Глава 23. На работу, как на праздник. (Глава 23)

Самое красивое – всегда недоступно.

Льюис Кэрролл

Есть такое настроение: «утро добрым не бывает». Было непонятно, что именно сегодня пошло не так, – может, погода менялась на пасмурную, может, ночная птица так кричала, что Тео плохо и беспокойно спал, может быть, еще что-то другое, но Тео сегодня проснулся в хмуром настроении, да и весь день начался как-то наперекосяк. Сегодня, впервые за все время, на улице было хмуро. Небо затянуло серыми облаками, и, вероятно, дело могло идти к дождю. Конечно, с одной стороны, серая погода давала время отдохнуть от знойного солнца, но с другой – эта серая и ненастная погода и настроение у людей вызывала соответствующее. Даже непонятно, что лучше.
Молодой ученик сидел в пещере и по заданию Учителя занимался освоением практики визуализации предметов в уме. Дело шло туго, если не сказать, что пока совсем никак не шло. Он пытался закрыть глаза и представить в уме белую букву альфа. Сама по себе буква уже была видна, но никак не задерживалась в уме больше, чем на несколько секунд. Тео себя и успокаивал, и ругал, и нервничал, но результат по-прежнему был один и тот же – он закрывал глаза, и чуть было корявое подобие белой буквы альфа появлялась на темном фоне, в его уме, тут же набегали мысли, как тараканы, которые прыгали и перескакивали друг на друга так, что альфа тут же испарялась. Снаружи послышались знакомые шаги, и Тео с облегчением подумал, что, наконец-то, его мучение временно прекратится. Работа, которая совсем никак не выходит, быстро превращается в нудную. А ничего так не радует в нудной работе, как ощущение скорого перерыва.
В пещере показалась высокая и статная фигура Учителя.
– Как твои дела, мой дорогой Ученик?
– Все еще никак не заводится.
– Что не заводится? – удивленно переспросил Учитель, внимательно посмотрев на Тео.
– Да это выражение такое. Чтобы самолет уверенно взлетел, он должен хорошо разогнаться, а у меня пока даже двигатель не может завестись. Не то что начать двигаться.
– Понятно. Ну, это все дело практики, конечно. Вот что, я хочу поговорить с тобой о другом – более приземленном и житейском. Сегодня я узнал, что в нашем порту заболел человек, который принимает импортные грузы и отправляет экспортные. Это человек, который умеет считать, читать и писать. У тебя, вроде, с этим проблем нет, ты же умеешь читать, писать и считать, не так ли? Поэтому я хочу тебе предложить выйти на работу на неделю-другую, пока их таможенный служащий не выздоровеет и не вернется на работу. Что скажешь?
– Да без проблем. Читать, писать и считать меня еще в глубоком детстве научили, так что, думаю, справлюсь. А может, мне вообще тут карьеру сделать на таможенной службе, а? Буду самым гениальным таможенником во всей Древней Греции!
– Если можешь быть последним среди орлов, то не стремись быть первым среди галок.
– Интересное высказывание, глубоко сказано, – с задумчивой ухмылкой сказал Тео.
– Итак, завтра после утренней медитации иди в порт и скажи им, что ты пришел устроиться на работу.
– Хорошо, я вас понял. А документы какие-то мне понадобятся?
– Это же Самос. У нас люди привыкли доверять друг другу.
– Это они у вас с нашими в карты не играли! – засмеялся Тео. – Иначе давно бы перестали!
– Что ты хочешь этим сказать? – недоуменно посмотрел на него Пифагор.
– Ничего, извините, просто шутка, – замахал руками Тео. – Я вас понял, шеф! Завтра все сделаю.

На следующий день…

К исходу следующего утра, после обязательного созерцания восхода солнца и купания, Тео занялся сосредоточением на кончике носа. Бодрящая прохлада утреннего моря согнала прочь всю сонливость. Погода сегодняшним утром была тихой и спокойной, и ничто не отвлекало молодого ученика и не мешало ему постигать новые вершины практики сосредоточения. Такое правильное сосредоточение дает эффект оздоровления и придает энергию организму. За эти дни ему уже удавалось сосредоточить внимание на определенной точке своего тела, и сейчас он уже без труда навел фокус на нужную точку и удерживал его там в течение нескольких минут, а затем, когда тот пропадал, наводил туда фокус внимания снова. Тео, конечно, не чувствовал никаких чудесных изменений в своем теле, но он понимал, что такие методы работают не сразу, а требуют времени, и действуют они не резко, а мягко, зато должным образом.
Недавно, к примеру, у него случилось что-то похожее на конъюнктивит – глаза были покрасневшими и довольно сильно пекли, но сосредоточение на кончике носа, а затем на горбинке носа в течение 15-20 минут в день вылечило болезнь за три дня. Было ли это совпадением, или следствием лечебной медитации, или результатом здорового образа жизни и ежедневного купания в море – не ясно. Но повод доверять этой древней технике появился. Затем Тео снова попытался визуализировать в уме эту, уже доставшую его, белую букву альфа. Прогресс, конечно, был. Наверное. Тео себя убеждал, что прогресс точно есть, но сам он его пока не замечал. И вот когда все обязательные упражнения были окончены, он оделся в чистую одежду и пошел на работу, как на праздник. Нужно заметить, что надеть чистую одежду было для Тео вовсе не исключением. Пифагор придавал большое значение и большую важность чистоте всего, что окружает человека, включая одежду, а также ее цвету, предпочитая белый.
Тео, конечно, до сих пор не был уверен, чем местная элегантная одежда отличается от обычной одежды простолюдинов, кроме своей чистоты, поэтому на его настроение и образ мысли она никакого влияния пока не имела. Хотя, нет, наверное, все-таки имела – он теперь потихоньку и незаметно, но действительно становился похожим на древнего грека. Мысль о работе, хоть и кратковременной, его воодушевляла. Нет, он, конечно, понимал всю важность своего обучения, своей высокой цели – это всё понятно. Но ведь, человек – существо социальное. И Тео чувствовал настоятельную потребность в общении с кем-то еще, кроме учителя, и хотел видеть что-то еще, кроме пещеры. Находясь постоянно в пещере и видя внешний мир, в основном, через ее окно, он себя чувствовал в чем-то похожим на домохозяйку – вроде постоянно занимаешься нужным делом и иногда выбираешься из своей берлоги. Но иногда хочется просто лезть на стены от недостатка общения. И вот теперь оно будет! Морской порт! И местные, и приезжие, все со своими историями – это точно должно быть интересно, да и будет что вспомнить!
