг», в кавычках, конечно; куда-то ему срочно приспичило, и прозвучала сакраментальная фраза о том, что история города имеет сослагательное наклонение! Он меняет потихоньку историю от цикла к циклу, генерируя прошлое, интегрируя в настоящее новые штрихи времени с перспективы предстоящего развития от точки во времени прошлого до настоящего момента с обозримым будущим в пятьдесят – сто лет или около того. Генератор пока не такой мощный. Но по его словам, «машина времени», условно названная подобным термином, существует! Суть работы её в генерировании электромагнитных колебаний полей высокой частотности, что позволяет делать и редкие кадры съёмки кинохроники, утверждающие запечатлёнными моментами во времени, что электрификация Санкт-Петербурга и Москвы осуществлялась беспроводной связью при помощи ионосферы, оболочки земли, наполненной ионами, способной проводить электричество воздушным путём! А также приводить в движение движущиеся тротуары, запечатлённые в одной из хроник, когда фильмы ещё снимал Чарли Чаплин, записывая рождающиеся непосредственно сценарии прямо на ходу на манжетах. Тогда же уже существовала и сотовая связь. Один из художественных фильмов самого режиссёра сохранил подобный кадр, где женщина в старомодной одежде прикладывала мобильник к уху, говорила по нему, и никого это не удивляло!
Он решил доказать мне, своему случайному собеседнику истину слов и намерений. И сообщил, что закругляет цикл, создаёт некий карман времени в моей действительности по принципу «ленты Мёбиуса», — надеюсь, вы понимаете её закономерность, когда, грубо говоря, полоску бумаги склеивают таким образом, что она замыкается сама на себя. Если по её поверхности провести черту, то черта пройдёт по ленте круг со всех сторон листа – лицевой и изнанки, — и вновь возвратится в точку отсчёта. Он замкнул реальность на себе самой в маленьком отрезке времени суточного цикла просто, чтобы доказать мне, что всё что он наговорил, не бред сумасшедшего, а петля времени – для меня лично теперь ограничивается одними сутками. Я проживаю их с чувством дежавю, просыпаясь утром с уверенностью, что всё я рассказала вам – сон. Однако, желая прервать движение по ленте Мёбиуса, я как муравей, вечно бегущий по её замкнутой линии, прихожу к вам в отделение, где меня считают местной сумасшедшей, пишу заявление, потом если оно находится, пишу подробности к заявлению, а без них оно выглядит действительно бредом фантаста. Если я подаю и заявление, и приложение в виде подробностей, то советуют написать классный фантастический рассказ. Или был вариант в соцсетях призвать к ответу самого архитектора прошлого и модератора моей реальности. Меня уже мой бесконечный рассказ горе-экспериментатора и попутчицы его утомил неимоверно, но завтра утром я проснусь, и не буду знать, что сделать, чтобы порвать «ленту Мёбиуса», выйти из кармана времени, и вырваться из сгенерированных полей «машины времени». Я изучила досконально ваш кабинет, знаю, что форма полицейского висит в этом шкафчике, где лежит табельное оружие, и даже, где ваш начальник держит сборы «общака».
— В смысле где-то в кабинете сейф с деньгами? – прервали сотрудницы долгое слушание рассказа дамы над остывающим кофе.
— Только не спрашивайте, откуда знаю, всё размыто в памяти, как будто мне это снилось, а я забыла, что именно. Помню лишь фрагментами. Постаралась запомнить место. Но связано это с работой инспекторов дорог и незаконно вывезенными деревьями и вырубками леса. И знаете, мне только сейчас пришла в голову мысль, что возможно моя личная ситуация не имеет значения, или имеет только для меня, но она не самая главная в этом кармане реальности… Дама подошла к столу и постучала внизу его. Полицейские леди отодвинули пустой нижний ящик стола. Или почти пустой. На дне лежал только маленький ключик. Дама покачала головой, и постучала ниже ящика.Полицейские леди, заинтригованные, подковырнули дощечку, прикрывавшую основание тумбы и из пустого пространства за ней вынули кейс. Кейс был закрыт. Но ключ быстро нашёлся. Им оказался маленький ключик, что находился в пустом нижнем ящике. Открыв кейс, все увидели бачки банкнотов. Кейс закрыли, недоуменно переглядываясь, и снова убрали туда же, приладив дощечку на место.
— Дальше полагаю, действовать будем мы!? Надо подумать, что с этим делать?
— Думать надо сегодня. Может, из-за этого «общака» лента и не прерывается? Может, даже она не прервётся до тех пор, пока на эти средства не начнётся ремонт исторически ценных зданий архитектуры восемнадцатого или девятнадцатого века, как в идеальном случае хотел бы, я полагаю, архитектор прошлого… Завтра вы опять ничего не будете помнить. Да, и я тоже вспоминаю всё сквозь туманную завесу сна – наваждения.
— Кстати, как ваши кошки?
