Человек (Глава 14)

Входили двумя отрядами из боковых ворот. Третий отряд, готовился войти через центральный вход в самый ответственный момент. Шли профессионально тихо на максимальное сближение для внезапной атаки, но их быстро рассекретили. Часть одержимых бестолково толпившихся между кресел ринулась вниз спотыкаясь перелетая кувырком через сиденья, поднимаясь кто мог. Беспорядочная и плотная как лавина толпа разделилась на два рукава, чтобы одновременно атаковать оба отряда. Развернувшись как по команде, рукава с ускорением потянулась в междурядьях к боковым тоннелям. Полисолды спешно покидали проходы под трибунами, отряды сливались, выстраиваясь в центре футбольного поля в двухсотголовый прямоугольник. Одержимые находились в метрах двадцати, когда в хрустевшей от миллиона шагов тишине раздалась команда:

— Огонь!

Никто из одержимых не повернул назад. Очереди из крупнокалиберных пулеметов перерезали их тела, словно бензопилы перепиливающие бревна. Одержимые умирали молча и без единой тени в лице. Не как люди из плоти и крови с нервами и прочими чувствительными окончаниями, а как силиконовые куклы в натуральную величину. Пять минут огня и грохота и около тысячи трупов. Может чуть больше. Наваленные горками окровавленного мяса они по прежнему безмолвствовали.

Полисолды наверху ободрились при виде своих. Не сговариваясь ринулись в наступление. С потерями, но прорваться удалось. Строй огнедыщащего спецназа расступился пропуская своих за спину. Свои выглядели как погорельцы, только вместо сажи на них темнела кровь. В основном чужая. Следующая партия на убой продержалась на минуту или две дольше, а может и на полчаса, или даже вечность, и была сожжена третьим отрядом с огнеметами. Остальные трупы одержимых и гражданских жгли целые сутки.

Солдаты стреляли, а Тим Кессер скучал в последней шеренге куда его определил шеф, который сам однако втиснулся в первую. Кессер попробовал зарядить обойму, но патроны рассыпАлись в руках.

— Воюю. — подумал следователь и вдруг увидел наверху в самой гуще противника танцующего человека. Это был своё парень, из курсантов.

— Какое-то неизвестное мне боевое искусство. — изумился следователь.

Впереди стреляли. Позади красно белая пустыня.

— Эй парень убирайся оттуда! Как бы тебя наши ни подстрелили! — хотелось кричать. Но далеко и в таком шуме все равно не услышит. А позвонить некому.

— Так так так… — приподняв шляпу со лба следователь торопливо соображал. — Ну что же он не видит и не слышит что ли, что происходит внизу? О, наши на прорыв пошли! Молодцы ребята! Эй, парень давай с ними! Вот умница! Моолодец парень! Фуух…

Сотни робов сортировали трупы. Внутренности стадиона напоминали развалины города после бомбежки. Чуть ли ни выше крыши в центре поля взметнулось пламя. Жаркое. Ненасытное. Ничего материального уже не жаль. Сжечь всё и стадион сжечь. Потом построить новый.

Погребальный костер пылал словно факел вечности. Человек двадцать выживших, умытых и переодетых сидели на раскладных стульчиках на расстоянии приятного тепла. Перекусывали, чем шеф послал. Пили кофе. Жить-то оказывается хорошооо!

— Не, ну, такая зима еще куда ни шло. — подумал Странник, отхлебнув из кружки, поморщившись от слишком горячего.

— Здравствуй. — услышал он от проходившего мимо полисолдовского начальника в черном плаще и шляпе с полями. Он хотел встать по уставу.

— Не надо. Сиди. Я не твой начальник. Я следователь. Кстати, я Тим Кессер.

— Просто Странник. — улыбнулся мужчина в новенькой демисезонной форме с дымившимся кофе. — Кофе будешь?

— О… Я столько уже выпил за день… но буду.

— Вон термос выдали, там еще на чашку. Чашка вон там же.

— Вижу. Спасибо.

В руках Кессера зазвенели термос и чашка. Забулькал напиток, опьяняя гениального сыщика свежим ароматом.

— Всё таки в фургоне кофе не такой вкусный. — подумал Кессер, но сказал другое. — Я видел как ты там танцевал.

— Где? — Странник сначала не понял о чем речь. — А… Ну да… Дедушка научил.

— М-да, я даже поднялся, посмотрел. Ну ты и навалял их, аккуратными такими штабелечками и крестиками уложены. — Следователь хлебнул кофе, тоже обжегся и всё таки улыбнулся посмотрев на Странника.

— Та-а. — потянул Странник как бы и ничего особенного.

— Хочешь научу? — пошутил он. Понравился ему следак. Прям подружился бы. А че вон скока уже тут а и позвонить некому.

— Да, можно попробовать. — и краешком нижней губы болтливый ралан успел зацепить и удержать мысль, которую сгоряча хотел вывалить новому знакомому, мол, у нас, у ралан, тоже есть тайное боевое искусство. От деда к отцу от отца к сыну от сына к внуку. Почему-то этот оказывается не молодой парень симпатичен ему. Бесхитростный и сразу видно что честный. Человек одним словом, как и Кессер. Кессер считал себя достойным гордого и красивого названия человек. Нет, надо с большой буквы писать, то есть Человек.