Тео вспомнил, какая шутка была у них с друзьями в университете. На вопрос, почему пошли учить компьютерные науки и программирование, они неизменно отвечали: «Потому что мы не хотим больше работать – мы хотим больше зарабатывать!» И вот сейчас, в порту, все вокруг него будут заниматься тяжелым физическим трудом, а он будет смотреть на них с важным видом и благодаря своему образованию и здесь снова он станет не больше работать, но больше зарабатывать! С такими духоподъемными мыслями молодой человек дошел до ворот порта, который был окружен деревянным частоколом, с широкими воротами для проезда грузовых и пассажирских повозок и колесниц. Сам порт выглядел довольно скромно. Тео помнил огромный Пирей с множеством пирсов, причальных стенок для разгрузки судов, кранов, рейдом с десятками судов, ожидающих разгрузки. Тут все было значительно проще и скромнее.
Тео с безразличной улыбкой сказал охранникам, что молодой человек хочет устроиться в порт на оформление грузов, на место их заболевшего учетчика, и один из охранников, одобрительно кивнув, взялся проводить Тео к начальнику порта, как какого-то важного гостя. Тео представлял себе начальника порта невысоким, толстеньким и почему-то очень высокомерным. Но в реальности все вышло немного наоборот. Это был поджарый мужчина средних лет, невысокий. Звали его Агатон. Он все время улыбался и весь светился обаянием и дружелюбием.
Тео сказал Агатону, что он слышал, будто в порту заболел тот, кто принимает и отправляет грузы, а также считает и назначает таможенные сборы. Агатон поинтересовался, хорошо ли Тео умеет считать, читать и писать, откуда он родом, из какой семьи. Тео рассказал, что его зовут Алкей, родом он из Афин, из простой семьи. Тео понятия не имел, какая была семья у Алкея, поэтому решил рассказать о своей. Он пояснил, что мама его учит детей, а отца он не помнит, ибо тот давно их оставил, и он даже знает, жив тот или нет. Агатон подозрительно посмотрел на Тео:
– Мама учит детей? Из простой семьи? Ну-ну…
Но так как сейчас у него работа в порту остановилась и выбора особо не было, он решил взять Тео на неделю-другую. Тео вручили свитки с таможенными пошлинами на импорт и на экспорт. В порту были свои «таможенные эксперты» и «таможенные инспекторы», поэтому страхи Тео о том, что он не имеет никакого представления о том, что есть что, как называются различные местные материалы, не оправдались. Тут были специально обученные люди, которые осматривали и инспектировали прибывающие грузы, а потом говорили Тео, какой груз и в каком количестве прибывал. И так же – об убывающих грузах. Тео же, в свою очередь, должен был найти необходимое наименование в свитках, посчитать пошлину, получить ее, положить в соответствующий сундук, занести приход в «журнал», а также выписать необходимый документ о внесении пошлины и разрешение на убытие из Самоса. Для каждого документа существовал свой шаблон, поэтому, по сути, Тео просто должен был переписывать постоянно одни и те же формы, заполняя их необходимой информацией.
«Господи, сюда бы хоть какой-нибудь старенький компьютер с принтером! Как же они могут без этого жить? Непонятно…» – с грустной улыбкой думал Тео. Для него все это было чем-то совершенно новым, экзотическим и поэтому еще не успело надоесть. Тео с азартом и энтузиазмом принялся осваивать ремесло древнего таможенника, что с его образованием прошло чуть быстрее, чем мгновенно. Агатон был счастлив и весь сиял – работа порта снова запустилась на полную скорость, и все шестеренки этого механизма вновь зашевелились привычным рутинным шумом. Работа закипела вовсю.
Вечером Тео пришел домой в празднично-уставшем настроении, с торжественным лицом.
– Ну как первый день работы? – поинтересовался у него Пифагор.
– Как праздник для лошади.
– А это как?
– Это когда голова в цветах, а спина в сильном поту! – с довольным видом пошутил Тео. – Так у нас говорят про празднично-уставшее состояние.
– Ну, замечательно! Я очень рад. Так, может быть, действительно останешься у нас и станешь главным таможенником?
– Если я могу быть последним среди орлов, то не стоит стремиться стать первым среди галок, ведь так? – широко и хитро улыбаясь, парировал Тео.
– Хорошо учишься. Спасибо, – сказал, улыбаясь, Учитель. – Ладно, давай ужинать.
На нижней террасе уже потрескивал привычный камин. Ужин прошел спокойно, и Тео не терпелось вытянуться на своем ложе, ставшем таким родным, и поскорее закрыть глаза.
Беда нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь.

На следующий день Тео уже чувствовал себя в порту как заправский таможенник. Казалось, будто он работал тут довольно давно. По роду профессии, системное мышление у Тео было хорошо развито, поэтому работу свою он делал быстро, точно и аккуратно. Агатон не мог нарадоваться на свое случайное новое приобретение. Он решил, что когда заболевший работник выздоровеет и захочет вернуться на работу, то если Тео и дальше продолжит показывать себя с лучшей стороны, Агатон предложит новой звезде таможни Самоса остаться тут работать и дальше, и даже увеличит ему жалование, а заболевшего сотрудника куда-нибудь переведет на другое место.
Тео вкусно пообедал в ближайшей таверне и возвращался с обеда с важным выражением лица, полным собственной значимости. Наверное, он даже испытал ощущение мимолетного счастья. Даже на его родной работе, в своем времени, он не выделялся среди всех так, как тут, и не был там таким выдающимся и незаменимым, каким его видели здесь. «Хоть Учитель и говорит, что орлом быть лучше, чем галкой, но все же немного побыть лучшей среди галок – чертовски приятно! Так почему бы себя немного не побаловать?» – думал Тео, хотя в глубине души, он знал, что себя можно убедить в чем угодно и оправдать для себя можно все что угодно. «Да, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад…»
Тут, увлеченный такими приятными мыслями, Тео заметил, что проходит мимо ящиков с привлекательными амфорами – вероятно, с каким-то дорогущим вином, выложенным на открытом пространстве и прикрытым тентом от солнца, то ли в ожидании погрузки, то ли, наоборот, разгрузили и ждут, пока их заберет получатель. Груз был привезен до прихода Тео на работу, и деталей об этих амфорах он не знал.