— Интересно, что вы об этом спросили, сегодня мы о кошках не говорили. Откуда вы вообще знаете, что они у меня есть, правда странно? Кошки – более – менее… — растягивая слова, пытливо посмотрела женщина, — только Зайка болеет; она вправляла мне пупочную грыжу.
— А ультразвук вы сделали?
— Не дозвониться, всё записаться не могу! И откуда это вы знаете?..
— Кажется, почек?..
— Нет, по-женски, после диспансеризации направление дали… но раньше были проблемы и с почками… Странно, что вы это вспомнили! Мы, верно, уже обсуждали и это!.. Любопытно, сколько же раз я в этом кабинете была? Может, если вы хорошо се-год-ня!.. подумаете, как быть с кейсом, и мои проблемы решаться сразу? – Нарочито по слогам сказала.
— А взносы в писательский союз вы внесли?..
— Нет. И штамп в медицинской книжке не поставила ещё о том, что флюрография пройдена. Об этом случайно не?.. не помните?.. Как много вы помните!? Думаете, профессия виновата?.. Как бы взносы-то заплатить, денег ни на что не хватает, а у кого–то их килограммами можно мерить. Боюсь, выкинут меня из писательского союза…
— Но у вас столько фантазии…
— А вы правы. Надо записаться на ультразвук, заплатить взносы и поставить штампик о прохождении флюрографии в медицинскую книжку… интересно, сколько суток цикла она уже у меня на руках?.. И вам тоже, кажется, есть чем заняться, к примеру, кейсом и деньгами…а ещё найти заявления, приложения и кучу вариантов фантастических историй о моей встрече с «архитектором прошлого»! А кофе прежде, чем уйти, я с удовольствием выпью даже холодным. И возьму одну конфету с мишками на память… у меня дома уже коллекция фантиков с «мишками». Больше, чем у вас в вазочке! Наверное, сколько «мишек» — столько дней… фантиков уже столько, примерно, сколько банкнотов в кейсе! Всё хожу к вам и хожу, не надоела ещё?.. Сделайте уже что-нибудь се-го-дня! А машину мне не надо предлагать. Пешком до дома дойду. Подумать надо!.. Завтра, быть может, встретимся! – Усмехнулась печально, вздохнула. – Спасибо, что выслушали… в этот раз… до конца! И поверили.
— Я полагаю, если лента прервётся, вы это тоже узнаете, Тамара Михайловна! И поймёте!
— Валентина Павловна и Анна Максимовна будьте бдительны, друзья бывают вооружены до зубов! Хотелось бы посмотреть, каким будет лицо вашего начальника в момент истины…
— Мы вам сфоткаем, и вышлем! В контакт.
Всё было сказано. Кофе было проглочено, конфета таяла во рту. Фантик ждал участи присоединиться к собратьям «мишкам» бесконечного килограмма, съеденных по одной штуке в сутки конфет… Бесполезно было писать план на завтра. Действовать нужно было сегодня. Только флюрография уже закрылась, а до женской нужно было идти в другой конец города, чтобы лишь записаться, а записи могло не быть, а без неё не принимали бесплатно на «ультразвук», а денег до зарплаты оставалось двести рублей, а жить ещё надо было пять дней… а если рассказ она отдала, а она каждый раз отдавала его, то… если она вспомнит о том, завтра надо будет снова писать заявление о явлении непонятном и недоказуемом…
В участке те дамы были настроены решительно не смотря на всю анекдотичность и фантастичность ситуации, ведь если принять все фантазии на веру, «цикл закруглился», и прошлые разы цикла они были непробиваемы и аутичны до мозга костей, но кейс… кейс менял дело… либо кейс тоже уже был, но они с ним что-то делали не так… а надо было сделать всё правильно!
Они перерыли все столы, и полки шкафов, и в мусорной корзине нашли несметное количество заявлений от мадам с кошками, приложений к ним, объяснительных и подробном изложении обстоятельств дела, и множество рукописных текстов вариантов истории об «архитекторе прошлого», закруглившего суточный цикл их жизней. После чего кейс был изъят и вскрыт вторично пред очами красного, как варёный рак, начальника полиции в присутствии, как полагается, понятых. Происхождение денежных знаков он внятно объяснить не мог, но отчаянное положение, в котором он оказался перед подчинёнными, кроме цвета лица выдавали сжатые скулы, ходящие желваки, вздутые вены на шее… напоминать, что происхождение бабок в кейсе связано с лесом и инспекцией дорожного движения своему начальнику пришлось дамам – сотрудницам полиции.
Но это уже другая ветвь истории, о которой мадам с кошками не подозревала, для неё это был всего лишь «фрагмент сна», хотя и примечательный… продолжится ли сон?.. Выяснится ли в подробностях сюжетная линия происхождения кейса с деньгами, как знать? Вспомнят ли городскую безвредную сумасшедшую на завтра леди – полицейские?.. Может быть, эксперимент всё ещё продолжается?..