План (Глава 26)

Армия зараженных прибывала как вода в наводнение, с бесчувственными лицами вытекая из бесчисленных выходов — кафе, офисов, торгово-развлекательных центров, подъездов жилых домов — вливаясь в тянущиеся в сторону центра потоки. Набирались реки ручьями. Слышалось безразличное хлопанье дверей, истеричный вой противоугонок, звон разбиваемого стекла и непрерывное шарканье подошв, как шуршание листвы на неугомонном ветру, как неистощимый шепот живой природы. Но шелест испод тысяч и тысяч ног одержимых не ассоциировался с жизнью, наоборот, навевал жуть до мурашек и предчувствие плохого. Вместо привычного фона висела совершенно не городская тишина. Тишина сверхъестественная и как будто изуродованная магий. Здания будто плодили нелюдей. Новые и новые выходили из уцелевших построек, выползали испод дымившихся развалин…

— Давайте выманим их наружу! — подпрыгнув со стула, предложил шеф Кессера. Звякнула посуда на задетом столике. С лысины полковника отвалился лопух волос, встал дыбом над левым ухом. Красавчик не замечал…

— Так они и пошли в открытый космос. — хмыкнул начальник второго отдела, сосредоточенно и умело расправляясь с холодным омлетом.

— Они же безмозглые, пойдут куда угодно, приманку только покажи. Не получится, тогда взорвем купол. Согласен? — первый явно гордился своим планом, взирая с высоты своего небольшого роста на тощего похожего на дистрофика верзилу посмевшего возражать. Верзила сидел за соседним прибором справа. Хоть он и сгорбился над тарелкой, всё равно его макушка колебалась на уровне груди коротышки соседа, пытавшегося доминировать, но вместо грозного пса, походившего скорее на путающегося под ногами щенка. Однако, в какой-то момент показалось, что первый отпустит подзатыльник второму — рука потянулась к коллеге.

— В общем-то да… Добровольцы? — Оторвавшись от еды, второй посмотрел на руку первого с нескрываемым недоумением.

— Добровольцы. — удовлетворенный ответом, первый опустил не понадобившийся довод.

— В общем, я согласен, но знаешь, я ДУМАЮ, что так ПРОСТО мы не избавимся от них. Не стоит надеяться на успех зомби исхода.

— Почему?

— Много их… И слишком тупы…

— Да сколько их там осталось! — шефу Кессера не терпелось настоять на своем, доказать свою правоту. Разговаривая он иногда подпрыгивал и всё время тянулся телом вверх, словно вставал на носочки, чтобы что-то поближе рассмотреть там вверху. Только смотрел он не вверх, а чуть-чуть вниз, на макушку соседа по трапезе, — словно приподнялся и заглянул на полочку. Шеф второго управления глядя на эмоционально бурлившего коллегу, вдохновленного неожиданной идеей, с грустью заметил:

— Не миллион, конечно. И я в курсе, что процентов семьдесят умерли от пандемии, а еще приблизительно двадцать погибли в столкновениях. Десятки тысяч погребены заживо. Слышал? Какой-то заводишко обрушился на работников. Пятьдесят человек было в цеху. Выживших нет.

— Зато этих вон сколько!

— Почему разрушился не знаешь? — второй шеф очевидно гнул свою линию. — Мы же вроде не бомбили в этом районе? Окраины не должны были пострадать, основные события у нас же как всегда в центре. Кстати, на окраинах могут прятаться здоровые люди… Не пойму только, чего этим тварям так дался стадион? Лезут и лезут в него как селедка в бочку. Как думаешь?

— Никак не думаю. Но ты верно заметил — они как будто привязаны к стадиону. Как пчелы к улью. Основная масса там и не мало их направляется туда же. Эх, если бы мы могли подобраться к ним, когда они соберутся вместе… Жалко боевые дроны закончились…

— А я вам говорил, помните, когда мы трое только получили назначение? Говорил, что будущее за беспилотниками: от малюток наблюдателей до двух метровых крокодилов с крыльями способными нести бомбу или ракету.

— Говорил. Однако, тогда такое количество не имело смысла. Кто мог подумать, что так обернется.

— Думали и озвучивали не раз, что на случай восстания или вторжения…

— Перестань, ты же и сам не верил в то, что говорил. Ну тАк ведь?

— Но почему это?

— Потому что не был не достаточно настойчив… — полковник ухмыльнулся, плюхнулся обратно с видом выигранной шахматной партии, придвинулся к столу, задумчиво ковырнул жаренные яйца. Продолжая ковыряться в яичнице, заговорил сам с собой. — Всех не выманим. Допустим, погонятся они за добровольцами в скафандрах. Откроются шлюзы, сколько-то тварей ворвется в переходные камеры, допустим во все восемь набьются битком, будут лезть и толкаться мешая друг другу в узких проемах, утрамбуются, но тут же будет происходить массовое оледенение и падеж, одержимые завалят помещения окоченевшими трупами и там никто никогда больше не пройдет. Кто-то успеет выскочить наружу, только и всего. Ну и сколько их там сдохнет? 1-2%? А если что-то помешает шлюзам закрыться, то ИИ спалит к чертовой матери весь мусор и заблокирует все наружные входы и выходы. Неизвестно попадем ли мы потом сами на Базу.