«Ну как же может таможенник пройти мимо хорошего вина? – весело подумал Тео. – А если потом начнут грузить и недосчитаются бутылок? Но, ведь, амфору вполне могли и разбить? К примеру, кто-то случайно мог чем-то задеть и разбить бутылку – обычное ведь, житейское дело». И в голове новоиспеченного сотрудника таможни созрел нехитрый план – он возьмет бутылку из ящика, выпьет ее за здоровье всех присутствующих, но немного оставит. Потом польет место этой амфоры вином, разобьет бутылку и поставит ее, разбитую, обратно. И никому и в голову не придет ничего другого, кроме как то, что несчастную бутылку вина кто-то разбил по неосторожности, и вот же сама бутылка – она здесь, никуда не пропала, и ее не украли, и вот вино из этой самой бутылки. Хозяин на одну бутылку не обеднеет, а Тео все-таки попробует настоящего хорошего вина из древней Греции! Когда еще представится такая возможность, если вообще когда-нибудь представится? Да и вообще, нужно ловить момент – Учителя рядом нет, и некого стесняться или опасаться.
Мужчина сказал – мужчина сделал. Вино было, по местным меркам, явно из дорогих и хороших. Но на Тео оно впечатления не произвело. По сравнению с теми винами, к которым он привык, это было даже не средненьким, а откровенно ужасным. Да и, к тому же, довольно крепким. «Ну, отрицательный опыт – тоже опыт», – подумал Тео и пошел в направлении места своей работы. Выпитая на три четверти амфора была разбита и поставлена обратно в ящик, на свое место, которое было перед этим обильно полито оставшейся четвертью содержимого амфоры.
Время близилось к концу работы. Тео был доволен – работа совсем простая, вокруг тебя столько разных товаров, которые могут случайно, по неизвестной никому причине, пропасть в порту и пригодиться ему в его новой жизни! Вот вино, к примеру, уже пригодилось. На территории порта показалась группа вооруженных людей, которые куда-то быстро шли. «Надо же, я еще не наблюдал тут вооруженную охрану. Интересно, что они идут охранять?» – подумал Тео. Но, к его удивлению, чем ближе к нему подходил этот небольшой отряд, тем больше Тео казалось, что они идут в направлении его самого. И действительно, довольно быстро небольшой отряд, в составе 4-х человек, вооруженных короткими мечами, подошел вплотную. Они спросили, является ли он Алкеем. Тео ответил утвердительно, и старший отряда вежливо попросил проследовать за ними. У Тео похолодело внутри. Зачем они пришли? Что им от него нужно? Может, убежать? А куда? И как? Во-первых, их четверо. А во-вторых, наверняка они натренированы получше, чем он, и бегают быстрее, и более ловкие. Вон, попробуй оказать сопротивление полиции – не заметишь, как руки будут ловко скручены за спиной, а то еще и пинка можно получить в какое-нибудь больное место. Так что лучше и тут не пытаться сразу нарушать закон, а можно пока посмотреть, в чем проблема, а потом уже думать, как ее решать. Да и вообще, пока непонятно, есть ли какая-то проблема или это обычное «выяснение личности» в местном исполнении.
В дальнем углу порта, куда Тео еще не ходил, стояла просторная деревянная клетка с большой дверью из деревянных брусьев, которая запиралась массивным засовом на замок. Отряд «телохранителей» довел его до этой самой клетки и вежливо попросил пока побыть здесь. Нужно отдать должное, сверху клетка была накрыта плотной тканью, которая создавала тень и защищала пойманных узников от палящих лучей солнца. «Ну, если я им уже сдался, то сейчас бузить явно поздно и неуместно», – подумал Тео и покорно зашел в клетку. Старший отряда подошел вплотную к новому месту обитания Тео и представился. Мужчину средних лет звали Василис. Никакой агрессии или злости в отношении Тео Василис не выказывал. Обращался к задержанному вежливо, хоть и без излишнего дружелюбия.
– Как вас зовут? – поинтересовался Василис, видимо, следуя местному протоколу проведения допроса.
«Неужели, они узнали мое настоящее имя? А может, тут появился брат Алкея? Так… Оправдываться и объяснять правду будет гораздо труднее, чем изо всех сил поддерживать изначальную позицию, поэтому, что бы ни случилось, буду стоять на своем до конца, – судорожно соображал Тео, на ходу выстраивая свою стратегию защиты. – Интересно, а у них тут положен адвокат или они сразу ведут на казнь? Эх, а я ведь даже не знаю, какие приняты обращения к местной полиции! Интересно, а что они делают со странными людьми, типа меня? Сразу убивают или сажают в тюрьму? А может, у них есть какое-то подобие психиатрической лечебницы? Ладно, скоро узнаем», – думал обреченно Тео.
– Добрый день. Меня зовут Алкей, – Тео попытался изобразить максимально возможное спокойствие.
– Откуда вы родом?
– Из Афин.
– Когда вы прибыли на Самос?
– Примерно неделю назад.
– С какой целью?
– Учиться у Пифагора.
Последовала немая сцена. У Тео создалось впечатление, будто он сказал, что он родной брат правителя Самоса, или что он самый известный и разыскиваемый террорист. Солдаты отряда переглядывались между собой, явно не понимая, как поступить. Наконец, Василис снова собрался с духом и сказал:
– Прошу прощения, но я вам не верю.
– Отчего же, позвольте поинтересоваться? – в свою очередь, Тео высказал полное удивление.
– Ученик Пифагора никогда бы себе не позволил украсть бутылку вина, выпить ее и маскировать кражу под случайную порчу. Это ниже достоинства любого, кого Пифагор согласился бы взять в ученики, – ответил Василис совершенно уверенным тоном.
– Ну, к счастью, это легко проверить, – сказал Тео. – Пожалуйста, пошлите кого-то за Пифагором, и мы все узнаем истину.
– Это лишь отсрочит момент вашего разоблачения, – возразил Василис.
– И тем не менее, – настаивал Тео. – Вы ведь ничего не теряете, кроме времени, не так ли? Так отчего же не дать обвиняемому призрачный шанс на оправдание?
То, что задержанный говорил изысканным языком явно образованного человека, произвело впечатление, и Василис согласился и послал за Пифагором одного из солдат отряда, невысокого роста, со слегка косящими глазами. Остальные присели неподалеку в ожидании. Тео расположился на полу своего места заключения, собранном из крупных деревянных брусьев.
Теперь ему стало понятно, в чем причина его задержания. Во-первых, как замечательно, что он не стал им объяснять, что он не Алкей. А во-вторых, непонятно, откуда они об этом узнали? Тео ведь внимательно смотрел по сторонам – видимо, кто-то случайно увидел. Эх, если бы хоть вино было хорошее, было бы не так обидно погибнуть, а так – жуткое пойло, и из-за него еще и так пострадать – вот это было обидно вдвойне. Через некоторое время показались две знакомые фигуры. Одна – невысокого солдата, а рядом с ним высокая и статная фигура Пифагора. Когда прибывшие приблизились к клетке, Пифагор спокойно поздоровался с Василисом и его подчиненными. Те, в свою очередь, с глубоким почтением поприветствовали Пифагора. По их виду было заметно, что Пифагор у них личность известная и уважаемая.
– Уважаемый Василис, – начал Пифагор, – я подтверждаю, что пойманный вами преступник – это мой ученик, Алкей.
– Да какой я преступник?! – громко начал протестовать и махать руками Тео. – Речь, всего-то, об одной бутылке вина, которая вполне могла быть разбита и естественным образом! Какие есть доказательства?
Но собеседники его не замечали и глазом не повели в его сторону. Тео понял, что сейчас все его протесты выглядят, по меньшей мере, глупо, и лучше замолчать.
– Уважаемый Пифагор, но как же такое возможно, чтобы ваш ученик опустился до кражи?
– Извини, Василис, что я раньше не заметил признаков такой возможности с его стороны. Это моя вина. Но, с другой стороны, ведь для того и нужно учить людей, чтобы они учились и такого больше никогда не делали. Если же человек уже безупречен, то он в учебе не нуждается, не так ли?
Военный слушал его доводы, но оставил их без ответа.
– Когда он прибыл на Самос? – поинтересовался Василис строгим, но спокойным голосом.
– Десять дней назад, – ответил Пифагор.
– Согласно нашим законам, он должен покинуть Самос в течение месяца или явиться на беседу к нашему правителю, Поликрату, за разрешением на длительное проживание – тебе ведь это хорошо известно?
– Конечно, – ответил Пифагор. – Закон один для всех. Я беру молодого человека под свое поручительство. Если он совершит еще один проступок – судите его, как преступника. Один раз может быть случайностью, но два – это была бы уже закономерность. Я постараюсь, чтобы он все понял раньше, чем второй раз может случиться. Ведь воспитание всегда лучше наказания, не так ли, Василис?
Василис, видимо, решил не возражать и хотел закрыть это происшествие поскорее. Он с почтением кивнул головой:
– Так тому и быть.
После этого Тео выпустили из клетки, и его конвой ушел. Остались только Тео и Пифагор. Тео молчал и не знал, что сказать. Ему было ужасно стыдно. Он и предположить не мог, что такая невинная выходка превратится в грандиозный скандал. Да еще и какое-то собеседование с местным правителем через три недели не пахнет для него ничем хорошим. Как можно было так глупо попасть в эту чудовищную ситуацию?
– У меня есть правило. Когда я зол или раздражен – нужно воздержаться от всякой речи, пока не успокоишься. Во время гнева не должно ни говорить, ни действовать. Чего и всем другим советую. Поэтому сейчас я тебе ничего не скажу. Завтра все обсудим, – сказал строго Пифагор, и они молча пошли домой.
– А если нужно что-то срочно сказать сегодня, и до завтра ждать нельзя? – спросил Тео как ни в чем не бывало.
– Значит, нужно соблюсти правило 10 + 100. Нужно подождать 10 минут, пока успокоится внутренний гнев, а затем в уме посчитать до 100. Чтобы досчитать до 100, придется сосредоточиться на счете. А когда сосредотачиваешься на счете, фокус мыслей смещается с гнева и агрессии, и в итоге удастся избежать того, что ты мог бы сказать сразу, в гневе, а потом обязательно бы об этом пожалел.
– Мудро, – коротко подытожил Тео, удивленно приподняв брови, и они молча пошли к жилищу.
Уже подходило время готовиться ко сну. Тео никак не мог собраться с мыслями. Его не покидала обида за то, что он так глупо попался. Был ведь такой замечательный план! Как же получилось, что все обернулось позором? И из-за какой-то дурацкой бутылки вина!

Утренний разбор полетов

Утром Пифагор разбудил Тео благозвучным тоном, как ни в чем не бывало. По нему даже нельзя было сказать, что вчера произошло что-то экстраординарное. Тео робко посмотрел, что гроза и буря, похоже, миновали, и потихоньку стал смелеть.
– Учитель, простите меня за вчерашнее! Я не знаю, как они догадались! Честно! Я думал, что если разбить бутылку и поставить ее обратно в ящик, а место обильно полить вином, то никто не сможет даже подумать, что это подвох! Наверное, кто-то случайно увидел.
– Тео, тебе не кажется странным, что за последние несколько дней ты уже дважды становился запертым из-за своего желания получить то, что тебе не полагается? Один раз в пещере, а второй раз в порту. Я не понимаю, как после всего того, что ты узнал, можно было решиться на такой постыдный поступок? Видимо, это твое желание – получить все, что тебе хочется, любым способом – в самом его широком смысле является одним из главных свойств и инструментов твоего Дракона. Подумай об этом. А еще я тебе сейчас скажу одно очень и очень важное правило. Скажу его только один раз, и ты должен запомнить. Что бы ни происходило в твоей жизни, ты всегда должен ему следовать. Ты должен дать мне слово, что никогда его не нарушишь. Только тогда мы сможем закрыть эту тему и продолжить обучение. Если ты хоть раз нарушишь это правило – наша дружба будет окончена. Один раз, в пещере, может быть случайностью, дважды (в порту) – совпадением, но трижды – закономерность, и тогда нам точно будет не по пути. Если ты не способен победить своего Дракона, то любые наши дальнейшие действия не имеют смысла, и тебе нужно возвращаться обратно в Афины, к твоей новой семье.