— Зато купол останется целым, а коды разблокировки пришлют. — заявил мэр города расположившийся за соседним столом слева. С десяток столиков стояло вдоль стен как знаменитый круглый, только квадратный и без общей столешницы. Мэр выделялся жизнерадостным лицом. — Здания и коммуникации мы и сами быстренько восстановим. Я уверен!

— Уверен?! А кто восстанавливать будет? Опять солдатня?! Или ты со своими подчиненными? Много их у тебя осталось? — Шеф Кессера пустился в сарказм. Похоже это было излюбленное его состояние. — Ну нет, своих я вам не дам, бывший мэр, бывшего города.

— Прилетят добровольцы с Земли. — неуверенно произнес мэр, думая о другом:

— Полковник заразился бешенством? Или что это с ним? Всё равно взрывать купол не вариант. Не так давно их было полтора миллиона. Осталась ну пускай одна треть — тысяч пятьсот. Многовато. Тысяч триста, а то и меньше…

По бухгалтерской привычке мэр считал убытки:

— Условие задачи: бла-бла-бла. Вопрос: за сколько дней погиб миллион горожан? Ответ — за несколько… — чиновника осенило. — Даже если сидеть в убежище и ничего не предпринимать то максимум дня через три зараженные сами вымрут…

Высшее городское начальство, военное руководство, комендант космодрома, отнюдь не чувствовавший себя хозяином, капитаны звездолетов и толпа помощников, каждое утро завтракали в офицерской столовой. Растянутый часа на четыре завтрак назывался утренним совещанием.

Группа людей одетая по военному. Оружие положенное на стол или висевшее на спинке стула. Небритые лица. Не официальные речи. Обстановка ассоциировалась с виллой наркоборона или с правительственным учреждением с набившимися в него революционерами.

— Согласен господин мэр. — мстительно отозвался второй.

— Заладил: «господин, господин». Не господа мы теперь! А где толстый? — вмешался первый.

— Справляет нужду.

— Опять?

— Говорит, что не привык консервами питаться. А на мой вкус приличный консервированный омлет.

— Жрал бы меньше — срал бы легше.

— Ну да, но ты вот что скажи: а купол обязательно пробивать, а может просто откроем шлюзы на какое-то время? — верзила вроде как подшучивал над недалеким сослуживцем вроде как не смыслящем в простых вещах.

— Они ведь автоматические! Прекратится движение в переходных отсеках и они с радостью захлопнутся. А при утечке кислорода и еще быстрее.

— А если взломать ИИ?

— Пока не получается. А шифры нам так и не прислали ведь. Наши айтишники, честно говоря, слабоваты…

— … — Собеседник молча кивал. Ехидная улыбочка на его вытянутом лице, нехотя таяла.

— Так сколько их там по твоему? Тысяч десять, пятнадцать? — переспросил шеф Кессера, ненавидя лошадиные зубы верзилы. Мелькнуло в уме:

— Да закрой наконец пасть. Смотреть тошно. Как с кентавром разговариваю.

— Не меньше ста… — сообщил второй, его тон выражал недовольство, типа, как же мне всё надоело, а дураки в первую очередь.

Полуразрушенный город состоял из черно белой рванины. Пестрел, словно заплатками зонами холода, припудренными снежком. И снова под прозрачной полусферой в белое молоко добавили красное вино. Дран-дуэт они бросили. Город мертвецов это не город пробок. Это территория застывшего времени. Музей конца света. Тротуары и проезжая часть завалены бездыханными телами. И никто никуда не двигается. Безмолвие и тишь. Беспризорных мертвецов не то что бы не объехать на четырехколесном мопеде, и не обойти, только пешком по головам. Никто не убирает мусор. Некому наводить порядок и чистоту. По сути города не стало. Город это население. Население это инфраструктура. Нет населения, нет и коммуникаций. Нет города. Укрывшиеся на космодроме это уже не город, хотя их там десятка два. Счастливые люди! Сидят там в тепле. Старший следователь и его первый помощник натолкнувшись на один из потоков человечины, свернули за угол на пустынную улицу, на всякий случай забежали в бар, спрятались за стойкой. Они просидели несколько минут в темноте, не глядя друг на друга, не издавая звуков, кроме сдержанного дыхания и ускоренного сердцебиения, гремевшего на весь купол у обоих. Кажется, пронесло — в течение пяти минут тишина не нарушилась…

— Твою мать! — выругался Кессер, когда из темноты на него кто-то набросился. Устроившемуся на корточках следователю на спину упал труп. Официант, судя по белому переднику на нем…

Странник прыснул, мол, не свойственно господину начальнику матом ругаться, а он вишь туда же:

— Тут и не так заматеришься!

Нервы расслабились. Отпустило напряжение… Ну так они же в баре! Почему бы ни выпить по такому случаю!

— Как думаешь Кессер?!

— Никак не думаю. А я и не матом. Разве это мат, поминать чью-то мать при неудачах? Это у землян самое страшное ругательство что ли? Но я же не специально. Не я же придумал это выражение. И лучше бы сейчас вообще ни о чем не думать, а для этого и нужен алкоголь. — Кессер тараторил банальщину, пытаясь заштукатурить случившийся с ним испуг. — Поищи что-нибудь покрепче…

— Тсс… — Странник машинально приложил палец к губам, жест бессмысленный с такой видимостью. Через несколько секунд прошептал. — Кажется кто-то остановился у входа. Слышишь — топчется?

Дверь дернули…