– А что это за правило? – спросил Тео с лицом нашкодившего котенка.
– Не делай ничего постыдного ни в присутствии других, ни втайне. Первым твоим законом должно быть уважение к себе самому.
А еще всегда следует помнить, что человек, оказавшийся в плену своих страстей, свободным быть не может.
– Я даю вам слово, что всегда буду придерживаться этого правила, – серьезно сказал Тео.
– Тогда на этом мы тему вчерашнего происшествия закрываем и больше к ней не возвращаемся, – дружелюбно и по-отечески сказал Пифагор.
– Я боялся, что вы меня теперь прогоните и больше не будете учить.
– Не следует отказываться от дружбы и от любви из-за бытовых обид или других недостаточно серьезных и весомых причин. Можно отказаться от дружбы или от любви лишь по причине полного разочарования в человеке, происходящего из-за его большой испорченности и неисправимости. А ты ведь не неисправим, а, Тео? Если ты дал слово и сдержишь его, то еще есть надежда.
А еще никогда не следует изгонять доверие из дружбы. Это очень важно, – закончил свое наставление Учитель и тепло улыбнулся, чтобы показать своему ученику, что нет никакой скрытой обиды, и тот может больше не ежиться от тревоги. На этом неприятная история была для них обоих закрыта, и Пифагор больше к ней не возвращался.

Таможня «добро» не дает

Но неприятность с кражей создала еще одну проблему. Гораздо более опасную.
– Тео, ты, видимо, не до конца понял, какая у нас появилась проблема.
– Но вы же сказали, что мы этот инцидент оставили позади более к нему не возвращаемся! Или это не совсем так?
– Дело не в самом инциденте, а в последствии, которое он создал, независимо от меня, –серьезно сказал Пифагор.
– Что случилось? В той злосчастной бутылке был медленно действующий яд, и теперь нужно срочно найти противоядие? – Тео попытался шуткой разрядить серьезную атмосферу разговора.
Пифагор не обратил внимания на неуместную и глупую шутку.
– Ты помнишь, что вчера сказал Василис? У тебя есть ровно месяц с твоего приезда на Самос. А это значит, что осталось примерно три недели.
– А потом что? Да ладно, о чем вообще беспокоиться? Они обо мне и не вспомнят! А даже если и вспомнят? Ну, схожу, побеседую с вашим правителем. Ведь я не первый и не последний в прошении на получение местного вида на жительство.
– Видишь ли, ты не вполне осознаешь свое положение. Ты, действительно, не первый в длинной очереди просителей разрешения на проживание на Самосе. Но также ты не представляешь, скольким в этом было отказано. На Самосе разрешают остаться только тем, кто сделал что-то важное и хорошее для этого острова и его жителей. К примеру, мой отец получил разрешение на проживание на Самосе благодаря тому, что раздавал жителям Самоса пшеницу, когда был голодный год. Боюсь, твое воровство и распитие вина не будут считаться достаточно важным и полезным для жителей поступком, чтобы разрешить тебе остаться. Но это еще не самое плохое. Тебе придется беседовать с нашим правителем – тираном Поликратом. И совершенно очевидно, что ты не сможешь ему ответить ничего внятного и правдоподобного по поводу того, кто ты, откуда и чем занимался до того, как приехал сюда, как и о том, чем занимается и как живет твоя семья. Поликрат прекрасно осведомлен об укладе жизни в Афинах этого времени, а ты – нет. Тебя, вполне вероятно, могут посчитать шпионом и казнить. И я ничем не смогу тебе помочь. Политическая и бюрократическая система всегда сильнее обычного человека.
У Тео похолодело внутри. Интересно, как тут проводятся казни? Картины одна мрачнее другой начали проноситься в его голове.
– Эх, и завещание написать некому. Да и негде – нотариусов тут еще не придумали… Хотя даже если бы и придумали, все равно мое имущество сейчас находится «вне зоны действия абонента», – грустно улыбнулся сам себе Тео. – Учитель, а как же этот ваш правитель может меня казнить без доказательств, что я какой-нибудь шпион, без решения суда? Есть ведь презумпция невиновности, наконец! Это незаконно!
– Мой юный друг, испорченный сытой жизнью, – совсем скоро правители южной Италии из мести будут выносить смертные приговоры моим ученикам, которые не захотят принять этих самых правителей себе в друзья. Сократа будут приговаривать к смертной казни просто по доносу, без единого разумного доказательства его вины. А еще позже императоры Рима будут убивать людей публично, вообще ради своего удовольствия. Поэтому извини, но ты не в том времени, чтобы опираться на презумпцию невиновности и объективную судебную систему. Совсем недавно мы с тобой уже обсуждали местные законы, так что просто вспомни, что я тебе уже рассказывал, и не говори пустые глупости.

Хуже плохой власти может быть только ее отсутствие – безвластие.

– Но вот вы тогда объясните мне, – взволнованно и эмоционально начал говорить Тео повышенным тоном, – я достаточно много успел пообщаться с вашими современными соотечественниками и вижу, что это, несмотря на их необразованность, совсем не глупые и свободолюбивые люди! Если все видят, что ваш местный правитель, тиран Поликрат, такой жестокий, то почему же вы, все вместе, не свергнете его и не приведете к власти своего правителя – справедливого? Да хотя бы вас! Представьте, сколько хорошего вы смогли бы сделать, если бы стали правителем Самоса! И все люди бы вас поддержали!
Пифагор слушал Тео с нескрываемой улыбкой. В его взгляде было видно, что он с пониманием относится к горячему темпераменту молодого человека, но не согласен с его наивностью. Кроме того, было очевидно, что речь и мысли Тео продиктованы не столько заботой о жителях Самоса, сколько заботой и тревогой о себе самом. Учитель укоризненно на него посмотрел, но все же решил ответить по существу.
– Мой дорогой пока еще ученик, Теодор. Давай я отвечу на твои вопросы, от простого к сложному. – Тео одобрительно кивнул, и Учитель продолжил. – Итак, о том, стоило бы мне стать правителем, или нет. Представь себе ведущего физика-ядерщика, который являлся ключевой фигурой для разработки ядерной программы для страны – скажем, Роберт Оппенгеймер, отец ядерной программы США. И тут у него появляется возможность стать директором местной школы где-нибудь, скажем, во Арканзасе. Конечно, он мог бы сделать там очень много полезного, и для школы, и для детей – с его-то знаниями и связями! Но его главная миссия имела государственное и историческое значение. Поэтому, если бы он даже и хотел, то не смог бы себе позволить такую роскошь. Его миссия была слишком важна, и историческая польза от этих двух видов деятельности была бы несопоставима.
Моя миссия, Тео, – заложить научную, культурную и нравственную базу для всей будущей европейской цивилизации. Это даже не Манхэттенский проект, это куда важнее. Поэтому я должен и буду заниматься только тем, чем должен.
Послушай меня внимательно, Тео, и запомни то, что я тебе сейчас скажу. У каждого человека в жизни есть и будет много соблазнов делать то одно, то другое. Но разумный человек должен определить для себя самого, что он хочет делать и сделать в своей жизни, что для него важно, и самому для себя определить свою роль в мире и в жизни. И тогда он должен, не распыляясь, делать именно это, не поддаваясь на соблазн заниматься разными другими вещами. Если ты решил, что ты философ, то, к примеру, если где-то идет война, и тебе безумно жаль тех людей, и ты хотел бы пойти сражаться с ними плечом к плечу – но ты философ, ты сам определил свою роль и должен заниматься именно этим. А если ты решил, что ты воин – тогда иди, тренируйся, осваивай военное дело, но больше не занимайся философией. А если поддаваться соблазнам и бегать в разные стороны каждый раз, когда меняется ситуация в жизни, – в итоге ты не сделаешь в своей жизни вообще ничего стоящего, и потратишь ее впустую. Да, многие говорят, что каждые 7 или 10 лет человек должен менять свою деятельность. Спорно, но допустим. И даже в этом случае, в каждый такой период человек должен играть именно ту роль, которую он сам себе отвел.
А теперь по поводу того, чтобы сделать революцию и свергнуть нашего правителя. Да, Тео, наш Поликрат, несмотря на все хорошее, что он сделал для меня лично, он чрезвычайно жесток с простыми людьми, которые тут живут. Он гораздо более жесток с чужеземцами. Он очень часто несправедлив, тщеславен и самолюбив. Но что может быть хуже самого плохого правителя? Хуже плохой власти может быть только ее отсутствие — безвластие. Хуже плохого порядка может быть только его отсутствие. Главное условие нормального развития любой страны и любого общества – мир и порядок внутри. Посмотри на любую страну в твоей эпохе и задай себе вопрос: как живут страны, которые сотрясали революции «в борьбе за справедливость»? Такие страны наверняка живут довольно бедно, с разрушенной экономикой и слабым государством. И, одновременно с этим, посмотри, как живут страны, в которых никто не рассказывает гражданам, насколько их страна и правители плохие, в которых люди не пытаются свергать свою власть в поисках лучшей жизни? Наверняка ты увидишь, что такие страны, как правило, живут вполне устроенной и стабильной жизнью. И я должен тебе сказать, что между этими вещами есть совершенно прямая связь. Поэтому одно из моих самых любимых высказываний такое: «Любым способом следует избегать и отсекать огнем, железом и всеми другими средствами: от тела – болезнь, от дома – раздор, от страны – смуту, от души – невежество, от желудка – излишество».
Тео задумался. В этих словах было много мудрого, о чем он раньше не задумывался. Нет, он, конечно, не собирается заниматься политикой, но все же понимание того, что он сейчас услышал, он посчитал для себя важным и полезным.

Сглазить или не сглазить?

– Знаете, что еще обидно? – с негодованием сказал Тео. – Да, я знаю, что мы с вами уже закрыли эту тему, но хочу сказать немного о другом: вот вчера я с таким удовольствием вам рассказывал о том, как у меня все получается и как я буду здесь у вас гениальным таможенником, – и тут, как черная кошка пробежала. Будто кто-то сглазил.
– Ну так ты же сам только что правильно заметил, что ты сам все и сглазил, – сказал с улыбкой Учитель. Но в его тоне было уверенное утверждение, что говорило о существенной доле серьезности. Как бы шутка, но лишь с долей шутки.
– Послушайте, уважаемый Учитель, – Тео попытался сделать выражение лица, полное сарказма и скептицизма, – мы с вами рациональные люди, с современным мышлением и знаниями. Ну какой еще сглаз? В самом деле! Если вы меня разыгрываете – так и скажите, чтобы я себя не чувствовал глупо! Не предлагаете же вы мне поверить в сглаз, черных кошек и тому подобную суеверную чушь!? Давайте будем серьезными, и вы не будете меня разыгрывать!
Пифагор смотрел на Тео слегка лукавым взглядом преподавателя, у которого ученик несет чушь, но, не понимая этого, чрезвычайно собой гордится. При этом было видно, что он на Тео совершенно не обижался – ни за сарказм в его тоне, ни за сомнения в словах Учителя.
– Ну а почему бы и нет? – коротко ответил Пифагор и с удовольствием наблюдал за реакцией Тео.
– Вы это серьезно? – вспылил Тео. Он не мог понять настроение Учителя и уже не понимал, как к этому всему относиться. Новый поток сарказма выливался в пространство. Учитель подождал, пока эти мощные брызги праведных эмоций о «невежестве и темных суевериях» закончатся, и спокойно продолжил:
– Тео, ты никак не можешь воспитать в себе одну важную и нужную привычку: как бы ты ни считал что-либо маловероятным или даже совершенно нелепым и глупым, если я тебе что-то говорю, то допусти на минуту, что бывает то, чего ты не знаешь и пока не понимаешь. И правильная реакция разумного человека – не поливать пространство вокруг себя кипящими брызгами сарказма, а уже потом слушать объяснения, но сразу подвергнуть сомнению свое собственное мнение, выслушать объяснение, а потом решать, как самому к этому относиться. Итак, теперь по существу вопроса: одна из важных тем, которую мы с тобой уже разбирали и обсуждали, – судьба и свободный выбор, как соотносятся и гармонично уживаются между собой предопределенность и воля человека. Надеюсь, ты усвоил и запомнил, что судьба – это набор основных событий и точек в жизни человека, которых избежать никак нельзя, мы с тобой их условно назвали «базовыми точками». А свободный выбор – это как именно человек проживает и проходит свой жизненный путь между базовыми предопределенными точками. Поэтому все, что происходит между этими базовыми точками, – вариативно и зависит от самого человека, точно как в любой компьютерной игре.
Человек может пройти какой-то отрезок «уровня игры жизни» между ключевыми точками уровня, «собрав все монеты и бонусные баллы», а может пройти и неудачно, провалив «все предложенные ему миссии». Базовые точки игры это не изменит – они всегда будут там же, где и должны быть по сценарию. А изменятся ресурсы и возможности игрока, ну и незначительные эпизоды, как и общий результат игры для игрока. И при этом в игре никогда не произойдет ничего того, что не запланировано или не предусмотрено сценарием заранее. Простой и примитивный пример: ты пошел на работу пешком и встретил нищего, просящего милостыню. В одном случае ты подошел к нищему и подал ему подаяние, а в это время проехала машина и окатила прохожих грязной водой из лужи. Ты находился в глубине тротуара, возле нищего, и поэтому не пострадал. Придя на работу, ты встретишься с коллегами у кофемашины, выпьешь чашечку кофе и услышишь свежие новости. А в обед пойдешь в ресторанчик возле офиса, и вкусно поешь. И другой вариант этого же дня – ты не остановился возле нищего и попал под этот грязный фонтан. И поэтому на работе ты не пойдешь пить кофе с друзьями и обедать в столовую, потому что будешь испачкан. Вместо обеда ты побежишь домой переодеваться. Детали и второстепенные события мелкого эпизода «твоей игры» изменились, но принципиально на твою жизнь это повлиять не сможет. То, что неотвратимо, – сильнее всего. До этих пор звучит логично?
Тео одобрительно кивнул, внимательно пытаясь понять, к чему Учитель ведет.
– Ну так вот, как в компьютерной игре, у игрока есть ресурсы, аптечки, монеты, баллы, оружие, которые могут помочь ему в игре, так и любое событие в нашей жизни имеет свою внутреннюю начальную энергию. И успех любого дела или любого события зависит от того, сколько внутренней энергии есть у этого события для его исполнения. Я не могу тебе это доказать какими-то твердыми аргументами и фактами, потому что тебе пока совершенно неизвестны и непонятны принципы мира Зазеркалья и как они влияют на нашу жизнь. Поэтому пока это просто информация, которой ты можешь верить или не верить. Когда сможешь соприкоснуться с этим сам, тогда будешь это уже знать и не придется слепо верить.
Помнишь, в физике есть энергия кинетическая – энергия движения, а есть энергия потенциальная – это энергия скрытая, невидимая, хоть ее и можно математически посчитать. Точно так же и в любых событиях жизни есть своя потенциальная, скрытая энергия события. Чем больше энергии в событии – тем оно будет проходить и закончится более удачно. Чем энергии меньше – тем оно пройдет хуже и закончится менее удачно. Не спрашивай меня сейчас, как именно это работает, – ты не готов пока погружаться в теоретические дебри вероятных событий, их природы, планирования и исполнения. Скажу лишь, что людям кажется, будто все их события и поступки случайны и спонтанны (ремонт дома, отпуск, покупка в магазине), но это совершенно не так.
Знаешь, на что это похоже? Вернемся к предыдущему примеру — представь себе, ты играешь в компьютерную игру. Если подобрал для своего персонажа аптечки, монетки, какое-то хитрое оружие, то, когда ты проходишь уровень, все эти «активы» помогают персонажу преодолеть встречаемые трудности. И вот представь, что «сглаз» – это уменьшение активов персонажа и, соответственно, уменьшение его возможностей противостоять встречаемым трудностям и проблемам. Или другой пример – ты берешь камешек и хочешь его швырнуть в воду. Вначале ты замахнулся и швырнул камень, чем придал ему начальную энергию. Но если, к примеру, подул очень сильный встречный ветер, то он уменьшает энергию движения камня, и камень упадет ближе, чем мог бы. Это значит, что чем меньше будет энергии у полета камня, тем меньше он пролетит, и соответственно, он упадет дальше от максимально возможной цели. В жизни все точно так же. Зависть и сглаз – это встречный ветер, который уменьшает энергию всех твоих усилий.
Ты затеял отпуск и очень его ждешь, очень к нему готовишься – твои эмоции и усилия придали этому событию определенную начальную энергию. Затем ты приходишь на работу и начинаешь хвастаться сотрудникам о том, какой замечательный отпуск ты задумал. И вот уже твой отпуск по неожиданной причине срывается или какие-то неожиданные события начинают его портить. Говоря о событии, которое ты запланировал и готовишь, но оно еще не произошло, – ты отбираешь этим энергию у этого события. Поэтому вот тебе первый совет в этом отношении: научись никому ничего не рассказывать о том, что еще не произошло. Особенно научись перестать хвастаться. Это все – как встречный ветер для летящего камешка. Если кто-то из твоих коллег не может позволить себе такой отпуск и начнет тебе завидовать, то есть думать о твоих планах и испытывать к ним негативное чувство зависти, – он, также усилием своей воли и мыслей, даже совершенно неосознанно, выкачивает энергию из этого события, и если оно еще не произошло – это уменьшит его успешность. Вообще, негативно о чем-то думать – практически означает выкачивать энергию из объекта своей мысли. Когда я говорю своим ученикам: «Веди себя так, чтобы враги поскорее превращались в друзей, а друзья не становились врагами», – это имеет и практический аспект: чтобы максимально уменьшать пути возможного оттока твоей жизненной энергии.
– Извините, Учитель, но я не совсем понимаю, что такое «жизненная энергия»! Есть энергия движения, есть энергия горения, но как можно себе представить «жизненную энергию» или «энергию события»?
– А как ты себе представляешь «потенциальную энергию» в физике, которую ты годами изучал на уроках и даже учил формулы, как ее подсчитать? Посчитать ее, может быть и можно, но описать и объяснить рационально – нет. Она «где-то», «потенциально существует» – и все. Так в чем же разница с объяснением «энергии событий»? – слегка прищуриваясь, спросил Пифагор. – Еще один момент: многие старые люди твоего времени также часто советуют начинать важные дела на растущую луну, а заканчивать на убывающую. Это тоже совершенно не предрассудки, а вполне рациональные советы, и связано это также с энергией событий. Известно, что Луна влияет на приливы и отливы – мы знаем, что это связано с действием ее гравитации на мировой океан Земли. Но энергия Луны сильно влияет и на жизненную энергию людей, и на энергию событий. Раньше люди об этом знали, хоть и не понимали причины, почему на это стоит обращать внимание. Сейчас, в твоем времени, это считается глупым предрассудком и, в основном, осталось в обиходе пожилых людей. Хотя на самом деле, если бы проводилось статистическое исследование о проценте успешных и неудачных медицинских операций во время растущей и убывающей Луны, медики бы увидели прямую зависимость. Но официальная наука этого, конечно, никогда не признает.
Лицо Тео сейчас хорошо отображало происходящую действительность – он слушал то, что считал полным бредом, в который ему требовалось поверить. А для этого нужно отыскать в нем хоть какие-то рациональные нотки и с их помощью убеждать самого себя, что это все вовсе не бред, а сермяжная правда жизни.
– Хорошо, допустим, я могу теоретически предположить, и даже где-то очень глубоко в своем воображении представить, что если планирую сделать у себя дома ремонт – у этого события имеется некая энергия, которую не видно и нельзя физически измерить, но она где-то есть, как потенциальная энергия тела в физике. Допустим. Но как тогда увеличение или уменьшение этой энергии изменяет исход события? Неужели кто-то сидит по ту сторону Зазеркалья и говорит: энергия 100%, значит, цена за ремонт 10,000 евро, и проблем – ноль. А если энергия 80%, значит, цена за ремонт 20,000 евро, и обои поклеят криво. Ну бред же – согласитесь. И откуда вообще берется энергия события? Мировой разум всем выдает «энергетические кредиты» на каждую «хотелку»?
– Основной источник энергии твоих событий – это ты сам. Если ты взялся за новое дело с энтузиазмом и энергией, то дело может пройти гладко и закончиться удачно. Видишь, люди подсознательно и терминологию подходящую используют – «с энергией», «энергично». У любого действия – хоть у ремонта дома, хоть у медицинской операции – существует необходимое количество энергии, необходимое для его успешного осуществления. Помнишь, как в физике: необходимая работа для действия – это сила, умноженная на расстояние. И вот в любом другом твоем действии все точно так же, только формула значительно сложнее. Каждый составной элемент твоего задуманного дела или события требует необходимое количество энергии для своего исполнения: поехать в магазин, выбрать обои, купить, привезти домой, найти мастера – и так далее. Если какому-то звену не хватает энергии – оно проваливается. Если в машине заканчивается бензин – двигатель просто заглохнет, тут все просто. А когда у тебя есть целая цепочка необходимых звеньев – событий, – то тут провалы могут выглядеть по-разному. Но опять же, сейчас мы не будем вдаваться в подробности природы событий – это отдельная большая и глубокая тема. Итак, если ты придал своему делу достаточно энергии, с хорошим запасом – то и никакой дурной сглаз не помешает твоему успеху. Но если энергию сильно уменьшить, то проблемы могут появляться и возникать на ровном месте, что будет мешать твоему действию там, где ты этого даже не ожидал. И если у нового дела не было достаточно начальной энергии, то, скорее всего, его успех маловероятен, и оно может получиться успешным только если это событие по какой-то причине получит дополнительную энергию извне.
Бывает также, что Высшие Силы добавляют энергию каким-либо действиям в силу того, что человек что-то действительно заслужил или это действие важно для Системы по другим причинам. И тогда мы говорим – повезло! Как думаешь, почему в мое время перед плаванием люди приносили подношения Богам, молились и делали подношения духам? А потому, что обитатели Зазеркалья тоже могут добавить или уменьшить энергию событий, и активно это делают. В Зазеркалье события видны как видимые объекты, как ты, к примеру, видишь столбы вдоль дороги.
– И что, хоть раз кому-то помогали эти подношения?
– А ты думаешь, что в мое время живут сплошь богатые люди или полные дураки, готовые просто так жертвовать еду, которая дорога им самим? И все ради призрачных и иллюзорных предрассудков?
– Ну, возможно, это суеверия, или просто традиция, и люди в это просто верили.
– Вера, особенно требующая материальных пожертвований и не подкрепленная подтвержденными результатами, может очень быстро превратиться в неверие. В подношения духам и их результаты люди верили на протяжении тысяч лет, а не верят в это всего лишь какие-то пару сотен лет с тех пор, как европейский технократический уклад стал брать верх. Не странно ли? Не наводит на размышления или хотя бы на сомнения? Итак, Тео, какие выводы из всего этого можно сделать? – спросил Учитель с поучительным выражением лица, по которому Тео понял, что пока еще можно не отвечать, а продолжать слушать. – Во-первых, научись никому ничего не рассказывать, пока дело еще не сделано или событие не произошло. Во-вторых, научись никогда ни перед кем не хвастаться – это часто вызывает зависть, что еще хуже. В-третьих, даже если событие уже произошло или дело сделано – опасайся вызвать у кого-либо зависть. Всегда лучше промолчать, чем сказать что-нибудь себе во вред. В-четвертых, старайся делать хорошие дела везде, где можешь, даже в мелочах. То, что у вас с сарказмом и насмешкой называют «плюсик в карму», действует вполне реально и имеет весьма рациональное объяснение.
Тео молча утвердительно кивнул. «Странно. Вроде бы выводы – совершенно понятные, абсолютно очевидные и вообще ни разу не новые! Но то, из чего эти выводы сделаны, звучит как полный бред», – в глубоком изумлении думал он. В нем сейчас боролись две концепции: или следовать привычному научному подходу, и верить только тому, что исследуемо, измеряемо и доказуемо. Или же верить на слово своему Учителю. Просто потому, что он – Учитель. Но ведь никто же не отменял базовый научный принцип: отсутствие доказательств существования чего-либо не является доказательством его отсутствия. – Ладно, – подумал Тео, – я же не обязан прямо сейчас все отвергать или немедленно принимать все на веру. Дадим всему отлежаться в голове. Жизнь сама покажет, как к этому относиться», – подумал Тео, и ему тут же стало легче. Хотя, если быть до конца честным с самим собой, то Тео в глубине души давно понял, что это все правда, и Учитель никогда не скажет то, чего нет или что было бы им лично не проверено. Просто разуму, взращенному наукой, требовалось время все это принять.